Читать книгу Игра Теней. Кровь и Кость - Валиса Рома - Страница 2

Громадные часы башен, что располагались в каждом из трёх кругов, одновременно пробили полночь, а вместе с ними на улицах погас свет, погрузив всё в живую тьму, что караулила в тёмных подворотнях своих жертв, нападая со спины и уволакивая в свои владения.

Ночь здесь была опасной. Она сулила лишь смерть даже в центральном круге. Мало кто выйдя ночью на улицу возвращался обратно живым. Но люди научились избегать тьму и ночь, хотя для некоторых она была совершенно не страшна.

Они стояли на пороге старинного каменного дома в три этажа с запыленными решётками на каждом выпирающем окне, обмотанным специальными защитными цепями. Такие от взломщиков и воров точно спасут. На чёрной матовой двери же был искусно вырезан символ с глазом и тусклым белым камнем вместо зрачка. Тоже защитный оберег, обмануть который крайне сложно. Он настроен только на распознавание хозяина и тех, кому тот доверяет. Но так как слуги в последний раз видели его живым и два дня как не заходили, возможно ли, что тут успел побывать другой человек?

Молча проследовав за Роландом Хардом, она вошла в просторный тёмный коридор со старыми камзолами на вешалках и помятыми цилиндрами. Вполне обычный дом: три этажа с винтовой лестницей, двумя гостиными, спальнями, столовой и кухней. На чердаке хранятся старые вещи, в погребе – еда. Да и следов взлома нет: решётки нетронуты, а защитный камень подал бы тревогу, да и преступник оставил бы улики. Но в этот дом никто за эти два дня не заходил. Странно и необычно. Понятно, из-за чего дело встало на месте: улик слишком мало, да и по мнению следствия их почти что и нет.

– Отведёте к трупу? Мы вроде, только из-за него тут, – негромко поинтересовалась она, но голос всё равно тихим эхом прошёлся по коридору и затерялся в комнатах.

– Да, конечно, – кивнул тот, осторожно поднимаясь по скрипучей лестнице на третий этаж и прислушиваясь к тишине. – Мы ничего не трогали в комнате погибшего Мольборо, лишь осмотрели тело и проверили защиту решёток и дверей. Они поставлены на высшем уровне и сделаны специально на заказ.

– Он боялся…

– Что? – не понял Роланд, останавливаясь у чёрной двери с таким же полузакрытым глазом. – Насколько я помню, у него не было врагов среди людей.

– Среди живых, – поправила Хранительница Могил, давая ему открыть дверь в просторную полукруглую комнату с пепельными обоями, что сливались с различными охранными амулетами и рисунками из чёрной туши. Кроме просторной кровати, на которой и покоился мертвец, тут были стоящие по бокам двери статуи из чёрного полупрозрачного хрусталя с возведёнными к потолку руками в какой-то молитве, что застыла на их безупречных лицах. Они были облачены в просторные балахоны с широкими капюшонами, закрывающими головы с небольшими диадемами на них. – Мёртвых ещё никто не отменял.

– Мёртвым ни к чему убивать живого. Им же всё равно до их жизней, разве не так? – нахмурился тот, подпирая плечом дверной проём и не спуская с неё пронзительных глаз.

– Если он не успел насолить им уже на том свете, – всё так же спокойно ответила она, плавно подходя к кровати и опускаясь на её край, рассматривая белое обмякшее тело без единой косточки, даже черепа не было, от чего лицо просело, став похожим на какую-то тряпку со спутанными чёрными нитками-волосами. Ужасное зрелище, в которое не то что поверить, наяву увидеть страшно. – Занятно… комната полностью в защитных оберегах, а значит, ему было кого бояться, и при том половина из них от «духов» и прочей нежити. Вам лучше бы поискать, у кого он закупался ими, и от чего эти обереги: для охраны, защиты или нападения… у вас найдётся с собой прах?

Не спускающий с неё взгляда Роланд вынул из кармана небольшую серебристую табакерку, кинув поймавшей одной рукой Хранительнице Могил, что с тихим щелчком раскрыла её, всматриваясь в чуть ли не чёрный прах. Наконец, вынув свою трубку и осторожно пересыпав содержимое в неё, она пригубила мундштук, слыша, как с тихим щелчком вновь закрывается челюсть черепа, а тот недовольно выдыхает из ноздрей чёрный дым. Обычный прах. Ему такой не нравится, слишком много чести в нём хранится, в отличии от самоубийц, что пропитаны своей кровью, но особо выбирать как-то не приходится.

