Читать книгу Люди в огне - Валерия Сергеевна Функ - Страница 5

5.

Такие видения повторялись каждую ночь, и каждый раз после этого я просыпался в холодном поту. Василиса постоянно поила меня различными настойками, ромашковым чаем и тому подобными вещами, она сильно переживала за моё состояние и уже подумывала, что я серьезно болен. Мои попытки доказать ей обратное, что чувствую я себя как всегда хорошо, не увенчивались успехом, а Василиса после этих попыток лишь тяжко вздыхала и вспоминала поместье самым недобрым словом. Но мне легче от этого не становилось, я хотел понять, что происходит. Что случилось с моим домом и почему Василиса так противится возвращать меня назад.

– Наверное, мы должны вернуться? Я должен вернуться? ― с тревогой вновь и вновь спрашивал я.

Я попросту не мог дальше оставаться здесь и видеть эти страшные видения. Сейчас они меня тревожили больше всего, так как с каждым разом отличить, что есть сон, а что реальность, становится сложно. Снова и снова там наш дом, наш особняк. Снова и снова эти люди с окровавленными искалеченными телами, их, мне казалось, я перевидал уже тысячи. Они всегда разные и всегда новые, в каждом ведении новый человек. Но с такой же историей. С такой же болью и дикой жаждой. Поэтому я так рвался домой, потому что не хочу больше видеть эти сны, которых я даже не видел, когда жил в поместье. Вдруг что-то произошло и мне нужно вернуться, но это нужно узнать наверняка.

– Я тебе говорила, что там опасно. А здесь нет. Лучше тебе оставаться здесь, ― уже спокойно и без всяких эмоций отвечала мне Василиса. Пожалуй, она смогла наработать иммунитет к одному и тому же моему вопросу, что теперь он не трогает ни одной её частички.

Плюс ко всему мы почти совсем перестали общаться, после того как я оказался здесь, исключая лишь вот такие короткие однообразные диалоги. И это беспокоило меня ничуть не меньше, ведь поделиться своими чувствами мне теперь было не с кем. Она отказывает мне в моей просьбе увести меня, тем самым еще больше отстраняясь.

Но в отличие от меня, с матерью Василиса разговаривает очень часто, особенно по вечерам, усевшись на небольшом крылечке их небольшого домика, попивая ароматный чай с жасмином перед сном.

В последнее время я совсем не хотел засыпать, прекрасно зная, что мне снова придётся пережить. Снова смотреть на эти лица. И после вечернего осмотра Василисы, с употреблением ромашкового чая, как только она уходила, я поднимался с кровати и мог долгий промежуток времени просто бродить по комнате. Когда ходить надоедало, я мог прильнуть к окну и тоже очень долго вглядываться в ночной пейзаж, пытаться рассмотреть в нём что-нибудь, покуда усталость не брала надо мной верх.

В этот раз, я по обычаю побродил по комнате, думая о своем. Через некоторое время меня охватила жажда, и я решил тихонько дойти до кухни. Никого не встретив в этом маленьком доме, я спокойно дошел и налил себе сок, поняв, что наверное женщины отправились сидеть на крыльцо. Я мог не обратить на этот факт никакого внимания, но так как мне не хотелось спать и вообще не было ни малейшего желания возвращаться в свою здешнюю тюрьму, любопытство охватило меня и, подойдя ближе я, уже мог чётко услышать их разговор.

– Я не знаю, чем он болен, мама, но каждый утро он просыпается весь мокрый, что я каждый день меняю простыни. И взгляд такой напуганный. А он только и твердит, что всё с ним хорошо, ― говорила Василиса.

– Да, это мне известно, доченька. Но спит ведь он неспокойно, значит, что-то снится ему, что-то его очень сильно мучает.

– А еще он каждый день спрашивает, можем ли мы вернуться? Вот что ему говорить? Господи, помоги нам, ― причитала Василиса.

– Это вполне разумно, ведь ты увела мальчика из своего собственного дома, в котором, между прочим, остались его родные отец и мать. Ты точно уверена, доченька, что в том доме что-то приключилось?

– Да, матушка, я в этом полностью уверена. Ты и сама знаешь эту семью, какой она была всегда. К сожалению, что-то произошло, ведь как можно было меня не узнать, когда я вернулась назад, согласна, через несколько лет, но все же? Это была словно не Ирина Васильевна, какой я всегда её знала, нет, эта была словно совсем чужая женщина. Она даже забыла, а может и вовсе не ведает, как сама дала мне возможность выучиться в школе и получить образование! Она лишь насмехается надо мной, мама! Ирина Васильевна всегда была светлой, радужной женщиной, а ту, что я увидела сейчас, лишь что-то в её обличии, но точно не она.

