Читать книгу Год черной тыквы - Валерия Шаталова - Страница 5

Лило Халла. Руины, остров Хейм

Темнело на острове поздно. Да и в целом погода была довольно приятная: тепло, хоть и ветренно. Если бы не ядовитые капли дождя, которые то и дело прорывались через нависшие болезненно-желтоватые тучи… Впрочем, я пробыл на Хейме всего ничего. В Норах болтали, что, когда начнётся ежегодный период затяжных дождей, жить станет намного тяжелее.

Я бродил по Городу. Зашёл в местный трактир – здесь его, как и во всей остальной Гардарике, называли «кружало», так как местный эль разливали по высоким деревянным кружкам. Посидел немного, послушал местные сплетни. Потом снова вышел на улицу, делая вид, что эль ударил мне в голову. Наконец, убедившись, что рядом нет патруля карателей и никто не идёт вслед за мной, свернул в сторону старых развалин. Местные звали их Руинами или иногда – Хеймом, так же, как и весь остров, и старались там не появляться. Оно и понятно, в оплавленных ядовитыми дождями остовах домов гнездились мерзкие лопендры и прочие милые зверюшки. Так что, услышав сдавленный женский крик, я удивился и осторожно прибавил шагу. Не то чтобы собирался вмешиваться, но встретить в развалинах кого-то живого было само по себе необычным событием. Вывернув из-за очередной хибары, я увидел, как по кромке крыши одного из зданий ковыляет девица, судя по длинной юбке и накидке с капюшоном – горожанка. Она что-то бормотала себе под нос и постоянно оглядывалась, но вокруг больше никого не было. Я выждал несколько минут и уже было собирался дальше идти своей дорогой, когда девица вдруг пошатнулась и всплеснула руками.

– А ну стой, идиотка! – вырвалось у меня.

Никогда не отличался особенным бескорыстием, но почему-то за эту девицу стало страшно. Если свалится с крыши – может ведь и шею сломать. А она, похоже, именно этим тут и занималась. Шагнула неловко вперёд и стала заваливаться, словно куль с козлиной шерстью.

– Замри! Швахх бы тебя побрал!

Она дёрнулась напоследок и с грацией скилпада рухнула на землю. Ей повезло уже хотя бы в том, что груда оплавленных камней осталась чуть левее, а крыша в этой части хибары сильно просела. И всё же девушка не шевелилась.

– Вот же драный драккар! – Я кинулся к ней, упал на колени и принялся ощупывать и осматривать.

Крови не было, очевидных переломов тоже, зато задравшаяся юбка призывно демонстрировала изящные колени. Я уже собрался повнимательнее осмотреть ноги, на предмет травм, конечно же, но девица застонала.

– Эй! Ты как? – Я легонько потряс её за плечи. – Глаза открыть можешь?

Она пробормотала что-то неразборчивое, но мне показалось, что я различил слова «похотливый» и «опоссум». Послышалось, вероятно, потому что если так – значит, она знатно приложилась головой.

– Эй! – Я снова тряханул её. – Здесь опасно разлёживаться. Слы?…

Внезапно девица взвилась, вырываясь у меня из рук, а затем размахнулась и врезала мне по лицу.

«Швахх!»

И ладно бы то была хлёсткая пощёчина. Так нет же – зарядила кулаком и от души. Вскочив на ноги, она снова пошатнулась и привалилась к стене хибары, лихорадочно оглядываясь по сторонам. В её руках блеснул кинжал с чуть изогнутым лезвием.

«Откуда только взялся?»

– Ты кто такой? И где твой ублюдочный дружок?!

Я в потрясении смотрел на неё снизу вверх, держась за скулу:

– Это ты от рождения дурная или в тебя хеймовы арахны свой яд впрыснули?

Я начал медленно подниматься, а она отступила в сторону, сохраняя воинственный вид.

– Не подходи!

– И не собирался даже! – Я раздражённо развернулся и пошёл прочь.

– Стой! – выкрикнула она мне в спину.

– Чего ещё? – обернулся я через плечо. Девица как будто бы немного расслабилась. Теперь она зачем-то внимательно разглядывала собственную юбку, даже поглаживала ткань пальцами. Странная… – Ну?

