Читать книгу Тише воды, ниже травы - Татьяна Гищак - Страница 3

Красный Дракон. ^{3 сентября.}

Aborax: В кого ты веришь?

Carmos: Я верю в человека и его возможности.

Aborax: Есть ли что-то, что ограничивает твои возможности?

Carmos: Мой возраст.

Aborax: Ты чувствуешь себя ребенком?

Carmos: Нет.

Aborax: Тогда что тебе мешает?

Carmos: Законы общества, в котором я живу. Я вынужден подчиняться правилам, которые придумывают старшие.

Aborax: Тысячами незримых нитей обвивает Закон. Разрубишь одну – преступник. Десять – смертник. Все – Бог!

Carmos: Красиво сказано, но сложно достижимо.

Aborax: Ты имеешь право быть свободным. Нужно только поверить в себя и сказать себе: «Я – свободен, я волен поступать так, как хочу, я не признаю шаблонов, считаю, что действия человека должны быть подконтрольны только его уму, а здравый смысл – выше всего». Когда ты поймешь и примешь это, за тобой пойдут другие. Они почувствуют твою силу и не смогут устоять перед ней.

***

Малозаметным Андрею Еременко удалось продержаться три дня.

На четвертый день математичка зайдя на третий урок в класс, с порога объявила:

– Сегодня – контрольная.

И вызвала этим бурю негодования.

– Без предупреждения – нельзя! – возмущалось несколько человек.

– Можно, – как ни в чем не бывало, парировала Жанна Борисовна. Невысокого роста, худощавая, по сравнению с другими учителями она отличалась особым напором и подвижностью.

«Это из-за своей комплекции, чтобы ученики не садились на голову, – сделал заключение Андрей. – А как же ей еще себя вести? Она такого роста, что Лаврову дышит в пупок, а по сравнению с некоторыми девчонками выглядит чуть ли не в два раза меньше».

– Мы еще ничего нового не выучили, – заявил Юрик, активно поддерживаемый Данилой.

– Контрольная на выживаемость материала за прошлый год, – настаивала на своем учительница смотря в упор на Юрика, от чего тот отвел взгляд.

– Жанна Борисовна, в первую неделю сентября писать контрольную – не педагогично. Мы еще не вработались, не раскачались, будут низкие баллы, а нам аттестат получать. Мы все напишем на следующей неделе. – Назидательный тон Глеба Лаврова заставил Жанну Борисовну перевести свой пристальный взгляд с Юрика на него.

Ехидная улыбка на лице ученика и немая поддержка всего класса вызвали у нее небольшое беспокойство, но она не собиралась отступать.

– Вот и вработаетесь, а на следующей неделе напишем самостоятельную по новому материалу.

Гул возмущения не успокаивался, и Лавров не замедлил подлить масла в огонь:

– А если мы откажемся?

– Что значит откажемся? – Жанна Борисовна немного растерялась, чем незамедлительно воспользовался ее оппонент.

– Вот так, возьмем и не станем писать. Что вы сделаете?

Весь класс насторожился.

Контрольная по алгебре без подготовки Андрея озадачила не меньше других. Последние несколько месяцев восьмого класса он ходил на уроки в старой школе как в тумане, а годовые восьмерки по алгебре и геометрии получил сугубо из-за сочувствия учителя математики.

«Не хватало получить пару в первую неделю учебы».

Своим ответом Жанна Борисовна убила наповал:

– Если вы откажетесь, я очень быстро выставлю в журнал колонку единиц.

– Жана Борисовна, вы не справедливы, – продолжал Лавров, а класс тем временем притих, с интересом наблюдая за дальнейшим развитием событий. – Мы отказываемся писать контрольную.

На несколько секунд установилось гробовое молчание.

– Мы, это ваше величество Глеб Лавров? – зрачки Жанны Борисовны сузились. Она была готова просверлить своим взглядом возмутителя спокойствия насквозь.

– Мы, Жанна Борисовна, это девятый Б класс, – заявил Лавров, предвкушая свою победу.

– А вы уверены, Глеб, что абсолютно все в этом классе согласны получить единицу в угоду сомнительным амбициям некоторых?

– Уверен, – без тени сомнения улыбнулся Лавров.

Жанна Борисовна открыла журнал и в полной тишине стала выставлять единицы.

Первой отреагировала «серая мышь» со второй парты.

– Я не отказываюсь писать, Жанна Борисовна.

На нее зашушукали со всех сторон, и только тогда Андрей решился поднять руку.