– Отсутствуют все кости, – негромким скрипучим голосом заговорила трубка, делая небольшие остановки после каждого слова и вновь выпуская из ноздрей чёрный дым. – Причина смерти: предположительно остановка сердца. Уровень ступени индикатора магической силы: пятый, хотя остались промельки одиннадцатой. Посторонней магии не наблюдается.

– Слышали? – прежде чем трубка вновь выдохнула чёрный дым, только и спросила она, поднявшись на ноги и высыпав на пол обгоревший чёрный пепел с белыми всполохами. – Сюда никто не пробирался, это и так было очевидно, а значит, загадка кроется в этой комнате… пятая ступень от этих амулетов, и какой-то из них в день смерти источал одиннадцатую. Советую забрать все из этой комнаты в ваш сыск и произвести как можно детальное рассмотрение на приложенную к этим амулетам магическую силу. И когда я имею в виду всё, это значит не оставить тут ни единой досочки.

Роланд нехотя кивнул, согласившись с таким предложением и покосившись на тяжёлых хрустальных статуй по бокам от двери, чьи губы застыли в немом восклицании, а в уголках прозрачных глаз застыли жемчужины слёз. Кто же в здравом уме будет ставить статуи у себя в комнате? Только помешанный на нечистой силе, готовый сделать всё что угодно, но лишь бы защититься от неё.

– На этом всё? То есть, никаких улик, кроме этих самых амулетов и магазина, в котором их купил погибший? – немного разочарованно поинтересовался он, почесав переносицу и принимая свою табакерку обратно.

– Найдёте магазин, спросите у хозяина, тогда будет не всё, – взглянув краем глаза на него фыркнула Хранительница Могил. – Наверно, вам будет интересно послушать его речь насчёт всех этих амулетов, и не забудьте забрать их в своё агентство и на всякий случай запереть попрочнее. Кто знает, что они ещё могут выкинуть? Одиннадцатая ступень – не шутка, с таким играть нельзя. На этом я отстраняюсь, а если найдёте что-то нужное, не потрудитесь сообщить. Я лишь указываю вам дорогу, а не провожаю по ней. Имейте силы сами вступить на неё и дойти до конца, сэр Хард, и возможно, в конце вас ожидает утешительный приз.

Спрятав трубку в бездонный карман, она ступила на недовольно скрипнувшую лестницу, не спеша спускаясь вниз и проводя пальцами по запыленным перилам, которые не трогали уже как четыре дня уборщицы, решив оставить всё как есть.

– Так вы знаете, что произошло? – окликнул её Роланд, неуверенно замерев наверху. – Знаете, из-за чего он умер? Если да, то почему не можете сказать?! вы ведь отказываетесь помогать раскрытию дела. Я ожидал от вас большего…

Осторожно оторвав пальцы от перил, она взглянула на них в тусклом свете пробивающегося через окна света фонаря над дверью, рассматривая чёрные засохшие крошки на подушечках перчаток. Кровь. Лестница оказалось настолько запыленной, что какие-то капли было просто невозможно рассмотреть на чёрном дереве под слоем мерцающей пыли.

– Вы не могли бы посветить? – не оборачиваясь поинтересовалась она.

Нахмурив брови, Роланд промолчал, послушно образовав в ладонях по два небольших сверкающих шара, замерших над лестницей и освещая её ярким белым светом, от чего стали видны стёртые половицы ступеней, резные перила с чёрными балясинами, и почти незаметные зарубки через каждую из них.

– Что вы видите? – опустившись и всматриваясь в зарубки глухо поинтересовалась Хранительница Могил.

– Обычные балясины, – спустившись к ней и тоже присев только и ответил Роланд, вглядевшись в две балясины перед ним и спустя пару секунд сощурив глаза, на всякий случай дотронувшись пальцами сначала до одной, и только после до другой. – Мастер потрудился над этой лестницей, вот только чередующиеся балясины не отсюда… резьба другая, да ещё и эти зарубки, словно их кто-то вынул и вставил другие. При такой темноте это и не заметишь.

Потянувшись вперёд и обхватив одну из незаметно выделяющихся балясин пальцами, спутница дёрнула её на себя, заставив с тихим треском сойти с места и оставить новые царапины на старом лаке. И только потом пристально осмотрела, поводя пальцами по аккуратной резьбе и чёрной краске, ковырнув небольшую трещинку ногтём и явив белую «начинку».

