Читать книгу Назову тебя Шизгарой. Подарок от Вселенной - Валентина Хасанова - Страница 8

Вечером Инга, приняв душ, легла спать.

Чуть свет она проснулась оттого, что во дворе гоготали гуси. Она потянулась, зевнула и, обув шлепки, вышла во двор, двинувшись в сторону туалета. Гуси, стоявшие возле калитки и ожидавшие, когда ее откроют, дружно повернулись к ней. Один их них, вытянув шею, направился к Инге, остальные начали шипеть. Инга побежала обратно на крыльцо, но вожак успел ее догнать и больно щипнул за икру. От боли и страха она закричала. Во двор выскочил Алька в одних брюках, босиком. Он схватил в руки сухую ветку и, отогнав вожака от сестры, открыл калитку. Гуси, громко гогоча и хлопая крыльями, один за другим, вышли на улицу.

– Не бойся, можешь идти куда тебе нужно, я положу хворостину возле крыльца, ты погрози ею гусям, они убегут. Сильно щипнули? – он, смеясь, смотрел на перепуганную Ингу.

– Не очень, я, наверное, больше испугалась.

– Они у нас мирные, но вот только своих признают. Поживешь, они к тебе привыкнут.

Он вышел за ворота и пошел проводить гусей на речку.

Инга исподтишка любовалась стройной загорелой фигурой брата.

«Как же он красив, а какие у него широкие плечи и тонкая талия, а пальцы на руках у него длинные, как у музыканта, – она вспомнила, как пожала ладонь брата, когда здоровалась с ним. – Он привлекателен даже в этих старых брюках, а если его одеть так, как одеваются наши городские ребята, то он будет самым видным парнем даже в Чимкенте».

Умывшись, Инга зашла на летнюю кухню:

– Доброе утро, всем!

– Утро доброе! Как спалось? – откликнулась тетя.

– Хорошо.

– А это наша гостья? – спросил сидящий за столом мужчина, с хрустом откусывая свежий огурец.

– Да, это Инга, дочь Отто.

– А я дядя Клим, садись завтракать, я только приехал, был на рыбалке, – мужчина пододвинул ей стул.

– Я Ирму подожду. Много рыбы поймали?

– Да, нам хватит, на обед пожарят. А я на работу сейчас еду, вызвали меня, часа через два вернусь, потом и поговорим.

Закончив завтракать, он завел «Урал» – трехколесный мотоцикл с коляской и, открыв большие ворота, выехал на улицу. Ирма закрыла за ним ворота и вошла в летнюю кухню.

– Привет всем! – она улыбалась так широко, что невозможно было не улыбнуться в ответ. Улыбка у нее была точь-в-точь как у брата.

Она села за стол.

– Как спалось на новом месте? Жених приснился? – в серых глазах сестры прыгали смешинки.

– Не, никто не снился.

Тетя Адель подала глазунью и салат из свежих огурцов с зеленью укропа, политый подсолнечным маслом и посыпанный крупной солью.

– Кушайте, мне нужно сходить, проведать маму. Ирма ты почистишь рыбу и пожаришь ее на обед, я не успею.

– Что это? – Инга с ужасом показала на пол под газовой плитой. Там шевелились зеленоватые насекомые, похожие на раков.

– Скорпионы, – просто ответила Ирма. Мама там дустом посыпала, они полудохлые, еле ползают, не бойся их.

– Они же ядовиты!

Тетя Адель вмешалась:

– Да, они ядовиты, что делать, их здесь много, но они сами не нападают, если на них не наступать. Потому и говорю тебе, прежде чем прилечь или сесть, посмотри сначала и встряхни. Сколько мы здесь живем, только Альку укусил скорпион, когда он руки вытирал. Паук сидел прямо на полотенце, и Алька его придавил.

По телу Инги от страха прошли мурашки. Она сидела на табуретке, поджав ноги, и оглядывала пол вокруг себя:

– Зря я шлепанцы сняла, в них не так страшно было бы ходить. А что было потом с Алькой?

– Болел долго, я ему мазала маслом рану, вон посмотри, у меня всегда стоит про запас, – тетя показала на пол-литровую банку с маслом, в которой плавал скорпион, похоже мертвый.

– Ужас… Что это?

– Местное противоядие, – засмеялась Ирма, – у нас так лечат укусы, мажут маслом в котором плавает дохлый скорпиошка.

– Не пугай сильно Ингу, а то она сегодня же уедет домой и, как ее мама, больше никогда сюда не приедет, – засмеялась тетя Адель. – Не бойся, все будет хорошо, ходи обутая, особенно когда на речку пойдете, смотри куда ступаешь и одежду не бросай в траву, там тоже пауки и змеи, Ирма подержит, а ты можешь искупаться, а потом наоборот.

