Читать книгу Мозаика - Тьере Рауш, Тьере Рауш - Страница 5

Ярдар осел на пол, в ужасе прижимая руки ко рту и наблюдая, как Ида застыла, непонимающе разглядывая бездыханное тело. Тяжелая голова еще покоилась на ее коленях. Фугул подсел к ней, проворно отодвинул женщину от Эцура, скомандовал Ярдару сомкнуть погасшие глаза зверя и принести одеяло из шкафа в спальне, чтобы накрыть тело. Иду затрясло. Глаза потемнели, она кое-как высвободилась из захвата Фугула, подползла к Эцуру и проорала:

– Не смей так поступать!

Пальцы ее вытягивались, глаза темнели. Она легла рядом со зверем и обняла его, прильнув к нему всем своим телом. Ярдар видел как заостряются ее зубы, под подолом платья зашевелился хвост. Ноги превращались в длинные, массивные лапы. Платье на спине растрескалось, словно у женщины рос огромный горб, но каково же было изумление Ярдара, когда он увидел прорезавшиеся перепончатые крылья. Ида что-то шептала, но шепот перестал походить на человеческий. Теперь это был шелест осенних листьев, гонимых ветром, скрежет ржавых дверных петель, вой моря, разбивающегося о скалы.

– Ида, – Ярдар почувствовал, что по щекам катились слезы.

Юноша оглянулся на Фугула, который старался не смотреть на происходящее. Он поджал губы, и вперил взгляд в пол. Свечи потухли, комната погрузилась во мрак. Перед глазами Иды в хаотичном порядке мелькали картинки.

Глаза Эцура, щенок, которого он ей подарил. Вересковый луг, воды теплого моря. Собственное отражение в зеркале. Изо рта тянулась тонкая струйка черного дыма. Подросший пес бежал к ней через пшеничное поле.

Эцур – человек.

Улыбался Иде, гладил по шее коня. Вокруг лес, журчал ручей. Солнечные лучи пробивались сквозь золотые и красные листья на деревьях. В седле – мальчик лет пяти с золотыми глазами и каштановыми кудрями, все лицо в веснушках. Он заливисто смеялся. Виски Эцура тронуты легкой сединой, в бороде тоже пара серебряных волосков. Мальчик в седле протянул к нему крохотные ручки и Эцур подхватил его. Ребенок обнял мужчину за шею, захохотал, поцеловал его в бороду, снова расхохотался.

Щекотно.

Румяные щечки как наливные яблоки, зубки – как жемчужинки. Эцур перевел взгляд на Иду. Теплый летний ветер вплетался в волосы, играл с шелковым сарафаном, в руках плетеная корзина полная душистых ягод. Трава приятно щекотала босые ноги. За лугом сверкало на солнце синее озеро. Возле озера – деревянный домик. Рядом с домом бегали дети, а на траве сидел Эцур. Пес заливался лаем. Эцур по-прежнему человек. Ида ускорила шаг. Мальчику лет десять. Девочке около пяти. У обоих золотые глаза, кудрявые каштановые волосы и лица усыпаны веснушками. Пес, игравший с Эцуром, кинулся вдогонку за детьми. Те радостно завизжали. Эцур заметил Иду и счастливо улыбнулся, помахал рукой. Она подошла, села с ним рядом. Дети с воплями кинулись ей на шею, побежали обратно к псу. Эцур сладко поцеловал Иду, проведя рукой по ее волосам, коснувшись плеча. В уголках его глаз залегли морщинки, седых волос на висках и в бороде уже больше. Ида посмотрела в его глаза.

– Не умирай, пожалуйста, – шептала она.

Эцур погрустнел и исчез. Спустя мгновение вместо человека появился зверь-исполин.

Дома нет, дети и пес исчезли. Ида огляделась. Они сидели на выжженной земле, вокруг догорали дома. Секунду спустя увидела свой родной дом. Во дворе мама развешивала белье, отец рубил дрова. Ничто не тронуто огнем. По улице вниз бежала ребятня, вместе с ними – несколько собак. Громкий, звонкий лай доносился до самых небес. Ида встала, взглянула на маму. Ида снова маленькая, у нее тугие косы и на ней запачканное красками платьице. Ида сидела в бочке и ее достали. Эцур. Вокруг огонь.

– Унеси меня отсюда, – прошептала Ида, видя страшную, жуткую морду, глядя в огромные глаза-луны, но мягкие руки осторожно обняли, и чудовище унесло ее прочь из погреба.

Всех сожгли.