– Бог ты мой, жуткие вещи рассказываешь, доченька, ― старушка глубоко вздохнула.

– Самой до самых костей страх одолевает, но нужно с этим разобраться, ведь Сереже я этого не рассказывала. Начала работать, будто новая служанка, сама каждую ночь от страха тряслась. Звуки какие-то странные, матушка, по дому каждую ночь ходят, да сама эта неведомая женщина, то и дело в своей комнате засядет и почти не выходит.

Они зашевелились, и мне пришлось быстрым образом ретироваться. Только лишь оказавшись в своей временной комнате, я потихоньку начал осмысливать всё услышанное. Пребывал я, конечно же, в полном смятении, всё пытаясь понять, что значат слова Василисы. Она же рассказывала мне сама, как прежние хозяева дали ей образование, а теперь она говорит о том, что это сделала моя матушка. Одно только было понятно, что Василиса всё это время что-то тщательно скрывает от меня, но непонятно зачем, ведь это непременно связано со мной и моим домом.

Проснувшись следующим утром, я как всегда чувствовал себя крайне подавлено, а усталость, как преданный пёс, всегда была рядом и не покидала ни на секунду. И только поднявшись на кровати, чтобы отпить очередной травяной отвар на завтрак, я увидел Василису, по обычаю спящую на кресле неподалеку.

– Расскажи мне, что случилось в нашем доме? ― сразу же выдал я, едва увидев, как она проснулась. В этот раз я был настроен решительно, тем более, услышав весь этот разговор накануне.

Василиса, видно от такого неожиданного напора, даже забыла о книге, что располагалась на её коленях, и потому обронила её, попытавшись поменять положение в кресле. Движения моей дражайшей подруги стали совершенно неловкими даже в моих детских глазах. Она быстрым движением подняла книгу и запихнула в фартук, снова села, опять поправила фартук и забрала волосы под косынку. Я же обращал на это всё минимум внимания, просто устремив свой взгляд ровно на неё.

– Просто я хочу всё понять и разобраться. Наконец вернуться домой. Я чувствую, что что-то произошло, а ты наотрез отказываешься мне это говорить. А то и вовсе многого мне не рассказываешь, ― проговорил я и окончательно замолчал, ожидая её ответа.

Она ещё несколько минут ёрзала на этом кресле, и только по глазам было видно её нарастающую тревогу. Слов она по-прежнему не находила, и мы сидели молча. Она ёрзала, а я спокойно сидел, облокотившись на спинку кровати и наблюдая за ней. Спустя мгновение, она, наконец, поднялась и быстро удалилась, после вернувшись с подносом еды в руках.

– Поешь, пожалуйста, Сереженька, ты совсем бледный, ― пробурчала она, касаясь моего лба, но я отпрянул в противоположную сторону от её руки. ― Мы разберемся, я обещаю.

С этими словами Василиса вернулась на своё прежнее место, но уже чувствуя себя спокойнее. Она молча наблюдала, как я поедаю её (уж никак не могу этого не отметить) великолепные блины с маслом. Мне же чудом удалось на эти ничтожные десять-пятнадцать минут ни о чем не думать, а спокойно насладиться прекрасной едой. Внезапно она снова заговорила:

– Я согласная, что нам необходимо вернуться в особняк. Но лучше мне пойти туда одной, тебе там точно появляться нельзя, я очень боюсь за тебя! ― как же она переживает, это было видно невооруженным взглядом.

– Но мне кажется, что я должен быть там…, ― не совсем уверенно промямлил я, сам не понимая, так оно или нет.

– Должен, но думаю, что не сейчас. Я хочу войти через зимний сад и попытаться пройти в наши с тобой комнаты для начала. А там поглядим, ― руки её снова судорожно заплясали на коленях.

– Пожалуйста, навести отца в библиотеке, ― я не стал сопротивляться её словам сейчас. Почему-то только сейчас, когда дело дошло до реальных действий, мне стало до чертиков страшно, только вспоминая все эти кошмары, кровь стыла в жилах.

– Я постараюсь, Сереженька, ― глубоко вздохнув, ответила Василиса.