Читать книгу Реверсия - Валера Жен - Страница 10

В то время, как в коммунальных квартирах происходят скандальные разборки или вынашиваются далеко идущие стратегические планы, Вадеев наслаждается атмосферой тишины и покоя. Он воспользовался приглашением Лидочки, хотя не испытывал особой страсти или обычного сексуального влечения. Ему хотелось простого человеческого общения. Она показала сборничек стихов, изданный в детском возрасте. Подумать только – четырнадцать лет! Покорила его далеко не детской глубиной мышления. Его комплименты не вызвали ответных эмоций. В отношениях с ним она всегда остается верной отработанному распорядку: ванная, застолье, секс и – крепкий сон. И был ли творческий праздник? Проснулся рано, тихо встал, пошел на кухню. Почти не дышал, чтобы даже воздух не шелохнулся.

В соседней комнате постанывали дети, переживая во сне прошедший день. Он крался мимо их двери – совсем чужой человек, хотя они искренне радовались его появлению, называли папой. Убеждал себя, что не имеет права на детскую доверчивость, близость с их мамой еще не повод обрекать невинные души на психологическую зависимость. Нет, они – не его дети.

Вадеев удобно располагается за кухонным столом, начинает перечитывать полюбившиеся стихи из книжки-брошюрки. Накануне прослушал вскользь, но только теперь появилась возможность осмыслить содержание. Он удивляется причудливости, с какой незатейливая шаловливость в детских стихах может со временем воплощаться в реальных поступках. Уже проявляется в жизненных комбинациях. Книга является точным психологическим автопортретом автора, от нее веет своеобразным предупреждением. Сама Лида не желает зла, но есть у нее патологическая склонность к интригам как образу жизни. Если бы не ее легкомысленность к возможным последствиям! Пусть интуитивно, но пока удавалось сохранять с ней безопасную дистанцию. А что дальше? Он раскрывает записную книжку, некоторое время размышляет и, наконец, уверенным почерком делает запись. Никакая сила не заставит меня идти к этой женщине. Я уверен, Интриганка — самовлюбленная эгоистка, культивирует свой образ жизни, несовместимый с интересами других людей. В ее понимании общество – это шахматная доска с бездушными фигурками. А сам он считается с окружающими людьми?

Отложив ручку, прислушивается. Так и есть, Лида почувствовала его отсутствие, встала с постели. На ощупь бредет к нему – на кухню, останавливается в дверном проеме, бессмысленно смотрит на него и поворачивается в сторону туалета. Именно в этот момент он увидел на холодильнике пухлый незапечатанный конверт.

Нет привычки читать чужие письма, а тут… вынул из конверта испещренный лист, адресованный какому-то Виктору. Письмо, пусть даже незаконченное, не оставляет сомнений в его направленности. Да, Лида имеет обширную любовную переписку. Смешно представить, чтобы она воспринимала его всерьез. Он, видите ли, находится в плену личных психологических поисков, она вынуждена за всем этим наблюдать и гадать, в какую степь его понесет. Она права, никому не нужен чесоточный, поэтому у нее есть запасные варианты. Но своим примером она освобождает его от каких-нибудь моральных обязательств.

На такой оптимистической ноте он закрывает записную книжку. Не дожидаясь всеобщего пробуждения, неслышно завершает свою экипировку, также тихо выскальзывает из квартиры. На ходу шепчет запавшие в душу строчки из ее сборника стихов. Жизнь не кажется скучной, Лида привнесла в нее много свежих красок. Пока есть привлекательные своими талантами женщины, всегда найдется повод порадоваться. И он почти счастлив.

При бестолковой неупорядоченной жизни дни теряют очертания, утро быстро сменяется вечером. Только что слышала брюзжание больного с похмелья старика, а теперь уже ночь.

– Марк Чэпмэн убил Джона Леннона, – тихо бормочет Волк и тут же засыпает.

– Ха-ха, – реагирует Мерзликина. – Ты что, знаешь даже это?

Послушала храп приятеля, прилегла на край постели. Фраза не дает покоя. Уж не считает ли он Кота большим человеком. Зауважал? Кот представляется все более загадочной личностью. У тебя квинтэссенция этической глухоты. Зараза! Какие-то слова… И на черта его слова! Разве он не такой же человек, как все? Ерунда!

Все непонятное пугает ее, как обычно бывает с людьми недалекими. А вдруг!? Благодаря заботам Волка по уничтожению Кота и его влиянию на старика, сохраняется уверенность в собственных силах. И вообще, она ничего не знает, но интересно, как Волк осуществит план. Главное, остаться в стороне. С нее взять нечего, и ребенок числится за ней – уже смягчающий факт.

Марк Чэпмэн убил Джона Леннона… И скажет тоже! А почему убил? Потому что не мог перенести чужого успеха? Ерунда! Моральное превосходство – вот что самое невыносимое. Коту наплевать на бытовую суету, у него каждый день масленица. И теперь по звукам в квартире понятно: он сидит у Павла Семеновича, они оба над ней изгаляются и пьют водку. Для них она пустое место.

От глубокой обиды настроение Мерзликиной вконец портится, она уже не отдает отчета в своих действиях. Встает и, как есть в трусиках и короткой ночной рубашке, выходит из комнаты, пересекает коридор, толкает дверь в комнату старика. Худшие ожидания находят подтверждение – оба соседа сидят самодовольные и мирно беседуют. Ярость искажает ее лицо.

