Читать книгу Камбоджа и год ЮНТАК - Том Риддл - Страница 5

В 5.30 утра в Бангкоке несколько мужчин, одетых не в самые удобные деловые костюмы, ждут посадки на самолет Бангкокских авиалиний, вылетающий в Пномпень. Рядом с ними стоят располневшие женщины среднего возраста в шелковых платьях. Никто из этих людей в ООН не работает. Это камбоджийцы, которые много лет прожили за границей. Теперь они собираются домой: кто-то – в гости, кто-то – насовсем. Деловые костюмы, кажется, являются обязательными для возвращения камбоджийцев домой.

Через час я выхожу из самолета в крошечном аэропорту Пномпеня, и жара сражает меня – моментально становлюсь потным и липким. Прохожу через паспортный контроль – костюмы исчезли. Сейчас середина сухого сезона, и в пиджаке стало бы невыносимо жарко даже сотруднику ООН.

Двусторонняя дорога с тротуарами из аэропорта Почентонг в Пномпень забита машинами, мотоциклами, грузовиками, велорикшами, тележками, запряженными пони или быками, велосипедами и пешеходами. В Камбодже, как и в США, движение правостороннее, но если вы хотите ездить по левой полосе – пожалуйста. Фактически люди водят машины как хотят – правил не существует. Например, у некоторых главных перекрестков установлены светофоры, но водители останавливаются на красный исключительно по желанию. Если кто-то хочет попасть на главную дорогу с боковой – он просто вкатывается. Другие водители пропускают его или он сам резко тормозит, чтобы пропустить других водителей. Иногда курица пересекает дорогу.

Первый раз въезжая в город и позже, гуляя по улицам, я поражался тому, что было привычным для любого пешехода-камбоджийца:

• человек везет три шины перед собой на мотоцикле, и его пальцы с трудом достают до руля;

• мотоцикл настолько перегружен дюжинами живых куриц, связанных за ноги, что сам стал похож на одну живую гигантскую курицу;

• крошечный мопед, и на нем шесть человек. Это семья – отец, мать, двое детей и по младенцу на коленях у каждого родителя;

• на одноместной велорикше едет целый класс начальной школы. Некоторые рикши везут стекло размером с дверь, груду кирпичей, кровать. Только скажите, что вам перевезти, – они перевезут все!

Дороги настолько забиты, что никто не движется быстрее велорикш. Поэтому водители просто разъезжаются, когда врезаются друг в друга. За чертой города, однако, происходят серьезные кровавые аварии, иногда с переворачиванием машин – на проселочных дорогах нет ограничений ни по количеству пассажиров, ни по скорости.

В этом городе с населением около миллиона многие средства передвижения – это собственность ООН (легковушки и грузовики белого цвета). Некоторые машины принадлежат НГО (негосударственным организациям): CARE[3], “Спасите детей”, “Лютеранской мировой службе”, “Церковной мировой службе”, “Американскому Красному Кресту”, “Швейцарскому Красному Кресту”, “Шведскому Красному Кресту”, “Комитету службы американских друзей”, “Службе квакеров Австралии”, “Мировому видению”, “Мировой заботе”, “Мировой семье Гавайев”, “Международной организации инвалидов”, ЮНИСЕФ… Даже трансцендентальный гуру медитации, Махариши, открыл НГО в Пномпене.

Периодически в потоке движения мелькают белые грузовики, похожие на белые корабли на колесах. Это перевозчики военных ООН, спроектированные для езды по минным полям: мины взрываются, шрапнель отлетает от толстого “киля” грузовика, никого не убивая, по крайней мере, теоретически. Камбоджа знаменита своими минными полями и тем, что никто на самом деле не знает, сколько миллионов мин существует и где они зарыты. Каждый месяц около двухсот человек, многие из них дети, делают неверный шаг и лишаются конечности или двух. Считается, что у одного из 237 камбоджийцев не хватает конечности.

Втиснутые в неопределенного вида трехэтажные бетонные здания, вдоль городских улиц тянутся магазины, отели, салоны красоты, агентства путешествий, государственные офисы, рестораны и кинотеатры. В самых роскошных кварталах города бродят попрошайки – вдовы с детьми и солдаты на костылях. Совершенно очевидно, что эти солдаты находились не в специальных белых грузовиках ООН, когда пересекали минные поля. В сорока процентах камбоджийских семей глава – женщина, поэтому никого не удивляет, что повсюду вдовы с детьми. Их мужья умерли от голода, подорвались на минах, погибли в бою или их просто убили. Камбоджа – это страна оторванных конечностей и одиноких сердец. В любом случае к попрошайкам относятся терпимо и даже в магазинах иногда дают мелочь.

