Читать книгу Над питерскими улочками - Валерий Александрович Грушницкий - Страница 13

На Невском обосновалась одна маленькая парикмахерская. Зелёная такая. И вывеска у неё горела ярким зелёным неоном, слабо освещая ночной Петербург. Все вывески были выдержаны в каком-то едином стиле, а эта вот была особенной. В зелёном кругу красовался иероглиф, который можно прочитать, как «мидори», и означает он, собственно зелёный цвет. Да, неоригинально, но хотя бы интересно и более чем интригующе. Никогда подростки, а тем более подростки с окрашенными волосами не проходили мимо этой странненькой парикмахерской. Обычно после стрижки они отправлялись в кафе «Dead Poets», где запивали свою «горечь обид». Ох уж эта молодёжь! Высокомерна до беспамятства! А девушки, выходящие из этой парикмахерской, чаще всего с зелёными волосами, за их счёт становились красивее раз в сто, ибо почему-то Мидори могла находить тот самый оттенок зелёного, подходящий определённому человеку. Стоп! А кто такая Мидори? Это – хозяйка этого заведения, которая подрабатывает иногда здесь обычной парикмахершей. Несмотря на своё имя, из зелёного у неё были лишь глаза. Чёрные, словно угольный кокс, волосы всегда собирались в высокий хвост и опускались до половины худенькой спины. А эта спина! Великая вещь! Чтоб казаться больше, она надёргивала на себя всё больше и больше вещей, затмевая себя. Вспомню лишь чёрную футболку с какой-то заезженной фразой про отношения, да чёрно-белую рубашку в клетку. Остальные вещи не столь важны, отчего зацикливаться на них не желаю. Перстней она не носила, как, собственно, и цепей, разве что крестик православный можно было изредка видеть на её ключицах, когда та решала пробежаться по Невскому вдоль и поперёк. Ой, сколько взглядов на неё тогда падало! Хотя и груди-то её и не было видно, видимо, люди с Невского сразу смотрели в душу, а там-то – рог изобилия! Как понятно из имени, она была японкой. Но как же японка оказалась на Невском? Родители её, зажиточные богачи, не хотели тратить состояние на ребёнка, который плохо учился в школе, а потом ещё и хвастался этим перед сверстниками. Отец думал отправить Мидори в Северную Корею, но не захотел, чтоб девочка видела себе подобных, поэтому было решено депортировать её в Россию вместе с её парнем Гурином. Санкт-Петербург она сама хотела давно посетить, но никак случая не выдавалось, а тут сама судьба её по голове погладила и швырнула в неведомую Россию. А идея основать парикмахерскую ей пришла, как только она увидела подростков Питера – почти поголовно все носят длинные чёлки, либо хотят гоголевское каре, но ни у кого не выходит. Вот она заняла денег в банке, открыла парикмахерскую – как раз а тот день «съезжала» с помещения пышечная. А пышечная занимала огромное помещение. Здесь она и решила открыть парикмахерскую имени самой себя – парикмахерскую Мидори. Клиенты потихоньку начинали сами к ней ходить, и даже не требовалось большого количества той самой навязчивой питерской рекламы. Но, как известно, человеку всегда всего мало. Так случилось и с Мидори. Ей безумно надоело стричь девушек лёгкого поведения! Как же они её бесили! Их она не почитала за людей. А ведь именно они помогли ей сколотить деньги на парикмахерском бизнесе. Из-за них пошла дурная слава о заведении Мидори. Люди проходили мимо этой яркой зелёной вывески, думали, мол, подстригается очередная Лола или Афродита, а после брезговали. В Петербурге на каждом столбе висят эти разноцветные листочки с надписями «Отдых», «Любовь», «Страсть» и т. д. На бумажках этих ещё бывают зачастую имена и один и тот же номер телефона везде. Своими руками Мидори сдирала их, оставляя на их месте остатки былых фантазий тех толстых господ, что ходят под ручку с лысыми чёрными бугаями, а после садятся в свой чёрный бронированный внедорожник и уносятся вдаль с очередной Лили. И именно это сподвигло её на ужасную вещь, про которую я собираюсь поведать позже.