Мать передала ей паразита, гакрукса, мерзкую гадину, поселившуюся у самого сердца, пустившую корни в позвоночнике, проросшую в голову. Часть гакрукса осталась у матери внутри, напоминая, что она – дочь верховной хексы ковена Слепых птиц. Гакрукс хотел жить и питаться, он подавлял страшное наследственное заболевание и хотел платы, иначе бы женщины среди хекс погибали точно так же, как и мужчины.

Мать съела самого младшего. Детей должно было быть четверо, а стало трое. Ида научилась держать гакрукса в узде и использовать для помощи другим. Ведь кто просит о помощи, непременно ее получит. Ида стояла в темноте. Она видела, как Эцур уходил. Он ссутулился и ковылял.

– Что ты увидел? – выкрикнула Ида.

Эцур обернулся, печально посмотрел на нее.

– Они поймали молодую девчонку. Хекса просто собирала хворост в лесной чаще. Тот, который пришел с наместником, велел ее растерзать, он вытащил бы гакрукса и отдал наместнику. Девчонка умерла в мучениях, а паразит не поддался, погиб вместе с ней, я не смог ее спасти, но смог ранить наместника. Тогда они пришли к твоему порогу.

Ему больно.

– Они сами убивали детей, потому что дети были рождены от хекс. Они искали гакруксов.

Нет рогов, их обломали.

Ида побежала за ним следом и обхватила сзади.

– Не умирай, пожалуйста, – попросила она. Эцур повернулся.

Его лукавые глаза почти потухли. Тонкие руки Иды превратились в отвратительные лапы, шея удлинилась, на спине прорезались плотно сложенные крылья. Ноги раздались в размерах, и не ноги это больше. Лицо Иды из человеческого стало подобием маски, отлитой из воска, с черными прогалинами на месте рта и глаз, носа и вовсе нет. Красивые зубки обернулись острыми костяными иглами, а вместо голоса – хрип и свист, будто ветер выл, залетая в печную трубу.

– Ты спасал мою жизнь сотни раз, – прошелестела Ида, – но зачем она мне, если не смогу тебя увидеть?

Увидела человеческое лицо Эцура, венчающее тело зверя, неловко поцеловала в губы и открыла глаза.

∞

Ярдар, наблюдая за Идой и Эцуром, увидел, что женщина пошевелилась, и чуть не закричал от радости. Он не знал, сколько времени прошло, но у него было ощущение, будто минуло несколько дней, а то и больше. Следом за Идой пришел в себя Эцур. Сначала захрипел, потом громко закашлялся, заворочался. Фугул бросился к ним, а Ярдар, чувствуя, как сильно затекли у него ноги, смог только доползти. Ида постепенно возвращалась к своему человеческому облику. Ярдар отнял ее руки от Эцура, приподнял женщину. У нее из носа шла кровь.

– Вы живы, – едва слышно пролепетал Ярдар, расцеловал Иду в обе щеки.

Раны Эцура затянулись, только на месте рогов так и остались обломки. После того как зверь отмылся от собственной крови, он закутался поплотнее в теплое покрывало, любезно предоставленное Фугулом. Уселся возле камина и с благодарностью принял от хозяина кружку крепленой настойки, начал рассказывать про то, что с ним произошло.

– Кто помогает наместнику? – Ида сидела на полу, тоже закутанная в покрывало.

Она курила, выпросив у Фугула его трубку и табак. Эцур недовольно смотрел на то, как женщина выпускала ртом густой дым, но не смел и слова против сказать. Во-первых, Ида только что его спасла. Во-вторых, как спасла, так и убьет.

– Мой старый знакомый, – Эцур усмехнулся, сделав глоток из кружки.

Ида чуть улыбнулась.

– Знакомый? Я думала, ты их всех сожрал.

Ярдар нервно посмеялся, но оскал Эцура заставил его замолчать.

– Я тебе говорил как я стал вот этим, – он с некой толикой брезгливости указал на свое тело.

Ида затянулась.

– Да ладно, я думал, что это всего лишь байка, – Фугула это тоже позабавило.

– Собственно, ошибся ты, – Эцур поправил покрывало. – Основная часть этой истории рассказывалась следующим образом: я что-то украл у даирнай, он обозлился, сотворил из меня нечто непонятное да и отправил гулять по всем мирам. Так?

Фугул и Ида синхронно кивнули.

– А вот и нет, – победоносно вскинув голову изрек Эцур.

Но затем добавил:

– Ну, частично-то так все и было, – зверь почесал за правым ухом. – Только ничего я не крал, а лишь полюбил женщину, на которую мой знакомый имел планы. Им был Мар, так уж вышло.

Ида ахнула.

– Мар?

– Ну, я замечал за ним странности, но чтобы прямо так, сразу, распознать в нем Ночь Во Плоти, у меня не вышло. Я был человеком, не забывай, и у меня не имелось никаких выдающихся способностей.

