Читать книгу Проклятый престол - Тери Ли - Страница 5

Несколько дней Барбара провела, встречая гостей из других государств. Их было так много, что от вежливой улыбки, которой приходилось одарять каждого делегата, уже болели скулы. Некоторые главы государств, также, как и император Црейфлодера выказав пренебрежение к будущей великой княгине не прибыли в Стражтат, а лишь отправили вместо себя советников или министров.

Но больше всего Барбару впечатлила делегация из Вельтерна. Император прибыл в сопровождении представителей пяти знатных родов: Вайскопф, Райх, Энгстелиг, Боден и Вайдман. Привлекла внимание княжны одна угрюмая молодая девушка со шрамами на лице и повязкой на глазу. Она слишком сильно выделялась и всей делегации Вельтерна. Позже Якуб объяснил, что это молодой палач и последний представитель рода Энгстелигов, ведь вся ее семья погибла в пожаре.

Барбаре только и оставалось, что ужаснуться, выпавшему на долю девушки горю, но поддержать ее княжна не решилась. Энгстелиг, пусть и чем-то походила судьбой на саму Барбару, явно не ждала сочувствия от других. Да и что Барбара могла ей сказать? Уж лучше она промолчит сейчас, чем уподобится тем канцеляристам, которые еще недавно заваливали ее письмами с фальшивым сочувствием, от якобы глав государств. Да и Барбара на собственной шкуре осознала, что чужая жалость только бередит раны, а не заживляет их.

А вот кто ей действительно понравился, так это император Кранхайт Драхен. Он был полон жизни и веселья. На официальном приеме за столом он выпивал кубок за кубком вино, но, казалось, что даже не хмелел и продолжал рассказывать увлекательные истории, которые касались его и отца Барбары. Но даже несмотря на такую дружественную атмосферу княжна не расслаблялась. Она понимала, что все люди за ее столом подкованы в политике и если она покажет свою слабость, то они сожрут ее. Особенно Отто Вайдман – шпион императора, – которому палец в рот не клади, а дай выведать чужие секреты. Он весь банкет блуждал своими меленькими змеиными глазками, как будто даже стены могли выдать ему чужие тайны. И его заготовленные лестные слова в адрес Барбары не помогли княжне избавиться от неприятного предчувствия, что она для него как раскрытая книга.

И даже во время пиршества Энгстелиг отличилась от всех. Она стояла за спиной у Императора и грозно осматривала всех собравшихся своим единственным глазом. Барбара хоть и понимала, что это невежественно, все равно не могла удержаться от того, чтобы мельком не смотреть на девушку. Низкая, черноволосая, с острыми чертами лица со шрамами и обидой в сердце – такими женщинами стражтатские матери пугали своих детей, когда рассказывали о старых жрицах их древнего бога Ратибора. Энгстелиг казалась Барбаре опасной, хотя Якуб советовал присмотреться к Отто Вайдману.

Как же счастлива была Барбара, когда банкет закончился, и она наконец смогла спрятаться у брата в комнате, продолжая читать ему. За сказками Барбара пыталась незаметно поддерживать контроль звуком своего голоса над Мечиславом. С каждым разом у нее получалось лучше, но чувствовала себя девушка при этом только хуже. Однако ее сил все равно хватало только на десять-пятнадцать минут – невообразимо мало в сравнении с церемонией на День единения.

Сегодня Барбара читала брату сказку о степной рыси, которая выживала за счет игр с торговцами, которые держали путь в дальние страны. Она стояла у развилки дороги и предлагала подсказать безопасный путь за ответ на несколько загадок, чтобы даже Горан – дух полей и степей – не смог сбить их с пути. Рысь хитрила и не говорила бедным торговцам, чего они лишатся, если не справятся с заданием. Она лишала их жизни. Так рысь мстила людям за то, что из-за их присутствия страдают ее родные места. Сказка была жуткой и жестокой, как и многие другие в Стражтате. Но Барбра не пожалела, что решила прочесть брату именно ее. Потому что в этой истории упоминалось уже знакомое ей слово «Каракал» – имя степной рыси. И хоть Барбаре это ничего не сказало, но она чувствовала, что разгадка уже где-то близко.

