Читать книгу Книга поколений. Нижегородским троцкистам посвящается - Татьяна Дмитриева - Страница 18

Именно он возглавил дело по убийству Кирова и по Кремлевскому делу, увязав убийство с деятельностью оппозиционеров – Троцкого, Каменева и Зиновьева. Ежов фактически вступил в заговор против Ягоды и его приближенных.

На время руководства НКВД Ежовым приходится пик политических репрессий, которые при Ежове совершали с большим рвением, размахом и жестокостью. Ежов и сам не чурался применения пыток во время допросов, на которых любил присутствовать. Период его руководства ведомством НКВД народ метко прозвал «ежовщиной», а методы дознания с применением методов физического воздействия – «ежовыми рукавицами».

При Ежове процветали разнарядки местным органам НКВД на количество людей, которое следовало арестовать, выслать, отправить в лагеря и расстрелять. Сохранился документ-шифровка от начальника НКВД Иркутской обл. Малышева и исполняющего обязанности секретаря Иркутского обкома Филиппова с просьбой увеличить лимит по первой категории (расстрелу) с резолюциями членов Политбюро.

Жертвами «ежовщины» стали так называемые нижегородские «троцкисты», которые часто на допросах говорили именно то, что от них требовали следователи, давали показания друг на друга и супруг на супругу. Можно догадаться, почему они на это соглашались.

Именно под этот молот попали и мои бабушка и дедушка, и их близкие и дальние родственники. Но не могу не подчеркнуть: от них следствие не получило ничего, что не было ему известно раньше.

Как и Ягоде, Ежову были приданы органы государственной безопасности (ГУГБ), милиция, вспомогательные службы. Он провел массовые чистки в рядах органов внутренних дел, арестовав несколько тысяч сотрудников ГУГБ, бывших соратников Ягоды.

Я пыталась найти среди репрессированных служащих органов безопасности Воскресенского – следователя по делу моей бабушки, но нет – он нашелся в числе тех, кто при любой смене власти в комиссариате оставался на плаву и продолжал делать свою маленькую карьеру, дослужившись до лейтенантского звания (что примерно соответствовало армейскому званию майора).

При Ежове были репрессированы многие бывшие ленинцы, бывшие члены Политбюро ЦК ВКП (б): Ян Рудзутак, Станислав Косиор, Влас Чубарь, Павел Постышев, Роберт Эйхе, был проведён ряд громких процессов против бывших членов руководства страны, закончившихся смертными приговорами. В своём рабочем столе Ежов хранил пули, которыми были расстреляны Зиновьев, Каменев и Иван Смирнов; эти пули были изъяты впоследствии при обыске у него.

Лидеры Левой оппозиции. В центре (сидят) И. Смирнов, Л. Троцкий и И. Смилга

Власть Ежова была огромна, но не безгранична. Его ждала судьба своего предшественника. В 1939 году он был арестован по обвинениям в шпионаже, подготовке государственного антисоветского переворота и терроризме. Донос на него написал начальник управления НКВД по Ивановской области В. П. Журавлёв.

Портреты Ежова и Сталина висели на стенах гулаговской постройки в преддверии XXI годовщины Октября, когда до снятия Ежова с должности оставалось 17 дней.

Еще до ареста, 23 ноября 1938 года, Ежов подал Сталину прошение об отставке, мотивируя ее тем, что он признает себя ответственным за вредительскую деятельность различных «врагов народа», проникших по недосмотру в НКВД и прокуратуру. Он брал на себя вину за бегство ряда разведчиков и просто сотрудников НКВД за границу (что действительно имело место). Он соглашался с ошибками в расстановке кадров и другими ошибками и промахами.

Еще в августе заместителем Ежова и начальником ГУБГ был назначен Лаврентий Павлович Берия, а после отставки Ежова 24 ноября 1938 года Берия занял его пост. Ежов был освобожден от должности наркома НКВД, но пока сохранял за собой посты секретаря ЦК ВКП (б), наркома водного транспорта и председателя Комиссии партийного контроля (КПК).

9 апреля его сняли с должности наркома водного транспорта, а на следующий день он был арестован при личном участии Берии и Маленкова. Дело Ежова вел лично Берия при помощи своего верного соратника Богдана Кобулова.

Ежов обвинялся в том, что «подготовляя государственный переворот, готовил через своих единомышленников по заговору террористические кадры, предполагая пустить их в действие при первом удобном случае. Ежов и его сообщники Фриновский, Евдокимов и Дагин практически подготовили на 7 ноября 1938 года путч, который, по замыслу его вдохновителей, должен был выразиться в совершении террористических акций против руководителей партии и правительства во время демонстрации на Красной площади в Москве». Эта формулировка взята из обвинительного заключения.

Было и еще одно обвинение – в мужеложстве, которое наказывалось по тогдашним законам. В своих гомосексуальных связях Ежов сознался, назвав среди своих любовников ряд театральных и партийных деятелей. Их фамилии известны, но здесь не приводятся из этических соображений, тем более что не известно, было ли признание добровольным или полученным под пытками. Все перечисленные им лица были расстреляны, кроме одного, отправленного в психушку. Ежов обвинялся «в актах мужеложства в антисоветских и корыстных целях». На суде эти обвинения не звучали.

На следствии Ежов отвергал все обвинения, но после применения методов физического воздействия написал признательные показания по всем пунктам. На заседании ВКВС СССР (Военной Коллегии Верховного Суда) Ежов отказался от своих признаний в шпионаже, терроризме и заговоре, но своей ошибкой признавал то, что мало чистил органы госбезопасности от врагов народа.

16 января 1940 года Берия внес Ежова в список по 1-й категории, то есть в расстрельный список. 3 февраля ВКВС СССР Ежов был приговорен к высшей мере наказания и в ближайшие дни был расстрелян вместе со своими бывшими соратниками. Приговор был приведен в исполнение в Сухановской особой тюрьме. Когда его вели на расстрел, по утверждению свидетеля Судоплатова, Ежов пел «Интернационал». Его прах захоронен в могиле №1 крематория Донского кладбища – там же, где захоронен прах тех, кого расстреливали по его указанию или с его согласия.