Читать книгу Проклятый престол - Тери Ли - Страница 3

Дорогу в Золотой зал, где обычно занимался государственными делами великий князь Болеслав, Барбара знала с малых лет. Всего-то и нужно было сбежать от многочисленных служанок, скинув неудобную обувь, и рассекая по дорожкам Северного сада босиком, ворваться к Овальной лужайке, пронестись через центральный вход к главному холлу, чтобы взметнуться по лестнице на второй этаж. Но она никогда не пожелала бы находиться здесь в таких обстоятельствах.

Теперь в этой роскоши Барбара чувствовала себя не в своей тарелке, стоя у окна и сжимая в руках перстень отца с тем самым камнем, что должен был приносить мир и счастье. Она хотела и в то же время боялась примерить кольцо на свой палец, будто бы только этот жест и мог подтвердить смерть ее отца. Но Барбара знала, что вскоре перстень переплавят. Из металла и камня сделают украшение, более подходящее великой княгине. Где-нибудь на задней поверхности выгравируют короткое послание, которое и будет сопровождать Барбару, пока она не уступит место на троне своему наследнику. Эта странная и довольно старая традиция очень раздражала Барбару. Эта традиция будто подводила черту под всем, что сделал предыдущий правитель.

Новый день не принес ей облегчения, а лишь добавил забот после смерти отца. Со всех стран – и откуда же они всегда все узнают? – повалили сочувствующие письма их правителей. Они все были слишком учтивыми, но за громоздкими предложениями совсем не чувствовалось жалости. Эти письма будто были написаны по одному шаблону.

А несколько минут назад в этом самом зале, где всегда главенствовал ее отец, она ясно дала понять црейфлодерским послам, что не намерена идти им на уступки, и воля Болеслава станет ее путеводной звездой в жестоком мире политики. Она не выйдет замуж за младшего сына императора Црейфлодера, не станет марионеткой в руках большой империи и не принесет свое княжество на растерзание этим голодным волкам.

Но почему же так непрошено закрадывалась тревога? Барбара сомневалась, стоит ли начинать историю своего правления с наживания новых врагов, и переживала, смогла ли она сохранить лицо перед более опытными в политике црейфлодерскими послами. Пусть официально она еще и не приняла титул великой княгини.

Но – Созидатель! – как же ее раздражали эти напыщенные индюки, рыскавшие здесь и готовые залезть в любую дыру, чтобы узнать как можно больше государственных тайн Стражтата. Если бы не этикет, который в Барбару вдалбливали годами, она выставила бы их сразу же вон, как только они посмели просить ее аудиенции. Но избегать неприятных людей и проблем, которые они приносят, значит сдаться и показать свою слабость. Этому она научилась, наблюдая за отцом.

Тишину прервал скрип двустворчатой двери. В открывшемся проеме она увидела советника и ближайшего друга отца. Якуб Ракивил был крепким физически мужчиной в летах. Годы словно пожалели оставлять на нем свой след, лишь преобразив его мужскую красоту строгого лица тронувшей короткую бороду и зачесанные назад темные волосы сединой. Он был одет темно-коричневый жупан, поверх которого – черный кунтуш с широким поясом на талии, расшитым золотыми нитями. Единственное, что при всей внешней привлекательности Якуба, оставалось недостатком, так это его хромота на правую ногу и витиеватая трость с рысью.

Хромым Якуб стал так давно, что для Барбары рассказы о том сражении были сродни сказкам на ночь от Марты, которые она любила слушать по вечерам, когда укладывалась спать. Та славная битва при Белых водах была воспета не одним бардом или скоморохом, а подвиг Якуба Ракивила обеспечил ему заветное место не только при дворе, но и при великом князе. В той схватке схлестнулись рыцари Стражтата и Црейфлодера. Первые хотели оборонить свою страну, вторые – завоевать ее северные регионы. И тогда молодой, но уже опытный боец, Якуб, который до этого был ранен двумя стрелами в бок, прикрыл Болеслава Залеского от вражеского меча, решив, что все равно умирает. Меч, забравший за эту битву уже не одну жизнь, встретил сопротивление кости, а замешкавшегося и несостоявшегося княжеского убийцу настиг меч Болеслава. После такой самоотверженности великий князь не мог позволить, чтобы такой герой просто умер и для помощи ему были созваны лучшие лекари. И это было чудом, что Якуб смог не только продержаться до их прибытия, но и снова встать на ноги.

– Вы как нельзя пунктуальны, Якуб, – произнесла Барбара. – Я только-только выпроводила послов Црейфлодера.

– К своему удовлетворению я заметил их искреннее недовольство и даже услышал что-то из современных ругательств црейфлодерской знати, – проговорил Якуб и заговорщицки улыбнулся, что делал весьма редко. В вопросах, касающихся этого государства, он всегда был жесток и не упускал повода для издевки – такой его сделала та война, память о которой еще жива в ее народе.

