Читать книгу Песочные часы, или Маятник Фуко. /Симфония челночного жанра/. Первая книга - Валерий Арефьев - Страница 7

Наверное, каждый из нас хоть раз в жизни опаздывал на поезд, или на самолёт. Если так, думаю, вам знакомо это чувство. Растерянности, и какого-то внезапного, равнодушного уже опустошения. Сначала ты, конечно, грязно выругаешься про себя, тупо выругаешься матом.

Вспомнишь это грёбаное метро, этот мудацкий поезд, он ехал слишком медленно и как назло, простоял лишних три минуты у Невского проспекта. Те самые, вот именно, те самые три минуты, которых тебе и не хватило! Достанешь пачку сигарет, разомнешь одну между пальцев. Закуришь, и не спеша уже, выпьешь бутылку пива.

А потом, возможно, ты помчишься в аэропорт, как умалишённый, в надежде успеть на самолет. И, может, всё-таки успеешь. А может, нет. А, может, даже и не помчишься. Вернёшься домой, и тупо глядя в стенку оловянными глазами, нажрёшься, как последний мудозвон.

У меня, вообще, это какая-то болезнь. Почти всегда опаздываю. То есть, в итоге, я всё же успеваю, но как правило, в последнюю минуту. Хотя, бывало и иначе.

Минеральный секретарь. Тогда всё произошло из-за него. Сейчас я вам это расскажу.

Как-то, на третьем курсе института, мы, с нашей Зенитовской командой, поехали на соревнования, в Днепропетровск. На Кубок Волкова, был когда-то такой космонавт, в его честь эти соревнования и проводили.

Что-то вроде ЦС Зенит, чемпионата Советского Союза, но только среди Зенитовских команд. Готовились мы через пень-колоду. Летом у нас был сбор, в Молдавии, точнее, в Кишинёве. Мы были вполне взрослые ребята, все уже за двадцать. Тренеры наши бухали напропалую, ну и мы, мы тоже не терялись. В общем-то, мы были предоставлены сами себе. Хотим – идём в зал, на тренировку. Хотим – на пляж. Или – в винный магазин. Там я узнал много новых, волнующих названий. Букет Молдавии, Флоаре, Утренняя роса, Ауриу, Роз-де-масе… Всё это было так ново и неожиданно. После Агдама и трёх семёрок, в Ленинграде, это казалось очень романтичным.

Жили мы в Кишинёвском спортинтернате, в одной большой комнате. В учебное время там был какой-то класс, может быть, истории. Вдоль стен нам поставили скрипучие железные кровати и несколько тумбочек, по центру располагался большой стол. И ещё там имелся шкаф. Обычный шкаф, с вешалками и полками для одежды. На одной из полок я обнаружил стопку фотографий. Даже не фотографий, это были портреты членов Политбюро, размером с альбомный лист, на глянцевой бумаге.

От нечего делать, ради шутки, мы развесили эти портреты по стенам нашей комнаты. Тренер был очень недоволен. Шутки он не оценил…

Не знаю, то ли кнопки были никуда, то ли стены, только время от времени некоторые члены политбюро с лёгким шелестом планировали вниз. Нас это очень веселило.

Как ни странно, на своих местах совсем плохо держались только двое: Леонид Ильич Брежнев, генеральный секретарь, и Арвид Янович Пельше. Они отваливались практически каждый день. Очередной их "соскок" мы комментировали словами типа:

– О! Арвид Янович пошёл на жёсткую посадку!

Или:

– Леонид Ильич покинул заседание членов по-литр-бюро!

Всё это сопровождалось искренним смехом и прочими безобидными комментартиями. Как бы то ни было, мы их даже своеобразно полюбили.

Первым, уже в сентябре, нас окончательно покинул Арвид Янович. Пошёл на жёсткую посадку. В результате тяжёлой, продолжительной болезни. А вслед за ним, примерно через месяц, по тем же причинам страна лишилась почётного первоцелинника, героя Малой Земли, Леонида Ильича Брежнева. Леонид Ильич окончательно покинул заседание. Это загадочное совпадение до сих пор мною так и не разгадано.

Несмотря на такую интенсивную подготовку, выступили мы очень хорошо. Команда заняла первое место. А я тогда впервые выполнил мастера спорта. Всего Советского Союза. Обратно ехали в приподнятом настроении.

Тренерский состав обмывал нашу победу. И у нас, конечно, было кое-что. Серёга Романов купил в гостинице книжку Леонида Ильича "Малая Земля", в мягкой глянцевой обложке. Тоже, естественно, для смеха. И ещё, мы взяли пару бутылочек Агдама. Или чуть побольше. Уже в купе, мне пришла в голову интересная идея. С разрешения Серёги я оторвал титульный лист, с большим портретом главного героя, поплевал с обратной стороны, и наклеил на бутылку, вместо этикетки. Получилось красиво и очень неожиданно. Очень даже органично, как будто так и было.

И вот, помню, к нам в купе зашли двое тренеров, тоже, молодых ещё парней, лет на пять, всего-то старше нас. Когда-то мы вместе тренировались. У них был свой Агдам, у нас – свой. Но только, под столом. И мы решили приколоться. Я сказал:

– Внимание, сейчас будет фокус!

Они ржали, как ненормальные. Это и правда, было очень органично. В результате удачной шутки, в Харькове, на следующей остановке, нас отрядили в магазин. За новой порцией портвейна. Стоянка была долгая, минут, наверное, сорок. Магазин – на площади, прямо у вокзала. Пошли втроём, я, Серёга Романов, и Удалец, Серёга Удальцов. Времени было более чем достаточно. В сентябре на Украине ещё тепло, мы даже не стали одеваться. Как ехали в трениках и шлёпацах, так из поезда и вышли. Уже на перроне, возвращаясь с пакетами портвейна, увидели какой-то отходящий поезд. Будто-бы, даже с нашей стороны. Удалец, помню, ещё сказал:

– Да нет, наш только минут через пятнадцать!

Бежать нам было лень. К тому же, портвейн был в полиэтиленовых пакетах. Они же, думали мы, могут и порваться!

Как выяснилось впоследствии, наш поезд опаздывал, и просто ушёл по расписанию. Начальник вокзала всё сразу понял. Пожурил немножко, потом связался по рации с поездом, чтобы предупредили. Часа через четыре нас посадили в другой какой-то, проходящий. Нам "повезло". Мы ехали в вагоне с дембелями. Питерские ребята, наших примерно лет, как и мы, они ехали домой. Только, мы – с соревнований. А они – из армии, со службы.

Дембеля, как и положено, были в жопу пьяные. Сортир – весь заблёван. Нам выдали матрасы и предложили расположиться на верхних, багажных полках. В принципе, это было не так уж плохо. И портвейн, он, конечно, пришёлся очень к месту. К тому же, у них была тушёнка. И хлеб. И вообще, они оказались нормальными ребятами. Жаль только, минеральный секретарь, в том поезде остался.