Читать книгу Капканчики. Домыслы и враки вокруг приключений Бениовского - Вадим Геннадьевич Шильцын - Страница 22

Курьер отыскал поручика Бениовского среди остатков армии фельдмаршала Броуна и вручил письмо. Дошло оно из адской глухомани! Получив пакет, Мориц Август тут же забыл о нём. Были дела поважнее. Остатки тридцатитысячной армии отступали от Лобозице, а читать в седле, да ещё под октябрьским дождём – несподручно. Лишь на следующее утро, когда развеялось, он вскрыл пакет, пробежался бегло по первым строкам, написанным каллиграфическими завитушками, и прочёл магическое слово – «Наследство»

По более внимательному изучению оказалось, что письмо писано родным его дядею, то бишь, Гвидоном. Старик сообщал, что собирается в мир иной, по коей причине беспокоится о передаче своего имения в наследование и призывает племянника прибыть в Виевис.

Мориц тут же помчался обгонять растянувшийся вдоль дороги полк. Отыскав в авангарде полковника и, отсалютовав ему, справился, не ожидаются ли в ближайшем будущем важные для истории манёвры.

Дождь стекал с меховой шапки полковника, с рыхлого красного носа. Всё его, лошадиное лицо выражало брезгливое недовольство миром, обстоятельствами, дорогой, отступлением, и этим самым пятнадцатилетним поручиком, который скачет и суетится. Глянув на юнца ненавидящим взглядом, полковник хотел двинуть ему в челюсть, но передумал и проскрипел: «Чего тебе ещё?» «Еще? – удивился Мориц – Герр полковник, разве я к вам уже обращался?»

Полковник сплюнул и сказал: «К моим сорока пяти годам я успел налюбоваться на умников и зубоскалов. Мне встречались идиоты с задором в глазах и без такового. Таким как ты желторотым поручикам место не в кавалерии, а за грифельной доской, из-за которой вас непонятно зачем выдергивают. На кой чёрт, спрашивается, ты прискакал и спрашиваешь ерунду? Закрой пасть и докладывай – чего тебе ещё?»

Докладывать с закрытой пастью может не каждый, но Мориц мог, и потому доложил: «Герр полковник, мной получена депеша, в которой дядюшка вызывает меня в Тракай. Могу ли я покинуть полк?» «Тракай? – переспросил полковник – Эт что за дыра?» «Он в Литве» – объяснил Мориц. «Литва-а – протянул полковник, будто пробуя слово на вкус, и, разжевав, резюмировал – славяне» «Так точно» – подтвердил Мориц.

Полковник сдул дождевую каплю с носа и забрюзжал: «Кругом одни венгры, чехи и славяне. Потому, наверное, мы и отступаем, что среди нас мало нормальных европейцев. Как же мерзко и гнусно! Дождь, слякоть, отступление и вы, славяне. Вы попадаетесь в самом непредсказуемом облике! Везде, где вы – необратимо рушится дисциплина и сама возможность существования разума. Вон там, сзади по левому флангу маршируют пандуры. Это вообще чёрт знает кто. Ополченцы. Всю дорогу орут дикие песни на своём варварском языке.

Но как вы ловко маскируетесь! Мне бы и в голову не пришло, что ты, поручик, славянин. В крайнем случае считал бы тебя за венгра. Э, да что там говорить! Вот, объясни мне, почему я теперь должен принимать о тебе решение? Чего бы тебе не отпроситься у какого-нибудь генерала? Ведь, твой папаша был генералом? Кстати, он венгр, или славянин?» «Он вышел в отставку, герр полковник, уже несколько лет назад»

«Логично» – кивнул полковник и тяжко вздохнул, глядя вперёд, на раскисшую под дождём дорогу. Надо было чего-то отвечать поручику. Самым правильным было бы запретить ему все идеи о депешах, дядях и Тракаях. Пусть марширует до самой Праги, а там, когда армия встанет и начнет готовиться к чему-нибудь… неизвестно, к чему предстоит готовиться… там пускай помыкается по инстанциям, получая разрешение. Пускай поищет генералов, с которыми служил его папаша, найдёт какого-нибудь покровителя, тоже славянина, который на шее империи дорос до генеральского звания, а теперь сидит в штабу и командует им, полковником, настоящим австрийцем по рождению. Как всё несправедливо в этом мире!

Полковник медленно процедил: «Покидать армию во время войны не положено…» – краем глаза он посмотрел на Морица. Поручик сохранял непроницаемость лица, словно и не ждал иного ответа. Хотелось вывести его из себя, заставить юнца сердиться, обижаться, клянчить… хоть какой-то добиться реакции, но видимо, отказ не явился для Морица неожиданностью. Тогда, какой смысл в запретах? Запрет нужен лишь тогда, когда он волнует душу, заставляет скрежетать зубами, биться в собственном бессилии. Бессмысленный запрет, это лишь тяжкая духовная ноша для запретителя. И полковник завершил фразу: «…но, учитывая высокое положение твоего отца, а также твой возраст и то, что пользы от таких бездельников всё равно не бывает, я могу тебя отпустить. Давай сюда депешу»

Мориц вынул из-за пазухи письмо и протянул полковнику. Повертев конверт, тот хмыкнул: «Хм! С гербовой печатью! Гляди, какие мы знатные! Если по уму, то надо дойти до привала, взять писаря и оформить тебе подорожный документ, чтоб ты хоть не выглядел дезертиром. Но если посмотреть на это дело шире, то скажи на милость, кто в наше время, будет изучать твои бумаги? Ты как собираешься ехать?»

Поручик ответил: «Мне нужно отклониться от восточного направления на север, и двинуться на Бреслау. Там я пересеку Одер и вскоре покину Силезию. Войду в Польшу, переправлюсь через Варту, и доеду до Ленчица. Затем возьму восточнее, до Варшавы. Потом снова на северо-восток до Гродно. От Гродно вдоль Немана на север, на Тракай. Неман будет оставаться по левую руку. Я ездил к дяде в детстве и помню дорогу. Могу изобразить маршрут на бумаге»

«Дай бог, чтобы ты так же ловко ориентировался, как говоришь» – сказал полковник. «Разрешите отбыть?» «Разрешаю – полковник отдал Морицу пакет. И, когда тот, пришпорив коня, поскакал вперёд, крикнул вслед ему единственное знакомое славянское выражение то ли на польском, то ли на сербском, то ли ещё на каком-то из их диалектов – Шоб ты всрався!»