Сегодня Барбара почувствовала неловкость между ними. И немудрено, ведь раньше Якуб относился к ней, как к дочери: давал советы и иногда даже ругал. А сейчас он стоит перед девчонкой, которая выросла на его глазах, и должен ей повиноваться, ведь она без пяти минут великая княгиня.

Они немного помолчали, но Барбаре хотелось разбавить эту гнетущую тишину, разорвать, чтобы не ощущать себя в этом замке такой одинокой:

– Вы сможете применить это знание через несколько дней, когда главы других государств прибудут на мою коронацию и император Нильс Мартин Сторк в том числе.

– Я думаю, что в таком случае нам уже будет не избежать открытого конфликта, – сразу же посерьезнел Якуб и решил вернуться к делам: – Вы ведь нервничаете перед коронацией?

– А как иначе? – встрепенулась девушка, ведь Якуб попал точно в цель.

Якуб помолчал и подошел ближе. Каждый его шаг, отсчитывание которого Барбара вела по стуку трости по полу, казался ей просто громкими ударами ее испуганного сердца. Она никакая не княгиня, а просто подделка, запасной вариант этого государства, к которому никто и не думал прибегать.

– Младшим никогда ничего не достается, – сказал он резко, жестко и донельзя прямолинейно. – Ни клочка земли, ни уважения, ни даже каких-либо государственных должностей. Мы всегда находимся вдали от отеческой любви, а потому сами выгрызаем себе дорогу наверх, благодаря не имени нашего рода, а нашим талантам. Вы именно такая, княжна, а потому это ваш шанс раскрыть свои таланты до конца.

Голос Якуба был подобен на гром среди ясного неба, и Барбару он одновременно пугал и вдохновлял. Настоящий правитель не должен быть мямлей. Он должен с холодной головой принимать сложные решения, даже если это перечит желаниям сердца. Венец на голове не украшение – это кандалы и обречение, это шанс повести свой народ по правильному пути или загубить его.

И – Созидатель – как же Барбара боялась второго варианта.

– Что вы мне посоветуете, Якуб? – спросила она как можно тверже, чтобы не показать своих переживаний еще больше. – Как отвадить послов Црейфлодера, не вызвав конфликта? Как не посрамить то наследие, которое мне осталось от отца?

– Выходите замуж, – немедля ответил Якуб. – Но не за црейфлодерского щенка, а как велят стражтатские традиции: маг-правитель из династии Залеских и человек, не владеющий магией из народа стражтатского. Настало время снова женщинам следовать этим традициям, ведь княжич… – Он сделал паузу, подбирая нужное слово. – Княжич болен.

– Традиции предков нерушимы, – почти прошептала Барбара слова ее старой служанки и едва не уронила перстень отца от внезапно накатившей слабости.

Согласно традициям, брат идет впереди наследования. Согласно традициям, даже в если он болен, Барбара не может занять престол в обход него, но это сделали. И сделал советник Якуб, который действительно пекся о государственных интересах в той же степени, что и Болеслав до своей болезни.

Барбаре захотелось истерично хохотнуть, но она сдержалась. Традиции! А ведь княжеский дом Залеских забыл своего бога – Ратибора – и повернулся к другому, заставил народ стражтатский сделать тоже самое, лишь потому что с новой верой Стражтат выглядел выгоднее на политической арене. Но не все смирились и приняли нового бога, и потому сейчас в стране двоеверие. Традиции – это лишь еще один рычаг давления на собственный народ. Потому что люди неохотно подчиняются чужой воле, ищут подвох и личную выгоду для правителя, но стоит им намекнуть, что это желание предков, то, к чему стремилось не одно поколение, и дело сразу меняется.

– На самом деле я пришел вам напомнить, княжна, о скором Дне единения, – Якуб переминался с ноги на ногу, и Барбара жестом позволила ему сесть на ближайшее кресло. – Конечно, коронация важна, но именно этот день покажет народу, что вы их человек и государство не ждет смута, если на престол сядет не наш княжич.

Барбара слишком шумно, как ей показалось, выдохнула, и Якуб заметил ее напряжение. День единения – один из самых древних праздников, подаренный еще их старым богом Ратибором. Это был век духов, магии, наполнявшей каждое дерево и каждый камень. Это была эпоха единения с природой и поиска ее знаков, а боги были олицетворением ее воли. День единения был овеян легендой о том, что когда древние разрозненные племена устали от постоянных междоусобных войн из-за магии, то им явился Ратибор и повелел призвать на княжение Тура Залеского. От него и пошла княжеская ветвь Стражтата.

