Читать книгу Проклятый престол - Тери Ли - Страница 2

Барбару не готовили быть великой княгиней. Она, как младшая дочь великого князя стражтатского Болеслава Залеского, должна была довольствоваться жизнью в тени своего брата Мечислава, закончить обучение в Хэксенштадте, если проявится ее магический дар, выйти замуж и получить собственное имение в одном из уголков Стражтата, как подачку свыше.

Но жизнь сыграла с ней дурную шутку. Теперь Барбара сидит у кровати отца, смотрит на его беспокойный сон и не может понять, что же ей делать дальше.

На белых хрустящих простынях лежал совсем не тот человек, к которому Барбара, будучи еще маленькой девочкой, врывалась в покои, чтобы рассказать какую-нибудь глупую историю из своего дня и разбавить этим рассказом его тяжелые государственные будни. Теперь это, казалось, был другой человек: состарившийся и лежащий на смертном одре.

Через большие окна его спальни днем более не проникал свет, хотя отец всегда любил, когда в комнатах было много солнца. Теперь все они были плотно закрыты шторами из-за его возникшей светобоязни. Но если бы этим все и ограничилось! Его загорелая кожа покраснела, лицо, предплечья и голени отекли, голос стал хриплым и едва различимым, а лекари разводили руками, не зная, что делать с судорогами, одышкой и повышенной температурой.

Единственное, что советовали лекари, кроме отваров, обращаться к Созидателю – всеведущему богу. А потому у изголовья кровати отца висела пышная еловая веточка – символ их бога, веру в которого народу Стражтата насаживал еще ее прапрадед.

– Мечислав… – едва слышно пробормотал отец, и сердце Барбабы сжалось.

Она взяла отца за худую и слабую руку и прижалась губами к ней, стараясь подавить в себе слезы. Теперь было так непривычно смотреть на перстень с сапфиром – символом их княжеского рода – на таких костлявых пальцах отца. В детстве Барбара всегда соперничала с ее братом – Мечиславом – за внимание отца. Она училась обращаться с мечом и арбалетом, скакать на лошади и драться. Ей хотелось быть не хуже него и показать, что и она на многое способна, что отец может ей гордиться в той же степени, пусть она и девочка. Иногда Барбаре даже удавалось победить Мечислава в их шуточных схватках, хоть он был старше почти на четыре года. Ей хотелось услышать хотя бы одно доброе слово от скупого на эмоции отца, но тот, казалось, замечал лишь Мечислава, своего первенца и наследника стражтатского престола.

Но позже Барбара смирилась с этим, поняла, но не сдалась в полной мере. Она твердо решила, что раз не сможет завоевать внимание отца, как лучший боец, то станет самой уважаемой женщиной во всем Стражтате. Она, с присущим ей рвением, изучала этикет, училась вышивать, рисовать и как могла старалась полюбить поэзию. Марта – ее няня – так гордилась успехами подопечной, как никогда не гордился отец. Старушка часто говорила, что Барбара похожа на свою мать, потому что делала одни и те же ошибки при вышивании и спорила из-за тех же правил, что и Ханна когда-то.

Девушка и сама ненароком останавливала свой взгляд на портрете матери в Звездном зале и чем дальше шли годы, тем больше она подмечала, что и внешне она ничем ее не напоминала. Черные, как вороново крыло, волосы ниспадали ей на спину и слегла подкручивались на концах. Прямой нос и тонкие губы, глубокие синие глаза – все это с годами все больше напоминало всем придворным о внешнем сходстве с великим князем Болеславом, а не его светловолосой Ханной.

А потом, когда Барбаре исполнилось шестнадцать лет, в ней проснулся дар, и все снова заговорили о сходстве всех Залеских и о том, насколько сильна их кровь. Но даже внешнее сходство с отцом не делало его любимей в глазах отца и лишь перед отправкой в Хэксенштадт, она впервые увидела гордость в его глазах. Болеслав обнял ее на прощание и прошептал: "Не подведи, дочка".