Клерки в магазинах в центре города зарабатывают в два раза больше годового среднедушевого дохода в $180 США – они зарабатывают 20 000 камбоджийских риелей (около 30 американских долларов ежемесячно). Этой суммы достаточно, чтобы пообедать раз или два в месяц в одном из лучших ресторанов Пномпеня. Я постепенно приходил к пониманию того, что Камбоджа во многих отношениях являлась одной из самых бедных стран мира.

Позади торговых кварталов этого расположенного на удивительно плоской равнине города, аккуратно разделенного французами на ровные квадраты пронумерованных, иногда немного изогнутых улиц, располагаются жилые районы. Там много больших и элегантных бетонных и кирпичных домов. О, если они сейчас не элегантны, то вскоре будут. Это рай для строителей! Здесь нет ни одной улицы, ни крошечной и незаметной, ни благоустроенной и широкой, где бы ни копошились вьетнамские рабочие. К чему такая спешка? В город прибывает много иностранцев, а сдающие жилье знают, что смогут заработать на доме три, или четыре, или даже пять тысяч долларов в месяц. Американские доллары – самая предпочитаемая валюта, гораздо более стабильная, чем неустойчивый камбоджийский риель. Все это означает, что камбоджийцы не могут позволить себе достойное жилье, что иностранные правительства и негосударственные организации тратят большую часть своего бюджета на съем квартир и офисов и что владельцы квартир могут в месяц заработать больше, чем клерки за восемь лет. В этих только что отремонтированных домах есть электричество и кондиционеры, которые, может, работают, а может, и нет. Когда они не работают, жильцы жалуются, что жарятся живьем, как курица в духовке, в своих современных, лишенных воздуха бетонных печах.

Конечно же, не все в жилых районах готовы начать ремонт своих домов. Большинство обитает в местах классом пониже: шумных, переполненных съемных квартирах, в пыльных, разваливающихся домах, в домиках с крышами из бамбуковых листьев, в рикшах велосипедистов или на куске картонной коробки, плоско разложенной на тротуаре. Людей, которые устроили лагерь вдоль главных улиц, международная община называет ВП – “вынужденные переселенцы”. Это означает, что рядом с их домами совсем недавно проходили военные действия и они устремились в город вместо того, чтобы стать мишенью для “врага этого года”, кто бы он ни был. По данным ООН, в Камбодже сейчас насчитывается около 180 000 ВП, разбросанных повсюду.

В ресторанах и на рынках изобилие еды. В городе полно всевозможных ресторанов. Они чистые – в противном случае в них бы никто не ел. У них, однако, собственный стандарт чистоты. Большинство ресторанов выходят на пыльные дороги; везде мухи, кухни черные, приборы жирные, повара курят, когда готовят, воду из-под крана пить нельзя, и люди не очень верят в мытье рук. Стандарт чистоты таков, что в одном из придорожных ресторанов, где я иногда ем с водителями рикш, все обедающие пьют из одной чашки. Когда я пью из одной чашки с моими товарищами по обеду, бывает полезно подумать о том, что теория заражения микробами, как и теория Большого взрыва или теория Сотворения мира, – это всего лишь теория и, соответственно, остается открытой для обсуждения.

Тем не менее, некоторые работники НГО говорят, что есть прямая связь между санитарными стандартами в Камбодже и тем, что 20 % детей не доживают до пяти лет.

В отличие от тайцев, легко идущие по жизни камбоджийцы кладут в еду мало чили, имбиря и чеснока. Здесь самая главная специя – жир, и им покрыты рыбные, овощные, яичные и мясные блюда, продаваемые в придорожных ресторанах. Поражает, однако, то, что почти все пункты питания продают пиво “Бек”, “Тайгер”, “Хайнекен”. Иногда можно встретить “Миллер Драфт”, и все по той же цене, что и импортная кока-кола.

Камбоджийцы – чистоплотные люди. Многие моются на улице под краном или в тазу, потому что, так или иначе, любят выглядеть аккуратными и чистыми. Мытье на улице, кстати, не считается чем-то неприличным, потому что моющиеся заворачиваются в крамаа, подобие широкой юбки. Нормы приличия не ограничиваются мытьем. Почти никто не носит шорты, а женщины никогда не открывают ноги выше колена. Мне говорили, что камбоджийки настолько благопристойны, что вообще никогда не раздеваются полностью.

