Читать книгу Тише воды, ниже травы - Татьяна Гищак - Страница 2

Красный Дракон. ^{31 августа.}

Aborax: Рад приветствовать тебя, Кармос. Я – твой Наставник. Готов ответить на все вопросы.

Carmos: Здравствуйте. У меня пока что нет вопросов.

Aborax: Тогда вопросы есть у меня. Что привело тебя к Красному Дракону?

Carmos: Интерес. Я читал несколько постов.

Aborax: В таком случае что из того, что ты прочитал, вызвало наибольший душевный отклик?

Carmos: Возможность обрести силу и свободу.

Aborax: Тогда ты выбрал правильный путь. Добро пожаловать!

***

В конце августа стояла невыносимая жара. «Недаром говорят: стояла», – размышлял Аркадий Петрович, выйдя из метро в центре города. Воздух совершенно не шевелился и казался вязким. «Это из-за повышенной вязкости воздуха люди двигаются как в замедленной съемке, или это у меня уже плавятся мозги… Нужен кондиционер… А еще лучше – кондиционер и чашка кофе». Свое спасение Аркадий Петрович нашел в небольшом кафе. Прохладный воздух и ароматный запах немного сняли накопившуюся усталость, но в то же время напрочь отбили желание идти на семинар – хотелось остаться сидеть в этом уютном кафе до самого вечера, когда утихнет зной и воздух хоть немного зашевелится.

Возможно, именно из-за жары и усталости Аркадий Петрович с трудом узнал бывшего одноклассника. Вздрогнул от неожиданности, когда кто-то подошел сбоку и похлопал по плечу.

– Аркаша, это ты?

Перед ним стоял мужчина раза в полтора шире его в плечах и на две головы выше ростом. Копна светлых волос еще больше увеличивала его и без того большую голову, а карие глаза сияли радостным блеском. Через секунду незнакомец сел напротив Аркадия за его столик, положив большие руки на стол.

Всмотревшись в своего собеседника, Аркадий Петрович изменился в лице. Растерянно улыбнулся:

– Еременко? Саша? Говорили, ты уехал на ПМЖ. Во Францию… или нет, в Англию.

– Вернулся. Давно уже. – Новоявленный собеседник не отрывал счастливого взгляда от Аркадия. – В сетях тебя искал. На старый адрес заходил. – Он махнул рукой, подзывая официанта. Заказал кофе.

– Теперь там новостройка, частный сектор снесли, а в сетях я не ходок. – Аркадий Петрович сделал паузу. – Саша, прости, не узнал. Ты и раньше был большой, а сейчас просто глыба. Напугал меня.

– Ага, а ты? Куда свои вихри дел? Вон, залысина светится.

Аркадий Петрович провел ладонью по тому, что когда-то было «вихрями».

– Зато живот приобрел, – парировал он. – А Саша Еременко – молодцом, комок нервов не отрастил.

– Комок нервов? – переспросил Александр и расплылся в улыбке. Потом продолжил: – Как вернулся, только Мишку Серегина видел. В нэте кое с кем общался. Так где ты? Чем занимаешься? Или все еще сеешь доброе и вечное?

– Сею-сею, Саша, работаю, все в той же школе. – Аркадий Петрович достал свою визитку и протянул давнишнему другу. Тот, не читая, положил визитку в нагрудный карман рубашки и сказал:

– И я, в смысле, преподаю теперь. Тренером, в бойцовском клубе на Шулявке – «Спарта» называется, ну если знаешь, конечно. Хотя это так, больше для души. Как вернулся, пробовал здесь бизнесом заниматься, так гиблое дело, Украина – не Британия. Счет в TSB остался – не шик, но жить можно.

– Говорили, ты круто пошел, мировой уровень.

– Так когда это было. – Александр вздохнул, не теряя при этом лукавого блеска в глазах.

– Видел лет десять назад тебя по телевизору, на каком-то крутом турнире, не помню уже. Решил отдохнуть?

Старый.

– Сорок лет – старый? По твоему виду, так ты в полном расцвете сил.

– На силы не жалуюсь, для бокса – старый.

Аркадий Петрович заметил иронию в голосе собеседника и решил перевести разговор на другую тему:

– Жена, дети?

– Сын у меня, а ты? – оживился Александр.

– Трое дочерей, жена – четвертая. Целый женский отряд. А когда еще теща в гости приходит, еле сдерживаю оборону. – То ли кофе подействовало, то ли неожиданная встреча, но сонливость, как ветром сдуло. Он настроился на длинный разговор, благо до семинара оставалось еще время. «А может, катись он ко всем чертям, этот семинар…». – Взрослый сын?