– Зараза! Зачем ты изгаляешься надо мной! – С этими словами несчастная женщина набрасывается на Кота, опрокидывает его вместе с табуретом.

– Что это с ней? — Кот возвращается в исходное положение.

Старик молча пожимает плечами, обращает мутный взгляд на полуголую соседку. Зато Кот улавливает психологический нюанс – молчаливое взаимопонимание Бестолочи и Вредителя. Они оба ждут. Чего? Бестолочь вовремя опомнилась, заметалась, исчезла за дверью.

Уже лежа в постели, она хотела осмыслить спонтанный поступок, но всем нутром и ягодицами чувствует поползновения приятеля, удовлетворенно закрывает глаза. У него такой возможности нет, – уже победно думает она.

Несмотря на природную застенчивость, усиленную собственным воображением, Вадеев посетил больницу. Врач-женщина сразу определила чесотку. Почему-то весело рассмеялась, задала пару незначащих вопросов, выписала рецепты на таблетки и серную мазь, проводила многозначительным взглядом.

Каждый день после акта любви они выполняли обязательный ритуал – поочередно втирали друг другу неприятную на запах мазь. Процедура необременительная, в большей степени приятная, оправдывающая некоторые вольности в манипуляциях рук. И Вадеев подозревал, что Лида от его втираний испытывала немалое удовольствие – ловила кайф, но предусмотрительно помалкивала. Вот здесь, да. Чуть нежнее! Молодец! Из тебя получится хороший массажист. Теперь поцелуй меня.

Вошло в привычку при встрече снимать всю одежду, простирывать ее и дожидаться в постели, пока она высохнет. И все равно серный запах обладал устойчивостью, исчезал медленно, привлекал внимание окружающих людей – будь то на улице или в общественном транспорте. И все же ко всем неприятностям можно привыкнуть и даже над ними посмеяться.

– А я-то начала чесаться… Вроде все нормально, а потом – зуд. Смотрю на тебя, ты не шелохнешься. Ну, думаю, хитрец! Или он терпит, или здесь совсем не то. Так ведь еще и стыдно, будто я во всем виновата… Ну и подлец ты! – Она заметила его подавленный вид, поправилась. – Прости, прости!

– Каково было мне, – однажды набрался храбрости Вадеев. – Мы с тобой уже переспали, а потом я обнаружил признаки чесотки. И поздно что-нибудь исправлять.

– Мог сразу сказать! – потеплел ее голос.

Недоверие и болезнь остались в прошлом, перед глазами свежая постель, далеко не с серными запахами. Ночь звездами подглядывает в окно, звучит космическая музыка, в полумраке ярко горит свеча. Интриганка лежит поверх постельного белья, свободно раскинув руки и ноги, соблазнительная в своей обнаженности. Магнитофон воспроизводит странные шелестящие звуки. Он, еще мокрый после ванной, таращится на ее хрупкое, почти детское, тело, мысленно восторгается утонченной красотой. И откуда в таком маленьком нежном теле берутся безграничные силы!?

– Подожди, не спеши, – шепчет она. – Я пытаюсь найти контакт с Космосом: положительные заряды благотворно влияют на придатки.

Ее холодная рассудительность может похоронить любую страсть. Внешне она проявляет психологическую сложность, сознательно показывает рисунок, пусть даже затейливый, на математически рассчитанной простейшей форме. В общении с ним Интриганка напоминает главную героиню из романа «Унесенные ветром». Задумывалась она или нет, но привлекательность литературного персонажа вдохновляет, увлекает и придает ей уверенности в выстраивании личной жизни. Хотела она или нет, но моральная поддержка книжной героини позволила ей избавиться от многих психологических комплексов, а напористость и обезоруживающая открытость стали частью ее имиджа. Кот с иронией воспринимает ее психологическую игру, понимает и уже не видит в ее опытах угрозы для своей независимости. Его забавляет детская наивность и привлекает поэтический дар маленькой женщины. Если бы еще не ее убийственная расчетливость.

Она посчитала, пора переходить к новому этапу их сближения, доверила свой личный дневник. Весь вечер он увлеченно читал, пока не обнаружил в записях нечто, разрушившее остатки сомнений. Рукопись обретала форму романа, причем пристрастного – в том виде, в каком выгодно показывать любому человеку, не помешанному на морали.

На протяжении всего дневника прослеживается образ ее бывшего учителя – Владимира Ивановича. С ним она мысленно советуется, воображает его своим мужем, в иных случаях – потенциальным любовником. Может быть, процесс идеализации учителя так увлек Вадеева, что он не торопится расстаться с дневником, а значит – с Интриганкой. Она выглядит забавной в своих фантазиях, часто показывает себя неопытной девочкой, которую он не вправе обижать. Ей хочется такой казаться, на самом деле она высокого мнения о себе – как женщине, способной на сложные интриги. И прав Ларошфуко, верный способ обмануться – считать себя хитрее других. Еще бы! Вадеев существует для нее только в образе Кота. А если бы прозрела?

– Как теперь ты относишься к Владимиру Ивановичу? – подчеркнуто равнодушно спросил он, обняв ее узкие плечи.