Ратибор наказал Туру объединить магов и простых людей, а днем памяти этому событию стал День единения. Первый князь сделал то, что обещал Ратибор, а люди объединились под одной властью. Каждый год в этот день богу воздавались особые почести за это великое решение – совсем не такие пышные, как в обычных молитвах ему.

И даже после того, как прапрадед Барбары решил пресечь эту веру на корню, заменить Ратибора и остальную его свиту одним Созидателем, праздник остался, пусть его теперь и проводят не в честь старого бога, а объединителей Залеских.

В День единения по всему Стражтату зажигаются яркие костры – символ настойчивости и силы династии Залеских, а также божественной справедливости. В столице обычно проходят самые яркие гуляния. За много десятилетий они почти не изменились. Люди, которые начинают готовиться к празднику за несколько месяцев, надевают маски животных – ранее это делали, чтобы показать единение с природой, теперь же просто для забавы. На главной площади купцы торгуют лучшими товарами. Повсюду слышны голоса шутов – они веселят народ.

Но самая большая проблема была не в длинной официальной церемонии, а в том, что там должны были присутствовать все Залеские. Так уж повелось, и так они выказывали свое уважение народу. И раньше Барбара обожала эту традицию, потому что только в этот день она могла общаться с теми, кого выбирала сама. Ведь в обычное время девочка была лишена такой возможности.

– Мы не можем удерживать Мечислава в этих стенах, – начала Барбара. – Все члены княжеской семьи должны присутствовать на празднике.

– Но и показать его народу мы не можем, – продолжил ее мысль советник. – Он не контролирует свой дар и может кому-нибудь навредить. Нам это точно не нужно.

– Насколько я помню, его предыдущая сиделка пришла в себя, – неуверенно произнесла Барбара.

– После долгих дней кошмара наяву, в который погрузил ее ваш брат, княжна. И это не говоря о том, что ее голова разрывалась от боли, а, чтобы женщина не навредила себе, стараясь прекратить это, пришлось привязать ее тело к кровати, – мрачно напомнил Якуб.

– Если вы так говорите, значит, у вас есть решение?

– Почему вы так думаете? – Якуб улыбнулся хитрой улыбкой лиса.

– Потому что вы не просто так были советником моего отца больше тридцати лет.

Якуб хмыкнул, сделав свои выводы, но для Барбары они остались загадкой. Однако расспрашивать его она не стала. Потому что советник может расценить ее расспросы как неуверенность в себе. И пусть ему Барбара доверяла и знала, что проявление ее слабости навсегда останется в этих стенах. Но учиться вести себя как великая княгиня нужно постепенно, начиная с малого. Нельзя нравится всем и сразу. Даже если он и хотел продолжать служить ее отцу, карта легла иначе. Теперь он ее слуга, а не мертвого князя.

– Ваш дар отличается от способностей других Залеских, – понизив голос, сказал Якуб, и Барбара напряглась. – Зачаруйте его своим голосом, заставьте молчать и не шевелиться всю официальную часть, а позже его уведут. Мы не можем подвергать народ опасности. Тем более от члена княжеской семьи.

– Но я не закончила обучение в Хэксенштадте, вы же знаете! – запротестовала Барбара, ведь ей была противна даже мысль об использовании своего дара на ком-то из своей семьи. – Я не смогу ручаться, что смогу удерживать его все это время. И его… То, что творится теперь в его голове…

– Вы не уверены, что такое вообще можно контролировать, – догадался Якуб, и Барбара пристыжено кивнула. – Но вы должны хотя бы попытаться. Иного выбора я не вижу. – Он тяжело вздохнул. – Подумайте обо всем, что я сказал вам, княжна. Это только советы, а выбор всегда будет за вами. И ответственность за решения всегда нести будете только вы.

С этими словами он поднялся с кресла и попросил о возможности удалиться. Барбара без слов его опустила и даже не взглянула, как советник похромал обратно к двери. Она еще не стала княгиней, а проблемы уже наваливаются одна за другой.

Барбара вновь взглянула на перстень, который не выпускала из своих рук, и ей так захотелось, чтобы эта вещь действительно придавала ей сил. Она смотрела на перстень и так злилась на отца, за то, что он оставил ее совсем неподготовленной. Но злоба быстро сменилась стыдом. Тело великого князя еще остыть не успело, а она вместо того, чтобы оплакивать его кончину, злится, что пришлось раньше повзрослеть. Барбара бросила кольцо на стол, и перевела дух. Она посмотрела на карту Стражтата. Долгие годы каждый правитель из династии Залеских сохранял независимость своей страны. И вдруг Барбара поняла – теперь это и ее священный долг, и именно это недоговорил ее отец, когда смерть внезапно забрала его в свое царство.