Читать книгу Избранное - Татьяна Вольтская - Страница 53

Среди зданий, крошащихся, будто зубы,

Среди черного хлеба, остатков супа,

Сигарет, за квартиру и свет квитанций,

Среди желтых снегов, голубиных танцев

На карнизе под порыжелой башней,

Деревянных, зеленых и прочих башлей,

Распускающихся, несмотря на климат,

И гостей, и пола, который вымыт

В воскресенье, обеда, который позже,

Чем на час, не начнется, детей и – Боже! —

Даже внуков, фуршетов, кагора, виски,

Похорон, рождений, родных и близких

(Где их только берут!), и врачей, и нежных

Взглядов прямо в глаза – и пониже, грешных,

Среди ветра, гудящего, словно месса, —

Я есть тень, которая знает место.

Все очень просто: сначала те,

Кто тебя породили, извергли горячей лавой,

Застывают в глинистой темноте —

Ты для них уже долго не будешь главной.

Для остальных, естественно, никогда.

Шевелится райское древо на кухонной занавеске:

В окна дует. В ванной течет вода.

Светит чайник – хотя не греет – стеклянным блеском;

Тот, кто может, коснувшись, воскликнуть: «Будь!» —

Чтоб из мрака возникли твоя голова, колени —

Не восклицает. Облака в окне продолжают путь,

Так становишься тенью.

Чтобы существовать – мало существовать.

Надо, чтоб кто-нибудь, на ночь или вставая

Поутру, представлял тебя целиком, боясь потерять

Хоть частицу и веря, что ты живая.

Так вода сама по себе – еще не река,

А рекой ее делают берега,

Горстка звуков – еще не слово,

И уж точно не имя – пока услыхать нельзя:

Оживить его могут, произнося,

Только губы Другого.

Но Другой молчит. Может быть, потому,

Что с ним говорят другие.

Только несчастье, как снег, проницая тьму,

Открывает глаза тебе, точно Вию:

Видишь – Тени бормочущий язычок

(Кто отбросил ее – подобрать не смог, —

То ли сердце болит, то ли село солнце),

Возле Тени – торшера горячий круг,

Что очерчен движеньем дрожащих рук, —

Где она спасается. Не спасется.

Мимо леса, болота, заброшенных деревень,

Мимо свалки, где роется ветер в куче цветного хлама,

Бог проходит по свету, роняя тень

В виде Адама. —

Беспокойная, ступит на воду – тянет ее глубина,

Глянет в небо – и закрывает очи,

Как она беспомощна; словно изба, темна;

Тусклым окошком теплится в ней вина,

Спать не хочет.

Как она суетлива – вдевает в иголку нить,

Едет в поезде, раскрывает книгу – и все ей мало —

Быть мужчиной, женщиной, модный пиджак носить —

Чтоб забыть,

Кого она потеряла.

Чтоб остаться неузнанной, Тень должна

Одеваться ярко, смотреть свысока – короче,

Соблюдать известные правила – не отказываться от вина,

Сигареты, и если плакать, так только ночью;

Юбку носить поуже – тогда под ней

Померещится тело; обязательно красить губы;

Так смотреться в зеркало, словно в его глубине

Она видит свое отражение, а не клубы

Мокрого снега, кривых тропинок лучи,

Желтою свечкой оплывший поселок дачный,

Не пугаться звука; не говорить «молчи»,

Не бывать на солнце – чтобы не стать прозрачной.

И не помнить, не помнить, не помнить жаркой пчелы —

                               «люблю»,

Острого, словно стрела, душного, словно мускус;

Если вдруг повторят – замереть в углу —

И – чтоб не дрогнул уже ни единый мускул.

Больно, больно Тени ходить одной:

Что она ни наденет – а все босая,

Каждый лучик колет ее иглой,

Воздух голые локти кусает,

Звук царапает до крови, за версту

Слышен вздох ее – точно сохлых листьев,

И дорога жалит ее в пяту,

Если вдруг, забывшись, она помыслит

Хоть на вечер спрятаться за спиной… —

Всё вокруг – дружнее смычков оркестра —

Лай собаки, музыка за стеной,

Слово, шаг, звонок – ей укажут место.

Всякий ей напомнит, кому не лень,

Что ее счастливей любой калека:

Даже тот чудак, потерявший тень, —

Лучше Тени, теряющей человека.

Зима уже скрывает под водой

Костей и жил своих состав непрочный.

Чем меньше слов ты говоришь со мной,

Тем я прозрачней.

Ты здесь еще, а я – уже почти

Растаявший, в беспамятстве зажатый

Клок облака у дерева в горсти,

Листок измятый,

Неистово швыряемый туда —

Сюда – туда, – где не найти, похоже,

Ни выхода, ни входа, ни стыда.

Ни глаз. Ни кожи.

Как ты, приоткрываются ручьи,

В их уголках – желтеющая пена,

В них мутные снега – уже ничьи —

Умрут мгновенно.

Чем реже вспоминаешь обо мне,

Чем тише ночь соскальзывает на пол,

Тем я сильней колеблюсь на стене,

Пугаясь лампы.