– Кость, – не зная чему усмехнулась она. – Прочно слитая с другими при помощи магии степени эдак третьей. Обычно такое применяют мастера-профессионалы, так что вот вам одна разгадка: кости всё это время были у вас под носом, а как они тут оказались, наверняка знает тот мастер, у которого господин Мольборо закупил все эти амулеты. Он же, возможно, знает, как они беспрепятственно вышли из тела, не оставив при этом ни одной зарубки. Советую вам поспешить, магазины открываются через четыре часа после полночи, а вам ещё нужно выяснить, откуда эти амулеты, и доставить их в управление. И разберите на всякий случай эту лестницу. Это старые кости, возможно, тех, кто тут раньше жил до сэра Мольборо, так что примите это к сведенью и постарайтесь найти информацию. Это у вас получается лучше всего.

Отдав кость пытающемуся скрыть на лице удивление «великому» сыщику Королевского Тайного Сыска, она незаметно усмехнулась, прежде чем сойти с лестницы и выйти из старого дома, остановившись и всмотревшись в белый свет фонаря. Надо возвращаться и снова пытаться дописать отчёт о кладбище. А ведь в мире есть вещи куда интересней этих самых ежемесячных отчётов. К примеру, разгадывать те же тайный, а не рассматривать трупы в надежде на то, что следующий и них окажется самоубийцей. Скучно до невозможности.

Шагнув на нижнюю ступеньку и вдохнув полного пепла и гари воздуха, что давно потерял свой истинный запах, она поправила белые перчатки, обшитые серебряными нитями на запястьях и вокруг кончиков пальцев. И только после развернулась лицом к двери, щёлкнув пальцами и со всей силы выбив её из петлей. Пошатнувшись и с тихим протяжным скрипом упав на пол, подняв к потолку тучу клубящейся пыли, она выхватила из высоких сапог незаметные рукояти кинжалов, тускло блеснувшие при белом свете всё ещё паривших над лестницей огней. От Роланда Харда осталась только чёрная балясина, так и покоящаяся на ступеньке, да длинный неровные след от ногтей, заканчивающийся в запертой комнате покойника. Вырывался как мог, похвально, но всё равно оказался схваченным. Хорошая из него приманка получилась, только вот эти амулеты как-то прогадали с сопровождающим. Но это позволительная оплошность для магии, что не имеет цвета.

С хрустом вонзив острие кинжала в белый камень глаза и легко расколов его, Хранительница Могил со стуком хлопнула дверью об стену, оставив там внушительный след от ручки, и только после этого вошла в комнату, смотря на прикованного к кровати и всё ещё пытающегося вырваться из оков Роланда Харда и нависших над ним хрустальные статуи, в чьих руках опасливо поблёскивали некогда покоившиеся на поясах мечи из тупого железа, предназначенные только для рассечения невидимых пут, связывающих тело с костями, но никак не для причинения урона.

– Это они… они его убили! – дёрнув руками, обвитыми серебристыми волокнами, чуть ли не закричал сыщик, тут же побледнев, когда одна из статуй наклонилась над ним, приложив свою ладонь к его горлу, а второй выводя странные неуклюжие символы над ним, разрезая воздух и материю.

Другая статуя шагнула к Хранительнице Могил, со свистом рассекая перед собой воздух непредназначенным для боёв мечом и что-то безмолвно проговаривая губами, не забывая с тихим стуком ронять на пол прозрачные жемчужины.

– Потерпите пять секунд? – смотря на приближающуюся статую поинтересовалась она, нырнув под её занесённой рукой и с хрустом вонзив в хрустальную спину кинжал, резко дёрнув его в сторону и разрезав стекло, что со звоном рассыпалось под её ногами.

Роланд позади что-то прохрипел, бледнея ещё сильнее и чувствуя, как под кожей медленно перемещаются кости, а занесённый над грудью тупой меч со свистом опускается, замирая в каком-то жалком сантиметре от опасливо вздымающейся груди. Хранительница Могил в последнюю секунду успела его перехватить, сжав пальцы и смотря на статую, даже не замечая, как металл под ладонью начинает нагреваться до бела, плавя руки «амулета» и заставляя того всё же опасливо отшагнуть назад и, прежде чем успеть до конца разрезать живую материю, соединяющую кости и кожу Роланда, пронзила её шею этим самым мечом, резко проведя в сторону и с хрустом срезав голову, что с тихим грохотом упала на пол, закатившись под кровать.