– Каракал! Каракал! Каракал! – стал повторять Мечислав, вскидывая руку со своим солдатиком вверх. – Большой Каракал съест всех вас! – Он кинул солдатика в остальную армию.

– Мечислав! Прекрати! – Барбара подскочила с места, начиная собирать солдатиков, но брат продолжал их раскидывать, приплясывая по комнате и напевая на какой-то свой мотив «Каракал».

– Я прикажу Якубу тебя наказать, если не прекратишь! – Он резко и сильно схватил ее за руку. – Я великий князь! И Каракал накажет тебя!

Брат стиснул ее руку сильнее, и Барбара поняла, чего так боялся Якуб, когда просил ее использовать магию на брате. Сейчас Мечислав не контролировал себя. Болезнь, забравшаяся ему в голову, парализовала магию мысли и сделала физически сильным. Брат не понимает, что такое хорошо и что такое плохо, но знает, что значит чего-то хотеть и с такой силой его будет сложно остановить. Барбаре просто повезло, что он не сломал ей руку.

– Якуб накажет тебя! И Каракал накажет тебя! – приговаривал брат.

Не в силах терпеть выходки брата, княжна покинула его комнату.

***

Она бежала по лестнице, стараясь сдерживать слезы. Как же невыносимо больно видеть брата вот таким – взрослым ребенком, который навечно останется взаперти. Ей было стыдно, что она убежала, не попытавшись даже успокоить его с помощью магии, но ей до сих пор была противна мысль ее использования на родном человеке. И как хорошо, что в тот момент она не нарвалась ни на кого из гостей, и своим обезумевшим видом напугала лишь Марту.

Сколько Барбара себя помнила, нянечка всегда была в этом дворце. Марта прибирала, заботилась и выполняла любую работу, за которую платили. Сюда ее устроила мать Барбары. Ей было непривычно и одиноко в огромном дворце, после свадьбы с Болеславом, и Ханна была рада видеть хотя бы одно знакомое лицо здесь. Позже Марта привела сюда и свою младшую сестру – Элишку, которая без устали трудилась на кухне.

– Княжна! Что это с вами? – Марта подпрыгнула на месте, когда Барбара вылетела из-за угла. – За вами будто призрак гонится!

– Ничего, Марта, все в порядке, – стараясь вернуть себе самообладание, произнесла Барбара.

Нянечка, смерив Барбару недоверчивым взглядом, не поверила. Ее морщинистое лицо сразу стало серьезным и хмурым, и Барбара почему-то заволновалась, когда она из-под своего фартука вытащила сверток и протянула ей.

– Возьмите, княжна, – прошептала Марта. – Я не была уверена, а сейчас знаю, что так нужно сделать. Господин Ракивил не позволил мне оставить его у постели великого князя, а ведь – я знаю! – это могло бы помочь.

Барбара растерялась, не зная, что делать, ведь ей было непонятно, что лежит в свертке, а глаза Марты ее пугали. В них появилась какая-то одержимость, тайная страсть и, быть может, безумие.

– Великий Ратибор помогает всем, кто нуждается в нем! Нельзя было от него отказываться, княжна, – причитала Марта все так же шепотом. – Он бог помощи, бог силы и мщения. А еще…

– Марта, ты… староверка?

Это слово с ужасом сорвалось с губ Барбары. Всю жизнь они праздновали День единения, но среди толпы, пришедшей на праздник, всегда было больше нововеров, и ей даже удавалось забыть, что староверы среди них. Они все еще ходили в леса, чтобы принести в жертву богу хлеб, молоко и овощи. Их волхвы все еще на костях гадали о прошлом, будущем и утраченном. Их жрицы все еще воспевали в лесах силу Ратибора, одеваясь в белые одежды, подпоясанные красной лентой. Они распускали свои волосы, чтобы те соприкасались с ветром – дыханием их бога. Но подношений становилось все меньше, а из-за этого их бог становился слабее.

Их было мало, но они все еще оставались, как черное пятно в жизни Стражтата.