– Слушай, как там тебя? Извини, что накинулась. – Незнакомка неожиданно сменила гнев на милость и даже кинжал опустила. – Что-то мне нехорошо. Не проводишь девицу до дома?

«Конечно, нехорошо. Ты с крыши свалилась, тупица! Но провожать мне тебя некогда!»

Я прищурился, подозрительно её рассматривая: складная фигура, не тощая, скорее крепкая, но не утратившая прелестных округлостей. Короткие темные кудряшки на стриженной голове, милая мордашка с большими голубыми глазами. При других обстоятельствах я бы непременно её и проводил, и угостил бы, нашёптывая всякие приятности. Но тратить время на ненормальную никакого желания не возникло.

Девица смущённо кашлянула и пошатнулась. Кажется, по-настоящему.

– С меня услуга, – добавила она, очевидно уловив мои сомнения.

«Вот это другое дело! Сразу бы так!»

Я вернулся и взял её под локоть, но через десяток шагов понял, что этого недостаточно. Пришлось обхватить её талию и держать крепче, ведь она то и дело спотыкалась, норовя упасть. Не хватало ещё, чтобы она ненароком пнула одну из диких тыкв, которые то и дело попадались под ноги. В отличие от оранжевых сестёр, взращиваемых заботливыми садоводами, дикие тыквы были мельче, темнее и злее: только тронь – лопнут и посекут разлетевшимися семенами, острыми, как металлическая стружка.

По пути мы почти всё время молчали. Она только назвала своё имя – Йонса Гранфельт. На удивление привычное для меня – чужака из Грантланды, и необычное среди всех местных Дуняшек да Устин. Я повторил про себя несколько раз, чтобы не забыть, с кого в случае чего спрашивать должок.

– А ты?

– Лило.

– И всё?

– Ага. Из Нор.

– Вижу, что из Нор, не слепая. Ох! – Она едва не упала, угодив ногой в рытвину. И охнула повторно, когда я сильнее сжал её талию, удерживая.

– Я занимаюсь охотой, – после некоторого молчания предприняла она очередную попытку завязать разговор.

Я что-то промычал в ответ, не особенно поверив. Хоть она и умеет махать кулаками, но я ни разу не видел девиц среди охотников, притаскивающих к Норам добычу. Свободной рукой я потёр ноющую скулу, чувствуя нарастающую злость.

«У меня и свои дела есть. Более важные, чем таскать полуобморочных якобы охотниц».

Мы уже доковыляли до Города и шли по центральному тракту. Тяжёлые капли дождя то и дело попадали мне за шиворот, под ногами хлюпала грязь, а солнце уже клонилось за горизонт. После тяжёлого рабочего дня кожа на руках неприятно зудела, ткань формы елозила и раздражала при каждом шаге.

– Долго ещё до избы твоей? – не выдержал я.

– Уже устал, Лило из Нор? А с виду вроде ничего, крепкий.

«Швахх!» – мысленно выругался я, но вслух оправдываться не стал. Не стоит малознакомой девице знать о моих планах на вечер.

– Мило, что ты переживаешь обо мне. Но я больше из-за дождя беспокоюсь.

– Дак это ж разве дождь, – отмахнулась Йонса. – Так, накрапывает слегка. Вот скоро начнётся ядовитый сезон, и тогда ни кожу, ни волосы лучше открытыми не оставлять, если не хочешь получить ожоги. Знаешь, да?

– Начнётся… – пробурчал я. – На вашем убогом острове он и не прекращается. То отрава с неба падает, то мерзкие твари норовят сожрать, то швахховы тыквы взрываются своими швахховыми семенами.

– Это да, – печально подтвердила она. – Жизнь на Хейме непростая.

