Читать книгу Голубки воркуют…2. Коршуны снова на охоте - Татьяна Ренсинк - Страница 7

Прочитав полученное письмо, Пётр отдал его тестю и отошёл в сторону:

– О, нет, – выдохнул он, закрыв глаза ладонью. – Это всё же правда.

Пётр потёр глаза, словно хотел проснуться от дурного сна. Поставив руки на пояс, поднял взгляд к потолку, но легче не становилось, что заметил и тесть. Тот убрал рюмку на поднос стоящего рядом слуги и заглянул в письмо…

– Что же это такое? Как бежал? – поразился он, но замолчал, уставившись на вошедшую в гостиную дочь.

– Что-то случилось? – заметила она сразу.

Пётр оглянулся на неё, несмело прошедшую к отцу и устроившуюся сидеть в кресле рядом. Отец тут же свернул письмо и пояснил:

– Срочные дела у супруга твоего, милая, но всё разрешится благополучно. Надо только подождать.

– Мы уезжаем сейчас? – взглянула Иона на мужа, но тот, немного постояв с удивлением в глазах, подошёл.

– Я должен уехать срочно на встречу с Никитиным. Он прибыл в Швецию. Сейчас я взять тебя с собой не могу, но обещаю, вернусь сразу же и всё расскажу. Пусть и займёт может всё несколько дней, но я вернусь!

– Несколько дней?! Будет опасно? – строго смотрела та в ответ.

– Я должен быть в Стокгольме, найти Никитина. Я не знаю, как долго я буду там и опасно ли это, поэтому ты останешься дома. Тем более, что через час явиться должен учитель шведского, – прозвучал его не менее строгий ответ.

– Хорошо, – усмехнулась с недовольством Иона, и Пётр склонился над её глазами:

– Не смей создавать себе картин моих действий, которых не будет никогда.

На его слова любимая недолго промолчала, посмотрев в глаза. Он видел, что она смягчилась, что есть в ней вера, но страх от сомнений не давал покоя…

– А ты не боишься, что учитель окажется молод и хорош собой? – вопросила вдруг она, поразив и его, и застывшего на месте отца, являющегося невольным свидетелем сей сцены.

– Ты избалованная девчонка, – выдал так же неожиданно любимый. – Ты привыкла получать всё внимание и любовь себе, но ты не одна на этом свете. Не заставляй меня жалеть, что повёл тебя под венец!

– Что?! – выдохнула она, поражённая подобным ответом, и вскочила. – Убирайся! Иди! Пошёл вон, раз тебе я нужна только чтоб дома сидеть! Жалеет он!

– Идите, голубчик, – тесть поторопился взять Петра под руку, уводя за собою к выходу.

– Я пойду, действительно, – долго посмотрел тот в глаза любимой, уходя с её отцом.

Схватив стоящую на столике вазу с цветами, Иона бросила ту им вслед, заставив Петра остановиться на пороге.

– Это была любимая ваза моей матери, – оглянулся тот на осколки.

– Не надо было оставлять её здесь! – выдала с яростью Иона и сложила на груди руки.

Не выдерживая происходящего, Пётр резко подошёл и схватил её за плечи, слегка встряхнув перед собой. Испугавшись подобного жеста, любимая уставилась испуганно в ответ, и он сказал:

– В письме, что получил в день нашего венчания я узнал, что по дороге на каторгу Соловьёв бежал. Теперь узнаю, что бежал сюда, в Стокгольм, чтобы забрать те деньги, которые его дружок Хилков хранил в банке. Никитин приехал, чтобы выследить его и вернуть в Россию, на каторгу, если тому ещё чего не припишут за побег.

– Обязательно припишут, – добавил ожидающий на пороге тесть.

– Это опасно! Неужели ты хочешь рисковать собою ради прихоти быть подле меня и следить, чтоб, не дай Бог, я не позарился на иную женщину? – продолжал вопрошать Пётр, снова легонько встряхнув любимую в руках. – Ну же,… где моя голубка? Где моя ласковая, понимающая возлюбленная?

Опустив виновато взгляд, Иона ещё некоторое время молчала. Пётр отпустил её от себя и направился к выходу, где тесть снова взял его под руку:

– Я провожу…

– Петенька! – воскликнула взволнованно любимая вслед, и бросилась к повернувшемуся милому в объятия. – Прости меня, всё ревность. Я просто не могу с ней справиться. Я так боюсь, что все вокруг своей красотой отнимут тебя, а я,… а я… Я не знаю, как быть… Прости… Вернись скорее, умоляю.

– Родная, – выдохнул свободнее Пётр, крепче прижимая к себе. – Всё хорошо. Просто учи пока шведский, а я вернусь сразу, всё расскажу и снова будем вместе. Никуда я не денусь от тебя. Ты самая красивая для меня, самая нужная, единственная навсегда…

Одарив её губы жарким поцелуем, Пётр поспешил уйти следом за тестем, уже ожидающим на улице…

– Благодарю, я не знаю, как справился бы, – вздохнул он, и тот обнял за плечи:

– Крепитесь, голубчик. Вы знали, какая она огненная, но успокоится, поверьте. Да и я проведу вновь беседу с нею.

– А как Вы укротили свою супругу? – покачал головой Пётр и встретил улыбку тестя:

– Время всё лечит и доказывает. Ступайте, у Вас слишком много дел да ещё и столь серьёзных. И, кстати, Вы правы, уезжать нам пока не стоит. Мы позаботимся об Ионе, ступайте и не беспокойтесь ни о чём.

– Я благодарен Вам, князь, спасибо, – снова с облегчением вздохнул Пётр и сел на коня, которого вывел слуга.

Тесть ещё некоторое время посмотрел ему вслед с добродушной улыбкой, словно желал удачи, и вернулся в дом…