Староверы пугали Барбару своей дикостью и зависимостью от природы. Как член княжеской семьи, она любила День единения и была рада тому, что их народ живет в мире. Но как девочка, которая выросла на страшных рассказах брата о староверах, опасалась и не хотела подпускать к себе.

Но Марта, ее любимая Марта… Барбару вновь словно ударили ножом по сердцу. Она – лишь из вежливости и сдерживая слезы – взяла из рук нянечки сверток, пообещав себе избавиться от него.

– Ратибор бы защитил вашего отца, – шептала Марта. – Но мне не позволили оставить даже этот маленький оберег. Зато он защитит вас, княжна!

– Я… – Барбара не знала, что ответить. – Спасибо.

Старый бог мертв, и силы его иссякли, а те, кто верит, что он рядом и защитит их, просто безумцы. Ратибор ушел, когда давным-давно великий князь стражтатский приказал избавиться от главной статуи бога в центре столицы Стражтата – Старграде. Легенду об этом событии помнят и рассказывают до сих пор. Предание гласит, что статую потащили по улице. И тогда все в городе услышали, как Ратибор закричал: «Еще вчера люди верили в меня, а сегодня хотят избавиться!». Затем статую спустили в реку, вот только она поплыла против течения. На прощание Ратибор выкрикнул проклятие семье великого князя.

Барбара не верила ни в Ратибора, ни в силу его амулета, но сказать об этом Марте не могла. Ее отец был болен, и если ему не помогли лекарства, то суеверия и подавно, подумалось Барбаре, когда она вспомнила еловые ветви у постели Болеслава.

Марта все еще не готова была ее отпускать и продолжала что-то лепетать, но у Барбары не было сил этого слушать, а потому она просто ушла, не сказав старой няньке напоследок ни слова.

***

Лишь вечер принес ей спокойствие, а точнее прогулка в сад. Барбара сделала то, что не должен делать глава государства: она сбежала от ответственности. Княжна пообещала себе, что это всего лишь на день. Потому что ей нужно было передохнуть и все обдумать. Барбара не могла поверить в то, что Марта – староверка, как и не могла выбросить из головы Мечислава.

Она совсем отчаялась. Барбаре так хотелось вернуться в детство, быть беззаботной девчонкой, играть с братом, по-доброму потешаться над Мартой. Она рада была бы не знать, что такое опустошенность, потому что события последних дней полностью выкачали из нее энергию. Теперь Барбара, смотря на себя в зеркало, видела там лишь оболочку человека с пустотой внутри. А от мысли, что на ней лежит ответственность за целое государство, хотелось плакать, сжавшись где-нибудь в углу. Но Барбара не могла позволить себе такую роскошь. Ей нужно было набраться сил, вспомнить, какой она была до навалившихся проблем. И княжна была уверена, что лучше всего для этой цели подходит укромное место у пруда. А потому Барбара, сбежав из замка и – совсем как в детстве – скинув неудобную обувь, направилась туда. Ах, если бы ее сейчас видела Марта! Как она, в прекрасном платье, неслась в грязных охотничьих сапогах из оленьей кожи. Хотя княжна и не была уверена, что ей стоит беспокоиться по поводу чувств староверки.

– Неужели судьба сама сводит нас? – Барбара подняла голову и увидела Михаэля, по щиколотку стоящего в воде.

Если бы она не знала его, то подумала, что это какой-то бродяга. Он снова был в простой широкой рубашке, темных штанах, сшитых из шелка и хлопка, а сапоги валялись на берегу. Его волосы немного подкручивающиеся на концах волосы были взъерошены, но он все равно оставался таким же опасно-очаровательным.

– О, я не знала, что здесь кто-то есть, – Барбара попятилась назад, но принц остановил ее.

– Неужели вы думаете, что на этом пруду нам двоим не хватит места?

Он улыбнулся, и Барбара вновь напомнила себе, что нельзя очаровываться. Этот человек прибыл из Црейфлодера. Это с его народом постоянно вел войны отец, и из-за них сгорела не одна стражтатская деревня.

– Не хотела вас стеснять, – Барбара и сама не понимала, почему оправдывается.

