Читать книгу Отцовский штурвал (сборник) - Валерий Хайрюзов - Страница 20

ОТЦОВСКИЙ ШТУРВАЛ
ПОСЛЕДНЕЕ ПИСЬМО СУШКОВА

Оглавление

Через располагающуюся перкаль виднелась дерматиновая сумка. Она была застегнута на ремешок. Глухарев потянул за него, дерматин расползся. Сквозь сетку прогнившей ткани глянули желтые, похожие на спекшийся пирог самолетные формуляры. В сумке оказалась еще одна, вздутая изнутри, кожаная папка. Глухарев отложил ее в сторону, вытащил бортовой журнал. Перелистывая страницы, отыскал записи, сделанные в промежуточных аэропортах, потом нашел последнюю. Дальше, через перегнутый пополам чистый лист, шли дневниковые записи.

Глухарев остановился на последней. Даты не было. Эго было письмо Павлу Михайловичу Жигунову.

«Павел, я никогда не писал тебе и не думал, что придется. Сегодня мы уходим вниз по реке. Пишу это в надежде, что самолет обнаружат раньше нас. Паша, я улетел, не повидав тебя, ты был как раз в отпуске. А мне так нужно было поговорить с тобой. Я думаю, ты поймешь, ты всегда понимал меня. Паша, мне стыдно перед Бурковым, стыдно перед тобой, перед всем светом. Но что я мог поделать с собой, если это сильнее меня. Я люблю ее и, возможно, за это расплачиваюсь.

P. S. Павел Михайлович, держись подальше от Худоревского. Когда мы вылетали из Бодайбо, к бортмеханику подошла женщина и попросила передать Худоревскому посылку. Мы случайно вспомнили про нее, решили открыть, думали, что в ней есть съестное. А там оказалось золото. Кругом золото, а жрать нечего. Будь оно проклято!

Сейчас потихоньку трогаемся. Ждать больше нельзя. Пока есть силы, надо идти. Никифор смастерил мне костыли. Река спала. Самолет наш оказался в распадке под кустом, далеко от воды. Лежит на боку, под ним камни, галька, рядом течет ключ.

Формуляры и папку Изотова оставляю в самолете. Все, что осталось от человека. Вспомнились слова Изотова, оброненные им накануне. Вроде того, что мы ничего не принесли в этот мир и ничего не унесем с собой. Насчет первого я сильно сомневаюсь. Ведь что-то мы делали на этой земле. Строили, искали, летали. А насчет второго верно – ничего с собой не возьмешь. Все остается детям…»

– И это все? – спросил Жигунов. – Куда же они делись?

– Я, кажется, догадываюсь, – посматривая в окно, сказал Гриша. – Они сплавляться решили, а чуть ниже порог. О нем они не знали. Плот в щепки – они под воду. А Лохов застрелился. Во время войны неподалеку от этого места натолкнулись на него. Рядом лежал заржавевший пистолет. Думали, что дезертир.

– Они даже не знали, что уже началась война, – ошеломленно сказал Сапрыкин.

– Да, не знали, – подтвердил Глухарев. Он взял кожаную папку, положил к себе в портфель. – Эти документы надо показать изыскателям, они тут трассу под железную дорогу ищут. Авось пригодится.

– Маме надо позвонить, – размазывая по щекам слезы, сказала Светлана. – Столько лет прошло. Столько лет!

Глухарев быстро глянул на сидевшего в углу Буркова, тот согласно кивнул головой.

– Надо, конечно. И Ченцова вызвать. У него это дело, надо думать, самое долгое.

Бурков поднялся и, тяжело ступая, пошел к Погодину. Было слышно, как тонко, словно жалуясь, скрипят под ним доски.

Отцовский штурвал (сборник)

Подняться наверх