– Как?.. Ну, он мне дорог, много для меня сделал.

– А если бы он за тобой приударил, ты бы с радостью приняла ухаживания?

– Наверное, отдалась бы.

– Да-а? – растерялся он от подобной откровенности. – Это что же, я разыгрываю любовь, а ты можешь за просто так переспать с другим человеком? Цинично об этом заявляешь.

Она поняла, но поздно. Прижалась плотнее.

– Ну, прости! Ты помог мне реализовать себя. И потом… у тебя такое сладкое сексуальное тело. Прости меня!

– Не изворачивайся!

Итак, появился повод. Он мягко отстранил ее руки, поднялся, медленно стал одеваться.

– Ты уходишь?

– Да. Ты меня огорчила, и я хочу побыть один.

– Фи, на улице стемнело, тебе нельзя идти.

– Ничего, на последний трамвай успею.

– Ты плохой человек, я перестану тебя уважать! – В словах начала просачиваться ярость. – Забери свои подарки и никогда не звони!

– Хорошо, но в другой раз.

Пока она ищет способ побольнее ударить его, он успевает сгрести в охапку свою одежду и выбежать из квартиры. Полуодетый, в расстегнутом пальто, не дожидаясь лифта, устремляется вниз по лестнице.

– Валера, вернись! – подхлестнул его испуганный голос сверху.

– Созвонимся! – отмахивается он на запоздалое требование, радуясь одержанной победе.

Необычайно привлекательное сочетание – рекламные огни и только что выпавший снег. Естественным выглядит красочное многолюдье запорошенных улиц и бульваров. Вадеев затерялся в толпе, растворилось его сознание в эйфории погожей ночи. Наутро очнулся в постели с головной болью и слабостью во всем теле. Смутно помнятся стойка бара, бокал винного коктейля в руке, шумная компания в небольшом скверике. Заявился домой за полночь, с какой-то радости добавил стакан водки, дожидавшейся с прошлой недели.

Ах ты, грязная пьянь, чертополох, гниющий среди майских цветов! – так возмущалась совесть над его похмельными останками. И все из-за любви к свободе от унесенных ветром. Не хотелось ему становиться жертвой расчетливой Лиды, поэтому праздновал освобождение. Болезненно отозвался в мозгах квартирный звонок. Вышел в коридор, открыл дверь, а там две уличные особы – ищут дешевых развлечений. Ему тоже не мешает подлечиться, и он предоставил им деньги. Они быстро продефилировали до коммерческого киоска, а при возвращении все вместе закрылись в его комнате.

Если даже соседи слышали бряцанье посуды, невнятное бормотанье и стоны, то все равно не могли представить истинную картину происходящего. Все были пьяны, постель разбросана, творился сексуальный бардак внутри деградированной троицы. И так весь день. Барышни, не очень избалованные мужской цивилизацией, принимали события такими, какими преподносила им жизнь. Кот, в свою очередь, стремился удержать за собой воображаемую свободу. Поэтому, к обоюдному согласию, они все перецеловались, а к полуночи забылись безмятежным сном.

Следующий день застал их в сложных позах, не в лучшем вид растленные души. Ничего не хотелось кроме покоя, и Кот догадался послать женщин за водкой. Утренний рассвет навсегда поглотил пьяных уличных торговок, осчастливленных денежным подарком. А в его сознании зарождались драконовые мысли, полные ядохимикатов.

Он лежал в постели, когда прозвенел телефон. Тревожный голос Интриганки:

– Как ты там!?

– Ночь не спал, – с трудом шевелит он языком. – Точнее, спал, но не один.

– Придешь ко мне? – не поняла она.

– Нет! Когда мы вдвоем, нам плохо.

– У тебя женщина?

– Две – обе голые, и я страшно устал от беспокойной ночи.

– Это правда?

– Да.

Она положила трубку. Кажется, ему повезло: не будет ссор и обид. Пусть она включает музыку, ложится голая на постель, раздвигает ноги и выходит на связь с Космосом. Или предается мечтам о Владимире Ивановиче и удовлетворении с ним похотливых желаний. Теперь все равно. Надо оставаться самим собой, даже если по уши в дерьме. Стерильная жизнь тоже надоедает.

После короткого телефонного диалога ночное приключение не кажется бессмысленным. Вывалялся в грязи – это точно, но результат превзошел ожидания: сохраняется независимость без насилия над собой, пакости тоже никому не сделал. Отвечать придется только перед богом, а бог милосерден и все простит. Если Вадеев опустился настолько низко, что ниже некуда, то может считать себя новорожденным на пути к великим деяниям. И всегда ему будут содействовать только благие намерения.

При благотворной мысли Кот с удовлетворением отмечает прилив новых сил. Он идет в ванную, включает душ и тщательно выскабливается щеткой с мылом. После завтрака полчаса трудится над плакатом: Не пить, не курить – быть счастью! Внизу ставит подпись, творение помещает в комнате над входной дверью.