Взглянув на потрескавшийся меч и скривив губы, она откинула его в сторону, что спустя мгновенье рассыпался чёрным пеплом у ног поверженных статуй, убивающих своих «хозяев».

– Я уж думал, мои кости будут украшать лестницу, – потирая запястье прохрипел сыщик, позволив себе усмехнуться и взглянуть под ноги, подобрав нечто маленькое и сверкающее. – А вот и улика… кто бы знал, что надо было стать жертвой для разгадки этого преступления?

– Оно еще не разгадано, – пряча кинжал в сапог и отряхивая ладони от пыли прохладно ответила та. – Всё же вам лучше найти тот магазин и поговорить с его хозяином. Эти амулеты вовсе не те, какими кажутся на самом деле. Но вот насчёт этих статуй он вам ничего не скажет. Сам не знает.

– То есть? – удивлённо вскинув голову не понял Роланд. – Они разве не из его лавки?

– Они с улицы Стеклянных Дорог… этот Мольборо чем-то оскорбил таящуюся в них Призрачную Магию, накликав на себя беду. Честно признать, даже не могу предположить, как он это сумел сделать. С тех пор статуи преследовали его, а он постепенно становился параноиком, покупая все эти никчёмный амулеты и защищая дом. Вот только защита была предназначена для людей, а не для Призрачной Магии и статуй. Вот и разгадка. Сходите на эту улицу и, я уверена, не досчитаетесь там пару статуй.

– А кости? На лестнице ведь старые кости, но нет его…

– Это кости прошлых жильцов, чья жизнь связана с этим домом. Найдите ка его в архивах, и почитайте историю. Не пожалеете, будьте уверены, а кости этого человека теперь всегда будут принадлежать этому дому. Лучше бы его сжечь, но не уверена, что вы придержитесь этого совета. Дом вновь будет пустовать, а через двадцать лет найдёт себе нового хозяина, что при старости попросит мастера сделать из его костей какие-нибудь дверные ручки или украсить ими камин. Вот увидите, если доживёте. А сейчас мне уже пора, приятной ночи, сэр Хард.

Она шагнула к двери, слыша, как хрустит под ногами хрусталь статуй, в которых раньше обитала Призрачная Магия, сейчас же став не более чем воздухом в этой комнате. С магией так всегда. Её нельзя удержать в чём-то надолго и насильно, рано или поздно либо она вырвется, либо её кто-то освободит.

– А с каких пор Хранителями Могил и Мёртвых Душ становятся незамужние девицы, шастающие ночью по кладбищу в мужском костюме с оружием? – взвесив на руке тяжёлый осколок хрусталя поинтересовался Роланд.

– С тех пор, когда начальники Тайного Сыска маскируются под ничего не знающими новичками, «случайно» попадающими в беду, – остановившись на пороге и с треском вынимая из двери кинжал ответила та, пряча его обратно в сапог. – Приятной ночи, сэр почтеннейший начальник Королевского Тайного Сыска сэр Хард, надеюсь, вам понравилась эта ночь. И не забудьте указать в своём рапорте все детали, иначе мне станет обидно за себя.

– Можете в этом не сомневаться, – улыбнувшись краешками губ негромко ответил Хард, задумчиво смотря на осколок хрусталя и переводя взгляд на обмякший труп из костей. – И чего только в этом мире не насмотришься…

Выйдя из старого дома и захлопнув за собой дверь, она взглянула на покрытое кучерявыми тучами небо, с которого так и сыпались мелкие капли дождя, приятно охлаждая лицо и глухо стуча по треуголке. Осторожно поднеся к ней пальцы и проведя вдоль, остановившись на воротнике, Хранительница взглянула из-под образовавшегося капюшона на тускло мерцающие стеклянные пластины часовых башен, что как нелюдимые стражи возвышались у ворот. Пора домой. Доклад сам себя не напишет, и не доставит к королевскому дворцу ранним утром.

