Читать книгу Крах наступательной стратегии ВМС США на ТОФ. Книга 1. Герои Бангора - В. Я. Дудко - Страница 12

С приходом на Камчатку, командир корабля Гордеев Игорь Иванович, отработав задачи боевой подготовки с экипажем подводной лодки, в конце 1979 года передал мне уже хорошо подготовленный слаженный коллектив, который я, как старпом, уже два года отрабатывал по всем программам и боевым расписаниям, необходимым для выполнения поставленных задач. Меня назначили командиром корабля. Я с детства любил море. С шести лет, не умея ещё плавать, я уже самостоятельно на вёслах выходил в Евпатории в море на «тузике» – двухвесёльной шлюпке. Дальше тоже жил и рос большую часть в приморских городах. Поэтому назначение воспринял, как награду за мои желание и старание.

Перефразируя известную фразу «командирами кораблей не рождаются, а ими становятся», я бы сказал наоборот: командирами кораблей рождаются и становятся лучшими, благодаря таланту и трудолюбию, ощущению своей живой причастности к флоту, любви к профессии и беззаветному служению тому делу, ради которого ты здесь. Только постоянными усилиями и огромным трудом достигается ощущение вседозволенности и бесшабашности, безграничной любви к своему делу и самостоятельности. Бог даёт талант, и тем более командирский, и никак иначе. Любой талант, и в первую очередь талант командира, даётся человеку с рождения, потом огранивается тяжёлым трудом. Стать можно хорошим и очень хорошим моряком, овладев этим ремеслом в совершенстве, но не командиром, Командир – это талант, как режиссёр. Командиру уже не обязательно его ремесло – специальность штурмана или ракетчика, нужно быть командиром – режиссёром, который по любому сценарию поставит гениальный фильм. И жизнь доказывает, это действительно так. Продвижение офицера по служебной лестнице зависит не только от личных и деловых качеств, стремления и желания овладеть специальностью военного моряка в полном объёме своих функциональных обязанностей, но в большей степени от реальных уникальных успехов командира. Можно годами пахать в общем строю, выполняя адскую работу, как все, безаварийно и в срок, а можно блистать, добиваясь того, что большинству неподвластно, как Ф. Ф. Ушаков и др. выдающиеся командиры и флотоводцы. Но в любом случае достичь успеха нельзя без поддержки и уважительного отношения со стороны своих товарищей и сослуживцев.

Теперь, став командиром, мне приходилось ходить в штаб 45-й дивизии. Офицеров, впервые попавших в штаб 45-й дивизии, поражал непривычный стиль взаимоотношений между военнослужащими на всех уровнях, заложенный первыми атомоходами, в том числе и традициями офицеров и мичманов, прошедших войну. Этим первое соединение атомоходов, прибывшее на Камчатку, выгодно отличалось от соседей, которые формировались уже на месте и привнесли в стиль общения элементы окрика и непочтительности. А деловитость порой поддерживалась крепкими выражениями и без всякой надобности «фитилями». В воспитательных целях практиковался удлинённый рабочий день, когда запрещали по поводу и без повода «сход на берег» или оргпериод, в том числе не только нерадивым офицерам. О вреде этого явления нужно говорить особо.

Действительно, компетентность, интеллигентность и выдержка при принятии любых решений, солидность и доброжелательность были определяющими линиями поведения, как комдива, его заместителей, так и офицеров штаба соединения, а также ведущих флагманских специалистов дивизии в стремлении научить и помочь молодым офицерам, делавшим первые шаги на командирском поприще.

В 1980 году график боевых служб К-492 был наиболее интенсивным по сравнению с другими кораблями. НШ дивизии капитан 1 ранга Гордеев И. И. по старой памяти не оставлял нас без работы. Но это была очень полезная работа, и экипаж рос на глазах. У меня в году было не меньше 270—280 суток в море. Я практически отсутствовал на берегу. В море ходил не только со своим экипажем, но и старшим на борту на других лодках дивизии, включая боевую подготовку. В дивизии не было штатного заместителя командира дивизии и эти обязанности приказом командующего флотом были возложены на меня так, чтобы я мог обеспечивать боевые службы и стрельбы. Приходилось в сжатые сроки принимать новые корабли, осваивать боевую современную технику, обучать личный состав и, прежде всего, командиров, идущих в первую автономку на новом проекте. Мне в этом смысле везло: я ходил с командирами на первые боевые службы на новых кораблях, что спасало от просоленного в морской воде реглана и бессонных ночей на мостике корабля в районах БП, с полными воды сапогами и воспалёнными от бессонницы, красными глазами.