С лучшими намерениями совершается множество глупостей. И он успел накуролесить, хотя Интриганка в упор не видит, или не хочет видеть, его неблаговидных поступков. Все попытки обострить отношения до полного разрыва наоборот разжигают в ней страсть. Ее сексуальная заразительность не может оставить его равнодушным, иначе не думал бы о ней и не шел бы на встречу по первому зову. Беспроигрышный вариант, когда инициатива для разрыва будет исходить от нее. Он закончит ее портрет, покажет во всем блеске ее безобразность, и она возненавидит его. Конечно, дама привлекательная во многих отношениях, он по-своему даже любит ее, но не станет ее жертвой. Разрыв неминуем. Творческий порыв, подкрепленный уверенностью в успехе, не позволяет дожидаться рассвета. Сейчас или никогда!

Вадеев разложил карандашные наброски, тщательно их проанализировал. В каждом из них есть что-то от Лиды, но нет законченного образа – такого, каким он виделся ему, а именно – интриганки. Оставалось обобщить, найти необходимую цветовую гамму, соответствующую преисподней – этой женщине, воспитанной книгами типа «Унесенные ветром». Непременно будут присутствовать голубые и зеленые цвета. Огненный цвет – проявление ее характера, жажда разрушения. Разве она не разлагала его личность. Женщина – вампир. Губы влажно-алые от свежей крови. Конечно, банально, но без экспрессии совсем скучно.

Он радуется творческой удаче. Если не любит, то изобразит маленькую коварную женщину как воплощение темной силы, то есть с безумными глазами и зеленовато-синим лицом. Или нет, он не смеет искажать действительность. Она не переставала удивлять его, принесла ему немало приятных часов, повысила жизненный тонус.

Прежде всего – страсть, она радужным веером рассыпается в ее короткой стрижке. Достаточно огненная, чтобы не сомневаться в силе духа этой, далеко не слабой, женщины. Глаза несколько больше, чем на самом деле, пусть они отражают мечтательность и порочность. Губы тонкие, змеевидные – в коварной улыбке.

Получился неординарный портрет. Выполнен профессионально, нравится Вадееву. Радость переполняет его. Наверное, это и есть свобода, о которой он мечтал. Лида будет шокирована, но согласится с трактовкой своего образа. Хотя… во время работы он обнаружил в ней привлекательность, какую раньше не замечал. Не тот ли случай, когда мужик корову продавал? Нет, нельзя раскисать, она не имела права использовать его в эгоистических целях. Не задумывалась, хочет ли он устраивать свою судьбу в соответствии с ее интересами, не пожалеет ли на склоне лет о неправильно прожитой жизни.

Наконец-то портрет закончен, можно с улыбкой вспоминать эпизоды, связанные с ветхим сараем и чесоткой. Сексуальные отношения потеряли приятную новизну и сохранялись до последнего дня благодаря ее инициативе и его инфантильности. Он останется один – без любви, но в дружбе со всем миром. Разве не поэтому он хочет, чтобы все умерло само собой – безболезненно. И за телефон берется с добрыми намерениями.

– Привет! Наконец-то я закончил твой портрет.

– О, как я рада! Наверное, нос, как у Бабы Яги. – По ее интонациям понятно: она не спешит расставаться с иллюзиями.

– Нос нормальный. Я доволен своей работой, а такое не часто бывает.

– Валеронька, прости мои капризы. Я тебя обидела, но как-то нечаянно.

– Пустяки! Наши отношения сами отмирают, а портрет – всего лишь подведение итогов.

– Ты уверен в своих словах?

– Да. При первой возможности завезу картину, хорошо?

– Когда!? Давай к женскому дню.

– Да, послезавтра, – задумчиво отвечает он, кладя трубку.

Как здорово сразу покончить со всеми сомнениями! Пока ничего кардинально не поменялось, но будущее видится в мажорных цветах. Посещение Лиды – опять же ритуал освобождения. От чесотки? Скорее бы!

Интриганке в голову не приходит, какими психологическими опытами занимается Вадеев. Иначе бы поверила в иллюзорность своих планов. Она не понимает его. Ну, что тебе надо еще? Я могу накормить тебя, уложить рядом. Бери – не хочу! Не отказываю тебе ни в чем, а ты все куда-то рвешься. Вот я – перед тобой. Бери же!

Да, она ни в чем не отказывала. И все же в самоотдаче видится много фальши, расчетливости, еще больше – самоуверенности. А интриги… этой склонности способствуют необременительная работа, связанная с учетом расходов-приходов лекарственных препаратов, и бесконечные сплетни с сотрудницами. Благодаря интригам легко избавилась от надоевшего мужа, трехкомнатную квартиру оставила за собой. Опасная женщина. А он? Почему-то его поступки ее саму интригуют, хотя он далек от мысли вводить женщину в заблуждение, изображая из себя ответственного человека. Что касается предстоящей встречи… трудно предсказать результат.

Для Лиды предпраздничный день особенный. Вечером надо подготовиться к приятной встрече с обязательным эротическим шоу. Главное – разнообразие. Надолго ее не хватит, но успеть закрепить успех – непременное условие для перспективы их совместной жизни. Потом трава не расти – пусть изменяет. Она тоже в долгу не останется, достаточно внешнего приличия. Что же она хотела сделать… конечно, стриптиз в красных панталонах. Она будет откровенно и бессовестно соблазнять его. И потом… женщина с множеством телесных сигналов чаще привлекает мужчин. Ну и смех!.. Так рассуждала Лидочка, сидя в рабочем кабинете. Дверь приоткрылась, просунулась пышноволосая голова.

