Читать книгу Раху, баху, ба! - Татьяна Шипошина - Страница 4

Министра Обороны следовало сменить. По старой армейской традиции, Министр Обороны старался соответствовать известному древнему указу: «Перед лицом начальствующим подчинённый должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство».

Хотя нам и неизвестно, действительно ли Петру Великому принадлежат эти мудрые слова. Также неизвестно, родился уже царь Пётр, или ещё не родился. Умер он, или нет, ведь время и место нашей повести не определено.

Министр умел прикидываться чуть-чуть дурнее, чем был на самом деле. Иногда Президента это устраивало. Иногда раздражало и даже злило.

Как доносили Президенту его агенты, министр проявлял излишнюю строгость к некоторым подчинённым и тасовал командующих дивизиями, как хотел. Но некоторых выделял. Сам подворовывал и этим некоторым позволял воровать.

В меру, в меру. Но мера была высока. Слишком много соблазнов подстерегало Министра Обороны. Кроме того, все дивизии платили ему дань. Естественно, не из рук в руки. Система отлажена давно, подкопаться сложно.

Министр Обороны, ко всему прочему, падок на женский пол. Брал женщин на службу в штат, резво продвигая их по служебной лестнице. Не заметить этого мог только слепой.

Министра звали Элвис. Но он не любил своё имя, слишком мягкое и двусмысленное. Просил называть себя просто Эл.

Эл, так Эл. Имя Эл Министру Обороны также не подходило, как и имя Элвис.

Но в бою Министр бывал когда-то храбр. Хоть и прикидывался туповатым, но был достаточно умён, чтобы дорасти до Министра Обороны. Тому способствовала удачная женитьба. На дочери прежнего Министра Обороны.

Президент понимал, что рано или поздно Министра придётся сменить.

Пока же Президент мирился с его самодовольной физиономией. С его, извините, красной рожей. Президент с трудом выносил запах его туалетной воды. Он даже думал о том, чтобы как-то сказать генералу об этом, через секретаря.

Потом решил, что этого делать не стоит.

Но пока… Пока следовало повременить. Министра «любил» народ, перед которым министр часто выступал, Министр храбро прибывал на многие стычки с многочисленными приграничными бандами. «Поднимал дух» в войсках.

Подошла бы какая-то катастрофа. Например, авиационная. Автомобильная. Покушение и почётные похороны для продолжения поднятия боевого духа войск. Но это – крайняя мера.

«Нет! Стоп! – остановил себя Президент. – До чего ты додумался? Совсем уже… Не стоит…»

Президент сложно начинал своё правление. Он связал себя честным словом со своим предшественником.

Не вдаваясь в подробности… при передачи власти Президент обещал предшественнику не трогать членов его команды в течение первого срока президентства. Пять лет. Голос предшественника словно бы звучал в президентской голове:

– Если сумеешь удержаться и тебя переизберут – вот тогда делай, как знаешь. Тот, кто умный, за пять лет поймёт и сам уйдёт. Не надо обижать моих людей. Они много знают, слишком много.

Прав был его предшественник. Но почему именно такие люди его окружали, вот в чём вопрос.

«Кажется, начальник Генерального штаба весьма толковый человек, – продолжал размышлять Президент. – Без него, как говорят в войсках, Министр Обороны давно бы сдулся, как воздушный шарик. Но пока – рано. Рано».

«Хотя… кто же мне точно доложит о том, что говорят в войсках. Надо поднапрячь агентуру, давно я не требовал докладов от них».

– Контроль! – произнёс Президент. – Основная задача на сегодняшний день – контроль положения в армии. Контроль пограничных территорий. Контроль разведки и ПВО. И отдельно: лично проверить все базы огненного вооружения. Но не подряд! Вразбивку! Пусть сначала поедут ваши замы, а когда на местах начнут успокаиваться – езжайте вы. График составьте лично, строго секретно. И мне на стол!