– В девятый перешел, вернее, не перешел, – Александр поднес чашечку кофе к губам, – ну это так, мелочи жизни. – Отпив глоток, он начал рассказывать о встрече с общим знакомым, Мишкой Серегиным.

Мимо Аркадия Петровича не прошло его нежелание рассказывать о своей семье. Он слушал рассказ бывшего друга невнимательно. Мешала беспокойная мысль: «не все ладно у него…»

– Что значит не перешел? – вмешался в рассказ Александра.

– Ты о чем? – тот сделал вид, что не понял вопрос.

– Я серьезно спрашиваю. Проблемы? Со здоровьем?

Аркадий Петрович хорошо помнил Александра Еременко в молодости. Тот никогда не жаловался, даже когда было совсем худо. И сейчас, когда прошло почти двадцать лет с тех пор, как разошлись их дороги, он особенно не рассчитывал на откровенность, но удержаться от такого вопроса не смог.

– Ты знаешь, Аркаша, – вздохнул Александр и, немного помолчав, продолжил, – глупая ситуация. Выперли со школы. Понятно, все дошло до ручки, и дальше оставаться там было нельзя. Я понес документы в соседнюю школу, потом еще в одну, а там не берут. Такое впечатление, что директриса со всеми сговорилась. А куда после восьмого? Надо хоть девять закончить.

– Не хочет учиться? – сочувственно поинтересовался Аркадий Петрович. Такая категория учеников была хорошо ему знакома. Не выгонишь и на второй год не оставишь. Оформлять индивидуальное обучение родители не хотят, много мороки с документами. Так и переходит ученик с одного класса в другой, пока не доходит до девятого.

– Хочет – не хочет, это не со мной. Учился вроде. Из-за конфликта с учителями выперли.

«Час от часу не легче, – подумал Аркадий Петрович. – Помочь? Он не просится…»

– Может, составишь протеже в своей школе? – не замедлил с вопросом Александр. – Мой Андрюха не подарок, я понимаю, но хотя бы год доучиться. Если что директору надо занести, ты только скажи. Я со своей стороны прикручу гайки. Будет тише воды ниже травы.

Аркадий Петрович не смог сказать «нет». Согласился. Единственное, предупредил о том, что у него языковая школа.

– Потянет? Английский, французский?

– Подтянем, если надо, – уверил его Александр.

– Тогда приходите завтра с утра. Посмотрим на твой «не подарок», – пригласил Аркадий Петрович и напомнил про визитку в кармане рубашки.

***

Для Аркадия Петровича последняя неделя лета была самой жаркой не только из-за зноя. В школе бурлили приготовления перед началом нового учебного года, доводя директора до состояния закипающего чайника. Времени катастрофически не хватало. Ремонт буксовал. Подрядчик, к счастью, оказался порядочным, но при всех стараниях, строители не успевали выполнить весь объем работ до конца августа. Аркадий Петрович вместе с двумя завучами – старших и младших классов, ломали голову над тем, как составить расписание так, чтобы в течение сентября закончить ремонт в правом крыле второго этажа младшей школы. Для малышей надо было выделить не меньше чем на месяц девять кабинетов. Стал даже вопрос о занятиях во вторую смену. Родители, услышав о возможной второй смене, подняли переполох в сетях, обсуждая разруху в школе и бездеятельность директора, в результате чего от второй смены пришлось отказаться.

У него было около двадцати минут, чтобы познакомиться с новым учеником, но даже за эти двадцать минут ему два раза позвонили и три раза заглянули в дверь кабинета.

– Аркадий Петрович, куда выносить шкафы из триста восьмого? – пробасил завхоз, бесцеремонно вваливаясь к директору.

– Миша, я же говорил, коридоры не загромождать, – Аркадий Петрович вытер салфеткой испарину на лбу, – завтра должны приводить в порядок полы на третьем этаже. Пусть стоят, где стояли. До завтра. – Когда завхоз исчез, подошел к дверям и закрыл их на ключ.

Еременко, отец и сын, сидели напротив директорского стола и терпеливо ждали, пока Аркадий Петрович во всем этом переполохе сможет уделить им несколько минут.

Еременко старший нервно теребил папку с документами, периодически бросая взгляд на сидящего рядом сына. Заметно нервничал. В отличие от Еременко-отца, Еременко сын, сидел недвижимо, практически не отрывая взгляд от пола. Такие же светло-русые как у отца волосы спадали на лоб, и рассмотреть его лицо Аркадий Петрович смог не сразу. Он увидел паренька спортивного телосложения, у которого кроме цвета волос внешне с отцом больше не было никакой схожести.