Вынув из кармана длинную иголочку из белой кости, она легко воткнула её в плечо, тут же поморщившись и осторожно вынув, смотря, как на ней поблёскивают капли тускло сверкающей в полутьме тёмной крови, и только потом, шагнув вперёд и взмахнув рукой, начертила ей разверзнувшийся перед глазами крест. А вот и прямой проход на кладбище. Вновь спрятав иголку, она шагнула в эту приятную обволакивающую тьму, выйдя к чёрной резной двери с львиной мордой, держащей чугунный молоточек и, толкнув её, зашла в освещённый пепельным цветом коридор, повесив на крючки капюшон и плащ, стянув с ног длинные сапоги со специальными кармашками для кинжалов, и только после сдернула с волос краб, что тёмно-пепельной волной заструились по спине.

Взяв со стола оставленное перо и вновь взглянув на пергамент перед глазами, она вновь начала писать, выводя каждую буковку и макая в чёрную кровь чернильницы, стараясь понять, что от этих писем ждёт король. Ничего странного на кладбище за эти пять лет не происходило, если он не имеет в виду новые кресты и новые могилы. А так всё по прежнему: привычная мёртвая тишина, скрип веток от дуновения ветра и выглядывающие из тьмы очертания чёрных могильных камней и крестов. Что он надеется получить? Что однажды мёртвые восстанут из гробов, а бывшие Хранители Могил придут к ней и вырвут сердце из-за того, что она девушка? Как же иронично осознавать, что она первая женщина с алой кровью и без имени, ставшей при этом Хранителем и не выйдя замуж как все её остальные сверстницы, что уже носили ребёнка в брюхе. Вот что она и не собиралась делать, так это точно обзаводиться семьёй. Слишком суматошно, слишком тошно, слишком много НО. Нет, не такой жизни она желает. Совершенно не такой…

Запечатывая законченное письмо и прижигая его чёрным воском с оттиском креста, она попутно рассматривала однообразные чёрные обложки книг с белыми буквами. Как же ужасно жить в мире серого цвета, зная, что в жизнь другой не увидишь. Только алый и бордовый – цвет собственной крови и вина. Всё, больше в этом мире не осталось цветов, даже солнце в последний раз видели, когда люди имели настоящий цвет крови, а этот мир процветал от избытка красоты. А что же сейчас? Что таково могло случиться, от чего мир начал терять свои краски? Почему умалчивают про исход Великой Битвы За Вечную Магию, и какой ценой она в итоге далась? И из-за чего началась? Слишком много так и не раскрытых секретов, переполняющих этот мир-без-цвета.

Упав на кровать и вытащив из-под подушки гримуар, она раскрыла его чуть ли не на последней странице, скользнув глазами по расписанному чёрными чернилами белому листу. Как странно: любой в этом сером мирке может изучить магию, и она ему подвластна, так как не имеет ни цвета, ни запаха, а что бы им, рождённым с алой кровью, овладеть ей, то надо представить какой-то особенный цвет и запах. А что можно представить кроме оттенков четырёх цветов, да запаха пепла, пыли и гари? Какие ещё существуют цвета по мимо этих? А ведь люди до войны знали их, знали, как выглядит солнце, и небо, закрытое тучами. Они знали все цвета и запахи, даже как-то отличали их, а что насчёт нынешнего века? Многие растения давным-давно пропали из атласов, слившись с тёмно-серой травой, а художники забыли, как вообще создаются цвета, рисуя свои тёмные мрачные картины. Как жалко… она бы даже поменяла цвет своей крови лишь бы увидеть или почувствовать нечто новое, ощутить вкус Истинной Магии, понять, чего она на самом деле из себя представляет и можно ли её возродить вновь.

Наверное, поэтому она ещё и не овладела ни одним нормальным заклинанием, порой сама того не подозревая совершая такие вещи, от которых собственный язык заплетался. К примеру, как она смогла сквозь перчатки расплавить железо или вновь открыть портал? Порой всё это происходило машинально, так что она привыкла не обращать на это внимание, решив для себя, что раз такое происходит, значит, оно и должно происходить. И вправду какой-то дивергент общества, не знающий, куда ему податься и что ждать от жизни.

Закрыв лицо ладонями, она хрипло вдохнула через губы воздух, переполненный запахами пепла, ночи, и кладбища. Ещё одна бессонная ночь в попытках сна. Ну разве не прелесть? Интересно, и чем же занимались её предшественники по ночам? Бродили по кладбищу в поисках прохода в таинственный город, или исследовали все три круга стен? Интересно, они и вправду верили в эти россказни, или же пытались найти хоть единственный оставшийся в живых цвет, что ещё не успел поблёкнуть, и запах, не утерявший привычного вкуса? Вот теперь и гадай, ведь записей о похождении прошлых Хранителей Могил остались в виде перечня мёртвых со странными смертями. И лишь один решил поделиться со своими тайнами и тайнами кладбища – юноша по имени Мор, забывший своё собственное имя и ставший живым призраком среди мёртвых внутри людей. И за эти знания он поплатился собственной шкурой, став самым юным Хранителем, не дожившим до своих двух девяток. И ждет ли такая же судьба десятую? Или же заготовит совершенный подарок, о котором даже догадываться страшно и чуть ли не возможно?