Эцур повертел в руках кружку. Ярдару почему-то показалось, что насчет отсутствия выдающихся способностей Эцур немного приврал.

– Женщина пришла ко мне, хотела разделить со мной постель. Я боялся разгневать Мара, поэтому, несмотря на свои чувства, отверг ее. Правда, она сильно обиделась, взяла да и поведала Мару, что я, дескать, пожелал ее возлюбить, не имея на то согласия. Собственно, вот поэтому вы и видите меня таким сейчас.

Ярдар покачал головой.

– У меня много вопросов, – Ида резко побледнела. – И первый: почему я об этом всем узнаю только сейчас?

Эцур беспомощно посмотрел на Ярдара и Фугула.

– На данный момент это не самое главное. Вам нужно спрятаться, чтобы хотя бы оттянуть время, – протянул Фугул. – Иначе из тебя, Ида, вытащат все необходимое, а ты, Эцур…

Фугул замялся.

– Тебя просто растерзают.

– Не самый плохой вариант развития событий, если говорить откровенно, – Эцур оскалился. – Только вас с Ярдаром тоже в расход пустят, навряд ли они будут с вами цацкаться.

Ярдар заерзал на месте, закусил нижнюю губу. А если попробовать уговорить Иду и Эцура сбежать к морю, пересечь его, обзавестись жильем и спокойно жить? Без Эцура он точно никуда не сунется. Тот, в маске, в доме у эрстера, одним своим присутствием ясно давал понять, что до скончания времен торчать юнцу в святилище.

– А если наместник найдет нас тут? – робко спросил Ярдар.

Фугул обнадеживающе похлопал его по плечу.

– Об этом можешь не волноваться. Мало кто вообще может себе вообразить искать вас здесь.

Эцур отвел глаза. Те, кто умел ходить в полусвете, нашли бы его и среди мертвых.

Ида же нашла.

∞

Было решено для начала поспать, а утром двинуться вглубь леса и уже через него добраться до морского берега. Ярдар нервничал, хотел сказать, что лучше бежать еще дальше, на побережье негде спрятаться. Ида заняла спаленку, остальные умостились на полу возле камина. Лежа на спине, глядя на отсветы огня, блуждающие по потолку, Ярдар спросил:

– А что стало с той женщиной, которая так приглянулась тебе и Мару?

Зверь кряхтел, укладываясь поудобнее.

– Я убил ее, – ответил он. Ярдар приподнялся на локтях.

– Чего? – изумленно хлопая глазами, переспросил он.

– Убил я ее, глухой что ли, – проворчал Эцур, словно шла речь о чем-то настолько приземленном, вроде вылазки на ярмарку или прогулки в саду.

– Зачем? – подал голос Фугул.

– Я плохо контролирую гнев, а она меня очень разозлила, – Эцур никак не мог устроиться.

Ярдар с непониманием таращился на него.

– Да шучу. Вылупился он, глаза сейчас выпадут, – оскалился зверь. – Не знаю что с ней стало. Меня больше волновало, что на башке выросли рога, а не из самого удобного места торчал хвост.

Фугул рассмеялся. Ярдар улегся обратно.

– А зачем сказал, что убил?

– Посмотреть на твою рожу захотелось. Спи давай.

Ярдар буркнул в ответ что-то нечленораздельное и отвернулся. Фугул вскоре засопел, да и юноша быстро заснул. Эцур же осторожно выполз из-под своего покрывала, юркнул в спальню, где в кровати ворочалась Ида. Она тут же притворилась спящей. Эцур улегся на пол возле постели, свернулся клубком, как делают домашние коты, и задремал.

Открытая дверь в кухню, намотанный ремень на дверной ручке. Посиневшее лицо матери и крик отца, появившегося из-за спины Эцура. Он вытащил маму из петли, присел на пол, обнимая бездыханное тело. Мать открыла белые глаза без зрачков и посмотрела на сына.

Эцур завозился и проснулся.

Обычно сны снились ему редко, но если и снились, то непременно про родителей. Отец утопился через год, как мама повесилась. Эцур так и не узнал, почему мать решила оставить их. Разные мысли приходили в голову, даже думалось, что кто-то прокрался и убил ее. Самое странное – блуждая в полусвете, где бродили неприкаянные души, где можно услышать мольбы о помощи живых, увидеть даирнай, хекс и чудовищ, он никогда не видел своих родителей. Эцур надеялся, что не видел родителей потому, что они снова живы и счастливы. Ему хотелось бы хоть одним глазком посмотреть на них. Кто знает, сколько тел они сменили за то время, пока он скитался в облике зверя. Не было и шанса на то, что помнили его, однако в глубине души надеялся: они хотя бы немного походили на себя прежних. Эцур почему-то был уверен, что у мамы такие же длинные, тёмно-каштановые волосы, лицо все так же усыпано мелкими веснушками. Улыбка не поменялась, как и остались неизменными глаза – большие, карие, с длинными пушистыми ресницами. И отец мало изменился. Веселый выдумщик, с лукавыми голубыми глазами и гривой золотых волос.

