Читать книгу Краткий курс теории смерти - Валерий Нартов - Страница 4

Печатные строки поплыли, глаза стали слипаться. Голова откинулась, газета упала.

Глеб очнулся, когда Питер надвигался промышленными зонами. И поймал любопытный женский взгляд. Попутчица сменила хламиду обтягивающей кофточкой, сделала макияж, спина прямая, грудь вперёд.

– Противный был тип! – оправдательно повела плечом.

Близко расположенная женщина напрягает автоматически, и Глебом овладела некая игривость. Он прыгнул вниз и разминочно подвигал мышцами.

– Вы бы в Сан-Франциско не дали Савельеву умереть? – шевельнулись накрашенные губы.

Проехать женщине по ушам – святое дело, неподходящей темы здесь нет.

– Да. Он испугался бы неожиданной смерти и перестроился.

– Меня зовут Ирина Фланова! – заглянула в глаза попутчица.

– Очень приятно! – Глеб назвал себя, прикидывая объём прежде скрытых форм.

Ирина Фланова ухватила за рога:

– А есть признак смерти на сто процентов?

– Чёрная метка? Пока нет, но мечтаю найти.

Глеб осторожно провёл ладонью дамы по двухдневной щетине лица. Удивлённая Фланова не сопротивлялась.

– Щетина – не прозрачна и отбрасывает тени.

– Да вы что? – струсила Фланова.

– Но слабые, их не видно. Признак смерти может быть слабым.

– А сильным? – высвободила руку Фланова.

– Типа вмятины на автобусе? – Глеб слегка надавил бок женщины. Руке было приятно.

– А физики много думают, поэтому живут долго? – не отстранилась Фланова.

– Физики вообще не думают. Лукаво притворяются! – пересел Глеб на женскую полку.

– Притворяются? – взмахнули искусственные ресницы.

И Глеба, как говорится, понесло.

– Знаете, Ирина, какой в криминальном разгуле плюс? Можно купить пистолет и направить на физика, – говори, отчего сила тяжести? Он и сознается в непонимании. Не могут физики построить теорию, описывающую реальность, всё подгоняют под ответ. «Давайте допустим, что». «Не будем рассматривать, если». Между собой договорились противоречий не замечать. А с природой договориться не смогли, там свои законы. И что? Эти материалисты поверили в бога и ринулись в церковь. Лучше верить, чем признать собственную интеллектуальную недостаточность. Раз они не решили задачу, так угодно богу!

– Ну, скажете! Академик Великов не понимает тяжести? А вы читали про ужас в Воронеже? Пришельцы потащили мужика не в свою тарелку, и завопил трудяга – ничего не знаю! Удивились инопланетяне – а кто знает? Академик Великов! – признался мужик и был отпущен. Видите, в критические дни народ вспоминает Великова!

– Народное уважение сделало академика напористым и разнузданным… – Глеб обхватил талию Флановой. – С семидесятых годов Великов обещает токамак, которого сделать нельзя. Токамак – магическое заклинание для народа и партии. Они верят, а мистификатор гребёт народные деньги. Советские газеты и телевидение обещали управляемые термоядерные реакторы, плазменные МГД – генераторы и двигатели. И где это?

– Почему же физики долго живут? – упрямо махнули ресницы.

– Их теория Эйнштейна предохраняет. Которую не любят, но помалкивают – иначе заклюют консерваторы. Однако польза есть. Относительность заклинивает мозг несовместимостью со здравым смыслом. И в фоновом режиме мозг до старости пытается совместить. Вечная задача и продляет жизнь.

Произнося тираду, Глеб подтягивал женщину за талию. Вдруг Фланова заныла:

– Пропал великий человек, помогите найти!

Глеб отпустил талию и отсел. Не лучший повод продолжить знакомство.

– Может, умер?

Лицо женщины надули слёзы.

– Ладно, попробую, – слабохарактерно пообещал Глеб.

Колени Флановой сползли на пол, остальное тело повалилось на Глеба:

– Учитель!

Навал женской массы ошеломил. Тут поезд и остановился, Московский вокзал.

– Извините, но не могу молчать! – резво вскочила Фланова.

– К вашим услугам! – в кармане нашлась бумажка с питерским телефоном.

Фланова расстегнулась и сунула её под красный лифчик. Оставив Глеба гадать, красные ли на ней трусы, женщина нахлобучила пуховик и заклеила липучки. Накрашенные губы прощально улыбнулись, она подхватила клетчатую сумку и устремилась в тамбур.

Снаружи поезда встречающие махали цветами и разборными тележками. Заглянуло в окно и исчезло лицо, перекошенное ответственностью. Мимо двинулась толпа с чемоданами и сумками, поплыли длинные багажные телеги. В мешках повезли почту.

Фланова ушла, и что осталось? Порывистость, большой бюст и длинные ноги, тело завёрнуто в стёганую колбасу. Сначала навалилась, потом убежала. Хуже всего, что это Крупская, потерявшая Ленина. И шансов нет.

«Читала Карла Маркса – будто живую воду пила», – писала молодая Крупская. Будущий избранник представлялся тоже косматым. Выбирала глазами, а нашли уши. Марксистский кружок случилось посетить приезжему волжанину. Скромно помалкивал, но когда провозгласили целью образование народа, злобно захохотал. Крупская вздрогнула – так смеётся гений! И пошла к Ульянову писать листовки и организовывать демонстрации.

Но не каждой Крупской достаётся Ленин. Попадаются гении масштабом поменьше. Такого добыла Фланова, а Глеб опоздал. Быть небольшим гением выгодно. На цветы и театр тратиться не надо, главное факт объяснить или явление. И получишь обладание женщиной. А дальше теорию болтай, или скрывайся от КГБ. Клещом прицепится Крупская, окружит как Маргарита Мастера.

Ох, попили из Сибгидро доморощенные гении кровушки! Отвечать на их письма поручали молодым. Глеб догадался проект космического звездолёта переслать в Роскосмос, а девушка-аспирантка неделю тихо плакала. Глеб погладил несчастную, она заревела в голос. Некто Н. Д. Филиппов прислал тысячу страниц «Обсуждения математических рукописей Карла Маркса». Требовалась научная оценка. Он взял псевдоним Филипп Энде, так как Н. Д. Филиппов звучит диссонансом с Карлом Марксом.

Надо было спасать размазанные глаза. С партийной прямотой Глеб предупредил: любую рукопись Маркса оценивает только Институт Маркса – Энгельса – Ленина. И честно заработал поцелуй. Хоть что-то.

Потерялся гений? Искать его для Флановой – не подходит другому гению.

Глеб вышел из вагона последним. Серая масса схлынула, и Глеб обрадовался. Он разглядел примёрзшую к началу перрона одинокую статую жены.