«Наверное, больше похож на мать», – мельком сделал для себя заключение директор и взял папку с документами. Прочитал характеристику, посмотрел на оценки в табеле. Нелестная характеристика ученика Еременко Андрея директора не удивила. После сказанной Александром фразы «выперли со школы», ничего другого он и не ожидал увидеть: «вспыльчив, мало инициативен в учебе…» и так далее. Аркадия Петровича немного удивил табель. Основными оценками в нем были восьмерки и девятки. Несколько семерок. Две четверки – по химии и физкультуре, смотрелись явным контрастом среди остальных оценок.

– Что так, химия и физкультура – нелюбимые предметы? – задал он вопрос, обращаясь с новому ученику.

Тот промолчал не поднимая головы.

– Тебя спрашивают, – толкнул его в бок отец.

– Так сложилось…

Эти два слова были единственным, что услышал директор от Андрея Еременко в тот день.

– Ну ладно, будем надеяться, что у нас все сложится нормально, – решил внести немного позитива в разговор Аркадий Петрович и закрыл папку с документами. – Девятый Б, Лариса Викторовна, преподаватель французского. Поможет с языком. Так что первого сентября ждем.

***

Принесенное отцом известие о том, что благодаря старому знакомому удалось устроиться в школу, у Андрея Еременко не вызвало ответной радости. Отец сразу же огорошил его очередным ультиматумом:

– Два месяца – испытательный срок. Замечание, жалоба от учителей или чьих-то родителей, оценки – сам понимаешь, не дай бог какой конфликт, и ты вылетаешь из клуба с концами.

Андрей не сразу даже сообразил о чем речь. Идея сделать его «тише воды ниже травы» не покидала отца уже несколько последних лет, но до такого он дошел впервые.

– В октябре турнир…, – он попытался спросить, но решение отца было как всегда безапелляционным.

– Ты не едешь на турнир, ты не ходишь на тренировки, ты сидишь за учебниками и зубришь. Два месяца ты не прогуливаешь школу, ни с кем не задираешься, не споришь с учителями, тебя не видно и не слышно. Выдержишь – в ноябре будешь ходить на тренировки, первый же прокол – и все, твоя спортивная карьера закончена!

Отца можно было понять. События последнего полугодия дались им обоим нелегко.

– Я выслушивал претензии, краснел, извинялся, но это было перед чужими людьми, а в этой школе все будет по-другому. Я не допущу, чтобы ты показал себя во всей красе перед моим старым другом.

Принадлежность директора новой школы к хорошим знакомым хотя и оказалась спасительной соломинкой, но все усложнила в десять раз. Два месяца без тренировок, и все прошлогодние усилия пойдут коту под хвост! Отец не мог этого не понимать. Он всегда внушал необходимость поддерживать спортивную форму. Потом не меньше месяца придется восполнять упущенное. За это время другие его обойдут и первенства – не видать. Это было ясно, как божий день, но возмущаться он мог только про себя. Отцу ничего не докажешь.

Два месяца «тише воды ниже травы»? На первый взгляд – не такая уж и сложная задача. Не нахватать пар? В этом – ничего нового. Как всегда, пришлось смириться, но настроения не было никакого.

Возможно из-за общего уныния, но ни новый класс, ни новый классный руководитель на Андрея Еременко не произвели хорошего впечатления.

Последняя парта возле окна оказалась не занятой и послужила неплохим пунктом обозрения для того, чтобы изучить, с кем ему ближайший учебный год придется иметь дело.

Классная руководительница, Лариса Викторовна, выглядела ухоженной – аккуратная укладка окрашенных в медный цвет волос, модный маникюр. Общее впечатление немного портили некоторые диспропорции фигуры – довольно большая грудь и узкие бедра, но в комплексе с высоким ростом они не бросались в глаза. Лариса Викторовна много улыбалась, шутила, но, как показалось Андрею, это выглядело больше как заигрывание. Ребятам она отдавала однозначное предпочтение по сравнению с девочками. Еще на торжественной линейке стало понятно, кто в классе лидер, – с ним Лариса Викторовна заигрывала больше всего.

Глеб Лавров имел представительный вид. Шатен с модной короткой стрижкой и выразительными чертами лица – тонкие губы, прямой нос, большие карие глаза, – словом, внешностью не был обижен. Белоснежная рубашка, галстук, школьный пиджак – с иголочки. По привычке, доставшейся от бокса, Андрей оценил его как бойца большей весовой категории, чем он сам, но спортивного телосложения не прослеживалось – шире кость и больше жира. Зато рот у него не закрывался, что особенно нравилось девчонкам. Самые бойкие активно интересовались тем, как Глеб Лавров провел лето.

«Трепач», – охарактеризовал его Андрей.