Но принц, казалось, не обратил на это внимания. Зато его взгляд привлекло кое-что другое:

– Я смотрю, кто-то также, как и я, ненавидит официальность?

Барбара стыдливо потупила взгляд, но не стала прятать грязные сапоги, которые совсем не вязались с ее остальным нарядом. Она пришла сюда ради спокойствия, а не чтения моралей.

– Просто не хотелось испортить хорошую обувь такой прогулкой.

– Странно, вы ведь не производите впечатления кисейной барышни, – хмыкнул Михаэль, прохаживаясь по воде.

– Неужели? – у Барбары вышло грубее, чем она хотела, но извиняться она не стала. Это не она сейчас стояла в пруду в какой попало одежде.

Михаэль еще немного прошелся взад-вперед и, уперев руки в бока, задумчиво произнес:

– Глядя на вас, я вижу девушку, которая загрызет за свою страну. И думаю, что в детстве вы мечтали о битвах, а не вышивании, хотя этикет говорил обратное. И вы многое сделали бы, если бы не он. Вас выдает то, что, когда вы хотите плюнуть собеседнику в лицо, то поджимаете губы. – Михаэль по-доброму рассмеялся, увидев, что Барбара нахохлилась, как дикая кошка, готовая постоять за себя. – Да, и вот этот взгляд бойца. Вы хотите сделать своим оружием слова, хотя понимаете, что кинжал лучше решает эту проблему.

– Я не убийца.

– А я и не говорил такого. – Михаэль тяжело вздохнул. – Вы с трудом доверяете людям, потому что боитесь злого умысла. Но, поверьте, у меня нет каких-то скрытых целей. – Он перевел взгляд на Барбару. – Я восьмой ребенок императора Црейфлодера, но вы и люди Стражтата видят во мне моего отца, хотя мы ничем и не похожи.

– К чему вы клоните?

– Когда-нибудь, когда вы примете престол, вас начнут сравнивать с вашим отцом, и вы устанете.

Для человека, который казался легкомысленным, его слова звучали слишком глубоко и устало. А Барбара не могла понять какой же этот человек на самом деле. Однако серьезность быстро спала с его лица, словно он на секунду забылся, показал ей себя без всей этой напускной бравады и стыдился того, что снял свою маску.

Барбара хотела возразить. Хотела сказать, что ее отец был чудесным правителем, который сделал много хорошего для этой главы. Но в действительности так соврать она не могла, потому что достижения отца давили на нее, княжна очень боялась, что не сможет достигнуть этого уровня, и ее народ увидит это. Принц заметил тень замешательства на ее лице, а потому поспешил успокоить:

– Вы мне нравитесь, княжна, – произнес Михаэль. – Из вас выйдет хороший правитель. Возможно, лучший из тех, кого видела эта страна. Вы словно чувствуете людей, хотя и остаетесь холодной, не выказываете симпатий, о которых могли бы пожалеть. В этом-то вы, конечно, правы. Не стоит пока заводить союзников, не разобравшись в том, как лежат карты.

Барбара посмотрела на принца. В его словах явно был какой-то подтекст. Но вот какой?

– Я постараюсь не обмануть ваши ожидания, – неуверенно ответила княжна. Хоть она и ненавидела Црейфлодер за все беды, принесенные Стражтату. Но в Михаэле она не видела угрозы. Да и с каждым его словом она все меньше видела в нем црейфлодерца, хоть и старалась бороться с этим чувством, твердя себе, что внешность и слова обманчивы.

– Но я надеюсь, что мы с вами подружимся, – подытожил Михаэль. – Пора бы Стражтату и Црейфлодеру подписать вечный мир и зарыть топор войны. Все и так устали.

Барбара боялась пообещать лишнего. Да и в конце концов, Михаэль лишь восьмой ребенок императора. Он не может решать такие важные государственные дела.

– Принц Михаэль…

– И вот вы снова заладили! – раздосадовано произнес принц. – Вам самой не осточертело то, что в вас видят титул, а не вас?

Он уколол по больному, но Барбара не показала этого.

– Я вас молю, давайте хоть на сегодняшний вечер побудем просто людьми без их именитых фамилий. Теми, кого никто не знает. Просто Михаэль. Не принц Црейфлодера.

