Читать книгу Часы командора - Татьяна Владимировна Луковская - Страница 5

– Здравствуйте, Валентина Федоровна. Аленка, привет еще раз, – издали поздоровался Антон.

– Антоша, а я не поняла, – всплеснула руками бабушка, – гости веселятся, а ты что ж?

– А меня срочно на работу вызвали, – Антон снял фуражку и крутнул ее в руке. – Не мешала вам моя компания?

– Да нет, они тихие, – махнула рукой бабушка, и в подтверждение за забором раздался дружный гогот.

– Я скажу, чтобы потише вели себя.

Антон повернул к своей калитке. Вот сейчас он распахнет ее и скроется, а его голос присоединится к писклявому женскому голоску.

– А что случилось, – решилась спросить Алена, – ну, там, на работе?

– Да не там, а тут, – с какой-то легкой горечью произнес Антон. – Голову парню проломили и умирать бросили.

– Да ты что?!! – испуганно вскрикнула бабушка.

– У реки тетя Нина Шанина нашла.

– Живой?

– Живой, но очень тяжелый. Врачи ничего не гарантируют.

– А кто ж такой? – как бывший учитель физкультуры, всего год пребывавший на пенсии, Валентина Федоровна знала всех парней в округе.

– Не наш, приезжий. А вот к кому приезжал, пока не знаем. По паспорту Михаил Карлов. Кстати, не знаете такого?

– Нет, Антош, не знаю.

– Вот и никто не признает. Мать в шоковом состоянии, ничего внятного ответить не может – зачем ее сына из города в Алексеевку понесло, родни у них здесь нет. Ну, ладно, до свидания, – Антон взялся за ручку калитки.

– Так он клад приехал искать, – выдала Алена, осененная внезапной догадкой.

– Какой клад? – резко развернулся к ней Антон.

Алена вскочила с лавочки и подбежала к соседу.

– Я его видела, он клад в Карлинке искал, – доверительно прошептала она.

– Во сколько это было? – заинтересовался Антон.

«Ему интересно, у меня ценные сведения!» – внутри все ликовало.

– Часа в четыре, то есть в шестнадцать, ну или около того.

– Не он, – разочарованно протянул Антон, к глубокому огорчению Алены, сразу теряя интерес.

– Да почему же не он? – все же уперлась она. – Незнакомец, вроде молодой, в черной кепке и в джинсовке. У этого, пострадавшего, черная кепка была?

– Не было у него ни кепки, ни джинсовки, – с легкой нотацией в голосе произнес Антон, – его теть Нина в два часа нашла у речки в траве, недалеко от тропинки, что к дороге на Пески выходит. Поняла? Голова проломлена чем-то вроде тесака, тоньше топора. Крови много потерял, так вот. Ладно, не буду вас пугать.

– Тоньше топора, – пробормотала Алена, – вроде лезвия лопаты?

– Ну да, похоже, – пожал плечами Антон.

– Так значит я убийцу видела, у него лопата была, такая маленькая, как ее там? Ба, как маленькая лопата называется?

– Саперная, – подсказал Антон.

– Вот, саперная. Дал парню по голове, ограбил, а добычу в Карлинках припрятал. Это же не так далеко, только на гору подняться и оврагом пройти.

– У парня все ценное на месте. Ни телефон, ни карточки, ни наличку – ничего не взяли. Даже дорогущие часы не сняли. Стоп, – тяжелая рука Антона легла Алене на плечо, – а тебя чего в Карлинку занесло?

– Рисовать ездила, – проблеяла Алена, съеживаясь под его суровым взглядом.

– Валентина Федоровна, следите за вашей внучкой, времена вон какие неспокойные, а она у вас одна по оврагам шастает, – с назиданием выговорил своей бывшей учительнице Антон, как она когда-то выговаривала ему за то, что он отсиживался с одноклассниками в кустах во время кросса.

– Прослежу, Антоша, прослежу, – сдвинув сурово брови, подыграла ему бабушка, поднимаясь с лавочки. – Мы тоже ее сегодня отругали.

И бабушка зашла во двор.

– Я может ценный свидетель, – насупилась Алена, – я и у реки была, много кого видела. Может убийца среди них.

– Главное – не забывай, Малинина, что в твоей фамилии буквы «р» нет, – иронично улыбнулся Антон.

Сейчас над Аленкой усмехалась каждая его веснушка. «Я ему помочь хочу, а он!» – разозлилась Алена.

– Мы его ждем, а наш именинник здесь любови крутит, – из калитки Тишиных высунулась голова Васи.

– Где, где?!! – следом за Васей вынырнуло еще несколько голов. – Вот это да-а-а!