В 1981 году на своей лодке мы отработали полный курс боевой подготовки и участвовали в учении ТОФ. Флоту нужно было продемонстрировать высокоэффективный рубеж противолодочной обороны. Нам была поставлена задача прорыва рубежа ПЛО, созданного лодками 2-й флотилии, включая 671 РТМ проект. Лодки в завесе стояли плотно, условия гидрологии гарантировали наше обнаружение. В дополнение, я не знал расположения лодок на рубеже ПЛО, поэтому, зная, что все наши лодки классифицируют цели на слух и не используют спектральный анализ, принял решение рубеж пло форсировать в надводном положении. Всплыл, море около 4 балов, зыбь, ночь, низкая облачность. В позиционном положении запустил дизель и под шум моря, гуляя на волне, как траулер, скоростью 9 узлов двинул вперёд по кромке района, так форсировал рубеж ПЛО. Когда по времени я должен был проходить рубеж, из штаба флотилии пришёл запрос, доложить место и действия. Пришлось сделать вид, что плыву под водой и радио не принял. Видимо, им очень хотелось обнаружить и доложить, но, сколько можно врать, нужно реально знать, с чем встретятся командиры на войне и как они будут гибнуть. Благополучно прошёл рубеж, донёс, что всплыл, форсировал рубеж, следую по плану. На разборе возник конфуз. Одна из лодок 10-й дивизии обнаружила другую лодку и донесла, что установила слежение и условно уничтожила её. Лучше бы он не доносил, что уничтожил, а сначала тихо разобрался в базе, кто это был, а потом рапортовал. Конечно, и на меня пытались спустить собак, но цель достигнута и рубеж пройдён так, что ни у кого даже не было предположений о моем маршруте. Потом мы прошли весь курс задач, флотские стрельбы и учения, и ещё выход на боевую службу под лёд Берингова пролива для встречи лодок после перехода с северного флота. Вот это была эквилибристика между дном и льдом, достойная отдельного описания и разбора. Потом ушёл на БС старшим на борту К-251 с командиром капитана 2-го ранга В. А. Водоватовым на поиск пла в специально нарезанных районах уже по программе создания зоны ближней ПЛО, подготовленной в недрах дивизии и флотилии. Каждый возможный раз, в перерывах между боевыми службами я на несколько дней приходил на свой корабль, давал указания своим орлам и снова уходил, полностью полагаясь на компетенцию старпома, капитана 3-го ранга Лобанова О. М., и командира БЧ-5, капитана 2 ранга Еникова Ю. С. Не скрою, командиры боевых частей и служб были так же опытными и весьма подготовленными офицерами, прошедшими к тому же службу на дизельных лодках.

В следующем, 1982-м году, было три боевые службы и все со своим экипажем: первая – поисковая операция в прибрежной зоне ПЛО и проверка отсутствия слежения за входящими и выходящими лодками 2 Фл ПЛ ТОФ, вторая – в тактической группе с РПК СН и третья – к Западному побережью США на поиск «Огайо». Все три службы были практически по 70—80 суток, которые дали экипажу уникальные навыки управления кораблём, а мне и командованию флотилии открыли совершенно новые тактические и специальные возможности лодок 2 Фл ПЛ, которые прежде командирами лодок были не изучены. Весьма важными оказались приёмы поиска, слежения за пла в море, а также управления лодками в составе тактической группы, что легло в основу тактического построения группы подводных лодок в народе, т. н. «шайбы». Название было придумано позже, этот способ построения групп подводных лодок был прежде всего разработан мной в условиях ДЗАО, что намного упрощало управление лодками под водой по звукоподводной связи и с целью противодействия ОБК и АМГ, а также охраны, обороны и защиты своих коммуникаций. В основе моего построения лежали позиции лодок, расположенные в дальних зонах акустической освещённости и/или в зоне тени, а также под слоем скачка или в подводном звуковом канале (ПЗК). Такой строй позволял лодкам группы иметь звукоподводную тактическую связь и обнаруживать АУГ, ОБК, подводную лодку и др. цели значительно дальше, чем в обычном строю, в то же время, оставаясь незамеченными. Такое построение позволяло значительно эффективнее применять оружие и противодействовать ПЛО противника, что также значительно повышало скрытность лодок, а значит, и боевую устойчивость. Такое построение не позволяло сразу выявить ордер тактической группы ПЛ (ТГ ПЛ) и внешне действительно напоминало круг, внутри которого располагались лодки. Чуть позже в академии я всё это изложил в пяти томах кандидатской диссертации, внеся массу изменений в ТР ПЛ («Тактическое руководство подводных лодок») и другие документы, которых раньше не было. Уже тогда были разработаны и предложены способы построения группы подводных лодок для противолодочных поисковых операций с целью обеспечения ПЛО в ближней зоне флота, а также методика расчёта обнаружения с заданной вероятностью и с учётом вероятности поражения групповых и одиночных целей при действии в тактических группах, внезапного взаимного обнаружения, из положения слежения и др., с заданной вероятностью и временем слежения, с необходимой вероятностью сопровождения врага. Были разработаны новые способы проверки отсутствия слежения на маршрутах развёртывания РПК СН и в районах боевого патрулирования. Для РПК СН рассчитаны наиболее оптимальные режимы работы ГЭУ и способы маневрирования лодки, обеспечивающие максимальную скрытность, способы прерывания слежения и самостоятельной проверки отсутствия слежения и многое другое. У флота тогда не было других эффективных стационарных средств обнаружения лодок противника, а те, что были, были крайне неэффективны. Также были разработаны принципиально новые положения для тактических групп с РПК СН и ракетных пла с крылатыми ракетами, отработаны способы проверки отсутствия слежения и способы повышения скрытности пла при одиночном плавании и плавании в тактических однородных группах.

