Читать книгу Буря. Двенадцатая ночь. Зимняя сказка - Уильям Шекспир, William Szekspir, the Simon Studio - Страница 9

О государь, клянусь святою девой,

Не в силах я идти: все кости ноют.

Мы исходили целый лабиринт

И впрямь и вкось! Позвольте, ваша светлость,

Мне отдохнуть.

                      Мне ль упрекать тебя,

Старик? Я сам устал, и так устал,

Что отупел совсем. Сядь, отдохни.

Я брошу все надежды: обольщаться

Не буду больше ими. Он погиб;

И море насмехается над нами,

Что на земле его мы тщетно ищем.

Я рад, что он надежду потерял.

Но не бросай от первой неудачи

Ты своего намеренья.

                       Дай случай —

И я покончу с ним.

                              Сегодня ж ночью!

Усталостью измучены они

И бодрствовать не будут и не смогут,

Как раньше.

                    В эту ночь. Ни слова больше!

О, что за звуки? Слышите, друзья?

Вот музыка волшебная!

                                  О небо,

Пошли своих хранителей! Кто это?

Живые куклы! Ну, теперь я верю,

Что есть единороги, что в Аравии

Есть дерево, трон Феникса, что Феникс

Там царствует…

                       И я всему поверю;

Пусть все невероятное случится, —

За правду все сочту и поклянусь,

Что путешественники нам не лгут,

Хоть домоседы глупые бранят их!

Когда б в Неаполе я рассказал

О том, что видел, – кто бы мне поверил,

Что существуют здесь островитяне

(Конечно, это здешний был народ),

Которые под образом чудовищ

Таят такую прелесть обращенья,

Какую редко встретишь у людей?

Да, честный человек, ты прав: есть люди

Средь вас, которые гораздо хуже,

Чем дьяволы.

                   Я не могу очнуться!

Какие образы, движенья, звуки!

Как выразили все они понятно

Без слов!

            Дождись конца: потом похвалишь.

Как странно все они исчезли!

                                            Что ж,

Еду они оставили, а мы —

Так голодны. Угодно ль вам отведать?

                                            О нет!

Не бойтесь, государь. Мы в детстве

Не верили, что люди есть в горах

С подгрудками, как у быков, с мешками

Мясистыми у горла, что есть люди

Без плеч и с головами на груди;

А ведь теперь рассказам краснобаев

Придется верить.

                          Что ж, я буду есть.

Пусть трапеза моя последней будет, —

Не все ль равно? Все – в прошлом. —

Герцог, брат…

Последуйте примеру моему.

Передо мной три грешника. Судьба,

Которая всем в мире управляет,

Вас морю ненасытному велела

Извергнуть на пустынный остров, ибо

Вы недостойны жить с людьми. Я вас

Безумью обрекаю!

                           Это храбрость,

С какою топятся самоубийцы.

Безумцы! Мы – орудия судьбы.

Как эта сталь не может ранить ветер

Или убить ударом смехотворным

Сходящуюся в тот же миг волну, —

Так ни одной пушинки с этих перьев

Не сбросить ей. Товарищи мои

Неуязвимы все. А если б даже

Иначе было, вы поднять не в силах

Своих мечей! Но вспомните (за этим

Я послан к вам): когда-то из Милана

Вы Просперо достойного изгнали,

Вы предали его на ярость морю

И с ним – дитя невинное. Но море

Вернуло их; а ваше преступленье

Власть высших сил хоть медлит покарать,

Но не забыла. Эта власть – и море,

И землю, и всех тварей подняла

На кару вам. Тебя, король, она

Лишила сына; и через меня

Вам возвещает медленную гибель,

Что хуже смерти. Шаг за шагом будет

Тебе она сопутствовать; спастись

От праведного гнева можешь только

Раскаяньем своим чистосердечным

И жизнью беспорочною потом.

Прекрасно ты роль гарпии исполнил,

Мой Ариэль; хорош был, их терзая.

Ты мой урок запомнил превосходно, —

Ни слова не забыл. Другие духи,

Приказ мой точно соблюдая, живо

Сыграли все. Подействовали чары:

Мои враги окованы безумьем;

Теперь они во власти у меня.

Но я пойду проведать Фердинанда,

Которого считают все погибшим,

И ту, что нам обоим дорога.

Что с вами? Всем святым вас заклинаю:

Во что вы взор вперили, государь?

Чудовищно! Чудовищно! Я слышал,

Как волны мне об этом говорили,

Как ветер выл, а гром органом мощным

Гласил мне имя Просперо и грозно

Мой грех напоминал… Из-за него

Мой сын теперь лежит в подводном иле.

Спущусь же глубже, чем достанет лот,

И вместе с ним в могиле я улягусь.

Готов избить я легионы бесов

В единоборстве с каждым!

Я – с тобой!

Все трое обезумели. Их грех,

Как сильный яд, что действует не скоро,

Им начинает душу разъедать.

Прошу вас: кто проворнее, ступайте

За ними; помешайте безрассудствам,

Что могут совершить они.

Идемте.