Какие карты вытащит фортуна и что с ними сделает жизнь: порвёт или поставит на них всё?

Она пролежала так часа два, порой слыша тихий стук часов в гостиной и не смея заснуть, уставившись в серый потолок и изредка хмуря брови, пока терпение не взяло и не лопнуло.

Вскочив на ноги и на ходу натягивая высокие белые сапоги со стальным носком, Хранительница Могил стащила с крючка потёртую серую куртку с воротником-стоечкой и, заколов волосы на затылке, натянула такую же потёртую треуголку с серыми пуговицами вдоль краёв, шагнув за порог и прежде чем холодные капли дождя успели коснуться головы, двумя пальцами прочертила в воздухе крест и нырнула туда. Проход без крови отнимал много сил, порой даже выводя не туда, но в этот раз ей повезло.

Шагнув на мокрый серый камень тротуара и вновь проведя пальцами по треуголке, обратившейся в широкий капюшон, закрывающий бледное лицо и глаза, она взглянула на скрипучую покачивающуюся вывеску старого трактира с ободранными буквами, складывающимися в «Серый Омут», что открывался только по ночам и работал до первого погашения фонарей. Трактир располагался под широким мостом реки, так что вход скрывали наставленные друг на друга и изрядно промокшие ящики из чёрной древесины и серые сети с перевёрнутыми лодками. Иронично, что и вход был замаскирован в виде прислонённой к шершавому камню лодки с пробитым дном, откуда сочился белый свет. Третий круг. Сюда стекались неудачливые воры и более удачливые авантюристы, тайком обменивающие свой товар на деньги. Хорошая прибыль, только подпольная и, найдя такую, всем поголовно отрубят руки и украсят ими вход в это заведение, а в самом верху прежде всего будет висеть голова хозяина, нарушившего главный кодекс третьего круга. Интересно, что в каждом кругу был свой кодекс и, чем круг был дальше, тем и правила кодекса более жёсткими, со множеством запретов и прочими ужесточёнными правилами, чтобы держать низшее сословие в своих ежовых рукавицах.

Подцепив пальцами обшарпанное сиденье и потянув на себя, она зашла в просторный трактир с низким каменным потолком, под которым меланхолично парили белые огоньки света, освещая такие же низкие столики из покарябанного чёрного дерева и косых стульчиков. На полукруглых стенах висели охотничьи трофеи: белые рога с серыми вкраплениями, большие сети с чёрными сверкающими жемчужинами и ракушками, сероватым мхом между стыков камней и пара скрещенных между собой, но давно тупых, мечей.

Сев за длинную резную стойку и мельком оглядевшись, Хранительница Могил уставилась на многочисленные ячейки из серого дерева с мелькающими в них хрустальными бутылками абсолютно чёрного вина, лишь вверху они имени благородный бордовый цвет с серыми песчинками пепла, или праха. Точно уже не скажешь, кто и как делал эти вины и какие ингредиенты подставлял.

Арс – хозяин таверны, – больше похожий на забросившего плаванья пирата, мельком взглянул на подоспевшего клиента, заметив перчатки и незаметно усмехнувшись в пышную чёрную бороду со множеством стекляшек, что с тихим звоном соприкасались с друг другом. Этот клиент чуть ли не каждый день бывал тут, молча отсиживаясь до утра и уходя. Ни имени, ни прошлого, ни лица. Лишь однажды, когда ему довелось побывать в первом, дворцовом, круге, он увидел человека с такими же перчатками. Одного взгляда на него хватило чтобы понять, какие порой люди заходят в этот богом забытый уголок.