Барбара не решалась. Ей так хотелось вновь почувствовать то, что она ощущала в Хэксенштадте. Но подходящий ли это человек? Михаэль Сторк – принц Црейфлодера. Не наследник, но все-таки принц. Барбара боялась быть обманутой, но соблазн стать кем-то простым на один вечер, скинуть с себя эти обязанности был сильнее.

– Просто Барбара. Не будущая великая княгиня Стражтата.

***

Утром Барбару известили, что ее желают видеть Якуб и Войцех в Золотом зале. И это ее насторожило. Потому что Войцех ни за что сам не пошел бы на незапланированную встречу, а это значит, что появились какие-то проблемы, которые Барбара должна будет решить.

Когда она вошла, Якуб, опираясь на свою трость, встал со своего места и уважительно поклонился, в то время как Войцех, стоявший до этого у окна, со сложенными руками на груди сделал это только под давлением тяжелого взгляда Ракивила. Лицо Войцеха было напряженным и злым, и Барбаре казалось, что единственное, что его сдерживало присутствие в зале Якуба. Вуйчик был высоким и крупным человеком с низко посаженными карими глазами и широкой челюстью. Он чем-то походил на дикого медведя в лесах: такой же огромный и вечно чем-то недовольный.

– По какому поводу вы тревожите меня? – властным тоном произнесла Барбара.

– По какому поводу?! – зарычал Войцех. – Это вы мне скажите! Все только и говорят о вашей вчерашней выходке.

Якуб бросил на Барбару нечитаемый взгляд, а сама княжна оставалась в замешательстве. Для нее не было секретом то, что Войцех недолюбливал ее. Еще бы! Женщина на троне! Такого не бывало уже лет двести. Поводом его недовольства могло стать что угодно, ведь он любил придираться к каждой мелочи, а потому Барбаре оставалось только гадать из-за чего Войцех такой рассвирепевший.

– Вчера вечером вы тайно якшались с этим щенком Сторком у пруда! – выплюнул Войцех, весь красный и со вздувшейся веной на лбу.

– Выбирай выражения, Войцех, – осадил его Якуб. – Ты говоришь не с крестьянкой, а без пяти минут твоей княгиней.

– А как еще назвать то, что наша княжна крутит шашни с принцем самой ненавидимой нами империей, Якуб? – зарычал Войцех, ударив кулаком по столу.

– Прекратите оба! – прикрикнула Барбара, стараясь показать, что в этой комнате главная все-таки она. – На каком основании вы полагаете, что у нас было… – Она не знала, как лучше перефразировать ругань Войцеха. – Что у нас было свидание с принцем?

– Вы и сами прекрасно все понимаете! Молодой принц, пользующийся популярностью у женщин, и… – Он хотел сказать что-то грязное, и Барбара знала это, но громкий кашель Якуба не позволил ему этого сделать.

– И кто? Договаривайте. – Барбара разозлилась.

Да, она не была настоящей великой княгиней – всего лишь замена заболевшему брату. Но кто сказал, что она не достойна? Кто позволил винить ее в том, чего она не совершала? Это была просто прогулка, в которой не было титулов и тем более чего-то романтического. Однако проблема была в другом. Если знал Войцех, то значит, знают и другие. И воспримут это также, как и советник – сочтут предательством своей страны. А Барбаре совсем не хотелось так начинать свое правление. И для княжны оставалось совершенной загадкой, откуда всем стало известно о встрече с Михаэлем?

Войцех молчал, и в этом была заслуга не Барбары, а мрачного Якуба. И молодой княжне было горько оттого, что не она была авторитетом для этого человека, а Ракивил, который – даже будучи хромым калекой – значил для Вуйчика больше, чем она. Он так и не договорил, а Барбара оставила за собой последнее слово. Развернувшись на каблуках, она удалилась из Золотого зала, изо всех сил стараясь придать своей походке уверенный вид.

