Читать книгу Район мертвых. «Место действия – Россия» - Валерий Карибьян - Страница 3

В черном небе сияли бесконечные звезды. Из кустов в округе доносилось въедливое, сверлящее уши стрекотание. За оградой послышался звук автомобиля. Под колесами захрустел гравий, раздался скрежет тормозных колодок. Гул мотора прервался, звонко хлопнула дверца, и через несколько секунд во дворе послышалось дребезжание хлипкой калитки. Дёмин стоял у окна, провожая глазами вечернего гостя, грузной походкой шедшего через двор к дому. Тусклая лампочка под козырьком едва освещала тесное двухступенчатое крыльцо с деревянными перилами. В дверь несколько раз постучали, спровоцировав дребезг ржавых петель.

На пороге стоял Волков. В дом ворвался чистый деревенский воздух.

– Здоров, Саня! – он бодро поприветствовал друга, протянув свою громадную ладонь.

– Здоров, Колёк! – поздоровавшись, Дёмин взмахом руки пригласил войти его внутрь.

– Вроде август еще не закончился, а че-то прохладно так вечерами стало, – произнес Волков с порога. Он пригнулся под низкий для него дверной проем и зашагал через крохотный коридорчик в гостиную, грузно ступая по скрипящим половым доскам. – У тебя здесь как у Есенина.

– Это как?

– Все такое же малюсенькое. Я когда в Константинове был, в Рязани, в дом-музей Есенина ездил. Места там красивые… Даже особняк его любовницы неподалеку стоит. А в доме Сереги ни продохнуть, ни пёрнуть. На твой похож. Я б на его кровати даже согнувшись не поместился.

– Благодарю за сравнение с родным домом великого русского поэта. А чего ты туда ездил?

– Да было дело сто лет назад. На лодке с сослуживцем рыбачили. Он в соседней от Есенина деревне живет.

– Чаю выпьешь? – предложил Дёмин, когда они вошли в комнату.

– Да куда там. Вечер уже. Потом не засну.

– Это кипрей. – Дёмин стоя принялся разливать по чашкам иван-чай. Из носика фаянсового заварника времен социализма потекла темно-рубиновая жидкость. Пространство наполнилось терпким ароматом, похожим на запах свежеприготовленного черного чая. – Он без кофеина.

– Ну, если без кофеина, тогда давай. Весло сахара кинь только.

– Его без сахара пьют.

Волков поморщился.

– Я бы чего-нибудь покрепче выпил, конечно, но ты же в завязке, а одному мне неохота.

– Ты ведь за рулем.

– Да тут идти то всего полкило.

– Присаживайся, – Дёмин кинул взгляд на потертую от времени софу, приставленную к стене с обшарпанными обоями. Волков плюхнулся на одну из подушек старого дивана, и она промялась под его тяжелым весом. Он громко кашлянул себе в руку, откинулся на спинке и широко развел массивные ноги, по-деловому положив ладони на бедра.

Дёмин присел на табурет возле стола с клеенчатой скатертью, и протянул Волкову узорчатое блюдце с чашкой.

– За старой церковью есть погост. Кладбище там очень старое, по ночам за ним никто не следит.

– Подожди, это которое в паре километрах от железнодорожной станции? – уточнил Волков, смачно глотнув кипрея.

– Оно самое. Там в церкви только пожилой поп обитает и пара бабок. Я уже все разведал.

– Не поп, а батюшка. Или священник.

– Как скажешь, Колёк. Не хотел задеть твое хрупкое чувство верующего.

Волков еще раз отхлебнул кипрею, звеня чашкой о блюдце.

– На черный чай похоже, только вкусней, – причмокнул он.

– Говорят, даже белок содержит. Но это не точно.

– Че?

– Забей.

– А ты вообще к чему это клонишь, Саня? Какой-то странный у тебя разговор…

– Насчет чего?

– Насчет всего. Насчет погоста.

Дёмин хотел подобрать слова, но не стал заморачиваться и выдал напрямую:

– Скажу как есть, Колёк. Хоронить Иваныча будем на том самом кладбище.

Волков чуть не поперхнулся и пролил немного чая себе на брюки. Он вопросительно посмотрел на Дёмина, и его брови поднялись так высоко, что их накрыла темно-русая шевелюра густых и растрепанных волос.

– А разве так делать вообще можно? – задал Волков резонный вопрос.

– Условно говоря, закон не запрещает. Я уже поинтересовался. – Дёмин забрал у друга блюдце с чашкой, поставил приборы на стол и передал Волкову пару салфеток со стола. – Есть нюансы, конечно, но, в целом, все осуществимо.

– Погоди! Что значит – условно? Какие еще нюансы? Как это осуществимо? – вытирая брюки, недоумевал Волков.

– Ну че ты, в самом деле? Говорю же – все нормально. Формальности с инстанциями я решу. Хорошо, что Иваныч за год до смерти составил на меня доверенность по ведению его похоронных дел. А как поступать с телом – это уже никого не касается.

– Ну не знаю я, Саня, – неуверенно пробубнил Волков.

– Если откажешься помогать, я тебя пойму. Просто без машины у меня никак не получится, даже если я бы сам все сделал. И денег нет кого-то нанять, сам знаешь.

– Гроб тоже своими силами понесешь, что ли?

– Не знаю. Нет, конечно. – Дёмин развел руками и потупил взгляд в пол.

Поразмыслив, Волков сказал:

– Ай, и ладно. Когда выдвигаемся?

– Послезавтра, – оживился Дёмин. – После обеда заберем Иваныча из морга и по темноте привезем на погост.

– А если приедем слишком рано?

– Ты прав. Лучше не отсвечивать. Будем ориентироваться по времени. Поколесим вокруг, и часикам к десяти-одиннадцати подрулим к церкви. Пересидим в укромном месте, дождемся удобного момента, аккуратно сделаем свое дело и рассосемся по домам.

– И все-таки я не знаю, Саня.

– Чего еще?

– Я вот думаю, даже если все получится, вдруг на утро кто-нибудь шум поднимет…

– Брось, Колёк. Ну найдут свежую могилу с деревянным крестом и именем с датой, и то не сразу. И что? Выкапывать, что ли, примутся?

– Ну, может и не выкапывать… – Волков неловко поерзал на софе. – Может, будут искать тех, кто это сделал…

– Ты едешь? – настойчиво спросил Дёмин.

Снова немного подумав, Волков махнул рукой и согласился:

– Ай, и ладно. Поедем.

– Я там во дворе приготовил необходимый инвентарь, забери его сейчас, загрузить помогу.

– А крест?

– Какой крест?

– Который Иваныч себе на могилу хотел.

– Вот черт, точно. Начну делать прямо сейчас. Завтра к твоему приезду уже будет готов. Ничего сложного. Соберу две доски, вырежу имя с датами, обработаю морилкой, покрашу, и будет у Иваныча хороший крест.

Они оба встали, Дёмин протянул руку.

– Галине передавай привет. Скажи, что ты со мной, и вернешься только под утро.

– А если спросит, чего это мы на всю ночь уходим?

– Скажи как есть, она у тебя понятливая. Пусть только не проболтается никому.