Мы – весь экипаж – постоянно учились и постоянно изучали, дорабатывали, обобщали. Тяжёлый и напряжённый труд ежедневных тренировок, естественно, не мог не сказаться на результатах экипажа. На наш корабль, как правило, возлагались наиболее ответственные боевые службы или иные не ординарные задачи. Мы ходили под лёд на встречу лодок, приходивших с севера, причём по самым мелководным местам; выполняли первое плавание в тактической группе с РПК СН и обнаружили на РПК СН следящую за ней пла ВМС США; провели первую поисковую операцию лодок противника в противолодочной зоне флота, установив слежение за лодкой противника, и следили более двух суток, пока она не ушла в океан и нам не прервали слежение в целях безопасности, затем вернули в район, хотя контакт был устойчивый и на безопасной дистанции. Думаю, что тогда у руководителей оставался стереотип слежения лодок второго поколения, когда все происходило на малых дистанциях (10—20 каб., как правило, в активном акустическом режиме) и больших скоростях, что было опасно и грозило столкновением кораблей. У нас же всё было по-другому и дистанции слежения были от 60 до 130 кабельтовых и больше, а маневрирование – спокойным. Отработали проверку отсутствия слежения за лодками боевой службы и другие задачи, включая участия в общефлотских учениях, при одиночном и групповом плавании и, что очень важно, при боевом патрулировании в отдалённых районах мирового океана. Благодаря чему в 1982 году корабль стал инициатором социалистического соревнования и лучшим на флоте.

Если говорить начистоту, то не просто шло освоение новых кораблей. Суматоха, недоработки и штурмовщина давали о себе знать. Были неоправданно сложные и капризные в эксплуатации электронные системы практически определяющие боевую готовность и эффективность лодки: БИУС «Омнибус», аппаратура спектрального анализа «Напев», системы ввода данных в ракеты и торпеды, навигационный комплекс, системы связи и др. системы и некоторые боевые устройства. Требовалось основательно разобраться с новой акустикой, навигацией, связью и другим оборудованием. В связи с этим немало проблем возникало во время торпедных стрельб. Очень мешало требование отдельных документов и начальников дать результат здесь и сейчас. Не способствовало освоению новой техники и ошибочное мнение высшего командования ВМФ: дескать, от нового корабля следует сразу ждать «чуда», стоит ему выйти в море. На самом деле, чтобы просто выйти в море, вначале нужно было сотворить это чудо – выход в море. А последующие «чудеса» уже в море достигались огромным трудом, глубокими знаниями и системным повседневным освоением и опытом эксплуатации новейшего корабля и его современного вооружения. И те, кто быстрее его освоили, первыми и приблизились к этому «чуду».

В этот период формировались экипажи, многие офицеры сформировались, как командиры подводных лодок, начальники штабов, дивизий. Для меня 1981—1983 годы были временем истинного мастерства или, как считали подводники, расцвет могущества дивизии, приносящий в сознание реальное чувство, что обладаешь совершенной техникой, непередаваемое ощущение уверенности в своих силах, своём оружии. Подобный уровень, возможно, обеспечивался и тем, что корабли ещё были новыми, эксплуатация – должной, а экипажи не были ещё сильно разбавлены новым пополнением после первичного их формирования.

Как я уже говорил, наиболее действенной и самой заметной своими результатами выполнения боевых задач в дивизии того времени являлась подводная лодка К-492.