Слава заре, ветрам и прочим природным явлениям, как бы сказали местные, но мы наконец дошли до дома Йонсы в Мучном переулке. Он мало чем отличался от других зданий – такой же округлый, собранный из панцирей скилпадов, с пятиугольными окнами. Помнится, когда Никодим впервые привёл меня в Город, то я решил, будто это не Город вовсе, а заснувшее стадо исполинских черепах, настолько уж местные жилища походили на их панцири. Но черепах на Хейме никогда не водилось, а вот жутких скилпадов было полно. Размером с новорожденного телёнка, они обитали во влажных пещерах и норах на берегах реки Ивинг или в северных развалинах Руин. Ядовитая вода не причиняла никакого ущерба их блестящим коричневым панцирям. Днём скилпады по большей части дремали, а на поиски пищи выползали в сумерки или ночью, но иногда можно было наткнуться на них и в светлое время суток. Я особенно не вникал в привычки этих прожорливых тварей, знал только, что охотники обычно притаскивали их уродливые туши к Норам по утрам. Носильщики забирали добычу, рубильщики вскрывали и разделывали. Панцири потом спускали в гейзерный зал, где чистильщики, к которым теперь относился и я, отскребали их от остатков плоти и вымачивали. Чтобы потом использовать при строительстве очередного дома в Городе или ещё для чего-нибудь.

Йонса отворила дверь, и изнутри повеяло тонким цветочным ароматом, обещающим уют, кружку горячего чая и мягкую кровать. На мгновение мне даже захотелось плюнуть на всё и остаться. Но я быстро отогнал непрошеные мысли:

– Может в другой раз…

– Чего? – Йонса нахмурилась и отстранилась от меня. – Благодарствую за помощь, дальше я сама.

Она юркнула внутрь и захлопнула дверь прямо перед моим носом.

– Ну и манеры. А ещё горожанка называется, – буркнул я, разворачиваясь.

Слышно было, как с той стороны двери тяжело опустился засов, а затем ещё и щеколда скрипнула.

– И швабру не забудь приставить, Йонса Гранфельт, – крикнул я ей и поспешил вверх по тракту. – Охотница, ну да, конечно.

Я быстро добрался обратно до хибары, с которой сверзилась моя новая знакомая, обогнул ещё пяток оплавленных строений Руин, пересёк пустырь, поросший сорной травой, и, наконец, вошёл в полуразвалившийся долгий дом. Старые грантландские постройки – не редкость на Хейме. Наверное, в детстве, в сиротском доме, мне следовало внимательнее слушать на уроках истории и читать больше книг. Но учёба нагоняла на меня тоску и скуку. Так что теперь только и оставалось подмечать на этом странном острове смесь культур двух разных стран да своеобразный хеймовский уклад, не имея ни малейшего понятия о том, как же так вышло.

«Надо будет у Никодима, что ли, спросить. Швахх! Думаю о всякой ерунде вместо дела».

Внутри долгого дома окон не имелось, и потому единственным и слабым источником света здесь была небольшая металлическая чаша, стоящая посреди вытянутого зала. Красноватые отсветы тлеющих в ней углей зловеще ложились на лицо Власа, делая его ещё более суровым.

– Не так уж тебе и хочется выбраться отсюда, да, Лило? – не поднимая взгляда от чаши, произнёс Влас.

Он поворошил угли прутиком, и те выстрелили снопом оранжевых искр, осветив его кожаную куртку и плотные штаны, перевитые ремнями. Защитная хитиновая шляпа с широкими полями небрежно лежала слева, тульей вниз, и внутри неё копошилась неясная тень.

– Задержался в Городе. – Я присел на низкую каменную скамью напротив собеседника. – Какие новости с материка?

Влас молчал. Он дунул на угли, распаляя их, сломал прут на три части и подкинул в чашу. Затем неторопливым движением пригладил свою кучерявую чёрную бородку. Меня невероятно бесила эта его привычка отвечать не сразу, а с некоторой оттяжкой.

– Сыскари окончательно закрыли дело. Записали как ссору полюбовников со смертельным исходом.

– Барятин, полагаю, рвёт и мечет? – Я вздохнул.

– А как же. Хоть это было и ожидаемо, – пожал плечами Влас. – Версия-то с ходу стала рабочей, ведь доказательств иного не имеется. До сих пор! – Он сделал особый упор на последние слова.

– Вот об этом я и хотел поговорить… – Я собрался, как перед прыжком в ледяную воду. – Я на Хейме уже почти месяц в Норах околачиваюсь. Поговорил со всеми, кем мог. Никто и слыхать не слыхивал ни про какого артефактора Барятина, ни про Бьёрна из Грантланды. Конечно, мы договаривались, что я ещё и в Городе осмотрюсь, но мне кажется, что Хейм – это ложный след.

– Намекаешь, что твои дела тут закончены? – прищурился Влас. – Договор был не таков.

