Читать книгу Конец лета конца лет. Фантастика - Татьяна Левченко - Страница 6

И снова я надолго остался один на один со своими размышлениями, рея над планетой в свободном полёте. Дай опять зарылся в архив, и я с интересом ожидал, что следующее удивит его в истории Земли, моей планеты, о которой я помнил всё с момента моего первого проблеска в духе. И которую теперь постигал в её новом, ещё только формирующемся облике. Я летал над планетой, дивясь и привыкая к необычным очертаниям суши, то обширным материком, проплывающей далеко внизу, то бесчисленными островками со множеством перешейков, бродов, даже естественных, какими-то причудами катаклизма сооружённых, мостов. Это когда пласт извергнутой лавы после подвижек почвы оказался повисшим, опираясь на два-три, а то на целую сеть островков. И снова цельный материк от одного полярного круга до противоположного. В общем, суша, почти не прерываясь, – настолько кучно лежали острова, – располагалась теперь довольно равномерным поясом по экватору. Наклон оси исчез, орбита практически круглая, удаление от солнца умеренное. И на всей суше теперь царил ровный, мягкий климат. Океанов стало два – северный и южный. Дальше полярных кругов островов на них не было. Не было и льда: на обоих полюсах установился вечный полярный день.

И только луна, по-прежнему не желая вращаться вокруг собственной оси, вокруг Земли бежала верно и неустанно, разве что по более эллипсоидной орбите с крайними положениями почти над полярными кругами. Так что, месяц теперь выглядел не вправо-влево рожками, а вверх-вниз. Не идеально, конечно, под небольшим углом, но это потом когда-нибудь астрономы уже будут отмечать. Я же отметил для себя чисто лирически, втайне радуясь, что луна всё же осталась, никакие кометы и астероиды её не раскололи.

Так, летая, попытался несколько раз затесаться в стайки сородичей по телу, явно неразумных, в крайнем случае, – на уровне собаки.

Облаять они меня не облаяли, кусать не стали, а как-то суетливо, бестолково трепыхая крыльями, разлетелись при моём приближении и только где-то у горизонта вновь собрались вместе. Я не мог пока понять их поведения, так как, чтобы не мешала, индивидуальность своей особи подавил прочной блокадой.