Его самого отец тоже вырядил в рубашку с галстуком. Накануне велел состричь длинную челку, от чего Андрей чувствовал себя лысым, но отец считал, что так он не будет выделяться. Андрею ничего не оставалось, как смириться со своим новым имиджем: «тише воды, ниже травы». От галстука, правда, он избавился сразу же, как только отец скрылся с поля зрения. Еременко-старший в первый день повез сына на машине, перед торжественной линейкой чуть ли не за руку подвел к классному руководителю. Представился, познакомился, и, слава богу, исчез. Торопился по делам.

У «трепача» было двое «прихлебателей»: Олег Даниленко, которого все называли не иначе как Данила, и Юрик (звали его Юрий Скоробогатов). Оба довольно плотные по комплекции, но меньшего по сравнению с Лавровым роста в ранг «прихлебателей» попали по той причине, что первыми реагировали на шутки «трепача».

Учеников в классе было около тридцати, среди них Андрей насчитал одиннадцать ребят вместе с собой. Остальные были девчонками – самой разной масти. Одна – вся конопатая, две толстых, еще одна – худая и высокая как жердь. Лена Бондарь, почему-то ее имя и фамилия запомнились сразу. Было несколько «фиф», которые вились возле «трепача». Всех остальных легко можно было отнести в категорию «серых мышей». Как в прошлой школе, так и здесь женский пол в классе Андрей воспринимал как некую единую колышущуюся массу. Причем, что в предыдущем классе, что здесь, женских особей всегда было почти в два раза больше. Их было больше не только по количеству. Они в общей своей массе были выше, шире, громче и активнее, занимая собой почти все пространство. Кроме «трепача» в этом пространстве ребята были почти незаметны.

«Трепач» явно пользовался успехом – внешние данные заметно выделяли его среди остального мужского коллектива. Самым большим он, конечно, не был. Был еще Жора, который весил килограммов сто, не меньше, но выглядел безобразно и претендовать на успех у барышень не мог. Рубашка на его животе все время расстегивалась и, казалось, что из образовавшейся щели вот-вот вывалятся складки жира. Мясистые уши, пухлые губы и приплюснутый нос дополняли все это уродство, вызывая довольно неприятное первое впечатление. Как можно довести свое тело до такого состояния, Андрей никогда не понимал и питал откровенную антипатию к таким личностям.

Была, правда, одна барышня, которую Андрей поначалу воспринял как пацана. Пацанья стрижка, отсутствие всяческих округлостей, свойственных женскому полу, растянутый пуловер зеленого цвета и джинсы, обвисшие на коленях. Все это заметно контрастировало с короткими юбочками и белыми блузочками, в которые были наряжены все остальные представительницы женского пола. Андрей очень удивился, когда к этому созданию обратились по имени Света.

Лариса Викторовна, как и положено, напугав учеников на первом уроке предстоящей в конце девятого класса государственной аттестацией, выставила нового ученика перед доской в центре класса.

– Расскажи о себе. Девчонки горят интересом узнать, кто же такой Андрей Еременко? – Она подмигнула одной из девочек за первой партой, а с четвертой парты в среднем ряду тут же послышался деланный бас Глеба Лаврова:

– Ерема он!

На что большая половина класса тут же отреагировала хихиканьем.

В таком положении Андрей сразу же почувствовал себя неловко. «Чего ржать-то?»

Он встретился взглядом с одной из «серых мышей» за второй партой в среднем ряду. Она единственная не улыбалась. Взгляд был изучающий и настороженный.

– Я не знаю что сказать, – ответил Андрей.

Снова послышались смешки.

– Не состоял, не привлекался, – кто-то решил подсказать.

– Какая у вас сексуальная ориентация? – сострила рыжеволосая барышня, попавшая в категорию «фиф». После этого по классу прокатился настоящий хохот.

– Ты это, сразу колись, если что! – подыграл «фифе» Лавров, что было сигналом к продолжению оживления.

– Можно, я вернусь за парту? – Андрей повернулся к Ларисе Викторовне.

Та, как ни в чем не бывало, улыбалась.

«Класс непуганых идиотов», – почему-то пришла мысль. Видимо эта мысль нашла отображение на его лице, потому что Лариса Викторовна отреагировала:

– Не обижайся, мы рады новому ученику, правда, ребята?

– Сурьезный парень! – коверкая слово, заключил Лавров. Хозяином ситуации тут явно был он, а не Лариса Викторовна.

Не дожидаясь разрешения, Андрей вернулся на заднюю парту возле окна, стараясь сохранять невозмутимый вид и успокаивая себя тем, что ему абсолютно безразлично, с кем учиться. Может и прав отец – не выделяться, тогда никаких проблем не будет.