– Лидка, ты одна?

– Заходи! Опять с мужем поссорилась?

– Как догадалась?

– Пуговица на кофточке расстегнута.

– Да-а.

Наташка, симпатичная пухлая брюнетка, постоянно провоцировала мужа на ревность. Неосознанно. Вообще трудно отнести ее к человеческой природе. Живет инстинктами, импульсивно, является полным контрастом мужу. Отсюда конфликты и, как ни странно, взаимная сексуальная привлекательность.

– Ничего, переспишь с ним, и опять все будет хорошо.

– Не знаю! Ревнует к каждому дереву. С кем не заговорю, он тут же на дыбы. Обзывает на чем свет стоит. Конечно, я в долгу не остаюсь. А как иначе! Вчера принес носки. Кто-то подарил. Представляешь!?

Ее речь всегда очень эмоциональная и выразительная. Надо еще добавить к внешнему облику черные навыкат глаза – немного глуповатые, мясистые губы, сложенные в трубочку. А вообще очень аппетитная, спелая вишенка, готовая вот-вот лопнуть от избытка сока.

– Ха-ха! – не выдержала Лида. – Радоваться надо!

– Что-о!? Говорит, подарили ему. Конечно, подарили. Носки ручной вязки. Кто-то же его ублажает. Взаимно. Что я могу думать после этого?.. Только не целоваться!

– Фи, плюнь и забудь!

Лида рассматривает себя в зеркало, с грустью отмечает появление морщинок. Кажется, возрастной пик проходит, надо срочно обустроить личную жизнь, детям нужен отец. Теперь еще труднее завоевать Владимира Ивановича. Подумать, столько лет, и все напрасно. А то Валерка… ничто он против Владимира Ивановича. Тот талантливый учитель, а тут какой-то безымянный художник, при том же нищий, в жизни ничего толком не видевший. Из-за принципа надо женить его на себе и наставить ему рога.

Утром на работе столкнулась с Алексеем. Три года назад вместе работали на скорой. Любовь начиналась пожирающая, а закончилась банально, как и все доступное. Спросил, как жизнь, не пора ли разнообразить сексуальные отношения, а то ему, видите ли, жена приелась. Наглец! Хотя… как сказать. И не надо привыкать друг к другу. Правда, в последний раз он просто не смог. Мужское начало не сработало, и она не желает повторения. Смехота! Она-то разгорячилась, облобызала с ног до черт знает чего, а в итоге – пшик.

– Значит, советуешь помириться? – почти соглашается Наталья.

– Конечно. Ты, мать, тоже не святая.

– Не святая… что ты хочешь этим сказать?

– Что слышала. Не прочь гульнуть при возможности.

– Но не до такой степени!.. А может и права. Он не удовлетворяет меня как мужчина. Вроде бы видный, высокий, стройный красавец, а в постели – куда что девается…

– Дура ты! У тебя есть мужик, его держись. Остальное – приложение, и касается только тебя.

Лида провела красной помадой по губам. Почему-то Вадеев считает ее вампиром. И он прав. Чего греха таить, она никому не приносила счастья, а если заглянуть в душу… Лучше не надо!

– Как у тебя дела с Валерой? – сменила тему подруга.

– Фи, ничего определенного. Устраивает как мужчина… раскрепощен. Получаю то, чего не видела от других.

– Как я тебе завидую!

– Ты что, мать, сдурела? Свое счастье самой надо ковать.

– При моей-то комплекции?

– А что? Ты женщина сверх привлекательная. Наконец, тебе что важно – благополучие семьи или постельные утехи? Найди достойного любовника, вот тебе и гармония.

– Лидка, ты говоришь о разврате. И какой порядочный мужчина будет делить свою женщину еще с кем-то? Мне самой страшно признаться в своих наклонностях.

– Так прояви их с мужем.

– Если проявлюсь, он еще больше станет ревновать.

– Ну, хватит! Рабочий день закончился.

– После праздника приду, погадаешь на картах?

– Приходи.

Расстались при выходе из здания. Лидии сразу повезло: повстречался Петька – сосед по подъезду, предложил подбросить на скорой.

В машине тепло и уютно. Они переглядываются через зеркало заднего вида. Петр выглядит явно озабоченным. Сексуально, конечно. Тоже семейные проблемы. А на станции скорой помощи наступил период беспредела: все со всеми переспали. Только санитарка Ленка – еще девочка, избегает близости с мужчинами, мечтает об идеальном муже. Всю жизнь воспитывалась при одиноком отце, и, надо же, он помог сохранить целомудрие. Это мужик-то.

– Я тут припас в подарок книгу. – Петр покосился на заднее сиденье. – Как раз в твоем вкусе.

– Ой, люблю книги!

Он приостановил машину, вынул из бардачка томик маленького формата – Каиро «Книга о судьбе и счастье», перегнулся через кресло, положил ей на колени. Мимоходом пытался уловить ее реакцию. Ясно, не клеится с женщинами.

– Как ты считаешь, могу я понравиться?

– Что?

– Тебе я нравлюсь, хотя бы чуть-чуть? – как будто между прочим спросил он.

– Ты очень хороший человек, Петя. Любая женщина может полюбить тебя.

– За что любить-то? – усмехнулся Петя, обнажая выщербленные зубы.