К тому времени Мечислав уже закончил академию магии и вернулся домой. По всему Стражтату ходили легенды о его пребывании там. Барбара не была уверена, что хотя бы половина тех рассказов о княжиче в Хексенштадте было правдой или даже полуправдой. Вернулся он более дисциплинированным, серьезным, но таким же тщеславным и охочим до похвалы. А люди еще больше полюбили Мечислава, и каждый его шаг буквально превращали в подвиг. И конечно же отец гордился таким сыном, превозносил его и надеялся, что и дочь не оплошает в Хэксенштадте.

Барбару же слава и успехи брата в академии магии лишь пугали. Она уже давно подавила в себе дух соперничества за любовь отца. Теперь конкуренция не бурлила ее кровь, а лишала сил. Она боялась, что все взгляды в Хэксенштадте будут прикованы к ней, как к сестре Мечислава Залеского – того самого, который однажды станет Великим князем стражтатским, а не Барбарой, которая сама чего-то да стоит. Но в Хэксеншдте никто не сравнивал ее с братом. Наоборот, многих удивляло то, что Абсолют – высшая магическая сила, которая помогала сильнее пробудить дар – выявил в Барбаре дар вуа – мага, чья основная сила была заключена в голосе, – когда все ее предки были талантливыми ригарди – теми, чьи магические способности проявлялись при использовании взгляда.

И девушке, оторванной от дома и семьи, понравилось быть другой, чувствовать себя кем-то еще, кроме уже привычной ей роли княжны. В академии она обзавелась новыми знакомыми. И ей нравилось иметь друзей, которые не смотрели на ее титул и знатное происхождение. Будучи там, в далеком Вельтерне – а именно в этом государстве располагался Хэксенштадт – из писем Марты она узнала, что отца расстраивает ее дар. Но Барбара не чувствовала ни вины, ни стыда. В Хэксенштадте она была другой, не той, кем ее желали видеть другие, а той, кем она сама хотела быть, потому что люди Стражтата станут народом ее брата, а она хотела иметь что-то свое, пусть и не такое значительное.

Барбаре так нравилось обучаться в Хэксенштадте, что она как могла оттягивала поездки домой. Но несколько недель назад все изменилось. Посреди ночи в ее комнату в общежитии вошел Леон – странный, но добродушный слуга академии – и отвел ее к Алдрику Аберкону – директору Хэксенштадта. Аберкон не рассказал ей, что произошло, а лишь по-отечески положил ей руку на плечо и с сочувствием сообщил, что Барбара должна срочно вернуться домой.

Она отправилась в Стражтат той же ночью. Назад, из нового дома, где и хотела остаться по окончанию обучения в академии, став беглянкой Стражтата, и затеряться среди городов Вельтерна, став не Барбарой Залесской, а просто путешественницей. У ворот ее ждал карт и несколько слуг внутри, и Барабара узнала их лица. Слуги то ли с жалостью, то ли со страхом, поглядывали в ее сторону, отмалчиваясь, если Барбара задавала вопросы.

А Стражтат встретил ее холодным ветром и тусклым солнцем. Княжество, которое она не видела почти два года, словно не было радо ее возвращению. Сердце еще болело по тому, что она оставила, но здесь ее ждала семья и родные лица. Все стало на свои места, когда Барбара прибыла в Сражтадт. Якуб Ракивил – советник отца и близкий друг – и Марта рассказали ей все. Беда в их семью пришла не одна. Мечислава постигло несчастье, и он сошел с ума, став вести себя и думать, как дитя. Не выдержав болезни любимого сына и наследника, вскоре заболел и Болеслав.

Состояние великого князя с каждым днем становится только хуже. И Болеслав, будто чувствуя скорую кончину и желая загладить вину перед дочерью, просил ничего не сообщать ей, когда еще был в состоянии говорить. Он хотел как можно дольше оставлять Барбару в неведении, чтобы она смогла насладиться учебой в Хэксенштадте. Но самой Барбаре казалось, что ему хотелось хотя бы в ее памяти остаться тем могучим правителем из ее детства, а не иссохшим больным стариком.