– Как обычно, – поставив резную белую чашу с чёрным кофе глухо произнёс он, получив взамен непонятно откуда взявшиеся монеты. Этот клиент отличался своей крайней несговорчивостью, и за все те годы, что появлялся тут, не обмолвился ни единым словом. Сначала просто сидел в углу до самого последнего клиента и уходил вслед за ним, а после, когда Арсу это наскучило и он чуть ли не за шкирку взял незнакомца и усадил за пустующей стойкой, налив чашку отвратительного чёрного кофе, который пил только этот клиент, и получил от него первые таали, стал выполнять эту «традицию» каждый раз. Вскоре совершенство в приготовлении его кофе достигло настолько, что его начали брать и другие клиенты, и даже невыносимый запах пепла пропал, сменившись чем-то незнакомым и чуть горьковатым. – Ну и как жизнь? всё так же молчишь… а у меня, как видишь, всё налаживается. Дочку, вот, замуж выдал, живёт теперь во втором круге, обещает и мне там место найти, но мы же оба знаем, что это невозможно.

Клиент как всегда молчал и слушал, изредка прикладывая холодную чашу к губам и отглатывая горячего напитка. И лишь когда он заканчивался вновь подставлял кружку, а Арс как всегда наливал добавки, ставя рядом с поблёскивающими монетами и ссыпая их в свой бездонный карман. Он что-то говорил, высказывая все свои переживания и зная, что незнакомец сохранит их, поэтому и мог доверить ему всё что угодно, в отличии от других, к которым относился с таким недоверием, что не дал бы помыть собственную кружку.

Дверь в виде лодки вновь с тихим скрипом раскрылась, и в трактир вошёл человек в мокром плаще, отряхивая руки от капель и приветливо кивая хозяину, пробираясь через заполненный столы и садясь рядом с Хранительницей Могил, соизволившей взглянуть на гостя краем глаза и чуть не захлебнуться кофе.

– Ужасная ночка… ливень ещё долго идти будет, – обменявшись крепкими рукопожатиями с Арсом усмехнулся Роланд, облокотившись об стойку и вглядываясь в стеллажи с винами. – А дай ка мне вон то бордовое с серым пеплом.

– Что за повод? – удивился тот, снимая присмотренное Хранительницей вино и с тихим «чпоком» открывая затычку, позволяя запертому всё это долгое время почти незаметному цветочному аромату защекотать ноздри, задурманив глаза настолько, что та одним глотком допила содержимое своего стакана.

– Не поверишь, – вновь усмехнулся главный сыщик, смотря, как хозяин наливает редкое вино в хрустальный стакан и подаёт своему гостю, который коснулся его только одними губами и тут же облизал их. – Эх, давно я нечто подобное не пил… но и повод есть. Ты и себе налей, рассказ то интересный.

Арс усмехнулся, плеснув в свою деревянную чашу и незаметно (или случайно?) подлив Хранительнице Могил, обратившей весь свой слух к их разговору и сделавшей судорожный глоток, от чего вино запершило по горлу, заставив подавить кашель и отвернуться, всматриваясь слезливыми глазами в охотничьи трофеи. И вправду хорошее вино, как бы после него потом на ногах устоять.

– В общем, у нас в агентство заказ один интересный поступил… представляешь, служанки, что прибирали раз в два дня в доме некоего сэра Мольборо, нашли его в комнате мёртвым без единой косточки и царапин. Ну, нам-то интересно стало, вот и взялись за дело, да когда улики искали, дня два на пустую прошло, единственное что нашли: какой-то маленький осколок стекла под кроватью, и больше ничего. Ну, думаю, тупиковая ситуация. Под красный штамб и в кладбищенский архив, там ведь все самые запутанные дела хранятся? Да от коллег услышал про нового Хранителя Могил и Мёртвых Душ, что появился чуть ли не спустя сорок лет! Говорят, молодой, и пару дел уже с успехом раскрыть успел, ну, думаю, пойду навещу и дело отдам. Да по пути мысль возникла: а если я сам не знаю, что дальше делать, так может, этот Хранитель поможет…

– И он согласился? – даже не поверил Арс, вновь подлив в чаши клубящееся вино и незаметно к слушающей Хранительнице, зажавшей ладонью рот и судорожно втягивающей воздух через нос. И вправду крепкое вино.