Инга поняла, почему ее мама никогда не ездила сюда – она до истерики боялась всех пресмыкающихся, насекомых, летающих, ползающих и жужжащих.

– Мама, ты ее сейчас совсем запугаешь.

– Я даю ей инструкцию по безопасному проживаю, вы с детства здесь, а она городская.

– Знаешь, после того, как брата скорпион укусил, он у нас больше ничем не болел, и сильный стал. У нас старики говорят, что когда скорпион укусит, человек после этого становится таким же сильным и бесстрашным.

– Не мели чепуху, Ирма, брату уже двадцать один стукнуло, вот он и стал сильным и взрослым, да перестал болеть детскими болезнями.

– Я тоже уже взрослая, а почему я часто ангиной болею?

– Молоко ледяное пьешь в жару, вот и болеешь.

– Пошли погуляем по улице, – сменила тему Ирма, повернувшись к Инге.

– Пойдем.

Они вышли за калитку.

– Вон, напротив, Дворец Культуры, перед ним, на площади, вечером танцы будут. Пойдем?

– Пойдем, я хоть здесь схожу, дома мама не пускает. Сразу после выступления, меня папа забирает домой. Говорит, когда шестнадцать исполнится, можно пойти.

– Сколько тебе сейчас.

– Позавчера пятнадцать исполнилось, потому-то мама с папой сделали мне подарок, отпустили к вам.

– Ну, здесь и в пятнадцать можно! Мы пойдем вместе с Алькой и царевной-несмеяной.

– Что за царевна?

– Алькина невеста, Эльза.

– А почему несмеяна?

– Она всегда такая серьезная, я не знаю, о чем с ней говорить. Придет к нам и вежливо так несколько слов скажет, типа: «Здравствуйте… и до свидания» … Ну еще на вопросы ответит, если зададут, а если нет, то и рада, молчит, только своими «лупалками» моргает.

– Похоже, ты ее не любишь.

– Да я смотрю на брата, он перед ней и так, и эдак, видишь же какой он открытый, все пытается ее развеселить, а она всегда серьезная. А брат у меня самый красивый во всей округе. И еще очень добрый и сильный, он меня всегда защищает от всех.

– Да, он хороший. Жаль, у меня нет родного брата.

– Одной тебе скучно, наверное. Ну, ничего, лето повеселишься с нами. Вечером еще с Эльзой увидишься, она, думаю, даже не улыбнется тебе при знакомстве.

– Значит характер у нее такой, серьезный.

– Да, серьезный, целыми днями в библиотеке сидит, читает. Она даже на речке ни разу не была этим летом, такая беленькая, глаза голубые, огромные, на куклу похожа. Она учится в Алма-Ате, иногда приезжает домой, сейчас на все на лето приехала. Алька по ней скучает. Я тебе ее фото покажу потом.

– А сколько ей лет?

– Двадцать один, как и Альке, они в одном классе учились.

Сестры подошли к зданию.

– Вот здесь, – Ирма показала на место под навесом, – наша местная группа играет и поет, а мы танцуем.

– А кто играет?

– Местные ребята, школу закончили уже, работают, а вечерами репетируют и играют. Алька тоже учится играть на гитаре, только ему некогда, у нас работы много по хозяйству, а днем он работает.

– Я заметила, что у него пальцы музыкальные. А где он работает?

– Отцу помогает, они сельхозтехнику ремонтируют.

– Что и в субботу работают?

– Нет, просто папу попросили срочно починить машину, и он не смог отказать, он у меня добрый, вот и пользуются все кому не лень.

Они пошли дальше по дороге:

– Будь осторожнее, это проезжая дорога, по ней часто машины ездят, давай я тебе речку покажу.

– Давай.

Они перешли через улицу и свернули в проулок.

– Вот и речка, Ленгерка называется, – уточнила Ирма.

– Рядом совсем.

– Да, раньше мы на нее прямо с огорода выходили, а потом папа забор поставил. Ходим в обход. Гусей тоже сюда выгоняем, они целый день в речке полощутся, вечером их загоняем обратно, иногда они сами приходят и гогочут, чтобы открыли калитку.

– Хочешь искупаться?

– Я без купальника.

– А зачем он тебе, здесь никого нет. Я в белье купаюсь, иногда нагишом, и потом платье накину, пока до дома дойду, все высохнет, жара такая.

– Ну, не знаю даже…

– Да ты что такая-то? Пойдем, жарко же.

Ирма, сняв платье, бросила его на куст и вошла в реку.

