Читать книгу Назову тебя Шизгарой. Подарок от Вселенной - Валентина Хасанова - Страница 11

Инга лежала на диване, перелистывая книжку, по радио пели песню, и она невольно вслушивалась в слова:

– У беды глаза зеленые,

Не простят, не пощадят,

С головой иду склоненною,

Виноватый взгляд,

В поле ласковое выйду я

И заплачу над собой,

Кто же боль такую выдумал

И за что мне эта боль?

«Кажется, это Валентина Толкунова», – определила Инга по голосу и манере исполнения. Она начала подпевать, но лежа петь было неудобно. Тогда Инга села на диване, поджав ноги, и запела, вслушиваясь в знакомую мелодию скорее предугадывая слова песни, чем зная их. У нее была великолепная память, которая позволяла запоминать стихи с первого прочтения и слова песни она тоже запоминала, спев пару раз вместе с исполнителем.

Вошла Ирма и, улыбнувшись, села рядом:

– Красивая песня, ты так душевно поешь.

– Да, мне тоже понравилась, я ее слышала раньше.

– Я думала ты только на английском поешь, а ты и народные тоже знаешь.

– Просто понравилась она мне. А ты поешь?

– Нет, у меня ни слуха, ни голоса.

– Ну, значит, другие таланты есть, – улыбнулась Инга.

– Да, я хорошо готовлю. Ты пойдешь с нами сегодня гулять вечером? Саша придет, можем прогуляться, там тобой ребята местные интересуются, хотят пообщаться, гитару возьмут, посидим на лавочке. Алька с Эльзой тоже будут, он сказал, чтобы ты никуда не отлучалась.

– Можно пойти, я только в душ сейчас схожу.

Инга вышла из душа и стояла на улице, просушивая полотенцем мокрые волосы. Было тепло, и волосы сохли быстро. Она смотрела на заходящее солнце и тихо мурлыкала себе под нос:

Ночи, ночи раскаленные

Сон-травою шелестят,

И беды глаза зеленые

Неотступные глядят…

За спиной послышался тихий свист и мужской голос позвал:

– Шизгара.

Резко обернувшись, она увидела за забором голову зеленоглазого парня, который приезжал вчера на танцы вместе с друзьями. Он стоял, держась руками за забор, и разглядывал Ингу.

– У тебя красивые глаза, как небо над головой.

– Что, только разглядел?

– Ты в очках была, когда я первый раз тебя увидел, а вчера было темно.

– Насмотрелся?

– Нет, вечность бы в них смотрел.

– Ох, язык у тебя, больно сладкий, аж тошнит.

– А у тебя острый, как бритва.

– Скажи спасибо, что разговариваю с тобой, несмотря на запрет.

– Спасибо. А почему ты не «Шизгару» сейчас пела?

– Не хочу! Вот, привязалась эта песня, сон-трава, по радио ее услышала.

– Да, бывает такое, у меня тоже часто в голове что-то звучит, и я напеваю.

– Наверное, сельские частушки-поскакушки? – поддела она парня.

Он рассмеялся, слегка откинув голову назад:

– Ох, и нравишься ты мне своей дерзостью!

– А какая песня у тебя звучит чаще? Что ты слышал здесь, по радио?

– Я радио не слушаю.

– А что слушаешь?

– Нравится мне, например, Ledy In Black – Urian Heep.

– Ты что, знаешь эту группу?

– Да.

– Я тебя недооценила. И где же ты слышал ее?

– Смотрел концерт на кассете, да еще крутил диски этой группы.

– На чем крутил? На коровьем хвосте?

– Ну ты даешь, Шизгара!

– А что не так?

– Нет, не так. У меня проигрыватель есть и видик, смотрю концерты.

– Насмешил! Видик у него есть, у нас в городе только у двоих он, у греков, они самые крутые парни. У них салоны подпольные, туда попасть трудно, без блата не пустят.

– Что с того, что я не грек? У меня он тоже есть, если хочешь, я тебя могу отвезти домой к себе, посидим и посмотрим вместе.

– Нет, не заманишь ты меня.

– А, может, и заманю.

– Чем же?

– Посмотришь концерт Shocking Blue и увидишь Маришку Вереш.

– Она тебе нравится?

– Кто?

– Маришка.

– Да.

– Мне тоже.

– Ты на нее похожа, но ты мне больше нравишься.

– Льстишь мне?

– Нет, ты красивее и фигура у тебя лучше, особенно ноги.

– Ты уже всю меня глазами съел.

– Нет, еще не всю. Пойдем купаться, тогда всю тебя увижу.

– Размечтался!

– Да, я не только мечтаю, я еще и приехал к тебе.

– Зачем, просто поглазеть?

– И поглазеть тоже, слово-то какое смешное – поглазеть.

Парень с улыбкой разглядывал Ингу.

– Поглазел, можешь ехать обратно.

– Нет, не поеду! Пойдем искупаемся в реке.

– Я душ приняла.

– Душ на улице?

– Да, вот он, – она показала на дощатое строение.

– А рядом тоже душ? Может, я в него зайду, будем по-соседски мыться.

– Нет, это туалет, – рассмеялась Инга. – Ну, если тебе очень нужно, можешь сходить, не жалко.

– О, все условия рядом! – засмеялся парень.

– Ага, условия! Туалет и душ на улице! А если ночью приспичит, даже страшно подумать!

– Хочешь, буду тебя ночью провожать, чтобы не было страшно?

– Ха-ха, ты что, будешь сидеть возле забора всю ночь?

– Да, буду!

– Я пошутила. А зимой, здесь все себе отморозишь!

– Трудно городским привыкать к нашим условиям.

