Читать книгу Эвтаназия экономики коммунизма 1917-2017 - В. Н. Литуев - Страница 1

Кроме первой сатирической попытки понять в целом, что из себя представляла первая фаза коммунизма – социализм – предпринятой А. А. Зиновьевым[1] в «Зияющих высотах» к концу 70-х годов ХХ века, не сделано ни одного цельного исследования, не говоря уже об изучении экономических взаимосвязей показателей развития народного хозяйства Советского Союза, сформировавшихся и существующих до сего дня в форме экономических традиций коммунизма.

До сих пор, особенно за пределами России, повторяют одну и ту же экономическую мантру те, кто решил, что они-то и есть обладатели материализованной истины: «основными чертами экономики бывшего Советского Союза и дореформенного Китая были государственная собственность и централизованное планирование»[2].

С успехом процитированное выше утверждение можно отнести к экономике Древнего Египта. О чем для меня говорит эта цитата? Во-первых, о том, что это, как минимум, не полный перечень основных черт коммунистической экономики, которые определяют ее функционирование. Во-вторых, свалить в одну кучу экономические процессы, которые развивались в СССР и КНР – значит поставить искусственный предел для понимания места экономик двух великих стран в системе глобальных экономических координат.

Отсутствие истинных знаний о реально существовавшей экономике коммунизма породило не только легенду о развале и катастрофе коммунистической экономики, но и создало множество мифических концепций путей развития множества национальных экономик.

Самым грустным является то обстоятельство, что на основе придуманных экономических концепций квалифицируются реальные экономические процессы, которые, конечно, не имеют никакого отношения к существующим народнохозяйственным реальностям. А эти экономические фантазии не позволяют принять адекватных экономических решений и, как следствие, заставляют возвращаться к старым экономическим управленческим догмам, клише и способам действия.

Знание существа коммунистической экономической модели является спасительным, ибо позволяет отделить зерно от ядовитых плевел.

Конечно, было бы совершенной и абсолютной глупостью утверждение о том, что экономика коммунизма в том виде, в каком она существовала в 1917–1990 годы, являлась полным деструктивным элементом в развитии глобальных экономических процессов. Тем более что само появление коммунистического экономического вектора развития общества обязано своим возникновением и фактором своего дальнейшего существования капитализму как экономической системе для начала в Великобритании и Германии.

Понятно, что без достижений западноевропейской философской, экономической мысли ни марксизм, ни ленинизм, ни сталинизм не существовали бы как теория и практика пролетарской революции и строительства коммунистической экономики.

Коммунизм как экономическая система работала с 1917 по 1990 год и оставила после себя не преходящее наследство и к 2017 году.

До моей книги невозможно было найти в письменной форме понимание того, почему собственно тренды экономического развития советской экономики сначала были очень высокими, затем замедлились, а потом и вовсе были обнулены, став отрицательными.

Ленинизм-сталинизм, как реальное доказательство экономических теорем коммунистическими методами создания и регулирования народного хозяйства, свел хозяйственную деятельность к перманентному организационному решению экономических проблем, как я их называю, посредством фотем (от французского слова la faute – ошибка).

Источниками фотем коммунистов стало непонимание сути множества взаимосвязанных экономических категорий, оформленных как показатели, которые и определили эвтаназию экономики страны. Хочу подчеркнуть, что влияние множества взаимосвязанных категорий и показателей, которые стали факторами не регулируемого развала коммунистической экономики, получено исследовательским путем, а не с помощью филиации идей, а проще говоря – переписывания авторитетных мнений.

Лидеры коммунистического управления экономикой Советского Союза подтвердили уникальное право государства как института, который может как усиливать экономическое могущество социума, так и сдерживать и сокращать потенциал его развития.

Все зависит от того, кто определяет системные принципы развития национальной экономики. Это или разумные консерваторы, которые реализуют экономическую модель развития общества, которые понимают многообразный человеческий характер мира людей и их персональных интересов. Или это фанатики, набитые клише абстрактных «истин», которые они использовали или создали, а затем возвели в абсолют, и которые считают, что от прочитанных книг и полюбившейся им экономической теории они, наконец-то, «уточнив» в соответствии с их эпохой теоретические пассажи откроют соотечественникам и, конечно, человечеству истину, которая позволит привести «железной рукой» человечество к счастью.

Каждое утверждение, каждый вывод представленной вам книги об эвтаназии коммунистической экономики получены, измерены и верифицированы с помощью вероятностных математических моделей точными методами. Но в тексте практически нет математики, чтобы не отпугнуть от мыслительного процесса читателей со слабой психикой. Остались только элементарные математические сведения, для того чтобы понять семантические обороты изложения полученных основных выводов.

Обзор источников информации и аналитических методов настоящего исследования дан в последней главе книги.

Книга создана на основании идей А. Смита, Д. Рикардо, А. Маршалла, Д. М. Кейнса, Й. Шумпетера[3], М. Фридмена и моего учителя, академика АН СССР И. Д. Ковальченко[4].

Я стремился достигнуть части абсолютной истины. Книга написана для интернационала думающих людей, которым не безразличны судьбы своей родины и у которых нет национальности. Вернее есть, но только две «национальности» – умные и болваны.

Как мне представляется, что еще никто так не размышлял о коммунистической экономике, как мне удалось ее исследовать, а она, на самом деле, вернее ее отдельные части, никуда не исчезла с исчезновением Советского Союза. Прочитайте и подумайте. Это самое важное занятие в жизни. Для меня самое важное – сказать, а буду ли я услышан? Это не моя проблема, все равно я делал, делаю и буду делать то, что считаю нужным.