Читать книгу Лунный камень - Уилки Коллинз, Elizabeth Cleghorn - Страница 7

Несколькими строками раньше я упомянул миледи. Алмаз никогда бы не оказался в нашем доме, где он пропал, если бы его не подарили на день рождения дочери миледи, а ее дочери не существовало бы, если бы миледи (в страданиях и муках) не произвела ее на свет. Следовательно, коль уж зашла речь о миледи, то начать следует издалека. Признаться, для человека моей профессии это самое удобное из начал.

Если вы что-либо знаете о высшем свете, то наверняка слышали о трех прелестных мисс Гернкастль – мисс Аделаиде, мисс Каролине и мисс Джулии – самой младшей и на мой вкус лучшей из сестер, а уж возможностей судить, как вы вскоре убедитесь, у меня было предостаточно. В возрасте пятнадцати лет я поступил в услужение к старому лорду, их отцу (слава богу, к истории с алмазом он не имеет отношения; среди всех мужей, как благородных, так и не очень, с кем я сталкивался, у него был самый длинный язык и самый раздражительный характер), мальчиком на побегушках при трех почтенных юных леди. У них я прожил до выхода мисс Джулии замуж за покойного сэра Джона Вериндера. Превосходный был человек, только несобранный, и, говоря между нами, в лице мисс Джулии он нашел себе хорошего поводыря. Он полностью предал себя в руки миледи, оброс жирком, жил счастливо и умер спокойно, начиная с того дня, когда она привела его в церковь, и до того момента, когда под ее присмотром испустил дух и навсегда закрыл глаза.

Забыл сказать, что и я вместе с новобрачной переехал в дом и поместье ее мужа. «Сэр Джон, – молвила она, – я не могу обойтись без Габриэля Беттереджа». «Миледи, – отвечал сэр Джон, – считайте, что и я не могу без него обойтись». Он во всем ей уступал – так я оказался у него на службе. Я бы поехал куда угодно за своей госпожой.

Заметив, что миледи заинтересовалась работой на свежем воздухе, фермерским хозяйством и прочим, я тоже проявил к этому интерес, тем более что был седьмым сыном в семье мелкого фермера. Миледи определила меня на работу под началом управляющего, я изо всех сил старался угодить и сообразно получал повышения. Через несколько лет – был понедельник, если не ошибаюсь – миледи сказала: «Сэр Джон, ваш управляющий – глупый старик. Выпишите ему щедрый пенсион и назначьте вместо него Габриэля Беттереджа». Уже во вторник, если не ошибаюсь, сэр Джон сказал: «Миледи, управляющему выдан щедрый пенсион, на его место назначен Габриэль Беттередж». Нередко слышишь, что иные супружеские пары живут как кошка с собакой. Вот вам, однако, обратный пример. Пусть он послужит назиданием для одних и стимулом для других. А я тем временем продолжу свой рассказ.

Вы подумаете, что я катался как сыр в масле. Получил доверительную почетную должность, жил в отдельном маленьком коттедже, с утра разъезжал по поместью, после обеда проверял счета, вечера проводил с трубочкой за «Робинзоном Крузо» – казалось бы, чего еще желать для полного счастья? Но если вы помните, чего не хватало одинокому Адаму в кущах Эдема и не осуждаете его, то и с меня не взыщите строго.

Я положил глаз на женщину, которая вела хозяйство в моем коттедже. Ее звали Селина Гоби. В вопросе о выборе жены я согласен с покойным Уильямом Коббетом[2].

Главное, чтобы жевала не торопясь и твердо ступала при ходьбе, и ты не прогадаешь. Селина Гоби удовлетворяла обоим условиям – уже за это на ней можно было жениться. Но имелась еще одна причина, которую я открыл сам. Незамужняя Селина драла с меня втридорога за постой и обслуживание. Селине как жене нельзя будет брать деньги за постой и придется обслуживать меня бесплатно. Вот с каким отношением я подошел к делу. Экономия со щепоткой любви. Миледи я изложил дело так, как сам себе представлял.

– Я долго размышлял о Селине Гоби, миледи, – сказал я, – и полагаю, что было бы дешевле жениться на ней, чем содержать ее.

Миледи прыснула со смеха и заявила: «Не знаю, что шокирует меня больше, – ваш язык или ваши моральные устои». Что ее рассмешило, не берусь судить. Видимо, чтобы это понять, надо быть человеком благородного происхождения. Не поняв ничего, кроме того, что я был волен сделать предложение Селине, я так и поступил. И чем ответила Селина? Бог ты мой! Вы, должно быть, совсем мало знаете женщин, если задаете такой вопрос. Разумеется, она сказала «да».