– А у вас тоже душ на улице?

– И на улице, и дома есть. Баня еще есть, зимой топим.

– Ужас, я никогда не променяю город на село.

– А если полюбишь сельского парня?

– Кто, я? Ты что, упал что ли?

– Нет, не упал, а спрыгнул с лошади! Вон с той, – он показал рукой за спину. Раздалось тихое ржание, и лошадь ткнулась ему в плечо. Он погладил ее по морде.

– Ха-ха, именно, с лошади. Что машины нет у тебя?

– Мне лошади нравятся.

– А мне машины!

Парень внимательно посмотрел на Ингу и усмехнулся.

– Ты про меня сейчас пела?

– Вот еще, размечтался!

– Точно про меня, про глаза зеленые, я слышал, – в зеленых глазах парня прыгали смешинки. Он опустил ресницы, и они слегка дрожали от смеха. Инга залюбовалась его длинными загнутыми ресницами.

«Вот это ресницы, как у девушки! Мне бы такие!» – с восхищением подумала Инга.

– Тебе показалось, я даже не вспоминала о тебе.

– Тебе не понравилась роза?

– Нет, я ее выбросила. Ты ее с клумбы сорвал? Там на въезде в Ленгер клумба, я видела.

– Думай, как хочешь. Почему ты так настроена ко мне? Я сорвал для тебя самую лучшую розу в нашем саду.

– Ну, спасибо.

– И все? Я вот с первой встречи о тебе думаю. У тебя такая нежная белая рука, я до сих пор помню, как держал ее, – он протянул ей свою руку. – Дай руку.

– Ну, думать, думай, если хочется. Так зачем же ты на самом деле приехал? – она спрятала руки за спиной.

– Хочу покатать тебя на лошади?

Инга, сделав шаг вперед, выглянула из-за забора и посмотрела на стоящую рядом лошадь шоколадного цвета, которая от нетерпения била копытом.

– Правда? Но я не умею.

– Это просто, я тебя подсажу и буду держать за уздечку.

– Я боюсь.

– Не бойся, я научу тебя.

– Нет, мне брат не разрешает общаться с турками.

– Ты русская, как тебе может не разрешить брат? Это у нас девушкам нельзя с парнями разговаривать и держаться за руки. Если взял девушку за руку, должен на ней жениться.

– А как же ты меня будешь подсаживать на лошадь? Если коснешься, должен будешь жениться.

– Я женюсь на тебе. Тем более, что я уже держал тебя за руку.

– Про вас говорят, что вы портите русских девушек и никогда на них не женитесь. А только на своих.

– Про кого, про нас?

– Про турков.

– Правду говорят, – он смотрел на нее серьезно.

– Ты хочешь меня испортить?

– Я жениться хочу на тебе.

– Тебе сколько лет?

– Семнадцать, – ответил парень.

– Мне рано еще замуж.

– Мы можем просто встречаться. Я подожду, пока ты подрастешь.

Инга никогда не встречалась с парнями, многие подруги доверяли ей свои тайны, рассказывали о первых поцелуях, свиданиях. Ей так хотелось, чтобы и у нее тоже была своя тайна, ей хотелось испытать это чувство, о котором рассказывали ее подруги и о котором она читала в книгах.

Она нерешительно переминалась с ноги на ногу. Ей нравился Алька, но он был ее братом и, к тому же, у него была невеста. Этот незнакомец был красив и хорошо сложен, что-то гипнотическое было во взгляде его удивительных зеленых глаз. Кроме того, он был образован и хорошо воспитан, это чувствовалось по его речи и поведению. Инга посмотрела на него еще раз, одет парень был почти как городской: дорогие фирменные джинсы, белоснежная рубашка была расстегнута и завязана в узел на поясе. На ногах белые кроссовки.

В его образе не было ничего угрожающего и пугающего. Кроме того, Инге было комфортно с ним общаться.

«Я ему нравлюсь, и он приехал сюда, несмотря на Алькин запрет, смелый какой… Что если я покатаюсь с ним на лошади? Просто покатаюсь, и ничего больше?».

Инга собрала в хвост подсохшие волосы и затянула их резинкой. Потом еще раз глянула в его зеленые глаза и подставила перевернутое ведро под ноги. Встав на него, подтянулась на заборе и перекинула ногу. Сильные руки подхватили ее и поставили на землю.

– Ставь левую ногу в стремя, а правую закидывай и садись в седло.

Инга держалась за седло и никак не могла перекинуть ногу, попа тянула назад все тело. Она всегда злилась на себя за то, что она у нее такая большая, весь класс покатывался со смеху, когда она подтягивалась на брусьях или пыталась взобраться по канату. Отец смеясь, называл ее ягодицы «булочками» и говорил:

– Инга, у тебя «булочки» вываливаются из юбки.

– Какие?

– Да вон, сверху, из-под ремня вываливаются наружу, тебе юбку на бедрах нельзя носить, на талии надо.

– Па, ты ничего не понимаешь, это модно, все так ходят.

– Да, ты вся как булочка, сдобная такая, – отец целовал ее в щеку и поднимал к потолку, она смеялась и кричала от страха. Мама выбегала и начинала ругать отца:

– Она уже большая, поставь ее на пол. Ладно было бы ей три года, но ведь она уже взрослая.

Они смеялись, и Инга говорила отцу:

– Па, подними маму тоже, ей хочется, но она просто стеснятся тебе сказать.

Начиналась возня с поднятием то мамы, то дочери, они смеялись и дурачились.

Обернувшись, Инга перехватила взгляд незнакомца, с восхищением смотревшего на ее ягодицы, обтянутые короткими шортами: