Читать книгу Энциклопедия отношений - Валерий Кафа - Страница 23

Придя домой, незамедлительно достал с книжной полки ту вещь, которая в последний час стала чувствительно жечь мое сознание. Я только в последнее время начал понимать, что по заложенной от природы нам лености мы возлагаем свое будущее на авось, а если требуется подумать, то рассуждаем только со своей колокольни, то есть руководствуемся только узкими личными познаниями жизни, будучи уверены, что мы уже пожили и достаточно мудры. Только у этой мудрости почему-то не хватает мудрости допустить, что у каждого своя колокольня. Как только я взял тетрадь, мои руки задрожали. Еще не раскрыв ее, почувствовал, насколько ценна для меня эта вещь. Благодаря многократным и длительным беседам с покойным тестем я научился на мир смотреть другими глазами – трезво и рационально. И благодаря моей стеснительной и скромной натуре и умению без возражений слушать, несмотря на мой достаточно сознательный возраст, Федор Егорович нашел во мне достойного преемника. Не считая внучки, то есть нашей дочки. Настя почти с пеленок впитывала его учения как губка влагу. И благодаря деду она была всезнайкой, которая давала полезные житейские советы даже нам, родителям, и была первой ученицей и отличницей в школе. Моя жена также слушала, не перебивая, но только из уважения, с целью не оскорбить отца. Федор Егорович отлично понимал, что любые беседы на философские темы всегда становятся нудными, если не ты, а тебя учат. Милое дело – учить жизни малых любопытных детей. А вот интерес взрослых, которые сами горазды учить, трудно зацепить. В беседе с Верой он замечал, как дочь уже не вникает в его речь, она думает о своем, а кивает только по инерции. Он потихоньку сбавлял темп речи, а затем совсем замолкал. Вера, опомнившись, сознавала, что ее «раскусили» и с улыбкой извинялась перед отцом. Макар – младший сын Федора Егоровича и Галины Ивановны – относился к группе людей с трудноуправляемой эгоистичной натурой. Из всех членов семьи он признавал только маму. Природа распорядилась Галину Ивановну наделить инстинктом – чрезмерной материнской страсти, но только к одному из «отпрысков» – к сыну. Несмотря на постоянные нарушения норм поведения в обществе, начиная с детсада (в итоге приведшие его к алкоголизму, а затем и к летальному исходу), Галина Ивановна слепо прощала ему все его «пакости» и «целовала в попку». На основе своего понимания сущности (суждения со своей колокольни) препятствовала мужу в участии воспитания сына со словами: «Ты говоришь, что хорошо знаешь людей и знаешь, как поставить на путь истинный. А на самом деле ты ничего в жизни не смыслишь и совсем не понимаешь своего родного сына! Как можно пороть слабенького ребенка? (А этот слабенький ребенок – предводитель шайки ровесников отобрал деньги у товарища и в назидание избил). Наказание детей таким методом – это тупость, это средневековье! Ты совсем бесчувственный чурбан и все твои идеи бредовые!». К сожалению, истину люди начинают понимать на смертном одре, когда неведомая сила заставляет сознавать, что смерть – это только переход в другую форму бытия. Когда полностью ощущают, что эта истина страшнее смерти, так как вернуться в прошлое и устроить свою жизнь, руководствуясь не эмоциями, а здравым смыслом – уже невозможно. Макар к отцу теплых сыновьих чувств не питал. Только вынужденно, когда наперекор нравоучениям и советам все делал по-своему, а затем убеждался в реализации событий, предсказанных отцом. А уважение в этой черствой душонке просыпалось благодаря другой ярко выраженной черте натуры – хвастовства заслугами отца перед пацанами. А гордиться было чем. Уважаемый почетный член совхоза. И не просто уважаемый, а авторитетный житель села. К нему обращались за помощью и советом и стар, и млад, в том числе и родители товарищей Макара. Его портрет бессменно висел на Доске почета. Хорошо усвоив законы природы, на которых основана вся сущность, Фёдор Егорович понимал не только человека, но и животных. Когда проходил вместе с ним мимо чьей-то калитки с надписью «Во дворе злая собака», за забором не было слышно ни звука, а в одиночку эти собаки обязательно облают. И не зря только его назначили ответственным по уходу за совхозными племенными быками. Эти монстры были свирепого нрава, поэтому в стойлах их держали на цепях, прикрепленных к кольцу, продетому сквозь ноздрю. Случалось, какой-то бык срывался и взбешенный от боли с налитыми кровью глазами бегал по селу, все сметая на своем пути. Люди от страха прятались где могли. Чувствуя эту мощь, замолкали даже самые свирепые псы. Только Федор Егорович мог их успокоить. Только он знал «бычий язык» и внушал им покорность. Макар не имел обыкновения вникать в наставления отца, но, чувствуя его правоту, никогда не огрызался. А вот Галина Ивановна, единственная из близких родственников и всех остальных, кто знал Федора Егоровича, откровенно и с презрением обзывала своего мужа занудой, несущего бредни. Особенно, когда он пытался доходчиво растолковать причину какого-нибудь происшествия в селе в ответ на ее удивление: «Уму непостижимо, как так могло случиться? Ведь Ванька такой спокойный…» У нее не хватало терпения выслушать его до конца, даже по настоятельной просьбе хоть один раз вникнуть в законы природы и понятие сущности. Сочувствуя тестю в такие моменты, я почти сливался с его нутром и переживал его ощущения. Тесть не хотел, чтобы его жена, с высшим образованием и уже преклонного возраста, выглядела перед посторонними наивным ребенком. В таких случаях в моем сознании всплывала одна и та же образная картина: человек, пожалев голодную собаку, пытается сделать добро – угостить колбасой. А собака со своей «мудростью» этот акт милосердия воспринимает по-своему. В ответ она огрызается. А если добрый человек будет настаивать, то ей это занудство надоест и она может даже укусить. Как ни парадоксально, но считая себя мудрой (поскольку достаточно прожила), она, порой выражая свое негодование, не задумывалась над сказанными ею же словами: «Тебя никогда не обмануть, от тебя ничего не утаить, все знаешь наперед. Тебе сыщиком надо работать, а не скотником на ферме. Если ты такой умный, так почему же не стал директором совхоза или каким-нибудь большим начальником?». Из этих слов вывод напрашивается сам – если человек способен дедуктивно мыслить – значит достаточно умный. А не начальник, потому что в его натуре не заложен чрезмерный карьеризм. Галина Ивановна, будучи бухгалтером совхозной конторы, имела неплохие связи в верхах совхозного масштаба. Однажды по блату достала дефицитную книгу тех времен «Собачье сердце». Залпом прочитала и потом долго восхищалась автором этого произведения. Но так и не вникла в один из основных намеков морали – для того чтобы стать начальником, необязательно быть образованным и умным, достаточно безотчетной наглости и нахальства. Подсознательно она, как и родной сын, чувствовала способности мужа отменного понимания сущности. А сознательно – по причине высоко-стервозной натуры ей везде хотелось быть первой и ни в коем случае не хотелось чувствовать себя униженной. И на этой основе не понимала, что в действительности самоунижалась в его глазах. И еще один немаловажный фактор, влияющий на стойкое мнение о наших близких, будь у них хоть семь пядей во лбу. В связи с тем, что в нашей психологии заложено положительное обращение к незнакомому нам человеку, мы неосознанно относимся с толикой уважения и почета, пока не познаем его. Особенно если эти люди высокого ранга или «звёздного» значения. А с близкими мы с рождения знакомы. И какие бы заслуги, должности, высокие посты наши близкие родственники не имели, будь они хоть королями, для нас они просто папы, мамы, братья, сестры. По сравнению с неизвестными посторонними мы запросто, не задумываясь, можем позволить себе оскорбить их или унизить. А у Галины Ивановны муж не какой-то там большой начальник, а рядовой скотник. Поскольку ей (впрочем, как и большинству людей) для конструктивных выводов в подсознании ковыряться лень, потому что так принято – рядовой скотник или какой-нибудь дворник, сантехник не бывает умным и мудрым. Вот неизвестный человек, если он учёный и автор чего-то научного, то это совсем другое дело. А если узнаём, что какое-то научное открытие сделал обыкновенный и без образования рядовой гражданин, то к такой новости относимся с недоверием. Федор Егорович неоднократно пытался ей объяснить: «Любую информацию каждый человек воспринимает по-своему. Какую-то острую шутку одни воспринимают радостно, как поощрение, другие никак не реагируют, третьи оскорбляются и унижаются. Никто кроме них самих не виноват, что они воспринимают по-своему. Если не хочешь, так не хоти. Если не хочешь чувствовать себя оскорбленным, так не чувствуй. Все зависит от того, как ты будешь командовать своими эмоциями».