Возможно, что французы и заложили этот город, но его основала камбоджийская леди, миссис Пен. Однажды в легендарном прошлом миссис Пен нашла бронзовую статую Будды на небольшом холме (пном), и именно на этом месте сейчас стоит Пномпень. Не забыв об этом благоприятном знаке, люди обосновались в этом месте, назвав его пном миссис Пен (произносится Миссис Пен’c Па-ноум), или, для краткости, Пномпень. В настоящее время ее останки покоятся на том самом небольшом холме, который называется Ват Пном. Напротив него располагается штаб-квартира ЮНТАК.

В 1434 г. короли кхмер решили, что место слияния трех рек – Меконга, Басаака и Тонлесапа – идеально подходит и для жилья, и для защиты от мародерствующей тайской армии. Поэтому короли покинули свою старую столицу, Ангкор Ват, и обосновались здесь. В 1884 г. году французы вошли в Пномпень и выстроили, взяв за основу идею Тайского королевского дворца, Камбоджийский королевский дворец, правительственные здания и многие старинные виллы в городе. Французы покинули страну в 1954 году, подарив независимость Королевству Камбоджа и их королю Сиануку, ставшему известным в 1992 г. как принц Сианук.

В 1970 г. американцы пришли в только что провозглашенную Республику Кхмер. Это случилось после того, как Сианука отстранили от власти во время переворота, за которым, по его мнению, стояли американцы. Во время своего пребывания здесь американцы убили по меньшей мере несколько сотен тысяч камбоджийцев, сбросив на них 150 000 тонн бомб (полный отчет можно найти в “Отвлекающем ударе” Уильяма Шоукросса) – гораздо больше, чем они сбросили на Японию во время Второй мировой войны. Огромные бомбардировщики B-52 с большой высоты устраивали “ковровые” бомбардировки по беспомощным камбоджийцам, которые, к своему несчастью, жили вдоль так называемой “дороги Хо Ши Мина”, которую американцы считали главным каналом поставок из Северного Вьетнама в Южный. Генри Киссинджер и Ричард Никсон никогда не задумывались об этих людях, зачем им это было нужно? Ведь камбоджийцы, живущие в отдалении, в деревнях, в джунглях, не имели политического значения. Киссинджер и Никсон, однако, совсем не поняли, какой эффект на выживших произвели ТНТ[4] и напалм, падавшие с неба, как дождь в муссон. Некоторые вступили в армию под руководством человека, который когда-то, получив правительственную камбоджийскую стипендию, изучал радиоэлектронику в Париже. Его звали Салот Сар, но он больше известен под псевдонимом Пол Пот.

Совершив устрашающий артиллерийский обстрел Пномпеня, вооруженные отряды Пол Пота убедили американцев уйти. Несколько дней спустя, 17 апреля 1975 года, красные кхмеры вошли в столицу и страна превратилась в Демократическую Кампучию. Первым делом новое правительство попросило всех жителей Пномпеня покинуть свой город, чтобы спастись от легендарных американских ковровых бомбардировок. Уходя, люди думали, что вернутся через несколько дней. Никто не бомбил город, но люди не возвращались, ведь всем было приказано получить новую профессию – стать работниками сельского хозяйства. Пномпень неожиданно приобрел атмосферу тихого провинциального городка. В нем остались сотрудники китайского посольства, принц Сианук под домашним арестом, Пол Пот и компания – всего около тридцати тысяч человек, а в 1975 году там проживало 2, 5 миллиона. М-р Пот поселился в большом особняке, который позднее стал штаб-квартирой ООН.

Ставленники Пол Пота переоборудовали одну из школ, превратив ее в печально известную пыточную, Офис безопасности-21. Таким образом, если проигнорировать вопли, доносившиеся из “ОБ-21”, Пномпень был настоящим городом-призраком с 17 апреля 1975 г. по 7 января 1979 г., дня, когда вьетнамцы “освободили” город, хотя на самом деле некого было освобождать. За день до этого принц Сианук вылетел в Китай, ранним утром того же дня Пол Пот на своем вертолете отбыл в направлении Таиланда.

Вот тогда Камбоджа стала Народной Республикой Кампучией. Пять месяцев спустя, в мае 1979 г., в Пномпень прибыл человек, который позднее стал моим другом и коллегой по ЮНТАК, Сергей Агаджанов, свободно говорящий на кхмере русский дипломат.