Инга, оглянувшись по сторонам, нерешительно сняла синие шорты и белый трикотажный батник с коротким рукавом и, бросив одежду поверх платья сестры, тоже вошла в воду.

– Заходи подальше, речка мелкая, иди сюда, где быстрое течение. Не стой возле берега, там пиявки.

Инга с опаской прошла на середину реки, вода была чуть выше колена, и она несколько раз присела в холодную воду.

– Все, я выхожу, – сказала она, заметив, как к ним приближаются несколько всадников.

Она быстро натянула на себя одежду и Ирма тоже, выскочив из реки, оделась.

– Этого только не хватало, – произнесла Ирма.

Она подбежала к забору и крикнула:

– Алька, Алька, иди сюда.

Над забором показалась голова брата:

– Что случилось?

Ирма показала в сторону всадников.

Алька вскарабкался на забор и, сев сверху, скомандовал:

– Спокойно.

Спрыгнув, он приказал сестрам:

– Идите ко мне.

Выйдя немного вперед и, загородив собой сестер, Алька стоял и смотрел на подъехавших парней:

– Что нужно?

– Просто приехали посмотреть, – Умар улыбался, поглядывая на сестер.

– Посмотрели? Проваливайте обратно, вас не звали сюда.

– Ты что такой грозный?

Трое смуглых черноволосых парней гарцевали перед Алькой. Поодаль стоял рыжий жеребец, на котором сидела девушка в красном платье и красных штанах. Она неотрывно смотрела на Альку.

– Езжайте, откуда приехали.

– Алька, ты почему всегда нам грубишь? Речка общая, может, мы купаться приехали? – продолжал Умар.

– Так я и поверил! У вас река своя есть, поглубже нашей.

– Не тебе решать, где нам купаться, мы сегодня хотим возле твоего дома.

– Я за своих сестер беспокоюсь, откуда мне знать, что у вас на уме? Может, украдете.

– У тебя одна сестра была.

– Еще одна появилась, – усмехнулся Алька.

– Знаем, эта та самая, которую мы на дороге видели, мой брат на нее запал, – вступила в разговор девушка в красном платье.

Инга узнала ту самую группу, которая подъехала к ним, когда сломалась машина.

– Не заводись, лучше скажи, будут у вас сегодня танцы? – спросил зеленоглазый парень, поглядывая на Ингу. На нем были джинсы и короткий джинсовый жилет, который выгодно подчеркивал его мускулистый торс. На шее висел амулет на цепочке. Красивое загорелое тело легко и грациозно покачивалось на кобылице. Он снова был босиком.

– Будут.

– Мы приедем, только скажи своим, чтобы не начинали драку, мы мирно будем себя вести.

– Вы же знаете, что вам не дадут танцевать и знакомиться с нашими девушками. Опять драка будет, наши никогда чужаков не пустят на танцы.

– Скажи, что мы твои гости, – вступил Умар.

– Слушай, Умар, езжайте вы к себе, по-хорошему, не начинайте войну.

– Хорошо, Алька, смотри получше за своими сестрами, да за своей лягушкой-царевной, мало ли… – Умар глянул на него, прищурившись.

– А ты мне не угрожай, я тебя из-под земли достану, – недобро сверкнул серыми глазами Алька. Жилы на его шее вздулись, а руки сжались в кулаки.

– Спрячь за высоким забором девчонку – выкраду вместе с забором, – пропел Умар, улыбаясь.

– Держись подальше от моего дома, Умар! – Алька схватил за узду вороного и в упор посмотрел на Умара.

– Ладно, мы уезжаем. А ты смотри теперь за тремя сразу. Только сам знаешь, что за тремя зайцами погонишься… – Умар продолжал издеваться над Алькой.

Пока Алька с Умаром пикировались, Инга чувствовала, что на нее снова смотрит тот самый красавчик с огромными зелеными глазами. Она съежилась под его неотрывным хищным взглядом, когда он разглядывал ее длинные полноватые ноги в коротких шортах и высокую грудь, обтянутую мокрым трикотажным батником. Инга инстинктивно скрестила руки на груди, прикрывая ее. Незнакомец усмехнулся и оторвал от нее свой взгляд. Первый раз Инга чувствовала себя так неуютно, словно стояла тут совершенно голая. Она оглядела всех, похоже, здесь никто не ходит в шортах, а эта колхозница, так вообще в длинных штанах до пят и платье с длинными рукавами, как ей не жарко-то?

Приезжие покрутились еще немного и, пришпорив коней, и понеслись вдаль.

