Читать книгу Избранное - Татьяна Вольтская - Страница 57

Навешав круглых гроздьев невпопад

На сад, что располнел и опустился, —

Снег обвивает всё, как виноград,

Столбы и ветки превращая в тирсы.

Вот провода, провиснув, расцвели,

Оплыли окна, вывески припухли,

С косыми парусами корабли,

Поплывшие вдали, видны из кухни.

Живешь, в чужие сны вторгаясь. Жир

На сковородке тает. Сосны в белом

Стоят у входа. Неподвижный мир

Лежит, сраженный холодом, как хмелем.

Как будто жизнь ошибкою, грехи

Свои неся, – сюда шагнула шире,

Чем велено. И хочется стихи

Раздвинуть, словно стены или ширмы.

Гроздь ледяная, с крыши до земли,

В окне сверкнув, когда идешь из ванной, —

Крупнее той, что, сгорбясь, принесли

Лазутчики земли обетованной.

И разведен некрепкий голубой

Рай на стекле – фонтан, фазаны, лани.

И даже боль, входящая с тобой,

Любой случайной радости желанней.

Зима горит, как белая свеча,

И плоский силуэт ствола, собаки

Мне виден из-за твоего плеча,

И редкие снежинки из бумаги.

Дома. Соседа красное лицо.

Кто спит в метро, кто мочится в парадной.

С шипением и ревом колесо

Колотится на грязи шоколадной.

И кажется, уже границы нет

Между рукой, столом и краем рамы,

Откуда можно выйти, наконец.

И льется свет, густой, как кровь из раны.

Течет зеленоватое вино

В стакан, на пальцах намерзает ласка,

И обнажает грубое зерно

Холста

           от рук отбившаяся краска.

Вдали, равно страшась наград и кар,

Смешней и меньше, чем чужое горе,

Душа летит, как Брейгелев Икар,

Вниз головой, роняя перья в море.