– Я тоже.

Все как по команде повернулись в его сторону. По-видимому, от «мыши» со второй парты другого поведения не ожидали, но от «новенького»…

– У нас так не делают, – громким шепотом предупредил толстяк Жора, сидящий впереди.

Андрей почувствовал, как лицо покрывается краской, но отступать было поздно, Жанна Борисовна подносила листок с заданиями.

– Ты – Еременко? – спросила она, делая отметку в журнале. Оставила листок на парте и вернулась к своему столу, не дожидаясь ответа на вопрос.

Андрей и сам не любил штрейкбрехеров. Если уже класс принимает решение, это решение – закон для всех, но это в том случае, если решение принимает класс, а не один человек.

После урока он выслушал не один нелестный отзыв в свой адрес. Жора громким шепотом предупредил, что Лавров устроит ему «темную».

На перемене после третьего урока в класс ненадолго зашла Лариса Викторовна. Она объявила, что Жанна Борисовна жаловалась директору на их поведение, что поведение это было не допустимым, и она надеется, что больше такого не повторится. При этом Глеб Лавров остался как бы и не при деле.

«Трепач-любимчик», – Андрей прибавил дополнение к характеристике Лаврова.

Целый вечер его не покидали мысли о том, правильно ли он поступил. С точки зрения класса это был «подлый» и «трусливый» поступок. Особо недовольные были уверены в том, что если бы два человека не согласились писать эту «тупую» контрольную, то Жанна не решилась бы выставлять всем единицы. А если бы даже и выставила, то через пару дней исправила бы их на десятки. Она не рискнула бы испортить тематические сразу всему классу.

Почему-то никому не пришло в голову обвинять Лаврова. Боялись? Уважали? Были куплены им? Независимо от причины влияние Лаврова на одноклассников было видно невооруженным глазом и казалось магическим. В конце концов, Андрей решил, что постарается найти с ним общий язык. Надо было бы договориться с ним о нейтралитете. Хотя бы на ближайшие два месяца.

***

В субботу утром, выкладывая перед отцом дневник, Андрей попросил разрешения смотаться к Сереге – закадычному другу.

За первую неделю в новой школе в дневнике не стояло ни одной оценки, но не было и замечаний. Еременко-старший утвердительно закивал головой.

Серегу Андрей знал около трех лет. Виделись они сначала только на тренировках, но незаметно для обоих сдружились. Серега был равносильным соперником на ринге, а в жизни – просто хорошим товарищем.

У Сереги была большая семья – мать, отец, двое младших братьев и бабушка. Проживало семейство в хрущевской трехкомнатной квартире, которая по сравнению с квартирой Еременко выглядела норой, но Андрею в гостях у Сереги всегда было уютно. Мама Сереги, тетя Надя, готовила очень вкусные домашние блины с разными начинками. Готовила она хорошо и другие блюда, но блины Андрею нравились больше всего, особенно с мясом. Он не раз пытался повторить дома этот кулинарный шедевр, но результат практически всегда получался плачевным – блины либо пригорали, либо разваливались, либо получались толстыми и липли к зубам. А про мясную начинку вообще можно было не говорить.

Узнав, что Андрей пытался сам готовить блины дома, тетя Надя чуть не расплакалась, и с тех пор к его приезду в гости наготавливала целую гору всяких вкусностей.

Своей жалостью тетя Надя поначалу немного раздражала, но скоро Андрей привык к ее поведению и перестал обращать внимание.

Родители разъехались, когда Андрею было восемь лет, и с тех пор отец и сын жили вдвоем. За это время Александр Еременко два раза пытался привести в дом новую хозяйку, но благодаря сыну, что одна, что другая продержалась в их доме не больше трех месяцев. Андрей вел себя безобразно. Специально. Появление новой «мамы» означало для него крах всех надежд на возвращение мамы собственной.

«Нам никто больше не нужен», – уперся сын, и Еременко старший смирился. Так, по крайней мере, казалось Андрею. Еще ему казалось, что все это время отец не переставал думать о маме, потому что всегда злился при упоминании о ней. Андрей и сам был здорово обижен. По-сути, из-за матери рухнула карьера отца в профессиональном боксе. Андрей хорошо помнил, как они жили на окраине Лондона, как ездили втроем по всему миру на турниры. Когда Андрей пошел в школу, отец стал ездить один. А потом мама влюбилась в рыжего Патрика и бросила их. Все перечеркнула в один миг.