– Пацаны, я уже иду, – бесцеремонно захлопнул калитку Антон. – Значит так, Малинина, сейчас сядешь и напишешь, пока не забыла, все, что сегодня видела и слышала, в подробностях. И про кладоискателя этого тоже. А завтра занесешь к дяде Коле, участковому нашему, я, пока следствие идет, там расположился. Все понятно? – кольнул он Алену пронзительным взглядом.

– Понятно, – кисло протянула она.

«Мент!»

– Вот и славно, – уже добродушно улыбнулся Антон. – Шашлычка хочешь?

– Нет, мне твой Вася уже предлагал, – буркнула Алена, – и заигрывал со мной, – зачем-то добавила она.

– Ладно, пойду ему уши откручу, – подмигнул Антон и скрылся за калиткой.

Всю ночь Алена ворочалась, думая о случившемся. Она мучительно пыталась вспомнить какие-нибудь особые приметы незнакомца, но ничего кроме кепки и джинсовой куртки не всплывало в памяти. Словно этот малый нарочно привлекал внимание именно к этим уликам. Почему уликам? Потому что у Алены сложилась полная уверенность – в глубине заброшенной усадьбы копался убийца. «А если бы он меня увидел? Что делают со свидетелями? Ужас. А все удод виноват. Удод! А нет ли на фото с птицей убийцы?» Алена в темноте пошарила на тумбочке, нащупала телефон, открыла галерею. Вот он, самый удачный кадр с птицей, а вон то расфокусированное мутное пятно на заднем плане, наверное, и есть незнакомец. При виде этого расплывчатого пятна стало жутко, ночь всегда обостряет страхи. Под звуки начавшегося ливня Аленка забылась тревожным сном, полным неясных видений: темные заросли, гигантский, размером с кондора удод и незнакомец с искаженной гримасой вместо лица.

Измученная и не выспавшаяся, Алена проснулась ближе к полудню.

– Ба, вы что меня не разбудили, мне же сегодня показания идти давать? – заметалась она по комнате.

– Не убегут твои показания, иди поешь.

– Какое «поешь», у меня же ценные сведения, – Алена схватила со стола убранный мелким почерком листок.

– Нет, – стеной закрыла проход бабуля, – пока не поешь, не выпущу.

Алена хотела что-то возразить, но по виду бабушки поняла тщетность усилий и пошла спешно лопать кашу.

Только к часу, обходя налитые за ночь лужи, ценная свидетельница добралась до приемной участкового и вошла в небольшой коридорчик. Из-за закрытой двери слышались голоса:

– Он позвонил мне три дня… нет, уже четыре дня назад, в четверг это было, точно.

Алена напрягла слух, пытаясь угадать голос дающего показания.

– Борис Яковлевич, – услышала она мягкий голос Антона, – как вы думаете, откуда он мог знать ваш номер телефона?

«Борис Яковлевич? Точно, это же голос коллекционера».

– Так я сам ему его дал, – невозмутимо ответил дед Борис.

– Вы что же с ним знакомы были? – по голосу Антона Алена поняла, что дед успел порядком измотать его недомолвками и отвлечениями от темы.

«Этот может», – посочувствовала Тишину Алена. Надо было постучать в дверь, обозначив свое присутствие, но Алена медлила. Антон ведь ничего ей не расскажет, а тут такая возможность. И девушка, аккуратно присев на покосившийся стул, приложила ухо к стене. Не хорошо подслушивать, а что делать?

– Ну, так он в Одноклассниках мне написал, мол, заинтересовался моей коллекцией часов. Помнишь, Антоша, я вам в школу приносил часики старинные, я вам еще заводил одни, на потеху, а вы смеялись, что тикают.

– Борис Яковлевич, когда это было, я тогда в третьем классе был, – устало перебил Антон. – Так он хотел ваши часы посмотреть?

– Ну, да. Мол, он заметку прочел про мою коллекцию. Про меня в районке писали, интервью брали. Так вот.

– Борис Яковлевич вы не отвлекайтесь.

– Ну я и говорю: написал этот парень, что у него тоже часы старинные имеются, якобы по наследству достались. Фото прислал. Я заинтересовался. Очень редкий экземпляр.

– Вот эти часы? – Антон, очевидно, протянул деду Борису фото.

– Антош, да ты смеешься? Это ж Китай. Нет, не эти, там не наручные, а карманные были, девятнадцатый век, серебряные с позолотой, в очень хорошем состоянии. Видно, что недавно отреставрированные. Он как фотографию скинул, я прямо обомлел. Ну, мы и договорились встретиться, чтобы часы друг дружке, так сказать, в живую показать. Я, грешным делом, купить у него их хотел. Зачем этому свистуну такой раритет, он и оценить их не сможет? А у меня некоторые сбережения имеются.

