Читать книгу Год черной тыквы - Валерия Шаталова - Страница 4

Йонса Гранфельт. Руины, остров Хейм

– На колени!

Властный окрик заставил меня встрепенуться и вынырнуть из тягостных раздумий.

– На колени! – повторил каратель и сквозь зубы с отвращением прорычал: – Нор-р-рная идиотка!

– Чего? Какая я тебе норная?! Глаза разуй!

– Молчать!

И он толкнул меня в плечо, одновременно выставив ногу, так что я споткнулась и полетела в дорожную грязь. На колени, как он того и хотел.

«Эх, юбку жаль…» – мелькнула несвоевременная мысль.

Тяжёлую джутовую ткань, пропитанную растопленным жиром горной арахны, я в прошлом месяце купила в лавке на углу Торгового тракта и Мучного переулка, у Пахома – высокомерного старика-лавочника. Сама не знаю, зачем. Пришла сапоги присмотреть, старые на последней охоте порвались, ну и заодно… Обычно я хожу в портках, оно и понятно, при моём-то занятии. Тоже в непромокаемых, ясное дело. В сочетании с короткой накидкой с капюшоном это хоть немного сводит на нет коварство погоды нашего неприветливого острова Хейм. Но в тот раз я подумала, пусть и юбка будет, чего уж…

Противная дорожная жижа сразу же ливанула в сапоги, и я брезгливо поморщилась, переводя взгляд себе под ноги. И замерла.

Юбки, о которой я так сокрушалась, на мне не было. Вместо этого на коленях натянулась застиранная серая ткань рабочих портков. Таких, в которые облачались некоторые норные. Носильщики.

«Что за?..»

В воздухе взвизгнула плётка и опустилась мне на спину. Обожгло укусом боли. Раз. Два. Надо было вскочить и врезать этому недоумку-карателю, но я молча сидела в луже, в оцепенении опустив взгляд на собственные ноги.

«Почему я так одета?»

Мутная жижа быстро расползалась по ткани, значит, ей конец. Пятна после местных луж ничем и никогда не отстирывались от простых тканей.

В голове по-прежнему было пусто. Возвышающийся надо мной каратель сыпал словами на незнакомом языке – но и без перевода можно было понять, что бранится. Вопреки грозному, разгневанному виду от него приятно пахло сладким тыквенным пирогом, чуть-чуть сандалом и хмелем. Чудный аромат, он как будто был мне знаком, но воспоминание ускользало, как зубастые угри из реки Ивинг.

Высокие сапоги-ботфорты с латунными пряжками и ремнями для кинжалов выдавали в карателе иноземца, состоятельного и опасного, что подтверждал и боевой топор, висящий на поясе вместо меча. Зачем он вообще приехал на Хейм? Не нашлось на материке занятия по душе и по кошме?

«Что происходит? Чем я не угодила карателю? Задумалась и потеряла бдительность… Может, дорогу не уступила?»

Каратель снова выругался и смахнул со щеки упавшую с неба каплю. Дождь был бы кстати. Зеваки, столпившиеся вокруг, всполошились и, толкаясь, спешили в укрытия. Через минуту главная площадь Города опустела, небо почернело, а едкие капли тяжело застучали по лужам. Захотелось привычным движением накинуть капюшон, но я не шелохнулась. Каратель стиснул ворот моей серой туники – тоже форменной, как у норных – и рывком поставил меня на ноги.

– Шевелись.

Перестав понимать происходящее, я послушно зашагала вслед за ним. Мы пересекли площадь, удаляясь от округлых низких домов, сделанных из панцирей скилпадов. С отрешённой грустью подумалось, что, если б плёткой шею обмотал, вышло б забавнее – на потеху людям, глазеющим из пятиугольных окон. Впрочем, им и так было весело, ведь мерзкий дождь уже намочил мне волосы и холодными струями стекал под ворот. Как же хотелось накинуть капюшон! Утешало только то, что каратель завтра утром тоже пойдёт красными пятнами и будет чесаться похлеще блохастого козла.

Иноземный тупица! Ему, видимо, не сказали, что, хоть на острове ещё не начался полноценный сезон дождей, но всё равно с неба периодически льётся всякая пакость. Иначе бы он непременно раздобыл хитиновую шляпу или накидку с капюшоном, а не щеголял по улицам, тряся гривой тёмно-каштановых волос. Местные – и горожане, и норные – все как один стриглись коротко. И мужчины, и женщины, и я. Мои волосы торчали во все стороны мелкими чёрными спиральками, что доставляло немало хлопот – ни расчесать, ни толком спрятать.

