Читать книгу Над питерскими улочками - Валерий Александрович Грушницкий - Страница 7

Я поднимаюсь по лестнице. По этим ступенькам отбивается ритм от каждого толчка, от каждого самого мельчайшего отзвука тени. Такие они, итальянские лестницы. Этаж за этажом, квартира за квартирой. Боже мой, как тут всего много! Но скучно до остервенения! Шаг за шагом под моими туфлями, загрязнёнными от пылевого налёта, исчезает частичка и меня самого. Появляется чувство, будто я… пропадаю. Пропадаю в пучине этого мраморного творения скульптора. Пропадаю! Но вот и то, что мне надо! Квартира. Так трудно отпереть… Серебро красуется в моей руке. Это ручка. И так трудно лишь повернуть её немного. Руки дрожат, а поджилки стонут в неистовом ожидании. Что же будет дальше? Терпение и смирение. Не могу открыть! Не могу сделать простого человеческого телодвижения! Слабак! Я же могу это сделать! Отчего тогда не делаю? Я не слаб и не глуп! Вот. Свет. Её лицо. Такое прежнее и родное. Эти голубые вьющиеся кудрявые волосы, проплывающие в глазах, словно Нева, уже любимы мной. А эта улыбочка! Милая-премилая! Похоже, она меня узнала. Я уж и не думаю, про что она говорит, лишь думаю о ней. Про былое уже даже и стыдно вспоминать. А вот одежда уже не та. Нет шика и блеска, появилась какая-то напыщенная беднота. Бедность эта её и портит страшно. Не та уже Мальвина. Если присмотришься, то, может, и зубки не те? Те, просто я уже изменился. Из маленького ребёнка мне суждено было превратиться в маленького меланхолика. Так невозможно уже смотреть на её лицо. Мне кажется, я что-то прошептал, а после – бежал, как только умел бежать. Двери! Быстрее бы открыть! Толчок. Почему-то становится так резко холодно и страшно. Дождь. Не помню, когда он в последний раз шёл здесь. Грим! Нет! Как я без него? Он стекает, покрывая собой весь мой белый костюм с нелепыми рукавами, так и норовившими зацепиться за какую-нибудь этакую пакость. Они освобождают то, чего не должны были бы видеть обычные люди. Вот оно, моё лицо. Всё в подтёках от белой краски, оно напоминает авангардистскую авантюру. Но это уже не по-человечески. Я должен был быть определён раз и навсегда! Но не это меня терзает. Вот и думаешь, стоя под дождём, каково это – быть нелюбимым? Ведь как это? Каждому нужно быть любимым. А мне вот хочется любить – и не любится. Я страдаю от неразделённой любви, но сам не люблю. Я во всём этом так запутался. Ведь, если не любить, то как? Как быть одному? Хочется отдохнуть, да, но ведь всегда найдётся тот цветочек, на который бы захотелось тебе прилететь. А если любить, то как? Отдавать себя? А для себя же – что? Всё так запутанно. И ведь нельзя, чтобы было всё равно. Ведь нельзя?