Почему-то Эцур думал, что они снова нашли друг друга, влюбились, обменялись клятвами и у них родились дети. Появилась собака. Жили где-нибудь в маленькой деревушке. Жили в радости. А когда умирали, то возвращались вновь. Эцур приподнялся на локте. В темноте он прекрасно видел спящую Иду. Она дышала глубоко, спокойно, лежа на правом боку, обняв руками подушку. Одеяло сползло на пол и Эцур осторожно поднял его, укрыв Иду. Так он укрывал ее много лет подряд, с того дня как нашел и привел в дом старого Бьярни. Старик гнал зверя прочь, хотя в общем-то, они были приятелями. Говорил, что девочка боялась его.

Но Ида не боялась. Никогда.

∞

Эцур встал с пола, приоткрыл дверь спаленки, пробрался мимо спящих Ярдара и Фугула к лестнице. Фугул храпел, как десяток грузных мужчин. Эцур замешкался. Ему совсем не хотелось подвергать опасности старого приятеля, бывшего пастуха, у которого он сначала воровал табак. И которого затем отбил у волка, больного бешенством. Ида помогла ему выжить, правда, шрамы на лице служили напоминанием о той ужасной ночи. Эцур поднялся на поверхность.

Полнолуние. Плохо сидеть в погребе, потеряли день. Лес залило серебряным лунным светом. Эцур заметил, что возле хижины кто-то стоял, скрываясь в тени дерева.

– Чего надобно? – прорычал зверь.

– Я безоружен, – ответил ему гулкий голос Бреннара. – Пришел предупредить.

Эцур напрягся.

– Давно тут ждешь?

– Не сказал бы, дольше искал хижину. Понимаю, что оставил весьма неприятное впечатление и прошу прощения за рога, – Бреннар предусмотрительно сделал шаг назад, когда увидел, что зверь оскалился. – Но если бы я этого не сделал, то…

– Забудь, – прогрохотал Эцур.

– О чем предупреждать явился?

– Наместник и его гость, – Бреннар поморщился, – скоро появятся здесь. Вооружены, но не сказал бы, что с ними много людей. Гость наместника весьма могущественная личность, и потому они налегке.

– Раз налегке, то справиться не проблема, – Эцур скрестил руки на груди и оперся боком на покосившуюся стену хижины.

– Я бы не был так уверен, – Бреннар поправил меховой воротник плаща и его глаза недобро сверкнули.

Эцур недовольно цокнул языком.

– Тебе-то какая разница?

– В последнее время действия наместника не слишком благоразумны. Он вздумал потягаться силой с эрстером Барбароя и поэтому пытался вытащить из хекс паразитов, – Бреннар вздернул кверху подбородок. – Некоторые из его действий затронули меня и мою семью, из-за чего мы были вынуждены покинуть удел. Его действия мне не по вкусу настолько, что я буду счастлив увидеть Ивара мертвым.

Эцур усмехнулся. Губы Бреннара растянулись в плотоядной улыбке.

– Вы мне не нравитесь, однако будь у меня выбор, я бы сражался не против вас, а за, – мужчина смотрел в небо. – К следующему закату они будут здесь, или даже раньше. Если есть хоть какая-то возможность – бегите прочь, если нет – надеюсь, что вы останетесь живы.

Он вежливо кивнул Эцуру и хотел уже уйти, но зверь, недоверчиво глядя на него, протянул:

– За что наместник невзлюбил тебя?

Бреннар поджал нижнюю губу, помолчал, а потом ответил:

– Он утром обвинил меня в том, что это я чудовище, пожирающее детей, прилюдно унизил мою жену, обвинив в насланном проклятии. Ивар словно сходит с ума.

Эцур потер подбородок.

– С ума сходит, говоришь?

Бреннар кивнул.

– Быстро. Буквально за день.

Эцур заливисто загоготал.

Зверь шмыгнул обратно в погреб Фугула, тенью просочился в спальню, где спала Ида, и аккуратно растормошил ее.

– Чего тебе? – недовольно пробормотала женщина, сонно потирая глаза.

Во мраке комнаты глаза-луны Эцура казались еще больше и страшнее. Он в мгновение ока надел на палец кольцо. Лица Иды коснулись аккуратные человеческие руки. Эцур потянулся к ней и поцеловал в губы.

– Ты что! – остатки сна слетели с Иды в мгновение ока, она отодвинулась от Эцура и смущенно приложила ладонь к губам.