Дивизия начала перевооружение. Уже с приходом новых лодок после заводских испытаний вместе с ракетным и торпедным вооружением первые впечатления, полученные в ходе испытаний, были очень сильны. Не вызывало сомнений, что новый подводный корабль превосходит все известные, как в отечественном, так и в мировом подводном кораблестроении. Это настраивало на самый серьёзный подход к освоению принципиально новой современной техники.

Вместе с тем, как всегда бывает в столь новом деле, в дальнейшем в ходе эксплуатации потребовалось выполнить массу доработок и доводок. Освоение подлодок проекта 671РТМ на флотах несколько затянулось. Причиной этого была не доведённая до требуемых норм управления кораблём и оружием боевая информационно-управляющая система «Омнибус».

До середины 1980-х гг. система не могла в полной мере решать задачи, возложенные на неё, отсутствие системы цифровой обработки текущей обстановки и ввода данных в оружие порой опускало возможности лодок третьего поколения до уровня ручного ввода данных. На субмаринах ранней постройки «Омнибус» и ГАК «Скат» доводился во время эксплуатации лодок, что значительно ограничивало боевые возможности. Мы же эти недостатки устраняли сами.

Наиболее важным усовершенствованием, которое было внедрено на 671РТМ проекте, стало использование принципиально нового типа оружия – малоразмерных дозвуковых крылатых ракет «Гранат». Дозвуковая малогабаритная крылатая ракета, совершающая полет с отгибанием рельефа местности на малой высоте, предназначена для использования против важных стратегических объектов противника с заранее разведанными координатами. Модификацией ракеты является ракета РК-55 «ГРАНАТ» (по классификации НАТО SS-N-21 Sampson). Крылатая ракета «ГРАНАТ» предназначена для поражения наземных объектов противника и имеет дальность стрельбы до 3000 км. Может быть оснащена ядерной головной боевой часть мощность 200 кт. Управление ракетой в полете на начальном этапе осуществляется пассивной системой наведения. При приближении к цели на заданную дальность включается активная система самонаведения.

Для уничтожения ПЛ, кораблей и судов противника АПЛ оснащена противокорабельными ракетами, дальность поражения целей составляет 45 км. Запуск ПКР производится из торпедных аппаратов, в последующем, дальность поражения целей достигла 100 км. Данные ПКР могут быть оснащены ядерной боевой частью или подвесной универсальной торпедой. Наличие нескольких типов торпед позволяет эффективно уничтожать подводные и надводные корабли и суда противника Оснащение крылатыми ракетами атомных подводных лодок превратило их в многоцелевые корабли, которые могли решать широкий круг задач не только в обычной, но и в ядерной войне. Крылатые ракеты «Гранат» по массогабаритным характеристикам от стандартных торпед фактически не отличались. Это позволило применять «Гранат» из штатных торпедных аппаратов калибра 533 миллиметра.

Но возникали и непреодолимые препятствия – это недостаток личного состава. Эта мысль пришла мне при отработке задач по борьбе за живучесть и ещё, как некстати, при выделении караулов и патрулей. Несмотря на огромные размеры корабля, современное вооружение и техническое оборудование, экипаж лодки составлял только 93 человека, в том числе 46 офицеров и 40 мичманов. Кроме того, лодки были снабжены новейшим навигационным, гидроакустическим оборудованием, сложными электронными системами управления кораблём в различных режимах плавания, что требовало безусловного резервирования, но на этом я остановлюсь позже.

45-я дивизия снова в который раз приступила к освоению принципиально новой техники. Летом 1980 года К-492 был получен уже не первый, но впечатляющий результат, он был не превзойдённым – время слежения за иностранной подводной лодкой на порядок превышал лучшие известные достижения. Практика показала, что и этот рекорд продержался недолго: менее чем через полгода он был улучшен нашим же экипажем.

Целый ряд обнаружений иностранных лодок лодками 671 РТМ пр. в 1980—1981 годах и завершающее слежение за пларб «Огайо» в 1982 году пла К-492 заставило поверить американцев в то, что их безраздельное господство под водой закончилось и вызвало у американцев большой переполох.

В Конгрессе США зазвучали выступления об установлении причин превосходства русских пла, была активизирована разведка и подрывная деятельность в уже тогда перестроечной промышленности, были наложены ограничения на строительство таких кораблей.

Международная организация «Гринпис» активизировала свою деятельность, заявляя о бесконечных авариях лодок этого типа и угрозу радиоактивной безопасности в морской среде. Однако не следует забывать о том времени тяжёлых испытаний для страны в целом и флота, на которое пришлось освоение принципиально новых, более совершенных атомных подводных лодок в истории военно-морского флота.