– Вот нечем им заняться у себя в селе! – услышала Инга возмущенный голос Ирмы. – Они каждый день здесь своих лошадей объезжают, гонки по холмам устраивают.

– А что они не учатся? – посмотрела на сестру Инга.

– Сейчас лето, каникулы. А вообще-то, кто учится, кто нет, зачем им грамота? Все работают в селе, держат скот и выращивают овощи и фрукты.

– И что, никто из них не учится в институте?

– Ты смеешься, Инга? Зачем им институты? Вот, Умар – известный конокрад, зачем ему учиться? Что он от этого будет лучше? Не будет красть скот? Да вся их семья этим занимается испокон веков. Все знают, а поймать и доказать не могут. Они крадут овец, коров, лошадей и перегоняют через горные тропы, продают подальше отсюда. Доказать трудно – может, волки съели в горах корову или лошадь… А, может, они украли, никто не знает, на них все косятся, а сказать-то не могут.

– Ужас какой, как же сельчане-то с ними живут?

– А вот так и живут. Умару скучно, у него уже в крови что-то украсть, он не может без этого, адреналин требует.

– А остальные?

– Остальные, вроде бы, нормальные ребята, они недавно с Умаром стали приезжать. До этого я видел только брата с сестрой, они всегда вместе ездят, – Алька вмешался в разговор сестер. – Приезжают, когда я купаюсь вот там, где поглубже. Стоят, а девчонка все меня разглядывает и задает ехидные вопросы.

– Наверное, ты ей нравишься.

– Да, наверное.

– А почему ты с Умаром воюешь?

– Не хочу говорить.

– Он к его несмеяне клеился, – вмешалась Ирма.

– Хватит об этом, – оборвал Алька сестру.

– Инга хочет знать, как мы здесь живем.

– Ей это не интересно, я думаю.

– Умар к Эльзе клеился, ездил сюда, караулил ее, Алька теперь ее все время провожает до дома, и она нигде одна не ходит.

– А что ему нужно от Эльзы?

– Говорит, украду ее, будет моей женой.

– Как украдет?

– У них, когда родители против, жених может украсть невесту и потом уже или решат все миром или воюют.

– Что прямо так и воруют девушек?

– Да, воруют. Но, по большей части, невеста согласна, и сама выходит к жениху, да еще сумку с вещами своими берет, – засмеялась Ирма.

– А что, Эльза согласна, чтобы ее украли?

– Да она терпеть не может этого Умара! А он все ездит вокруг и выглядывает, когда они купаться пойдут, чтобы посмотреть на нее и Альку позлить.

– И как он злит?

– Все равно, говорит, твоя лягушка-царевна будет моей.

– А почему лягушка-царевна?

– Перепутал сказки про царевну-несмеяну и царевну-лягушку, слышал звон, да не знает где он! Не учится же, толком, может, пять классов кое-как закончил.

– Трудно вам тут живется…, – Инга оглянулась вокруг.

– А у вас в городе что, легко? Мы хоть всех знаем, кто на что способен. Так-то нормальные ребята, работают, вечером вот только не знают чем заняться. А у вас в городе чем занимаются?

– Ой, у нас много чем, всякие спортивные секции, художественные школы, музыкальные…

– Это для девочек, а чем занимаются парни? – Ирма смотрела на сестру с любопытством.

Инга задумалась, и правда, чем они занимаются?

– Знаете, у нас тоже есть и хорошие ребята, и хулиганы, которым нечего делать. Сидят группами на лавочках во дворе, в беседках целый день, да гоняют малышей, кошек и слабых. Курят, на гитарах играют, магнитофоны транзисторные с собой носят и включают на полную громкость, пока жильцы не начинают ругаться, – Инга улыбнулась. – У нас тоже есть свои Умары. Что скрывать, парни греки у нас наглые, тоже могут девушку красивую увезти куда-нибудь и испортить ее. Мама мне не разрешает с ними общаться, а папа встречает меня со школы.

– Ладно, почешите языки, мне работать надо, – Алька, снисходительно взглянув на сестренок, ушел.

– А что, правда эта девчонка на лошади к Альке пристает?

– Да, она везде появляется, как приведение. Как только брат выйдет к реке искупаться, а она тут как тут. Как ей не стыдно-то, у них же девчонки дома сидят, родителям помогают, а она носится на лошади со своим братом и его друзьями.

– А что родители не смотрят за ней?

– Кто знает? Работают в поле, наверное, или в саду, я даже не знаю, чья она дочь, они не говорят об этом. Да я и не разговариваю с ними, Алька общается, а мне не разрешает.

– Алька такой смелый и добрый, – с восхищением произнесла Инга, глядя вслед брату.

– Да, он у нас такой.