Читать книгу Избранное - Татьяна Вольтская - Страница 48

Лужа стала звездой. Набухает бутон зимы,

Но лепестки растрепанной хризантемы

Еще целомудренно смежены,

Как вариации возле темы,

Покуда флейты крепнущий стебелек

Вздрагивает внутри сонаты,

Продвигаясь ощупью, одинок,

Как всякий, кого ревнует Бог

И кто в слезах отбивается: нет, не надо!

За окном в подоконник плещутся небеса

Ледяной волною шероховатой,

С деревьев убраны паруса,

И торчат ветвей обрубленные канаты, —

Не уплыть. На столе в целлофановых кружевах

Хлеб, кувшин, на блюдце остаток торта,

Свет, пришитый к предмету, потертый в швах,

Виден в замочную скважину натюрморта,

Ключ потерян: не выйти. Ревнивый Бог

Отодвигает тебя и глядит из мрака,

С кем же я говорю? На полу у ног

Дремлет тень моя, верная, как собака.

Расстояние – это боль: не зашить дыру —

Душа растягивается, рвется

Белой ниткой, флейтою, поутру

Прорастающей к солнцу,

Но в студенистых с прозеленью, густых

Облаках ничего не находит, кроме

Малодушной лазейки из смерти в стих, —

Да и та вот-вот захлопнется;

                     в щелку Стикс

Виден, чьи брызги похожи на капли крови.