Так мы и шли, пока ветхие домишки с окраин Города не остались позади, а перед нами не раскинулся пустырь. Только тут я сообразила, что мы движемся не к Кремлю карателей, а… Да чтоб тебя скилпад сожрал и не подавился! Теперь мне стало ясно, почему каратель вытянул меня плетью прямо посреди площади, а затем потащил за собой. Позабавиться решил, урод! Я замерла на мгновение, сбилась с шага, лихорадочно обдумывая варианты побега. Но каратель, словно что-то почуяв, сомкнул свою лапищу на моём локте. Жёстко и красноречиво.

Вскоре мы зашли в развалины Хейма – городишки, разрушенного давней войной. Вероятно, остров и назвали по его имени, а может, наоборот. Мне, откровенно говоря, было плевать на исторические события. Сейчас меня больше волновало, не сожрёт ли нас какая-нибудь хитиновая тварь, из тех, что селились в Руинах, ведь оружия при мне не было. А вот каратель, судя по всему, не переживал об этом – уверенно шагал вперёд и тащил меня за собой.

«Брыдлый извращенец! Не придумал лучше места, чтобы девицу попользовать?!»

Понукаемая карателем, я переступила порог хибары, наполовину оплавленной ядовитыми дождями. Запах плесени и затхлости окутал со всех сторон, вынуждая морщиться и дышать через раз. В Городе болтали, что споры грибов, выросших в давно заброшенных домах Хейма отравляют саму душу, позволяя ветряным демонам питаться всем светлым, что есть в каждом человеке, а в итоге остаются только высушенные кости. Не уверена насчёт демонов, это всегда казалось мне байкой для тупиц, но кости здесь и правда имелись. Хотя, сдаётся мне, обглодали их, скорее всего, скилпады, или лопендры, или ещё кто-то такой же чешуйчатый и мерзкий.

В любом случае, этот дом не выглядел как место для утех.

«Зачем тогда мы здесь?»

Так и хотелось прямо спросить об этом, но слова не шли. Вместо обычной уверенности я чувствовала себя потерянно. В груди расцветала липкая паника, а в голове пульсировали слова присказки, которую вбивали во всех норных, как только привозили на Хейм: слово карателя – закон, слово карателю – смерть.

«Но я-то почему не могу возразить ему? Ведь я же из Города, а не из Нор. Да?»

Справа, где, в былые времена располагалась трапезная, виднелся разлом в полу – длинный, ощерившийся подгнившими досками. Впереди же, у дальней стены, показался старый продавленный лежак, с одного боку прикрытый плешивой козьей шкурой. Меня бросило в жар, и внутренний протест смёл всю робость, неуверенность и безволие:

«Ну уж нет!»

Я рывком, крутанувшись на пятках, вывернулась из захвата, метнулась к разлому и, не успев сгруппироваться, мешком картошки приземлилась в очередную дурно пахнущую лужу. Но тут же вскочила на ноги, попутно воздавая хвалу всем рассветам, зорям и местным демонам за то, что не убилась, и рванула вперёд, в темноту. Сзади раздался ещё один всплеск.

Он тоже спрыгнул.

В голове по-прежнему стоял вязкий туман непонимания, но что-то словно подтолкнуло меня: беги! И я побежала. Высоко задирая колени, проваливалась по щиколотку в вязкий ил, туда, где далеко впереди виднелась пробоина в обветшалой стене. Низкий потолок и стены подвала не давили, наоборот, придавали сил. Впереди наконец показался просвет.

– А ну стой, идиотка!

Голос показался мне странным. Как будто у карателя изменился тембр – не хриплые низкие нотки иноземной речи, а привычные звуки, как у всех на острове, без акцента. Но, конечно, останавливаться и любопытствовать я не стала – лишь ускорилась, ловко перескочила через валявшиеся балки и метнулась к пробоине в стене, явно оставленной скилпадом – и габариты соответствовали, и характерный блестящий окрас щепок.

Снаружи лил дождь, и я ворвалась под его отравленные струи, но потеряла опору под ногами и снова полетела куда-то вниз.

– Замри! Швахх бы тебя побрал!

Кажется, это последнее, что я услышала, перед тем как висок озарился болью, а перед глазами почернело. Но сквозь эту рябь я успела различить очертания сапог прямо перед своим лицом.

«Что такое швахх?»