– Молодой наместник тронулся рассудком, – радостно прогрохотал Эцур, – после того, как ты подлатала его раны.

Ида с непониманием уставилась на мужчину. Он приблизился к ней снова, убрал ото рта ладонь, взял ее в свои руки и мягко сжал.

– Нам даже не нужно никуда убегать, – Эцур ласково разглядывал изящную женскую руку, он прекрасно видел в темноте. – Мы можем все обернуть себе на пользу.

Ида вспомнила как Эцур вышел из темноты угла, когда она сидела над умирающим Иваром.

– Почему он сошел с ума и почему ты так этому радуешься?

Эцур улыбался.

– Не молчи, расскажи все как есть, – поторопила его Ида.

Мужчина отпустил ее руку.

– Гакрукс отравил его кровь.

– Что с того?

– Паразит, скорее всего, не может прижиться в обычном человеке. А если перекочует в смертное тело полностью, то сотворит из него нечто ужасное.

Ида нахмурилась.

– Остатки паразита свели мою мать с ума и она сожрала младшего ребенка, но моя мать была хексой, не смертной женщиной.

– Если мое предположение верное, то остатки пытались восполнить удобную для себя форму существования и отрастить утраченную часть тела, переданную тебе при рождении. Так и с наместником. Часть паразита отравила ему кровь и захочет полностью восстановиться.

Эцур придвинулся.

– Отдай ему гакрукса целиком.

Иде стало немного не по себе.

– Как сделать так, чтобы Ивар забрал паразита?

Эцур оскалился.

– Думаю, что при множестве ран и при лечении, гакрукс переползет в его тело и захочет слиться с той частью, которая уже сидит внутри.

Эцур прилег рядом с Идой, осторожно приобнял ее за плечи и уткнулся носом в темные волосы.

– Ярдар… – начал было он, но наверху кто-то завыл.

Ида изумленно посмотрела на Эцура. Они вскочили с кровати, выбежали из комнаты. Фугул и Ярдар тоже проснулись и недоуменно переглядывались.

– Спокойно! – прогрохотал Эцур. – Паника ослепляет. Зверь рассерженно взмахнул хвостом, велел приготовиться к худшему и быть осторожными.

– Не лезьте на рожон, – свирепо глядя исподлобья на испуганное лицо Фугула, скомандовал он. – Держитесь меня и ни в коем случае не смейте подвергать себя опасности. Вам нечего бояться, пока я жив. Последние слова он отчеканил тоном, нетерпящим пререканий.

– Сначала нужно отвлечь внимание Мара, я этим займусь. Ида, если есть возможность оттащи Ивара от его прислужников. Когда вы будете далеко от его людей, позови меня. Ярдар!

Юноша внимательно смотрел на Эцура.

– Мне бы не помешала помощь тебя настоящего.

– Ч-что? – заикаясь произнес Ярдар, стремительно заливаясь краской.

– Я говорил, что разглядел тебя, неужели ты считаешь правильным скрываться и дальше, если есть возможность подсобить? – оскалился Эцур.

Ярдар закусил нижнюю губу. Ида непонимающе смотрела то на него, то на Эцура.

– Э-это плохая затея, – проблеял парнишка, сжимаясь и съеживаясь.

Эцур стиснул зубы. Ярдар же лихорадочно думал как поступить. Если он сделает так, то придется обнажить перед самим собой то, что упорно прятал внутри. Стало стыдно, что он так и не удосужился открыться Иде, которая сейчас смотрела на него с недоверием.

– Хотя бы потяни время, – Эцур хлопнул его по плечу.

Ярдар согласно кивнул, не смея поднять глаз на зверя. – Идемте.

∞

Эцур первым поднялся из погреба и его взору предстал полыхающий лес. Возле хижины стоял Ивар. Наместника трясло, он был бледен и по лицу градом катил пот, будто бы его лихорадило. Позади наместника находились всадники. Ивар действительно привел с собой не очень много людей. Наверняка уповал на всесильного гостя.

Чуть поодаль, с довольным лицом глядя на марево огня, стоял высокий мужчина с длинными черными волосами, собранными в тугую косу. Голубые глаза полыхали как подставленные солнцу сапфиры. Он улыбнулся, увидев Эцура. На точеных плечах покоился черный меховой воротник плаща, однако в тепле гость абсолютно не нуждался.

– Милости прошу к моему уютному костру, – он развел руки в стороны.

У Иды затрещали кости – гакрукс оживился.