К сожалению, после 1987 года вступила в действие американская программа «перестройки» Горбачёва и началось уничтожение промышленности и утилизации Российского флота. В конечном итоге по воле наших заклятых друзей и инфантильности командования ВС РФ, уже ставших бизнесменами, в 1998 года в ходе организационно-штатных мероприятий 45-я дивизия подводных лодок была расформирована. Имущество и личный состав были переданы в состав 10-й ДиПЛ ТОФ.

Все тридцать шесть лет дивизия оставалась важнейшим фактором сдерживания потенциальных агрессоров на Дальнем Востоке. Десятки раз объявлялась лучшей дивизией на флоте и в ВМФ.

Главной гордостью и силой дивизии оставались люди и тот дух, который отличал её среди других родственных частей и подразделений – дух истинного товарищества, преданности флоту, гордости за своё уникальное соединение, дух неизменной доброжелательности, единства и порядочности. Может быть, поэтому в соединении за всю историю существования практически не было серьёзных аварий, все корабли возвращались в базу (старые подводники знают эту зависимость).

Память о славных делах 45-й ДиПЛ, тысячах верных сынов родины, истинных бойцах и патриотах, проходивших службу в прославленном соединении за эти непростые тридцать шесть лет, свято берегут экипажи кораблей, оставшихся в Вилючинске. Дивизия по праву гордилась своими девятью Героями Советского Союза и теми тремя, представленными, но так и ненаграждёнными командирами и экипажами.

Не ищите имён командиров этих лодок в списках Героев Советского Союза – Родина по-разному любила своих тихоокеанских и североморских моряков-подводников (северян, естественно, больше). Однако за тихоокеанцами в эти годы было больше побед, и они были не менее преданы родине и любили её и свой подводный атомный флот совершенно бескорыстно.

За девятью Героями Советского Союза и теми ненаграждёнными, всегда стояли не десятки, а сотни пусть и обойдённых наградами героев, сделавших реальностью океанский флот СССР и добившихся стратегического паритета. И дело совсем не в том, сколько орденов у них на груди, важно другое – непостижимые масштабы и важность совершённого. И сегодня пора возродить к жизни, ныне почему-то утраченные понятия «заслуженный офицер флота», «заслуженный подводник» – самые почётные звания, поскольку присуждали их люди, а не власть. Дивизия по праву гордилась своими первыми командирами подводных кораблей, командованием соединения. Здесь уместно провести аналогию с освоением космоса, так как атомный подплав по степени неизведанности, новизны и риска мало чем-то отличается от космонавтики, если только отсутствием средств спасения с ПЛ. Космонавт мог перейти на ручное управление и парашют, подводник нет. И в отличие от последней, долгое время подводный флот оставался в тени.

История отечественного подводного флота не может оставить равнодушным любого, кто с ней знакомится.

Мужество и стойкость, сплочённость и взаимовыручка, непоколебимая верность воинскому долгу и подводному братству стараниями многих поколений моряков составили славу и гордость подплава, прошли закалку в огне мировых войн и были неизменно хранимы в мирное время.

Мы всегда будем помнить тех героев-подводников, кто, глядя в лицо смерти, не дрогнул, до конца исполнил свой долг перед родиной, перед боевыми товарищами.

Одним из них был: «Атомоход К-492, выполняя задачи противолодочной борьбы, он один из первых проложил скрытный путь к месту базирования американской эскадры атомных подводных лодок, вооружённых баллистическими ракетами системы „Трайдент“, – самому заветному, главному и архиважному объекту американской ядерной стратегической триады. Хорошо слаженный и подготовленный экипаж славной К-492 под командованием капитана 2-го ранга В. Я. Дудко обнаружил и установил слежение за американским атомным подводным ракетоносцем „Огайо“, выходившем из места базирования скрытно и в солидном охранении на первое своё боевое патрулирование. И такие факты обнаружения и слежения за лодками вероятного противника были не единичные! Не случайно командир К-492, капитан 2-го ранга В. Я. Дудко, был дважды представлен к присвоению звания Героя Советского Союза, но награждение не состоялось… молод».

«Ради истины следует констатировать, что первыми такие операции спланировали и с большим успехом осуществили атомные подводные лодки 45-й ДиПЛ в 1982 году – одиночная операция К-492, явившаяся прелюдией для выполнения всех последующих противолодочных мероприятий, позволила принципиально по новому спланировать последующие операции и успешно провести их. К сожалению, эти важные события не нашли должного отражения в военной литературе, а герои событий остались никому неизвестны» (В. М. Фёдоров. «Военно-морская разведка…»).