– Вот именно, что не таков! – зло бросил я. – Приехать на остров и разузнать про грантландца и артефактора – и всё. О том, что придётся с утра до ночи гнуть спину, скобля уродские панцири, и дышать едкими гейзерными испарениями, уговора не было. – Я вскочил со скамьи и задрал повыше рукава формы: – Посмотри, у меня вся кожа зудит и облезает.

Влас усмехнулся в бороду.

– Чешусь, как козёл блохастый! – не унимался я.

В ответ Влас и вовсе разразился раскатистым хохотом, что эхом заметался по пустому залу долгого дома:

– Наивная же ты… кха-ха… белоручка… Ха!

– Совсем драккары попутал?!

Я непроизвольно сжал кулаки и в следующий миг наскочил на Власа и с одного удара в челюсть опрокинул того со скамьи навзничь. Хотелось ещё и в живот как следует пнуть, вымещая всю накопившуюся злость, но вдруг бедро пронзило резкой болью. Я взглянул на свою ногу и с силой хлопнул по ней. Стало только больнее, а мерзкий власов грызун, посмевший вонзить в меня зубы, уже слинял.

– Шваххов крысён…

Громко щёлкнул карательский кнут, рассекая воздух и обрывая мои ругательства, вспышкой боли зацепил плечо и тонким, словно раскалённым концом прошёлся по спине.

– Скальдов скальп! – взвыл я, уворачиваясь от второго удара, но попадая под третий. – Влас, твою ж мать!

– Слово карателя – закон, – произнёс он негромко и спокойно, взмахивая кнутом и вновь обрушивая его на меня. – Слово карателю – смерть.

Новый удар. Затем ещё один.

– Да хватит уже!!!

– Ты, видимо, забыл, кто здесь каратель, – Влас стал скручивать кнут в кольцо, – а кто колодник из Нор. И без меня ты таким и останешься, не думал об этом, Лило?

Я стиснул зубы. Как ни крути, а этот хмырь был прав. Мы смотрели друг другу в глаза – он с превосходством, я с едва контролируемой злостью.

Наш немой поединок нарушило копошение в ногах Власа. А потом из-за его сапога высунулась вытянутая морда его элементаля. Не крыса – опоссум. Он ловко вскарабкался по одежде, устроился на плече и обвил шею хозяина своим лысым, похожим на червяка, хвостом.

– Талоны давай! – прошипел я, чувствуя, как горит исполосованная плёткой спина. – Чем скорее получу вольную грамоту и переберусь в Город, тем реже твою рожу видеть буду!

– Сам с Барятиным решил дело иметь, а теперь ноешь как баба! – отозвался Влас и бросил тряпичный свёрток мне под ноги, а опоссум хищно разинул пасть в мою сторону. – В следующий раз остальное получишь. Чтоб больше было интереса разнюхивать то, что поручено.

Я зло выдохнул, но спорить не стал. Плевать. Значит, выкуплюсь после нашей следующей встречи, а сейчас нет смысла тратить на выбивание оставшихся талонов силы и время. Я подобрал свёрток, развернулся на пятках и вышел из дома, мечтая оказаться подальше от сволочного Власа с его вонючим опоссумом, да и в целом от проклятого острова. А для этого мне нужно было срочно найти хоть что-то, связывающее Барятина с Хеймом.

«Или… сделать вид, что нашёл?»

Мысли лихорадочно заметались в голове, пока я обдумывал новую идею. От меня ведь не требовалось лично поймать убийцу жены купца. Этим дальше будет заниматься Влас. Моей задачей было разузнать всё, особенно среди местного сброда, в Норах или среди пьянчуг в кружале. Найти зацепки, ниточки, которые могли бы привести к чему-то или кому-то. Островной каратель не смог бы сделать этого сам, не привлекая внимания. Так что я вполне мог наплести Власу что-то мутное про одного из местных, который ведёт себя подозрительно. Каратель пусть дальше разбирается – а я тем временем буду уже на полпути к Гарде, оставив за спиной Мост Костей.

«Нужен кто-то подозрительный… Например, девушка-охотница, которая в одиночку бродит по Хейму и прыгает с оплавленных крыш? Хм-м-м, а ведь неплохой вариант…»