Можно жить и без блинов. Тетя Надя прекрасно знала, что они нормально приспособились. Ужинали чаще всего вдвоем в кафе недалеко от клуба, – в тех случаях, когда возвращались вместе с тренировки, а это было как минимум четыре раза в неделю. Тетя Надя не понимала, что это стандартный европейский принцип питания. Завтрак отец готовил на двоих, придерживаясь больше французской кухни – йогурты, фрукты, какой-нибудь «белок». А на обед всегда можно было найти что-нибудь в холодильнике, или, на крайний случай, пожарить себе яичницу.

После блинов засели в детской, выставив оттуда Лешку с Пашкой – младших братьев Сереги, обменялись новостями, еще раз посмотрели видео последнего боя Мехти Омара. Долго обсуждали, прокручивая с паузами и повторами. Через три часа в детскую заглянула тетя Надя и спровадила их на улицу.

Воскресенье пролетело еще быстрее. За последние несколько дней жара немного спала, и играть на теннисном корте было комфортно. Проведя целый день за городом рядом с Серегой и отцом, Андрей почувствовал, что его уныние, накопленное за первую неделю сентября, улетучилось без следа. Даже домашка вечером пошла легко.

В понедельник в школе Андрей появился в бодром и добродушном настроении. Поведение Глеба Лаврова и других одноклассников не раздражало. Он перекинулся парочкой слов с Жорой, узнал, что «мышь» со второй парты зовут Аней Шаховой, присмотрелся к остальным одноклассникам.

Второй по яркости после Лаврова личностью в классе была Марго – Маргарита Скрипник. Выразительные черты лица – миндалевидные глаза, точеные брови, густые длинные темные волосы, выгодно отличали ее от других представительниц женского пола, обитавших в 9-Б классе. Немного вальяжные движения придавали внешности особый шарм. «Фифа номер один», – сделал заключение Андрей. На звание «Фифы номер два» по определению Андрея претендовали два создания – белокурая смазливая Лиза и крашенная в рыжий цвет (а может и не крашенная) Оксана. Все трое вели себя расковано, много болтали и, по всей видимости, наиболее были приближены к Трепачу-любимчику.

На звание «заучки-ботаника» больше всего подходил Костик Корчинский. Он так долго спорил с директором, который как оказалось вел в их классе историю, что за это время Андрею надоело играть на мобильнике. Высокий, худощавый, с густой черной шевелюрой и не менее густыми бровями. Он сидел на четвертой парте в среднем ряду вместе с Лавровым.

Было двое Саш. Один краснощекий и часто улыбающийся – Магулов, второй с крючковатым носом – Кирпа. На учебе они не зацикливались, общались либо друг с другом, либо со своими смартфонами.

Оставшиеся трое «супертяжей» были вообще ни в счет. Валика, Борика и Ваню при первой встрече можно было бы принять за 11-12-летних пацанов, по крайней мере по физическому развитию. Ваня действительно был младше всех по возрасту. Его умудрились отдать в школу раньше шести лет, но даже для тринадцатилетнего подростка он был маловат по весу и росту. Валик и Борик были мало того, что на голову ниже Андрея, ко всему прочему на второй неделе сентября они принесли в школу игрушечные пистолеты. Андрей еле сдержался, чтобы не поиздеваться.

В целом, класс был стандартным. Подобные личности встречались Андрею и в прошлой школе. Был небольшой дискомфорт от того, что здесь он новый человек. В прошлой школе его хорошо знали. Знали, по крайней мере, что его лучше не трогать. «А здесь свое место придется, похоже, отвоевывать заново», – думал Андрей, периодически ловя на себе изучающе-снисходительный взгляд Глеба Лаврова. Как при этом никому не набить морду, представить было проблематично. Поставить Лаврова на место на самом деле было не сложно: пару раз дать так, чтоб дыхание сперло, сразу бы своего «Ерему» взял бы обратно и извинился, но как с ним справиться «мирными» методами, необходимо было еще хорошо подумать.

На второй неделе учебы на английском класс разделили на три группы. В диковинку было заниматься в подвальном помещении, которое на скорую руку превратили в небольшие классы, – издержки проходящего в школе ремонта. Оказалось, прошлую неделю все занимались вместе из-за отсутствия трех свободных кабинетов. В небольшой комнате без окон помещался стол для учителя и несколько парт, составленные вместе так, что они образовывали один длинный стол. Кафельный пол, покрашенные темно-синей краской стены, давно не беленный потолок, на котором тускло мигала одинокая лампа дневного света, придавали этому помещению в воображении Андрея вид тюремной камеры.

