Читать книгу Куба – Любовь моя - Валерий Николаевич Шпаковский - Страница 23

– Я пиво не пью, – категорично заявил переводчик Вася-нигилист.

– Если тебя тёмное полнит, то пей светлое, – уговаривал его Малик.

– Нет, я пиво не буду, даже светлое.

«И у тёмного пива есть светлая сторона!»

– Тогда пей ром. Вон в бар завезли фирменный «Гавана Клаб».

– Я ведь говорил, что не пью совсем, – затем сняв и протерев чистым платочком стёкла очков и опять водрузив их на свой большой нос-картошкой, задумчиво продолжил, – правда, конечно, бывает случаются исключения… ну там день рождения или Новый год!

– Вот и сейчас почти такой случай.

– Ну ладно уговорил, наливай.

Наши спецы собрались в баре «У Анжелы», чтобы обсудить свежие новости, услышанные на политинформации от гостей. Конечно, горячо обсуждались «под пиво», не мои скупые новости на политинформации о текущем моменте в Союзе и скорой гибели мирового империализма, услышанные мною ночами из радиоприёмника и записанные в виде конспекта в школьную тетрадку. Мои новости были скупы, скучны и не заслуживали такой чести.

«Когда мужчина сидит с бокалом пива, путь к его сердцу и голове временно закрыт».

После моего 5-минутного «для галочки» выступления с политинформацией, на киноплощадке часа два выступали приехавшие гости – замминистра энергетики Решетников и директор ЗАЭСа Абагян. Они, расположились сидя за столом с микрофоном, а не стоя как я за трибуной и долго рассказали о наших здесь скорбных делах и перспективе развития атомной энергетики в Союзе вообще. После своих докладов они отвечали на многочисленные вопросы трудящихся на АЭС «Хурагуа» советских специалистов. Гости критиковали нас за медленное строительство и срывы сроков пуска первого блока, дали описание общей ситуации развития Перестройки на родине и старались обходить вопросы о повышении зарплаты и продления контрактов, больше говорили о принятой программе развития атомной энергетики в стране.

На мой вопрос о дальнейшей судьбе Курской АЭС, Решетников ответил, что принято решение о строительстве новой станции замещения на базе реакторов типа ВВЭР, строительство реакторов типа РБМК будет «заморожено», хотя 5-й блок там почти готов на 90 %. Также он ответил на вопросы о других станциях, откуда были приехавшие специалисты, в том числе и украинские.

– Человек такая скотина, что быстро привыкает к хорошему, – выпив одним махом пару линий рома, изрёк нигилист Вася, – сидим мы тут, понимаешь, возле моря на пляже пьём ром и пиво, практически не работаем и ещё получаем за это валюту, правда мало.

– А времена грядут сложные, можно сказать даже очень непростые. Как бы войны не было! – и решительно встав со стула он прошёл к барной стойке к Анжеле, чтобы рассчитаться за ром, всем своим видом показывая, что продолжать беседу с нами на острые темы не намерен.

В нашей среде он считался провидцем, типа как раньше юродивые у церквей правду-матку рубили, или как сейчас выступают с крамольными речами по телевизору на родине целитель Кашпировский и молодой лидер партии ЛДПР Жириновский. Завсегдатаи бара с уважением посмотрели ему вслед и дружно решили, что он наверно пошёл банки с водой «заряжать», мол он это умеет. А сами продолжили обсуждать уже свои новости, например, о предстоящей рыбалке в море, ведь скоро пойдёт косяками рыба-«тарелка». При этом зал бара периодически оглашали взрыва здорового мужского смеха, значит говорили уже о чёт-то другом, наверно о женщинах.

«Хиралдилья – символ фирменного кубинского рома «Гавана Клаб».

«Полчаса здорового смеха не заменят литра пива!»

Вернувшись из бара, вечером домой пообщался с дочерью, обучая её различным испанским словам. Она уже сама бегала в продуктовый магазин и весело щебетала там – «Даме пор фавор ун пан и дос ботейя лече!» – Дайте мне, пожалуйста, одну булку хлеба и две бутылки молока. Правда испанское слово «Грасиас» – спасибо, она почему-то постоянно говорила с ударением на второй слог. Мы вместе с семьёй продолжали изучать местные окрестности, и они уже познакомились и с отелем Пассакабайя, пляжем в Ранчо-Луна и рынком с набережной в Сьенфуэгосе.