– Так точно!

– Следом за вами могу выехать я. Но это буду знать только я. Так что хитрить не советую.

– Так точно!

– Да. Именно так. Внешние силы активизируются. Я не пугаю, я предупреждаю. И я не позавидую тому, у кого найду нарушения.

– Так точно.

Президент едва удержался, чтоб не сказать о том, что «хватит воровать». О том, что у Президента есть «глаза и уши» везде. Что для Президента это вопрос чести – иметь везде «глаза и уши».

Но Президент сдержался. Сказал только:

– Проведите контроль в своём ведомстве, Эл. Проверьте замов. Есть сигналы о недостачах и хищениях. О том, что в некоторых подразделения плохо кормят солдат и форма не соответствует стандартам. Пусть проверят казармы, бельё, сапоги. Имейте в виду…

– Так точно!

– До свидания, Эл. Я думаю, вы предупреждены.

– Так точно!

Слух у Президента отменный. А у Министра Обороны, как у любого, кто стрелял – слух снижен. Глуховатому кажется, что он говорит очень тихо, что не соответствует действительности.

Пороги нервных реакций у Министра Обороны тоже оказались низкими. Но второе не зависит от баротравм. До слуха Президента донеслось ворчание Министра, выходящего из дверей кабинета:

– Ага, буду я ему ещё и простыни в казармах щупать…

«Поменяю я тебя, и очень скоро. Пощупаю, каков ты на расправу…» – так подумал Президент, но не сказал ничего. Пороги его реакций оставались в норме.

Глава 9

Вошёл Марк.

Конечно, у Марка имелись иные имя и отчество. Марк – это позывной, короткий и ясный.

Марк – начальник Секретариата Президента. Доверенное (и передоверенное) лицо. Президент доверял Марку настолько, насколько мог доверять вообще.

У Марка в подчинении штат секретарей. Каждый отвечал за определённый раздел работы.

– Сегодня в 19.30 у вас премьера балета в Главном Театре. В ложе с вами Министр Культуры, её заместитель и директор театра, – доложил секретарь.

– О, нет! – замахал рукой Президент. – Я устал. Пошли мои извинения и поздравления с премьерой. Сошлись на государственные дела. Да и эту… видеть её не хочу. Давно пора менять её, но всё руки не доходят. Склочная и тупая баба.

Марк знал, кого Президент имеет в виду. Ох, эта культура…

– Завтра у вас вылет в 6.00, господин Президент. Военный завод в N.N. Лететь около трёх часов.

– Хорошо. Пригласи со мной Министра Тяжёлой Промышленности и Министра Энергетики.

– Министра Обороны приглашать?

– Не надо. Да, ещё хочу посетить кое-что.

– Министра Здравоохранения приглашать?

– Ты догадлив. Его касается. Но он не нужен. Учти, если они, в новом Медицинском центре, будут знать о моём визите, виноват будешь ты.

Марк позволил себе улыбнуться. Президент вздохнул и продолжил:

– Так долго Доктора Клизматрона я не хочу. Заискивает и лебезит. Скорее всего, ворует. Извини, Марк. Не пойман – не вор. Сколько у нас таких… не пойманных.

Президент вздохнул:

– Да. Дело Смитсона… «протестуна» этого… у меня на столе должно лежать в 18.00. Надеюсь, к этому времени мы вернёмся. Пусть подают ужин ко мне в апартаменты через 15 минут.

Доктором Клизматроном Президент называл Министра Здравоохранения и профилактики. Называл ещё Доктором Прививкиным и просто Проктологом.

Но только между собой и Марком.

Марк умел хранить любые тайны.

– Ещё, Марк. Дай распоряжение генералу Бредихину. Пусть подготовит мне доклад по своему ведомству. Недели через две-три.

Марк что-то черкнул в блокноте.

– Хорошо.

