Читать книгу Секретный агент S-25, или Обреченная любовь - Валентин Лавров - Страница 31

Агент S-25, прибыв на вокзал, как и следовало, направился к военному коменданту. Возле кабинета с громадными филенчатыми дверями скучало десятка три людей в военной форме. В основном это были солдаты-отпускники, возвращавшиеся в свои части, зауряд-прапорщики из вольноопределяющихся, урядник с солдатским Георгием на бурке, два фельдфебеля, еще кто-то в казачьей папахе.

Соколов встал в конце очереди, приготовившись к мучительной для него процедуре – терпеливому ожиданию. Минут через пятьдесят подошла его очередь. За столом сидел комендант в чине капитана. По всему его измученному виду было заметно: он смертельно устал. Равнодушным тоном произнес:

– Что у тебя, рядовой?

Соколов протянул воинское требование на билет и солдатскую книжку. Комендант, не читая документы, сделал помету на воинском требовании, сказал:

– Иди к дежурному, он выдаст тебе билет в вагон третьего класса.

Дежурный долго, скрупулезно изучал солдатскую книжку, испещренную пометками о проступках и наказаниях, разглядывал печати. Хмыкнул и с любопытством уставился на Соколова, прочитав, что тот разжалован в рядовые из полковника. Со злобой пролетария к аристократу ткнул пальцем:

– А почему здесь подпись неясная? И печать смазана?

Соколов холодно парировал:

– Потому что неясно расписался писарь. Наверное, в гимназии неусерден был в каллиграфии. А когда печать прикладывал, руки после пьянки тряслись.

Дежурный заругался:

– Шутить будете в другом месте! – и, брызгая чернилами, нацарапал на билете фамилию и звание Соколова, сунул в окошко.

– Литерный поезд номер сто семнадцать до Минска уже подан на первый перрон.

Соколов, не выходя на улицу, через боковую дверь пошел в зал ожидания, чтобы выйти к платформам. Когда-то в мирное время, направляясь в Европу, он прежде бывал там множество раз.

Едва Соколов появился в малолюдном зале, как его кто-то толкнул в спину и грубо окрикнул:

– Рядовой, куда прешься?

Соколов увидал маленького роста, с узким прыщеватым лицом и глубоко утопленными глазками прапорщика. Соколова удивила непонятная ненависть, с какой этот некрасивый и тщедушный юнец глядел ему в глаза. Смиряя себя, Соколов стал объяснять:

– У меня железнодорожный билет, я иду на платформу.

Прапорщик, распаляясь все больше и, видимо, сам наслаждаясь своим гневом, громко закричал:

– Молчать! Почему, спрашиваю, прешься в зал для офицеров? Не знаешь своего места? Дезертир, шпион? – Он резко, словно галка, повертел головой, махнул рукой: – Патруль, проверь документы у этого…

К Соколову тут же подошел подпрапорщик в новенькой с блестящими пуговицами шинели. На тонком сухом носу поблескивало пенсне. Соколов подумал: «Похож на недоучившегося правоведа».

Подпрапорщик потянул Соколова за рукав:

– Отойди от прохода! Куда направляешься?

– Читать умеешь? Тут нацарапано: в Московский разведывательный батальон, литерным поездом номер сто семнадцать.

– Почему старшего по званию называешь на «ты»?

Соколов прожег прапорщика взглядом:

– Потому что старший по званию – хам, который не знает устава!

Подпрапорщик выкатил глаза.

– Во-от оно что! – Задумчиво почмокал губами, напустил на юную физиономию важность. – Может, и впрямь ты шпион? Так-с! Предъявите солдатскую книжку.

– Держите!

Подпрапорщик тонкими, хрупкими пальцами стал перелистывать документы.

– Тэк-с, солдатский билет: Аполлинарий Николаевич Соколов, православный, уроженец Москвы. Из дворян? Хм! Мобилизован 21 июля 1914 года в триста одиннадцатую пешую Московскую дружину в чине полковника… – Взглянул с удивлением: – Как так – полковника? А почему на вас форма рядового?

Соколов ткнул пальцем:

– Тут написано: 15 января 1917 года военно-полевым судом разжалован.

– За какую провинность? За трусость в бою?

Соколов язвительно усмехнулся.

– Никак нет, ваше благородие! – Заглянул в глаза очкарика. – Я физически – понял? – физически оскорбил штабного офицера. Сделал ему очень больно. Он посмел грубо со мной разговаривать. А я хамов не люблю.

Подпрапорщик хмыкнул, достал платок и вытер каплю с носа. Допрос продолжил уже вежливым тоном:

– Так, корешок воинского требования на железнодорожный билет, сам билет. Все правильно! А это что? Выписка из госпиталя. – Поднял глаза на Соколова. – Куда были ранены?

Соколов начал раздражаться:

– Господин подпрапорщик, в справке все указано: два штыковых ранения – в плечо и вот, в щеку, сами можете видеть. И сквозное пулевое ранение в правую часть груди.

– Больше в зал для офицерского состава ходить не советую. Народ нынче нервный, измотанный. Германские шпионы и революционные агитаторы повсюду налезли. Сейчас выйдете на улицу, справа проход на перрон. Счастливо воевать! – приложил руку к папахе, лихо сдвинутой на правое ухо.

Соколов направился по указанному направлению. Он размышлял: «Надо быть осторожней. И следует скорее входить в новую роль. Теперь на себе испытал, каково жить в солдатской шкуре. Не сладко, право!»