Женщина чувствовала, как раздавалась в размерах спина, чтобы дать волю крыльям. Она бессильно рухнула на четвереньки, негромко вскрикнув. Эцур оглянулся на нее, и тут же перевел взгляд на Мара. Не успел зверь сказать и слова, как из груди Иды вырвался утробный рык. Глаза застилало черной пеленой. Платье треснуло по швам на спине, и перепончатые крылья прорвались наружу. Не тратя ни минуты на попытку поговорить, Эцур бросился к наместнику и спустя мгновение Ивар бешено заорал – он лишился рук и ног, а на лице появилась страшная рана от когтей Эцура. Оторванные конечности повалились на снег, заливая его красным, что заставило прислужников наместника сморщиться. На их лицах читалось недоумение и отвращение. Следом послышался плеск: кто-то опорожнил содержимое своего желудка. Некоторые из них развернули лошадей и поскакали прочь, наплевав на то, что было им приказано.

Мар скинул плащ и бросился на Эцура. Зверь оскалился, попробовал увернуться, но не вышло – белые руки намертво вцепились в его глотку. Фугул, онемев, все глядел на огонь, не в силах пошевелиться. Эцур полз по снегу, задыхаясь от хватки Мара и утаскивая его на себе, подальше от Иды и остальных.

– Ярдар, сейчас! – успел выкрикнуть Эцур, прежде чем Мар ухватил его за пасть, чтобы разорвать ее.

Фугул бросился на помощь зверю, наконец выйдя из оцепенения и рассвирепев. Ярдар встрепенулся и вытащил из кармана неприглядный глиняный шарик. Ида, вспомнив слова Эцура, ринулась к наместнику. Ивар, увидев, что она хотела приблизиться к нему, взвыл.

– Уйди, не трожь меня!

– Я хочу всего лишь тебя вылечить, – голос Иды изменился.

Нужно действовать быстрее.

В воспаленном мозгу наместника виделись лишь объятый огнем лес и кошмарные, скрюченные силуэты, которые подбирались все ближе и ближе. Он хныкал, как маленький мальчик, слезы смешивались с кровью на его лице.

– Я не виноват, правда! – уже плакал навзрыд Ивар. – Уйди от меня, не тронь!

Иди обхватила руками Ивара и закрыла глаза.

Время замедлилось.

Из женщины утекали силы, тогда как наместник оживал на глазах: сначала выросли руки, затем появились ноги. У Иды из носа хлынула кровь, отвалились крылья на спине. Ее трясло, но она не отнимала ладоней от тела Ивара. Когда заросла рана на лице, наместник взвыл: новые конечности со страшной скоростью удлинялись, вытягивались и ноги. Пальцы рук скрючились и потемнели, словно это были обугленные ветки. Лицо Ивара исказилось – симпатичные черты заострились, глаза провалились внутрь черепа, вместо них остались две черных зияющих дыры. Клацнули острые зубы. Ида повалилась на снег, тяжело дыша и из последних сил вытирая кровь, рекой текущую по губам. С трудом повернулась так, чтобы было видно что происходило с Эцуром и Маром. Фугул лежал с разорванным горлом.

– Фугул, – выдавила из себя Ида.

Она когда-то давно спасла его от волчьего бешенства и теперь он словно снова подвергся нападению животного.

Вокруг него растекалось алое пятно.

Эцур откатился в сторону, Мар что-то крикнул, но из-за шума в ушах, Ида с трудом слышала его. Ярдар отполз к хижине, попытавшись спрятаться. Люди Ивара спешились, замерли, не понимая что происходит, и смотрели, как их наместник, утративший свою человеческий облик, медленно поднимался на удлиннившиеся ноги, делая это неуклюже, как новорождённый жеребенок.

Ивар выпрямился.

Теперь он видел все очень хорошо. Сделал шаг по направлению к прислужникам.

Еще.

И еще.

А потом набросился на того, что стоял ближе всех к нему, повалил его на снег и оторвал голову. Ида попыталась встать на четвереньки и двинуться к Ярдару, но она была такой слабой и беспомощной, что тут же упала обратно. Прислужники, наконец, опомнились. Кто-то выхватил оружие и с криком кинулись к Ивару. Некоторые бросились врассыпную, другие остались на своих местах, с обнаженными мечами, приняв оборонительную позицию. Ивар подскочил к ним, чтобы сотворить то же самое, что и с их павшим товарищем. Ида смотрела на Эцура. Он ползал по снегу, кашляя кровью и хрипя. Видела, что он держался за грудину.

– Ярдар, – слабо произнесла она, – помоги ему.

Юноша трясся от страха.

Он не слышал слов женщины.

– Ярдар! – изо всех сил закричала Ида. – Помоги ему!

Ярдар спрятал лицо в ладони. Мар подступал к Эцуру.