Генерал Бредихин, начальник Управления Безопасности, кроме того, что занимался общей безопасностью страны, имел внутри своей службы и отдел анализа происходящего в войсках. Начиная с Главного штаба, и заканчивая последними взводными.

Другие отделы в ведомстве генерала тоже имелись. Они отслеживали положение не только в войсках. Везде.

И главное подразделение, подчиняющееся непосредственно поручениями Президента.

Генерала Бредихина менять нельзя.

Генерал Бредихин – это столп. На него опирается государство.

В N.N Президент планировал посетить не только военный завод и Медицинский центр, построенный год назад по всем столичным стандартам. Он решил заехать в обычную районную поликлинику. Если удастся, пройтись по ней инкогнито.

Посмотрим.

Президент поймал себя на том, что «тянет», вернее, «подтягивает» время. Он знал, что должен подумать свою отложенную мысль. Решить, наконец, свою отложенную задачу.

«Что мне делать с тобой, мой мальчик…»

Президент понимал, что ему будет сложно. Ибо в глубине души решение давно оформились. Осталось только его осмыслить, принять и претворить в жизнь.

Начать и закончить.

Президентские апартаменты находились рядом, в небольшом флигеле. Три кабинета, несколько залов для встреч с теми из сильных мира сего, кто не хотел светиться на официальных приёмах и переговорах. Несколько спален. Одна – его.

Столовая, каминный зал, библиотека.

В боковом крыле кухня, прачечная, комната прислуги и обслуги, пост охраны. Охрана невидима, продумана и надёжна.

Даже сам Президент не всё о ней знал. Собственно, этого и не требовалось.

Президент ел медленно. Что-то побаливал у него живот, в последнее время. Президент тянул время, явно тянул время. Затем он провёл полчаса в каминном зале, глядя на огонь и стараясь максимально освободить свой разум от любых мыслей.

От любых. Он был тренирован, ему это почти удалось.

Только лёжа в постели, наслаждаясь ежедневною свежестью белья, он принял решение окончательно.

Оставив, как всегда, 10% на непредвиденные обстоятельства.

Даже стоя над бездной, всегда есть 10% возможностей, чтобы отдёрнуть ногу и сделать шаг назад.

Глава 10

Во сне Президенту явились те, кто произвёл его на свет. Родители.

Конечно, для общего пользования биография Президента звучала не так, как на самом деле.

А как оно… на самом деле? Он и сам не знал. Подробности неизвестны.

Отец ушёл из семьи, как говорила мать, ещё до его рождения. Брак зарегистрирован не был. Существовал ли он вообще, этот мифический отец?

Но… не родился же будущий Президент непорочным зачатием! Говорят, такое бывает.

Но.

Подобные измышления не могли касаться его матери. Мать сдала сына, ровно в шесть лет, как положено, в Интернат низкой ступени и пропала на своих порочных жизненных дорожках. Так говорили в Интернате. Навестила его, шестилетку, ровно два раза. Может, конечно, и умерла.

Мать – сама воспитанница детдома и Интерната низкой ступени. Каких кровей – неизвестно. Президент смутно помнил её. Волосы чёрные, глаза серые. Красивая! Скорее всего, полукровка. Генетика чётких ответов не давала, тем более, что к его крови подмешивалась кровь отца. Неизвестно, какого. По анализу не разобраться, какая кровь от кого.

– Вы очень интересный экземпляр, – сказал тогда доктор-генетик. – Я бы покопался в вашей родословной!

Он не был тогда Президентом, но слова доктора задели его тщеславие. «Ишь, покопался бы он! Смотри, как бы тебя самого не закопали!» – так подумал будущий Президент в тот момент.

Став Президентом, он велел поднять все документы о своём происхождении, но ничего не нашёл. Даже генерал Бредихин не нашёл ничего.

Когда-то бывшая жена при расставании кричала ему в лицо:

– Ты не умеешь любить! Ты не умеешь любить никого, даже сына! Ты не умеешь привязываться!