Но теперь Болеслав совсем ослаб. Он не встает с постели и все время проводит то в бреду, то во сне. И без Барбары теперь здесь нельзя обойтись.

Барбара потерла шрам в форме полумесяца на запястье. Так она делала всегда, когда нужно было успокоиться. Ее старый секрет, о котором не знает никто при дворе.

Отец громко закашлял и открыл глаза. В его мутном взгляде Барбара старалась разглядеть былую страсть к жизни, строгость или хотя бы недовольство, но так ничего и не увидела. Даже наблюдая каждый день за ухудшающимся состоянием отца, она хотела верить, что все образуется, что вот он встанет с постели и скажет: «Ох, ну и дел накопилось, пока я хворал». Но вместо этого Болеслав постарался сжать руку дочери настолько крепко, насколько позволяла его слабость, и прохрипел:

– Ханна, милая, позови ко мне Мечислава.

Барбару словно ударили ножом по сердцу. Как сказать больному отцу в бреду, что Ханна – его жена – умерла еще при родах Барбары, а сын сейчас заперт в одной из комнат под присмотром очередной няни и нескольких стражников? Как сказать ему, что надежда всей его жизни теперь словно несмышленое дитя, которое никогда не сможет принять престол?

– Он… – Барбара глубоко вздохнула, потому что голос предательски дрожал. – Он сейчас занят делами Стражтата.

– Мой мальчик, – прохрипел отец и его губы тронула усталая полубезумная улыбка. – Он станет хорошим великим князем. Лучшим из всех. Передай ему это, Ханна.

Барбара едва разобрала последние слова из-за кашля, который вновь напал на отца. Она не обиделась из-за того, что отец совсем не вспомнил про нее. Болеслав был в бреду. Мозг подарил больному мужчине спокойствие, перенес его в тот мир, где еще была жива Ханна, а Мечислав все так же здоров и полон сил. Ну а Барбара не родилась.

У княжны не было слез, а только горькая правда, которую она приняла очень давно. Она прекрасно знала, что до ее рождения, отец был совсем другим – более чутким, понимающим и счастливым. Мама делала его таким. В то время даже территориальные претензии Црейфлодера не тяготили его, потому что по словам Якуба Ханна всегда умела находить правильные слова для отца, могла его успокоить и даже подать хорошую идею. И Якуб, и Марта много рассказывали Барбаре о маме, потому что ее отец молчал, похоронив глубоко в душе все воспоминания о ней. Он закрылся, зачерствел и даже не женился во второй раз, несмотря на советы, а тема матери в разговорах с ним для Барбары была закрыта.

– Ханна, – Болеслав посмотрел Барбаре прямо в глаза, и на мгновение его взгляд прояснился, и теперь в нем хотя бы отдаленно можно было узнать былого правителя. – Мечислав обязан продолжить мое дело и сохранить независимость Сражцтата. Он должен…

Отец не договорил. Его хватка окончательно ослабла, и он отпустил руку дочери. В считанные секунды жизнь покинула его. Все случилось так быстро и неожиданно, что Барбара не успела испугаться. Она даже не сразу поняла, что произошло.

За окном только-только поднималось солнце. Барбара смотрела на осунувшееся, измученное болезнью лицо отца, освещенное первыми солнечными лучами, проникающее в комнату сквозь тонкую щель между шторами. Она не могла плакать. Не могла даже пошевелить рукой, чтобы закрыть остекленевшие глаза отца. Ее парализовало горе и страх перед грядущим. Барбара рассмеялась. Но в ее смехе не было ничего радостного. Наоборот, он был проявлением ее боли, той самой эмоцией, которую она наконец смогла выдавить из себя. Истерический смех постепенно перерос в громкие рыдания, и девушка лицом припала к отцовской груди.

И с новым днем, принесшим смерть великого князя, начиналась новая эпоха.