По мере приближения важной даты и с началом обсуждения заказа нового сюртука для свадьбы мой разум принялся нашептывать мне опасения. Я сличил свои ощущения с чувствами других мужчин, которые они испытывали в таком же любопытном положении, и все они признались, что примерно за неделю до события мысленно пожелали выйти из игры. Я же пошел дальше этого: я действительно восстал и попытался выйти из игры. Где там! Своим мужским умом я наивно полагал, что Селина меня выпустит за здорово живешь. Законы Англии предписывают, что при нарушении мужчиной данного женщине слова с него причитается компенсация. Подчиняясь букве закона и все тщательно взвесив, я предложил Селине Гоби отступное – перину и пятьдесят шиллингов. Вы ни за что не поверите, тем не менее я не лгу – эта дурища отказалась.

После этого, разумеется, я уже не мог сопротивляться. Заказал сюртук подешевле, да и на все остальное потратил как можно меньше. Нас нельзя было назвать счастливой парой, но и несчастной тоже. Пятьдесят на пятьдесят. Как это у нас получалось, я понятия не имею, но мы, несмотря на лучшие побуждения, всегда мешались друг у друга под ногами. Когда я поднимался вверх по лестнице, жена спускалась мне навстречу, и наоборот. В этом, как подсказывает мой опыт, состоит вся суть супружеской жизни.

После пяти лет лестничных недоразумений всеведущее Провидение прибрало к себе мою жену, избавив нас от компании друг друга. Я остался с единственным ребенком – маленькой Пенелопой. Вскоре после этого умер сэр Джон, тоже оставив миледи единственного ребенка – маленькую мисс Рэчел. Я, должно быть, плохо описал характер миледи, если еще нужно уточнять, что моя малышка Пенелопа получила должный уход, росла под личным присмотром моей госпожи, выучилась в школе, стала смышленой девушкой и, когда позволил возраст, была назначена горничной мисс Рэчел.

Я же продолжал работать управляющим год за годом, вплоть до Рождества 1847 года, когда в моей жизни наступила перемена. В тот день миледи напросилась на чашку чая в моем коттедже для разговора с глазу на глаз. Она отметила, что, если считать с того года, когда меня приняли мальчишкой-посыльным к старому лорду, я провел у нее на службе более пятидесяти лет, и вложила в мои руки чудесный жилет из шерсти, которую сама и напряла, чтобы я не мерз в зимнюю стужу.

Я принял великолепный подарок, не находя слов, чтобы поблагодарить мою хозяйку за оказанную честь. К моему величайшему удивлению, выяснилось, что подарок был вручен не из почтения, а в порядке подкупа. Миледи заметила, что я состарился, прежде меня самого и пришла в мой коттедж, чтобы подмазать меня (если будет позволено такое выражение), предложив отказался от работы управляющего под открытым небом и на склоне лет занять должность попроще – мажордома. Я сколько мог сопротивлялся обидному предложению комфорта. Однако хозяйка хорошо знала мою слабину – она представила дело так, как если бы просила о личном одолжении. Это поставило точку в споре, старый дурак вытер слезы новым шерстяным жилетом и обещал, что подумает.

В смятении разума от тяжких раздумий после ухода миледи я прибегнул к средству, ни разу не подводившему меня в минуты сомнений и осложнений, – выкурил трубку и принял порцию «Робинзона Крузо». Не провел я за удивительной книгой и пяти минут, как наткнулся на успокоительный пассаж (на странице сто пятьдесят восемь): «Сегодня мы любим то, что завтра будем ненавидеть». Шоры упали с моих глаз. Сегодня я очень хочу оставаться управляющим фермой, но завтра, если полагаться на авторитет «Робинзона Крузо», буду думать совершенно иначе. Достаточно дожить до завтрашнего дня с его завтрашним настроением, и дело в шляпе. Успокоив таким образом свой ум, я лег спать в образе управляющего фермой леди Вериндер, чтобы на следующее утро проснуться в образе дворецкого леди Вериндер. Никаких неудобств, и все это благодаря «Робинзону Крузо».

Моя дочь Пенелопа заглянула через плечо, посмотреть, насколько я продвинулся. Говорит, прекрасно написано, и каждое слово – правда. Есть только одно «но». Все написанное совсем не о том, о чем я собирался поведать. Меня просили рассказать об алмазе, а я рассказываю о себе. Любопытно, даже не знаю, как это получилось. Интересно, путаются ли господа, зарабатывающие на жизнь написанием книг, под ногами у своих героев, как это случилось со мной? Если путаются, я им сочувствую. Итак, еще одна неудачная попытка и пустая трата доброй писчей бумаги. Что теперь делать? Ничего не могу предложить, кроме как набраться терпения и позволить мне начать сызнова в третий раз.