Она была права, эта истеричка. Он не умел ни привязываться, ни любить. Его единственной любовью и привязанностью оставалась мать, но мать предала его.

Мать предала его – а кто ещё может служить объектом привязанности?

У него когда-то был сын, но он оказался непохожим на него, Президента. Не внешне непохожим. Внутренне. Он думал иначе. Он, как и его мать, хотел пользоваться благами, а не работать.

Они развелись с его матерью, парень остался с ней.

К тому времени Президент только начал осознавать свой путь. Он уже видел себя Президентом, но никому ещё об этом не говорил.

Ему тогда исполнилось сорок пять, сыну – девятнадцать. Сплетни о распутной жизни его сына не повторял только ленивый.

Нет, он не устраивал этой авиакатастрофы. Его совесть чиста. Но авиакатастрофа, в которой погибла его жена – светская львица, дочь министра, и её сын, наркоман и представитель «золотой молодёжи», случилась весьма кстати.

Эта авиакатастрофа расчистила ему дорогу к президентству, сделав биографию кристально чистой. Более того. В глазах «простых людей» авиакатастрофа сделала его достойным сочувствия, а это – едва ли не самое важное.

Народ любит страдающих и верит им.

Он же, на самом деле, не страдал. Он взвешивал ситуацию. Потому, что он не мог любить и привязываться.

Эту функцию будущий Президент утратил в детстве. Там, в Интернате низкой ступени. Почти всех детей родители забирали на выходные. Некоторых – забирали даже после уроков.

Он же воспитывался в сиротской группе, где человек человеку – волк.

Он стал взрослым и давно не переживал по этому поводу. Он научился принимать всё происходящее, как факт.

Глава 11

Да, сегодня во сне мать явилась к нему. Красивая и ласковая. Фигура отца тоже показалась. Размытая, вдалеке. Мать грозила ему, мальчишке, пальцем, и что-то кричала.

Он не понял, что она кричит. Но это не был крик ругани. Это был крик заботы и предупреждения. Словно бы она пыталась его остановить или предостеречь. Или даже направить. Сердце Президента сжалось, и он проснулся.

Нет, не надо.

Не стоило баловать сердце тем, чего нет и быть не может.

Он видел мать во сне и раньше. Но очень редко. В какие-то трудные дни, когда делал выбор.

Всё равно, какой.

Хорошо, что Президент прошёл Высшую боевую подготовку. Хоть и давненько. Тренировки ВБП предписывали в случае ярких, непредвиденных сновидений просто перевернуться на другой бок.

Президент поступил, как предписано. Ему требовалось спать, а не предаваться волнениям, чтобы спокойно функционировать на следующий день.

Официально, его придуманные родители погибли в автомобильной катастрофе.

В Интернате низкой ступени мальчика заметили, как обладающего неординарными способностями к учёбе. Его перевели в Интернат средней ступени, а затем – и высшей.

Это уже – правда. Почти. Любая правда содержит в себе элемент лжи. Иногда – в прямую, иногда – косвенно. Ему частенько казалось, что кто-то «тащит» его, помогая с новыми перемещениями и назначениями.

Не стоит этого бояться, потому, что это факт.

Далее его путь начал пролегать через общественные организации, где он сумел показать себя, как хороший организатор. Он вошёл в нижние «эшелоны власти» очень молодым. Познакомился с дочерью Министра Транспорта, покорил её сердце. Женился рано.

Выше его тащил свёкр. «Тащить такого способного малого – «одно сплошное удовольствие», – как сам Министр и выражался.

Будущий Президент «рвал удила». У него «искры летели из-под копыт», по выражениям опять же свёкра, человека пожилого и ещё заставшего повальное увлечение знати скаковыми лошадьми.

Вот, собственно, и вся биография. У власти он пять лет. Предшественник, личность весьма неоднозначная, сам выбрал его и выдвинул.