– Как за что!? – изобразила она искреннее возмущение. – К женщинам относишься с любовью, представительный, умеешь делать подарки.

– И только?

– Остальное мне неизвестно, – пришло время ей улыбнуться.

– А ты можешь полюбить?

Кажется, он поставил цель скадрить ее, а у нее другая задача – закабалить Вадеева. Пора его остановить.

– Высади здесь!

– Но тебе далеко до дома.

– Пройдусь по магазинам.

Она сказала почти правду. Надо купить что-нибудь вкусненького к праздничному застолью. Встреча может оказаться многообещающей, нельзя упускать мелочей. От режиссуры ее проведения зависят далеко идущие последствия.

Машина остановилась, взгляд Петра сопровождал ее до входа в магазин. Нет, не получится из него любовника, – мысленно думает Лидочка. – Слишком вялый, маловато фантазии, наверняка и целоваться не умеет. У нее на мужиков взгляд наметанный. И внезапно появилась тоска по Вадееву. Если он ее бросит, то это будет для нее самое серьезное испытание после развода с мужем.

При жгучей мысли ноги сами понесли ее к прилавкам, потом – в детский сад и домой. Сбросила верхнюю одежду, сразу же поставила на плиту кастрюли, отправила ребятишек в ванную, занялась личным гардеробом.

Из ванной доносятся плеск воды и возгласы мальчишек. Для них она борется за Вадеева, а так… мало мужиков, что ли. И почему взвинтилась? Надо успокоиться. Лида прошла в спальню, вынула из тумбочки заветную тетрадь, сделала запись. Дорогой Владимир Иванович, я тебя очень люблю, но ты всегда отталкивал меня – не воспринимал как женщину. Завтра я изнасилую тебя, буду делать с тобой все, что захочу.

Подумала, спрятала тетрадь под ворохом белья, усмехнулась. Завтра она принесет Валеру в жертву своей главной страсти. Он считает себя покорителем женских сердец, но не догадывается, что в его лице она будет воспринимать только Владимира Ивановича. Она одарит учителя любовью и отомстит Вадееву за ущемленное самолюбие. Подняла трубку, набрала номер.

– Привет! Я по тебе скучаю. И еще я приготовила сюрприз. Думаю, понравится… Э-эй, ты меня слышишь? – Иногда ее голос становится обворожительным, как теперь. – Не забудь портрет, я жду.

Пусть только заявится. Она обязана покорить его. Иначе ей, как женщине, грош цена. Лида улыбается, слюнявит указательный палец, просовывает руку под трусики, нащупывает эрогенную точку, нежными манипуляциями начинает доводить себя до экстаза. Вовремя спохватывается – нельзя расслабляться до завершения праздничной программы. На кухне из всех кастрюль валит пар, в ванной кричат ребятишки. Нет, пока она не вампир, а всего лишь воробышек, чирикающий перед удавом.

Лида выглядит экстравагантно: вся в кружевах из гипюра, ярко вырисовываются бюстгальтер и панталоны из красного шелка, на запястьях обнаженных рук те же причудливые кружева. Из магнитофона доносится пленительный голос Филиппа Киркорова.

– Сегодня я покажу тебе стриптиз, – многозначительно мигнула она, приняв скромный букет из ландышей и убегая на кухню. – А ты готовься, пойди в ванную. Все равно дети мылись, теперь долго не придут с улицы.

Кот не заставляет себя уговаривать, и она хорошо знает неудобства его коммунальной квартиры – уже в ванной краны открыла. Он быстренько раздевается, погружается в теплую воду. Приятные и спокойные мысли овладевают им. Всего лишь надо было войти в квартиру, передать картину в руки Интриганки, и – все. Тогда зачем залез в ванну?.. Ласково колышется вода.

Сама являясь творческой личностью, она неосознанно будит его фантазию, придает их отношениям поэтичность. Вот и сейчас он представляет картину, которую напишет акварелью – «Стриптиз в красном». Почему стриптиз и обязательно в красном? Тема неблагодарная, пошловатая, но он пытается осмыслить свое желание. Что-то же его вдохновляет, вызывает интерес. Наверное, женская сущность находит свое яркое воплощение именно в полуобнаженности. Каждая женщина мечтает о любви, а первый шаг навстречу – сценический ритуал. Чтобы увидеть поедающие ее глаза? И поверить в свою желанность.

И все-таки женщина выше своего окружения. Она парит над зрительным залом и сценой. Снизу дышат огненные языки. Это страсть, наполняющая своим дыханием переполненный зал. В лице стриптизерши отрешенность. Но почему? Должна быть женская заинтересованность реакцией публики. Кажется, понял. В ней проявилась актриса. Она живет в образе неотразимой красоты, находится под влиянием давящей человеческой психологии, улавливает желание зрителей, следует заданному ритму. Для убедительности необходима максимальная сосредоточенность, поэтому заметная отрешенность.

Ее движения плавны, грациозны. Она гордится собой, по-настоящему счастлива. Наконец звучат заключительные аккорды, стройная фигурка в красных панталонах исчезает за кулисами – легко и непринужденно, будто унесенная легким дуновением ветерка. Вздох освобождения эмоций. И все!

– К тебе можно? – Она заглядывает в ванную.

– Конечно.