– Представь себе, – усмехнулся Роланд, помешивая содержимое в стакане. – Ну, не суть важна. Я то думал, так, слухи, не более, даже удостоверился в них, когда этот Хранитель повторил слова моих людей, мол, умер тот от не своей смертью, а в этой комнате зафиксирован скачок магии аж одиннадцатой ступени! Ну, понятное дело, провернуть такое мог только какой-нибудь убитый маг или алхимик, а тот про эти дрянные амулеты заладил, и уже уходить собирался, как на ступеньке нечто интересное нашёл… представляешь, я бы сам в жизнь это не увидел, а тот обнаружил, что некоторые балясины сделаны из костей живших там прежде людей. Я после выяснил, что дом принадлежал какому-то старому алхимику, который так наалхимил, что все люди, прожившие в доме, внушали себе, что кости после смерти надо обратить в какое-то украшение и украсить им дом, вот и бедняга, чувствуя свой исход, завещал кости мастеру, чтобы тот сделал из них канделябры. Они до сих пор у него: служанки успели передать, решив про это умолчать. И вот тут-то моя точка зрения пошатнулась, думаю, ну ладно, есть в нём что-то необычное. А когда за ним дверь закрылась, те статуи, якобы «обереги», оказавшиеся со Стеклянной Дороги, решили и меня в свои пальцы заграбастать. Думаю, всё, конец близко, выходы то заблокированы, ни один смертный не пройдёт, а тут на пороге появляется этот самый Хранитель, разделываясь обычными кинжалами со статуями, в которых заложена Призрачная Магия. Оказывается, этот сэр Мольборо как-то им напакостил, от чего те начали его преследовать, а тот в отместку закупаться поддельными амулетами в надежде, что те не пройдут в дом, но охранные обереги действуют только на людей, а не на статуй, вот и умер он от их руки, а те от рук Хранителя Могил. А те стёклышки оказались слезами тех самых статуй. Вот и вся история. Мы разгадывали её дня два, а этот чёрт за каких-то пятнадцать минут, потом ещё и спрашивай, кому где на самом деле место?

– Да, неплохо так, – поражённо прицокнул Арс, незаметно глянув на неразговорчивого посетителя в капюшоне, закрывающего всё лицо. – Лучше бы всё ваше агентство из этих Хранителей Могил состояло, чего один только стоит! Разгадать то, что не смог даже известный шеф Королевского Тайного Сыска!..

– Ну-ну, – усмехнулся Роланд, допивая крепкое вино и стирая с губ бордовые капли. – Я бы тоже разгадал это дело… не так быстро, но разгадал. Тут уж своеобразный подход к делу…

– Куда ж своеобразнее, – наклонившись к нему хмыкнул хозяин. – Тебя, великого сыщика нашей страны, находящегося в почёте и золотом списке у самого короля (!) обыграл Хранитель Могил, который что и должен делать, так это вести летописи всех умерших.

– Не, тут не всё так просто, – коварно улыбнулся Хард, качнув головой и рассыпав по лицу всё ещё мокрые чёрные волосы, завивающиеся на концах. – Я бы согласился всё свое агентство обменять на этого Хранителя, да только мне мои ребята дороже, чем человек без тени, прошлого и имени… прости, конечно, но если Хранитель раскрыл всего одно дело, это не значит, что его уже можно на руках носить.

– Так попроси раскрыть ещё одно, в чём проблема? Ты же великий Роланд Хард, который щёлкает самые таинственные преступления подобно орехам, – усмехнулся трактирщик, отправляя пустую банку из-под вина в специальный погреб и вновь выпрямляясь, по инициативе беря кружку Хранительницы и наполняя её чёрным кофе. – Тебе не составит труда проверить нашего великого могильщика хотя бы по старому делу. Дай то, что ты недавно раскрыл, и попроси, чтоб тот раскрыл тоже. Вот и всё: самооценку восстановишь и заодно посмотришь, как тот справится с этим заданием…

– А ведь дельная мысль, – серьёзно произнёс тот, вынув из кармана пару десятков королевских таалей и вручив ему в руку, вновь поднимаясь с места и застёгивая свой плащ. – Завтра ещё раз приду и проведаю, может, и получится что-то… прибери к рукам какое-нибудь вино из королевского подвала, чувствую, намечается грандиозное дело!

Трактирщик лишь усмехнулся в ответ, вновь протирая серой тряпкой чёрный лакированный стол и смотря, как посетители один за другим уходят, и, как всегда, последним покидает знакомый незнакомец, оставив так и недопитую чашку кофе и пропав сразу выйдя из «Серого Омута» только для того, чтобы объявиться перед знакомой чёрной скамьёй и без сил свалиться на неё, чувствуя, как вино берёт своё и погружает в долгожданную сонную зыбь…