Он и так почти добрался до сердца, осталось дело за малым. Надо было убить его еще тогда, в то утро. Несносную девку можно и на потом оставить. Юнец и вовсе не помеха. Он не видел в нем абсолютно никакой угрозы. На крик Иды обернулся Ивар. Облизал свои пальцы и пошагал к женщине.

– Эцур, не смей умирать! – успела выкрикнуть Ида.

Прежде чем ее голова покатилась к ногам Ярдара.

Рев Эцура, наверное, можно было услышать за многие мили от леса. Он в мгновение ока вскочил на ноги и бросился было к обезглавленной женской фигурке.

Черные волосы, разметавшиеся по снегу, поблескивали в свете огня. На уставшем лице застыло выражение испуга и изумления.

На пути зверя встал Мар, отшвырнул его обратно. Ивар издал странный клекот, наверное, это был смех. Снова вернулся к прислужникам, чьи ряды изрядно поредели после увиденного. Ярдар слышал как кричал и исступленно рыдал Эцур. Мар не давал ему подступиться к остывающему телу Иды, и с каждым ударом, что наносил Мар, крики зверя становились все тише. Ярдар вытащил из кармана глиняный шарик, раскрошил его, не отрываясь глядя в широко распахнутые глаза Иды. На ладони лежала красная жемчужина. Если потеряет ее, то пиши пропало. Юноша осторожно разомкнул губы Иды, вложил в ее рот жемчужину и распрямился. Одежда полопалась по швам и упала на землю. То, что стояло на месте, где еще мгновение назад был Ярдар, задрало голову к небу и потянулось. От непривычки и сразу навалившегося веса, явно превосходящего вес хрупкого юнца, существо поначалу не могло похвастаться скоростью. Но буквально через несколько секунд тело наполнилось силой и прытью, почувствовало прилив сил. Мар, продолжая кромсать Эцура, совершенно не ожидал удара со спины. Да еще такого сильного. Он пошатнулся, пытаясь удержать равновесие, но второй удар свалил его. Перевернувшись на спину, Мар увидел три полыхающих янтарных глаза на омерзительной звериной морде, отдаленно напоминающей лисью. Из приоткрытой смердящей пасти торчали длинные клыки. Зверь скалился. Заостренные уши прижаты к голове. Мощный хвост раскачивался из стороны в сторону.

Зверь замахнулся для следующего удара, но Мар увернулся.

– Кто ты?! – выкрикнул он, совершенно не понимая, как он не увидел монстра в теле мальчишки.

Существо завыло. Эцур сначала ошалело смотрел на помощника, а затем хрипло расхохотался, отхаркивая кровь. Зверь, прятавшийся в теле Ярдара, выглядел совершенно иначе, чем представлял Эцур. Он-то ожидал увидеть какого-то дохлого перевертыша, а тут такую неожиданность преподнесли!

– Какой же ты! – гоготнул Эцур, с удовольствием наблюдая за тем, как вытянулось лицо Мара.

Ивар не интересовал его сейчас, и уж тем более мало заботило, что бывший наместник творил со своими прислужниками. Стойких осталось не так много. Те, кто еще сражался, только подначивали Ивара. Он распалялся, и не уставал. Эцур грустно посмотрел на слепо уставившегося в небо Фугула.

Перевел взгляд на беззащитное тельце Иды и ее голову.

Ярдар ощерился. Повернулся к Мару, кинулся к нему с ревом. Мар выставил вперед почерневшую руку, полоснул зверя по горлу. Кровь выплеснулась на снег, Ярдар повалился на землю. Мар рассыпался черным песком, а потом возник возле Ивара, ухватил его за шею, начертил на снегу квадрат, где возникло зеркало.

Сначала толкнул туда Ивара, а затем и сам исчез.

Ярдар кое-как встал, прижимая правую лапу к ране. Доковылял до Эцура, помог ему подняться. Затем побрел к телу Иды. Аккуратно подтащил туловище к голове, сомкнул веки. Эцур в свою очередь принес Фугула, положил рядом с женщиной. Тоже сомкнул ему веки. С тоской посмотрел на горящие деревья.

Закрыл глаза и тяжело вздохнул.

∞

Когда они перешагнули порог дома Иды, у Эцура защемило сердце. Они уложили тело Иды на кровать в ее спальне, накрыли простыней. Тело Фугула сожгли еще в лесу, под раскидистым дубом.

– Пойдем на кухню, у нее где-то припрятан эль, – нахмурившись, Эцур смотрел на белое лицо Иды.

Ярдар стоял позади него, понурив голову. Рана на шее затянулась, но в горле першило. Он корил себя за то, что не сделал ничего раньше, а лишь трясся от страха. Почему? Боялся показаться таким, какой есть? Так вот теперь лежала перед ним расплата за нерешительность.