Интриганка входит, прикрывает за собой дверь, разглядывает его в упор. Ее зрачки расширяются, дыхание становится прерывистым. Знакомые признаки проявления страсти не вызывают ответных чувств, только подавляют.

– Выходи! – шипящим голосом приказывает она и рассыпается неестественным смехом. – Я не в силах ждать.

Последующие события представляются в своей примитивной простоте. Из-за возможного появления детей придется пропустить запланированную увертюру. Интриганка полностью завладеет инициативой, оседлает его и запросто изнасилует – ей не привыкать. Поэтому он не увидит ожидаемого стриптиза. Но если пройдет достаточно времени, то она опять вдохновится, постарается восполнить пропущенный сценарий. Пожалуй, не стоит покидать ванну.

– Как хочешь. В горячей воде нельзя долго находиться. Происходит обезжиривание кожи.

– А я все равно полежу, хорошо?

Хлопнули входные двери, донеслись детские восклицания, сбивчивые объяснения. Дети явились как нельзя кстати – все благодаря возрастному эгоизму и детской привязанности к матери. Привязанность. Поэтому Кот не имеет права полюбить этих детей, чтобы при расставании не причинить им боли и самому не пострадать. В ванную заглянула она, прошептала:

– Ты пока одевайся, а я покормлю детей, уложу спать.

– Еще рано.

– Фи, они привыкли рано ложиться. Я прочитаю сказку, и они быстренько заснут. Уловил? – Она многозначительно улыбнулась.

Ее улыбка не выглядит искренней. Конечно, он понимает субъективность своего восприятия. Из-за склонности к интригам во всех ее поступках видится фальшь. Соответственно появляются отрицательные эмоции, и ничего не остается от эротических фантазий. И она не любит Кота, использует его в качестве муляжа для постельных радостей. Пожалуй, обожает своих ребятишек как личную собственность, в мечтах пребывает с Владимиром Ивановичем. Все живут в своем придуманном мире, и Кот не исключение. Поэтому Кот? Оба они – чесоточные, хотя для сторонних наблюдателей выглядят привлекательно. Не мудрено, если какая-нибудь рафинированная поэтесса близко соприкоснется с грубой реальностью и покончит с собой. Надо срочно изолироваться!

Он вылез из ванны, обтерся полотенцем, набросил на плечи халат Лиды, вышел. Ароматы из кухни сделали мышление более приземленным. Пусть он против прозаического секса, но нельзя обижать хозяйку в качестве способной кулинарки.

– Все! Детей накормила и уложила, – с такими словами она появилась из детской комнаты. – Ты можешь стелить постель.

Кот не возражает, а добрая мама начинает подыскивать книгу для чтения. У нее хорошо получается завораживать ребятишек, усмирять их по своему желанию. Теперь чувствует его нетерпение, торопится, но вряд ли принимает близко к сердцу чужое настроение. Удивительно сдержанная женщина – в смысле сочувствия. А он расстилает постель, ощущает запах женских духов, исходящий от подушки, и постепенно учащается дыхание. К черту интриги! Появляется долгожданная Лидочка, но ее догоняет плач младшего сына.

– Мама, мне страшно!

– Ну вот, слышишь, – торопливо шепчет она и вновь ускользает к детям.

Слышу. Конечно, слышу, – мысленно повторяет Кот. – Уже не долго буду слушать. Не дожидаясь Интриганки, он пошел на кухню, чтобы по достоинству оценить ее труды. Что ж, все в порядке: на столе салат и отбивные с картофельным гарниром, в духовке – пицца. Очень кстати оказался графинчик домашнего вина. Когда появилась хозяйка сервировки, ее встречал веселый и дружелюбный приятель.

За ужином Кот внимательно слушает подружку и задается вопросом, стоит ли вообще жениться, если всякий брак, из-за различий его составляющих, изначально обречен на конфликты. И как примитивно, когда связующим элементом является только постель. Но о чем бы он ни думал, чуть позже происходит бурное сексуальное объяснение, после чего они крепко засыпают. В углу, за спинкой кресла, стоит портрет Интриганки в белом багете – убедительный повод для продолжения близких отношений, о чем он не догадывается.

С ее стороны предупредительность и сексуальная раскованность, а он продолжает жить в образе кота. В его понимании, отношения строятся на банальной интрижке без дальновидных обязательств. Прошло время влечения, и обманывать нет желания. Невозможно чувствовать себя комфортно в атмосфере полуискренности. Надо согласиться, провели в приятном общении немало часов, пора поблагодарить и откланяться. А как, если Интриганка слышать ничего не хочет, в разговорах подводит к семейному союзу. Да, он благодарен ей, не способен обидеть ее или нанести еще какой-нибудь вред. Что-то надо сделать, чтобы сама убежала от него за тридевять земель. Не в воображении, а в существующей реальности.

Кот позвонил одной из женщин, как говорят, с пониженной социальной ответственностью, работающих без посредников. Привлекательная девушка, без комплексов, и назвалась расхожим именем для девиц легкого поведения – Татьяной. Быстренько обнажилась, демонстрируя в меру пышные формы и холеную женственность. Мягкость невозможная. Можно подумать, Венера Милосская сошла с пьедестала. Что значит профессионализм. Жаль, что безупречная красота проходит через множество нечистоплотных рук. После многолетней сексуальной практики у обоих нет сверхожиданий и неудержимого влечения, зато есть время пообщаться. Надо согласиться, именно к общению он стремился – как ритуалу душевного освобождения.