«Так парень приехал посмотреть коллекцию деда Бориса», – сделала вывод Алена, любопытство просто распирало.

– Вы договорились встретиться? – спросил Антон.

– Да, в воскресенье он должен был приехать на первом автобусе. Я его предупредил – позже не могу, мне сено надо убирать, ливни обещали, он согласился. Но молодежь нынче необязательная пошла, с первым он так и не появился. Я его ждал – ждал, ждал – ждал, потом плюнул в сердцах, уж решил – не приедет и начал Фимку запрягать, а он раз и в калитку входит. Мол, его какой-то приятель подвез.

– А приятеля вы этого видели? – снова перебил Антон.

– Нет, ни приятеля, ни машины. Он один был. Ну, поздоровались мы. Интеллигентный такой на вид, вежливый. Сказал, что студент, соврал?

– Да нет, студент юрфака университета. На юриста учился… учится.

– Так плох? – сочувственно спросил дед.

– Состояние стабильное, – расплывчато объяснил Антон.

– Юрист, значит. Оно и видно, что юрист, работать не хотят, все юристы, – буркнул дед. – Достал я ему свою коллекцию, разложил, так сказать, а у него глаза загорелись: «Продай, – говорит, – дед, мне все часы». Я у него спрашиваю, ну так, в шутку, сколько, мол, дашь. А он – пятьдесят тысяч. Смех. Да они одни столько стоят, а может и больше, а тут целых шесть штук. И Павел Буре2 имеется. За деревенского простофилю меня принял, стервец.

– И что дальше?

– Отказал я ему, в ответную предложил его часы купить. А он говорит – это память, не могу. Да какая там память, вранье сплошное. У него небось этих часов и не было, а фотку он мне из интернетов этих достал, а я, дурак старый, поверил.

– Он что же, вам в живую свои часы не показывал?

– Нет, только про мои расспрашивал, откуда у меня коллекция. А чего расспрашивать, в статье все написано было, и что отец мой часовщиком был, и что первые трофейные часы из Германии привез, а потом другие на рынках за картошку и сало выменял. Времена тогда послевоенные, голодные были, люди с голоду пухли и все ценное на рынок несли, а у отца страсть к старинным часам была. Может и не хорошо это, да и, если бы тогда узнали, и посадить могли за скупку. Но вот такой он человек был, он часами прямо болел. Где услышит – продают, сразу туда летел. Так вот шесть штук и выменял. Всю жизнь пылинки с них сдувал, а этот стервец говорит – продай. Как продай, это ж память об отце?!

– Так вы отказались продать, и что дальше?

– А он прямо с лица поменялся. То прямо вежливый такой, интеллигентный, а то взгляд вдруг чумной стал, как у одурманенного. Ну, я, честно признаюсь, струхнул. Стасик еще затемно на рыбалку ушел, никого в доме нет, до соседей не докричишься, а тут этот с безумными глазами. Я ему говорю – разговор окончен, мне на сенокос, а он не выходит. Я за кочергу, а он засмеялся и прочь пошел. Может под наркотой был?

– Экспертиза никаких запрещенных препаратов в крови не обнаружила.

– Значит, сам по себе с приветом. Ох, страху я натерпелся. А вот Николай советует мне часы в банк, в ячейку специальную, на хранение положить.

– Да, я ему давно это говорю, – раздался низкий, словно лающий в трубу, голос участкового, – опасно пенсионеру одинокому сотни тысяч рублей дома держать, и за меньшее убивают. Ведь прибить этот чокнутый мог.

– Ну, пока его самого прибили, – оборвал Антон. – Что потом было?

– Ничего, я дом запер и на сенокос поехал. Жара уже и так начиналась, запозднился.

– Вот так бросили часы в доме, когда рядом подозрительный тип бродит? – удивился Антон.

– Ну, я же дом запер, – растерянно пробормотал старик.

– Старый хуже малого, – пробасил участковый. – Яковлевич, дуй сегодня же в банк.

– Вы ехали на сенокос в том же направлении, что ушел Михаил Карлов. Ничего не видели?

– Думаете это я его? – испугался дед.

– Ничего я не думаю, – спокойно произнес Антон. – Вы пострадавшего еще раз видели?

– Нет. Никого я не видел, приехал на луг, сено загрузил. Гляжу – дед Митрошка с рыбалки идет.

– Откуда дед Митрошка шел? – уточнил Антон.

– Да кто его знает откуда, он из-за спины выскочил, когда я упряжь подтягивал. Я его подвез, Аленка Малинина может подтвердить, мы ее дорогой видели.

– Я могу, – не в силах больше подслушивать, влетела в комнату Алена.