Барбара была уверена, что вчера их с Михаэлем никто не видел. А значит об их прогулке все могли узнать лишь со слов самого принца. У него нет скрытых умыслов! Как же! Возможно, в этом и состоял его план: постараться расположить Барбару к себе и дискредитировать ее перед советниками, народом и остальным миром. Возможно, его задумка была показать Барбару легкомысленной и падкой на лесть и флирт мужчин. Но она не такая. Она покажет, насколько остры ее пока еще маленькие зубки.

Наплевав в который раз на этикет, она без стука ворвалась в покои, отведенные для принца, чтобы все прояснить. Михаэля она застала, сидящим в кресле и читающим книгу за утренним чаем. Увидев ее, принц поприветствовал ее улыбкой и спросил, что привело ее в столь ранний час.

– Что меня сюда привело?! – прикрикнула Барбара, хлопнув дверьми. – Что за слухи вы распускаете при моем дворе? Почему мои советники говорят о том, что я кручу с вами роман? Зачем вы рассказали про нашу вчерашнюю прогулку.

Михаэль отложил в сторону книгу и поднялся со своего места. В его движениях появилась напряженность, а на лице недоумение.

– Поверьте, если на нас кто-то донес, то это был точно не я, княжна, – произнес он мягко и успокаивающе. – Я, как и вы, не заинтересован в этих слухах. Отец будет вне себя от ярости, когда узнает, что я налаживаю с вами контакт после… после вашего поступка с нашими послами.

– Да откуда я могу знать, какие у вас могут быть цели? – Барбара была зла и не следила за тем, что за слова вырываются из ее уст. – Вы, црейфлодерцы, всегда были лживыми и тщедушными! Вам ничего не стоит и сейчас мне лгать! Вы такой же, как и ваш отец!

Мягкая улыбка упала с лица Михаэля, и Барбара на миг пожалела о сказанных ею словах. Но это чувство быстро прошло, почему-то ей хотелось в этот момент ударить его побольнее. Это словно была месть за то, что ей пришлось вытерпеть при разговоре с Войцехом.

– Слава идет впереди вас, княжна, – только и ответил Михаэль мрачно. – Жестокость вы унаследовали от отца.

– Не вам говорить о жестокости отцов, – сказала Барбара, гордо вскинув подбородок. – На этом наше с вами общение ограничится лишь официальными встречами и не более того.

Она развернулась и гордо прошагала к двери – все еще разъяренная и преданная, – где ее догнали слова Михаэля, которыми он словно хотел еще раз проложить мост там, где Барбара создала обрыв.

– Я никому ни о чем не говорил, княжна. Я не виновен.

Но Барбара молча вышла. Она не знала, где сейчас спрятаться, ведь княжне казалось, что все знают о ее позоре. Ей было стыдно за то, что ее оболгали. И еще больше она злилась, что доверилась не тому человеку. Она была не готова к этому, не готова к такой ответственности и пристальному вниманию к каждому ее шагу. Даже один вечер свободы обернулся для нее крахом.

Барбара решила успокоить себя в кабинете отца. К тому же ей хотелось вернуться к изучению бумаг, которые она нашла там. Но сделать ей этого не удалось, потому что в кабинете ее уже ожидал Якуб.

– Вы тоже решили меня отчитать? – устало произнесла Барбара, садясь в отцовское кресло.

– Нет, – ответил Якуб, поглаживая свою трость. – Я думаю, вы и сами понимаете, что вам нужно быть осторожней. Особенно с молодыми принцами.

– Безусловно.

– Я пришел для того, чтобы вернуться к недавнему разговору о вашем замужестве. В свете последних слухов, вам необходимо связать себя узами брака и не выставлять более Залеских в таком свете.

– Вы правы, – кротко согласилась княжна, уставшая постоянно делать величественный вид. – Но не могу же я выйти замуж за первого встречного!

– К следующему утру я найду для Вас достойных женихов. Вам нужно будет лишь сделать выбор, – тоном, не терпящим возражений, сказал Якуб и заковылял прочь из кабинета. А Барбара так и стояла посреди помещения, решив ничего не отвечать Ракивилу. Хотя точно знала, что Болеслав ни за что в жизни не позволил бы разговаривать с ним таким тоном даже своему лучшему другу.