Все-таки, как сильно влияла человеческая оболочка и окружение. Отец дал жемчужину на случай, если придется застать нехорошие времена, и наказал жрецам следить за юнцом. Отец говорил, что с ее помощью можно переждать бурю, особенно, когда грядет перерождение и силы на исходе, отдал ее жрецам. Но как-то так получилось, что комфортнее всего оказалось в человеческом облике.

Разговоры.

Вот что нравилось ему больше всего. Будучи зверем Ярдар пугал всех. Да и кто бы стал с ним беседы вести, глядя в янтарные глаза и на смердящую пасть. А выйдя к прихожанам в облике худого светловолосого парнишки, Ярдар мог безбоязненно общаться с кем угодно. Жрецы его сторонились, огрызались на вопросы или отвешивали оплеухи, он их пугал и раздражал.

Ярдар часто сбегал из святилища. Шел к деревням, вел разговоры с местными жителями, но его всегда возвращали обратно. Не удалось только в последний раз, когда Ярдар совсем распоясался, не желая слушать нудные проповеди. За время общения с прихожанами, он насмотрелся на человеческое поведение, что помогло сойти за одного из рода человеческого. Он выкрал жемчужину и приготовился убегать. На его беду в тот вечер в святилище заглянули барбаройцы, которые попросили крова у жрецов в непогоду. Терпеть Ярдар больше не стал, потому обложил глиной жемчужину, сунул в карман и улизнул из своей каморки, заодно прихватил самоцветы, пока жрецы старались угодить гостям. Когда обнаружилась пропажа, верховный жрец рассвирепел окончательно и попросил барбаройцев вернуть мальчишку, а в качестве награды позволил оставить себе жемчужину и камни. Ярдара разрешили убить, его отец давно не отвечал на мольбы прихожан.

Они оставили Иду, пошли на кухню. Пошарив по шкафчикам, Эцур нашел бутылку эля и банку с заживляющей мазью. Обильно смазав раны, наплевав на то, что не промыл их, зверь откупорил бутылку. Ярдар так и остался стоять перед столом. Эцур поставил перед ним кружку, плеснул туда напитка, а сам начал пить из залпом горлышка. Он впервые находился на кухне без кольца, но он бы отдал все, что у него есть и будет, чтобы услышать недовольное ворчание Иды. Вот прямо сейчас.

– Как мне теперь тебя называть? – спросил Эцур, наблюдая как Ярдар с поникшим видом придвинул к себе кружку.

Тот пожал плечами, попытался ответить, но не вышло. Ярдар в ужасе воззрился на Эцура, снова ухватившись за шею.

– Как раньше называл? Это твое настоящее имя?

Ярдар кивнул.

– Никогда бы не подумал, что ты настолько страшный, – хмыкнул Эцур. – Зачем ты прятался и почему Мар не увидел?

– На себя посмотри. Не видел, потому что не может. Вор я, потому прятался, – прохрипел Ярдар с трудом произнося слова и понурил голову.

Что-то не так.

Эцур цокнул языком.

– Вор, значит.

Парнишка исподлобья посмотрел на Эцура.

– И обманщик еще.

Ярдар согласно кивнул.

– Почему сам не поубивал тех, кто тебя преследовал в лесу?

Юноша нервно дернул плечом.

– Не хочу быть зверем, – выдавил из себя он, закашлялся.

Повисло гнетущее молчание. Эцур сверлил Ярдара глазами.

– Тебе не нужен никакой предмет, чтобы менять облик, верно?

– Да, как и остальным ануирам. Мы рождены зверьми, но можем принимать облик человека.

Голос Ярдара ослабел, отчего тому стало еще хуже, чем было до этого.

– А меня, кажется, сотворили по твоему подобию, – протянул Эцур. – Ведь твой отец, если я не ошибаюсь, родной брат моего создателя.

– Да, – глухо отозвался Ярдар, попытался что-то еще сказать, но голос пропадал.

Снова воцарилась тишина. Эцур поморщился – мазь щипала раны. Он отпил еще эля.

– Мне нужно найти того, кто умеет скакать во времени. Ярдар вопросительно взглянул на зверя.

– Не получится существовать дальше, – горько молвил Эцур. – Она лежит там, мертвая. Мне ее хоронить, укладывать в холодную землю. Ида не любит холод. Я ей носки связал, чтобы у нее ноги не мерзли.

Эцур понурил голову, чувствуя, как сердце бешено заколотилось в груди.

– Зачем тебе в другое время? Хочешь избежать превращения? – просипел Ярдар.

– В человеческом теле не доживу до того момента, когда появится Ида.

Эцур усмехнулся.

– Мы оба воры. Но ты хотя бы обокрал того, кто этого заслуживает. Я же украл жизнь у Иды.