Читать книгу Круг Земной и Небесный - В. М. Зимин - Страница 15

Собрались как-то два художника – поговорить, выпить, развеяться. Маликов и Илья. И поговорили, и выпили. Тревожно, сладко на душе стало. «Послушай, – говорит Маликов, – это моё любимое». И ставит на стареньком проигрывателе «Каприсы» Паганини. Заворожил, закружил Д. Ойстрах виртуозными тремоло и флажолетами, нежнейшими пианиссимо, до донышка достал.

«Не может быть, я тоже могу», – подхватывается с места Илья, видя на стене скрипку. Старенькая, рассохшаяся ученическая скрипка. Как настраивать, никто из них не знает, но всё равно, берёт Илья скрипку, извлекает из неё протяжные певучие звуки, стараясь поймать созвучия из каприса, и что-то вдруг находит… или это им только кажется. Растрогались оба, и Маликов на дорогу кладёт в футляр скрипку, даёт в придачу килограммовый слиток канифоли, и они расстаются… С неделю Илья повозился со скрипкой, попиликал, но быстро понял, что пять лет худграфа в университете ничего не добавили к его станичному музыкальному образованию, надо бы для начала музыкальную школу, что ли, закончить. Он вернулся к холстам, а скрипку повесил на стену. Но теперь она довольно часто появлялась в его натюрмортах, особенно на первых порах. Репиным Илью больше не называли, и иногда он ловил себя на том, что жалеет об этом. Он снова обрёл прежнюю свою фамилию и некоторую известность, его картины стали покупать.

Шло время… И вот однажды раздаётся звонок в дверь мастерской. Илья открывает. В проёме – женщина, молодая и красивая, совершенная и звонкая, сама как скрипка, но от Амати или Страдивари. И в руке футляр со скрипкой. Смущенные приветствия, извинения… «Я из Ленинграда,2 – говорит она. – Мы здесь на гастролях с квартетом. Я знаю немного Ваши работы, видела на выставке. Они мне нравятся. А вчера я купила Ваш натюрморт в выставочном зале. В филармонии мне нашли Ваш адрес. У меня до концерта несколько часов, вот я и решила…»

Ошарашенный Илья вспоминает, наконец, о гостеприимстве, усаживает, ставит чай, накрывает на стол, что-то говорит, приходит в себя. Илья не из робких, но смущён и даже растерян. Потом они пьют чай, но беседа не клеится.

«Хотите посмотреть?» – Илья показывает на составленные вдоль стен картины.

«Конечно, если можно. Я на это и надеялась, когда сюда шла».

Они перебирают холсты. Илья что-то рассказывает, пытается шутить. Она почти всё время молчит. Им попадается натюрморт со скрипкой. На ней одна струна, остальные клубком сбоку. «Паганини – так я его назвал», – говорит Илья.

«Это она?» – кивком головы она показывает на стену, где висит скрипка с тем же клубком. «Да», – говорит Илья. Она долго и рассеянно на неё смотрит, потом отворачивается и идёт к столу.

«Ещё чаю?» – предлагает Илья.

«Нет, нет, спасибо».

«Может, Вы что-нибудь сыграете?» – Илья не знает, чем заполнить паузы и никак не может выбраться из смущения. Она молчит, отсутствующий взгляд медленно бродит по стенам.

«Да, пожалуй», – вдруг соглашается она. Наклоняется за футляром, открывает, достаёт скрипку…

«Что это было, Боже мой. Я ни черта в музыке не понимаю. Кроме этих „Каприсов“ у Маликова, я и не слышал-то ничего толком в своей жизни из классики», – вспоминает Илья.

То падая, то забираясь, куда немыслимо казалось и достать, замирая и вспыхивая вновь, трепетала, звенела, рыдала, заполняя пространство, скрипка. И вдруг прервалась в неожиданном стоне и затихла…

Глянул Илья, а из-под ресниц по тонким, нервным, прижатым к векам пальцам покатилась вдруг жемчужная капля, одна, другая, и сдерживаемый, нестерпимый и какой-то вдовий плач резанул по сердцу и придавил в кресле.

«Я никогда её больше не видел. И никогда больше не брал в руки скрипку. И со стены сразу убрал».

1998 год. Краснодар