Перед его взором предстали совершенно опустевшие улицы, ведь люди боялись возвращаться в город. В эти дни, по словам Сергея, можно было войти в любой дом и увидеть на столах кофейные чашки там же, где жильцы оставили их четыре года назад. Тем не менее постепенно камбоджийцы стали возвращаться в Пномпень, но только в дневное время. Они приезжали рано утром, мародерствовали целый день, а вечером свозили свою добычу на окраины города. Сергей спросил у вьетнамцев, почему они не остановили мародерство. Те ответили ему, что люди были в страшной нужде и что они, вьетнамцы, не могли ничего им дать, кроме того, что было брошено в городе, и добавили, что, если бы они заблокировали вход в город, их бы называли “оккупантами”, а не “освободителями”, каковыми они являлись на самом деле. Таким образом, мародерство продолжалось до тех пор, пока все ставни, двери и даже кофейные чашки, которые кто-то захотел взять себе, не были вывезены или уничтожены. Постепенно народ стал возвращаться в город для жизни. Большинство людей вселялись незаконно. Что случилось с законными владельцами? Нашли ли они свои собственные дома? Умерли? Судьба их куда-то забросила? Кто знает? Один камбоджиец, которого я встретил на Гавайях, рассказал мне, как приблизительно в это время он отыскал свой старый дом в Пномпене. Дом был основательно обчищен. Однако мародеры не тронули фотографию его матери, которую он потом привез на Гавайи. Вскоре, по словам Сергея, вьетнамцы восстановили порядок в городе почти без стрельбы. Жизнь продолжала возвращаться в Пномпень. Вскоре он превратился в тот шумный неприятный хаос, который царит по всей стране, именуемой Государством Камбоджа, с 1989 года, года вывода вьетнамских войск.

А сейчас, в 1992 г., здесь всем правит ЮНТАК (юн-так)[5], Временный орган Организации Объединенных Наций в Камбодже.

В Камбодже пройдут выборы. Для их проведения нужны избиратели. Но где они и сколько их, этого никто не знает. Как потенциальные избиратели могут регистрироваться или приписываться к участкам? Для проведения достойной переписи населения был создан Передовой предвыборный отряд (ППО), и вот поэтому я здесь.

ППО – это часть избирательного компонента, которым руководит бывший профессор юриспруденции Реджинальд Остин, белый зимбабвиец. Другими компонентами ЮНТАК являются: военный, по правам человека, гражданская администрация, гражданская полиция, репатриация и реабилитация. Самые большие компоненты – военный и избирательный.

Военный, состоящий из батальонов одиннадцати стран (Нидерландов, Бангладеш, Пакистана, Уругвая, Индии, Индонезии, Франции, Малайзии, Болгарии, Туниса и Ганы), будет выполнять функцию миротворцев. Для сохранения мира солдаты ООН будут охранять солдат четырех фракций, подписавших Парижский мирный договор, до тех пор пока те не сдадут оружие и не перейдут в сборные центры – процесс, который должен начаться 15 июня. Три фракции – принца Сианука, Сон Санна (когда-то он был премьер-министром Сианука) и Пол Пота – годами вместе вели войну против четвертой фракции – организованного Вьетнамом правительства. По прибытии в сборные центры солдаты будут обучены навыкам, необходимым для жизни в мирное время. После того как 70 % бойцов всех четырех фракций будут размещены в сборных центрах и установится “нейтральная политическая среда”, ООН проведет “свободные и справедливые” выборы, которые заложат фундамент демократической системы управления. Считается, что “демократическое правительство” – это система, к которой должны стремиться все люди в последнюю четверть XX столетия.

План звучит прекрасно.

Страной сейчас, в рамках договора и для помощи в достижении нейтральной политической среды, управляет Верховный национальный совет, состоящий из представителей четырех фракций и возглавляемый человеком, которого все уважают, семидесятилетним принцем Сиануком Нородомом. Но не он возглавляет ЮНТАК. Глава ЮНТАК – м-р Ясуши Акаши, японский дипломат, говорящий по-английски почти без акцента. Я это знаю, потому что однажды встретил его, когда он колесил по городу в поисках достойного места для жительства. Я просто шел по тихой улице, а его машина остановилась позади меня, Ясуши Акаши вышел из нее. Я представился из чистой вежливости и, поскольку на нас смотрели его охранники, добавил, что я волонтер ООН. Он похвалил меня за это и спросил, принимаю ли я антималярийные таблетки. Я ответил, что нет. Он посоветовал мне беречь здоровье – я обещал постараться. На прощание он пожелал мне удачи. Мистеру Акаши, похоже, было за шестьдесят. Со слезящимися глазами, в очках, с аккуратным пробором, он придавал новое значение слову “непритязательный”. Какое-то время в ООН думали пригласить Маргарет Тэтчер на пост руководителя этой миссии, но потом решили назначить представителя азиатской страны, поскольку Камбоджа расположена в Азии и, к слову, самым щедрым меценатом ООН является Япония. К тому же никто никогда не обвинял миссис Тэтчер в непритязательности.

Сейчас март. В дождливый сезон, с мая по ноябрь, дороги станут непроходимыми, так что лучшее время для выборов – середина сухого сезона, то есть февраль 1993 года.