– Тебе нравится такая работа?

Она прикурила сигарету, отошла к письменному столу, в задумчивости выпустила струйку дыма.

– А как жить? Мама больная, дочь – дошкольница. Требуются дорогие лекарства, хорошее питание и красивые вещи. Я, например, не люблю ходить в стоптанных туфлях. Вот и подрабатываю. Сам понимаешь, в техникуме низкая стипендия, а бывший муж не платит алименты, иногда сам вымогает. Увидишь, он придет за мной.

– Удивительное сотрудничество! И легко развелись?

– Он не удовлетворял меня, много пил и не отличался верностью. Договориться было не трудно.

– Меня удивляет легкость, с какой женщины идут в проституцию. Даже при малом воображении становится противно от возможных ситуаций. У меня сердце сжимается при мысли, что твое тело может оказаться в руках какой-нибудь мерзкой твари. И как легко духовность попадает в зависимость от материальной выгоды!

– А что делать? – улыбнулась она. – Женщины рождаются не только чтобы рожать, но, в основном, ублажать мужиков.

– Не стану скрывать, я жалею всех женщин. А их коварство и жестокость понимаю как способ выживания.

– Не обязательно жестокость, – потупилась Татьяна.

Получается, Кот искреннее сочувствует ей, пытается одарить душевным теплом. Нет ощущения моральной и физической грязи, к чему упорно стремился, но расстается с последними деньгами.

– Много бывает приглашений?

– По-разному… вчера с подругой ходили на банкет. Так, ничего особенного. Выпили, посмеялись. Были женатые мужчины, поэтому пришлось больше развлекать, чем удовлетворять.

– Что за предприятие?

– Дизайн-центр.

При ее сообщении он не может удержаться от смеха, потому что хорошо знает руководителя упомянутой фирмы, теперь владеет компрометирующей информацией. Татьяна не понимает странного веселья, с удивлением смотрит на его белозубый рот.

– У тебя, конечно, не осталось близких друзей, – пытается он развить тему, – профессия исключает глубокие чувства, и не всякий приятель смирится с такой работой.

– Почему же… работа здесь не при чем, и родители не знают. Во всем, как у других.

Каких откровений он хотел? Татьяна может рассказать что угодно, она отрабатывает оплаченное время. А он упускает возможность достичь поставленной цели. И не достигнет, потому что видит в ней свет и чистоту помыслов.

– Осталось пятнадцать минут, – сдержанно предупреждает она. – Скоро придет Игорь.

– Тогда иди в постель! – без всяких ухищрений заявляет он.

После душевной беседы она превратилась в обыкновенную усталую женщину, желающую простого человеческого участия и понимания. И хочется ей лежать без движений, ощущать незатейливые мужские ласки. А он-то возомнил, будто способен доставить ей сексуальное наслаждение. Святая наивность! Невозможно покорить проститутку, видевшую только мужскую похоть. Не изменить психологию, сформированную каждодневной продажностью.

– Хорошо-то как! – улыбается Татьяна, уходя из его объятий.

Она поднимается с постели, поглядывает на часы, собирает одежду. Ей понравилось, – тешит он мужское самолюбие. Женщина пришла уставшая, а с ним отдохнула, испытала радость человеческого общения, его опыт тоже обогатился приятным времяпровождением. Ничего исключительного не произошло, он проспится, его придумка с приглашением проститутки останется игрой больного воображения. В любом случае, нет конкретной девушки Татьяны и его моральной деградации, зато реальней становится влияние очень земной в своих проявлениях Лиды. Иначе трудно объяснить постоянное ее присутствие в его сознании с ее бесконечными интригами и милыми фантазиями. Только смыкает глаза, она тут как тут, никуда не деться от ее чувственности и безграничной самоотдачи.

…Холодная зимняя ночь. Костлявый клен за окном. На высвеченном темно-синем небе его ветви будто клетка, ограждающая домашний покой от космических волнений. Как вкрапление – ритмичное постукивание настенных часов, предупреждающих о возможной гибели.

Он всего лишь полосатая кошка, у него бесстрастный взгляд, обращенный в два противоположных мира. В одно мгновение исчезает из материального пространства, растворяется в невидимых космических лучах, потом снова материализуется. Фантастика и удобная позиция для автора-любителя посредственных живописных полотен.

Рассвет не торопится проникнуть в комнату и его душу. Наверное, в его чувственной пропасти тоже раскостлявились черные ветви – зарешеченная мечта о сказочной жизни. И что означает груда изрисованных листов в углу комнаты, если это всего лишь материализация идей, а он существо астральное – его здесь нет.

Картина над письменным столом в два писчих листа – вот его мифическое Я. Голова тигра с раздираемой клыкастой пастью, в ней застряла обнаженная красотка в гимнастической стойке на руках. Она будто кость, недоступная такому зверю как он. Ее красно-бронзовая фигурка аппетитна, но обилие слюны, заполняющей пасть хищника – иллюзия удовлетворения плотских устремлений.

– Картина отталкивающая, но удивительно притягивает.

Кто это говорит? Конечно, она – его последнее увлечение в этом материальном мире.