На следующий день на работе, когда я вернулся с причала, где пытался безуспешно по поставочной ведомости найти металлоконструкции реакторного отделения второго блока, вроде бы привезённые очередным кораблём, но не наблюдаемые в натуре. Серёга Фукс с ходу заявил, что сегодня традиционной лекции Монтесино наверно не будет, мол у кубинцев сегодня ВП – военная подготовка.

На Кубе на самом деле была очень сильно развита система ГО – Гражданской Обороны. Мы их, то бишь СССР этому делу когда-то сильно научили и с тех пор они никак разучитья не могут. Хорошие ученики оказались!

Все мужчины и женщины определённого возраста были военнообязанные. В случае нападения янки вся Куба моментально могла встать «под ружьё». А для поддержания постоянной готовности они периодически проводили дни ГО – гражданской обороны и ВП-Военной подготовки, и даже большие учения в течении 3–4 недель. Тогда все служащие одевались в военную форму и вооружались нашими автоматами АК. Вдоль побережья моря копались траншеи и в дополнение к разложенным на берегу там ранее бронеколпакам ДОТов, были установлены вдоль периметра атомной станции зенитные установки и спаренные пулемёты. Мы в такие дни ВП обычно занимались своими делами на работе, планами, отчётами и «работали с чертежами».

Позже по работе я бывал в различных командировках: например, на иранской АЭС «Бушер» – так там зенитка согласно Плана системы безопасности делила пляж в Персидском заливе на мужскую и женские половины, как в туалете. И муж командировочный мог пообщаться с женой только после долгого захода по мелководью в голубую даль Персидского залива. На АЭС «Куданкулам» в Индии зенитки тоже стояли по периметру АЭС, выходящему на берег с бушующими волнами Индийского океана и коровами, бродящими вокруг по пляжу, они там считаются священными животными, и никто их никогда не прогонял подальше от зениток. Только на китайской АЭС «Тяньвань» зенитки были аккуратно закамуфлированы маскировочной сеткой и грозно смотрели с горы Ляньюнган в сторону Восточно-Китайского моря.

Неожиданно раздался звонок телефона. Звонили из приёмной Парфентьича и просили всем старшим руководителям собраться у его офиса. Собрались. Подошла группа кубинцев во главе с начальником стройки Трухильо в военной форме и предложили нам в порядке ознакомления на случай «Х» посетить их секретный объект. Нам не оставалось ничего делать, как согласиться.

Нас привели на берег моря со стороны станции недалеко от причала. Пустынный большой коралловый берег с морскими отложениями был перед нами. На нём ничего не росло, кроме «мурабы» – колючего кустарника. Это было джутовое дерево. Высокие кустарники с ветками полными острых шипов. Этой мурабой было засажено всё поле берега. Кустарник этот никогда не вырубают лишь иногда косят и вымачивая делают крепкие джутовые верёвки. Как пояснила Марелин – красивая пожилая кубинка в ранге замдиректора по строительству – эта мураба является своеобразной защитой от десанта врага с моря, они просто не пройдут и застрянут в этих колючках, никакие мачете и ножи не помогут.

Потом нас провели через подземный ход в огромные пещеры под коралловым полем, там всё было электрифицировано, были цеха с автоматическими линиями по изготовлению патронов, были бомбоубежища, где могло укрыться всё население нашего города. Впечатлённые увиденным подземным городом мы вернулись к станции и там мы увидели, как наши кубинские контрпары по очереди садились за зенитки и спаренные пулемёты и стреляли трассирующими очередями в сторону моря. После всего увиденного наш шеф Зайцев задумчиво к чему-то сказал:

– Да уж, если скрестить ужа и ежа, то можно получить тридцать метров колючей проволоки!

После обеденной сиесты в нашу прорабку заглянула гранде хефе Марелин с руками в синяках, мол набила при стрельбе из автомата и Монтесино. Видимо до начальства дошли слухи о наших лекциях по истории Кубы и Марелин решила их послушать. И Монтесино продолжил свой рассказ…