В группу вместе с Андреем попали толстяк Жора и Костик. Все остальные были девчонками, среди которых Андрей пока-что мог дифференцировать «пацана» Свету и «мышь» Аню. Отсутствие Глеба Лаврова заметно изменило настроение третьей части класса. Жора, из которого обычно трудно было вытянуть слово, оказалось, знал хорошие анекдоты и умел их рассказывать. Жаль, перемена перед уроком была короткой.

И еще Андрею понравилась англичанка. Учительницу Андрей сразу отнес в категорию «уважаемые». Людмила Дмитриевна выглядела моложаво, поэтому сразу трудно было определить ее возраст, одета аккуратно – темная юбка, пиджак, туфли на каблуках, имела приятный гортанный голос и, что самое главное, говорила на правильном английском языке.

Она начала урок, говоря на английском, и Андрей невольно заслушался. Она не сказала ничего особенного – сделала перекличку, дала письменное задание, объяснила, как его делать. Потом включила аудио-текст и задала несколько вопросов по нему в ожидании вызвать класс на разговор. Почему-то никто не поднял руки. Костик прятался за книжкой, другие тоже отводили взгляд. Людмила Дмитриевна вызвала «мышь» Аню. Та сказала несколько фраз, из которых не сложно было догадаться, что она мало-что поняла.

Вспомнились слова директора по поводу того, что он, Андрей, не потянет языки. Он ухмыльнулся, что не осталось незамеченным учителем.

– Может вы нам поможете? – спросила Людмила Дмитриевна на английском.

И его «поперло». Не удержался, ляпнул даже о том, что он «подданный его величества королевы Англии», что заставило улыбнуться Людмилу Дмитриевну и открыть рты от удивления присутствующей здесь трети 9-Б класса.

Вообще-то Андрей редко этим хвастался. Свои и так знали, что он родился в Лондоне и прожил там первые восемь лет жизни. С тех пор, как отец вернулся к себе на родину, забрав Андрея с собой, два раза в год, – две недели на Рождество и не меньше месяца летом на летних каникулах, он волей-неволей совершенствовал свой английский, живя с матерью и ее новой семьей. Этого он, правда, не разболтал – сработали тормоза, но и сказанного было достаточно для того, чтобы произвести впечатление. «Мышь» Аня пронизала его уже знакомым оценивающим взглядом, а Жора после урока напал с расспросами.

***

Принадлежность новенького к «подданным королевы» вызвало живой интерес и у остальной части класса.

– Моя мама говорит, что у большинства англичанок лошадиное лицо, и они абсолютно не умеют одеваться, – убедительно заявила Марго. – А мы все ах да ох, английская леди – эталон этикета. А они пьют по-круче наших, и косметику – по тюбику туши на каждый глаз, большие аристократки.

Андрея рассмешила такая характеристика. Он не стал рассказывать, что сам знает одну такую даму – живет напротив дома Патрика.

– А что, не так? – с напором спросила Марго.

– Лошади попадаются, конечно, но в основном породистые, – отшутился Андрей, развеселив нескольких своих слушателей.

– А это правда, что в Англии до сих пор четко ограниченные классы, и высшие на низших смотрят свысока? – поинтересовался Костик Корчинский.

– Это, наверное, про upper middle можно так сказать, и то, не про всех. В Англии никогда не было революций, так что ничего удивительного. Аристократия почитает свои корни. – Объяснил как мог Андрей.

– А ты какой «мидел»? – съехидничал Магулов.

– Мои родственники причисляют себя просто к middle class, хотя Тим, брат матери, женился на дочке крутого политика. Там, конечно, носы все задирают, но Тим нормальный.

– Что же ты тут забыл, если ты мидел? – ухмыльнулся Глеб Лавров.

– У меня отец из Донецкой области. Дед там живет. Так что корней и там и тут достаточно. Пока что живу с отцом, а там, посмотрим.

– Везет некоторым, – позавидовала Оксана, но Глеб не замедлил погасить ее восторг:

– Королева, наверное, дала под зад коленом, и все корни. Теперь Ерема подданный Пети Порошенко. – Он пронизал Андрея жестким взглядом, видимо пытаясь предугадать его реакцию, но Андрей умел правильно реагировать на такие подколы.

– А ты ясновидец, Глеб Лавров, – сказал он и улыбнулся.

Жесткий взгляд изменился на презрительный, и его «спасибо, Ерема» прозвучало как угроза.