Предыдущий президент остановил на нём своё внимание за два года до своего ухода и сделал сначала замом Премьер-Министра, а затем и Премьер-Министром. Уходя, «просил народ» голосовать за него, как за молодого и активного.

Сам же уходящий отличился тем, что пустил в страну капитал ОА и не препятствовал влиянию ОА и самой Альянсии во всех сферах жизни страны.

Создавалось такое впечатление, что ОА купил старого президента. Причём, не очень дорого. За пару Международных медалей и места за обеденными столами правителей Альянсии и её союзников. Кроме того, в последние годы старый президент злоупотреблял алкоголем и подмахивал все подсунутые указы, не глядя. А подсовывали ему разное. Вокруг старого президента, как вокруг пахана «на зоне», сформировалась семья – крепкая, повязанная если не кровью, то грабежом богатства страны.

Вот её-то, эту «семью» нынешний Президент обещал не трогать в течение пяти лет. Честно говоря, где-то – в обмен на протекцию старика и его важные рекомендации.

В первые три года своего положения у власти Президент разгребал содеянное предшественником, разбирался, «кто есть кто», кто стоит за кого и за кем. Нельзя сказать, что это было простым делом.

Далее попытался что-то менять, не затрагивая старых кадров. Безуспешно.

Страна оказалась раздираемой олигархическими группировками, кое-где просто разрушена, подчинена ОА.

Премьер-Министр, пришедший на то место, которое освободилось после него, оказался членом «семьи» старого президента. Старый президент назначил его за неделю до своего ухода.

Премьер-Министр, как человек, возможно, был неплохим. Из него бы получился хороший дедушка, глава семьи. Или хороший начальник ЖЭКа. Но как Премьер-Министр, он просто не тянул. Часто бывал то в отпуске, то лечился.

Не настаивал на интересах страны, плохо контролировал происходящее.

Президент вдруг однажды понял, что такое поведение и такая работа – и есть высочайшая форма протеста против него и его попыток что-то изменить. И даже – саботажа, тонкого и умного. Вероятно, этот человек выполнял чей-то приказ. Не подкопаешься…

Президент до сих пор ещё не разобрался во всём досконально. Люди старой команды не хотели терять «насиженные» и «хлебные» места. Люди сопротивлялись его указам. Бизнесмены переводили деньги в иностранные банки. Процветали мошенники и мошеннические схемы обманов, всех рангов и мастей. ОА финансировал протестующих и протесты.

Скоро выборы. Перевыборы. В своём переизбрании Президент не сомневался

Дело прикатилось к тому, что назревает небольшая война. А за ней, грозной и неотвратимой тенью, стояла большая война.

Да и саму страну, изнутри, словно раздирало на части.

Президент очень хотел бы наладить внутреннюю и внешнюю политику страны во второй срок своего президентства. Но пока всем его попыткам не хватало чего-то. Может, ему просто не хватало смелости. Или чего-то подобного.

Или – звания «диктатора» с полнотой диктаторских функций. Вот, такая вот альтернативочка.

Но можно ли стать диктатором, имея чувство нестабильности в собственном сердце? Как назвать это чувство, что появилось в душе…

Скоро выборы – суета сует, трата денег. Следует пройти и это.

Но вот что делать дальше… Жить, как жили, и «трава не расти»? Или всё-таки начать действовать в интересах страны и населяющих её людей?

Что чревато сопротивлением. Возможно, кровавым.

А надо ли это ему, Президенту, как человеку?

Что благородней духом – покоряться

Пращам и стрелам яростной судьбы

Иль, ополчась на море смут, сразить их

Противоборством?

(Хорошо, что мы не знаем ни места, ни времени повествования. Не знаем, родился ли уже Вильям Шекспир… Строго говоря, мы даже не знаем, сколько рук и сколько глаз у наших героев… сколько пальцев у них на руках…)