Читать книгу Путь к свободе - Василий Арсеньев - Страница 4

Чёрные тучи нависли над столицей мира – Берлином. Город погрузился во тьму… Дождь застучал по стеклу. Курт Леманн глядел в окно на людей, бегущих в свете уличных фонарей. Он завидовал их свободе, как узник, взирающий с тоской из темницы своей…

Мальчишка из Гитлерюгенда восхищался фюрером и мечтал о службе в СС. Впоследствии, возмужав, Курт слишком поздно осознал, что его детские представления о рыцарях Чёрного ордена далеки от реальности. А назад пути уже не было… Он начинал солдатом охраны концлагеря, а теперь встал во главе карательной машины нацизма – гестапо. Когда Генрих Мюллер объявил ему о назначении, Курт Леманн подумал с горькой усмешкой: «Они желают моей смерти!» – но вслух своих мыслей не высказал.

После казни заговорщиков по «делу попов» Курт Леманн не мог избавиться от ощущения одиночества… Прежде он тайно посещал собор, где настоятелем был отец Гельмут: исповедовался, слушал проповеди пастыря и с благоговением внимал мудрым советам его.

– Сын мой, избегай греха, живи по заповедям Божьим, – говорил сквозь решётчатое окошко в исповедальне отец Гельмут, – и ты обретёшь покой в душе своей. Никогда не поздно встать на путь истинный!

– Я не могу оставить службу рейху… Если не я, то кто? – оправдывался Курт Леманн.

Однажды в нюрнбергское отделение гестапо поступил донос на двух священников местной церкви. Те открыли типографию и среди прихожан распространяли листовки, в которых призывали сынов человеческих вспомнить о заповедях Божьих, но священников обвинили в заговоре с целью свержения государственного строя, и в застенках гестапо они дали признательные показания. Дело о заговоре попов было взято под особый контроль шефом гестапо. Но вдруг среди сообщников заговорщиков всплыло имя отца Гельмута.

– Нет, этого не может быть! – вскричал Курт Леманн, но затем, немного подумав, отдал приказ об аресте. Допрос он вёл лично, желая докопаться до истины. Отец Гельмут не узнал в начальнике гестапо своего прихожанина, который, посещая собор, искусно маскировался. Теперь священник без сутаны с надетыми за спиной наручниками сидел на дубовом стуле, вмурованном ножками в бетонный пол камеры. Курт Леманн задавал вопросы, но отец Гельмут не отвечал, лишь бормотал про себя слова молитвы «Pater noster».

– Назовите имена сообщников, и мы пощадим вашу жизнь! – повторил своё требование Курт Леманн. – Если вы продолжите упорствовать, мы будем вынуждены применить меры воздействия…

Но священник, по-прежнему, молчал. Высокий крепкий парень по имени Фриц нетерпеливо глядел на шефа и, наконец, услышал заветные слова:

– Он в твоём распоряжении, – тяжело выдохнул Курт Леманн. И тотчас последовали глухие удары…

Шеф гестапо мрачно наблюдал, как мордоворот Фриц избивает святого отца.

– Довольно! – закричал он вскоре, когда священник застонал от боли. Фриц остановился.

Курт Леманн с плохо скрываемым состраданием глядел на разбитое лицо своего духовного наставника.

– Итак, вы… будете говорить? – спросил он, и голос его дрогнул.

– Я, – не сразу вымолвил отец Гельмут, исподлобья глядя на него. – Я… узнал вас! Вы приходили в собор на исповедь…

Фриц с недоумением уставился на шефа. Курт Леманн мертвецки побледнел.

– Что вы несёте?! Я вижу вас в первый раз в жизни!

– Я узнал вас! – повторил отец Гельмут. – По голосу… Да, это были вы!

– Нет, вы ошибаетесь, – грубо проговорил Курт Леманн.

– Вы приходили, – настоял на своем священник, – и показались мне человеком, которому ещё может открыться истина.

После этих слов в душе шефа гестапо произошёл перелом, и от прежней его жалости к своему наставнику не осталось и следа.

– Ты ошибся, грязный мерзкий поп! – прокричал Курт Леманн в гневе и ударил священника по лицу. – Ты сам подписал себе смертный приговор!

Сегодня, после казни заговорщиков, шефа гестапо вызвал рейхсфюрер.

– Хайль Гиммлер! – выкрикнул в приветствии Курт Леманн, представ перед своим начальником.

– Садитесь, – мрачно проговорил Мюллер, – нам с вами предстоит долгий и непростой разговор. По нашим сведениям, вы посещали католический собор…

– Я… – вскочил с места испуганный шеф гестапо.

– Садитесь, Леманн, – повторил свой приказ Мюллер. – Я вас не осуждаю. Но теперь вы видите, что церковь таит угрозу для рейха!

Он бросил пронзительный взгляд на побледневшего Леманна, который растерянно произнёс:

– Рейхсфюрер, мы подавили этот заговор…

– Неужели вы думаете, что схвачены все враги рейха? – резко перебил его Мюллер. – Гельмут Кох не выдал своих сообщников! Я буду с вами откровенен, Леманн. Фюрер желает, чтобы этот вопрос был решён раз и навсегда…

– Я вас не понимаю, – голос шефа гестапо дрогнул.

– Всё вы прекрасно понимаете! – вспылил Мюллер, отвернувшись в сторону.

– Но людям нужна религия! – нерешительно возразил Курт Леманн.

– Фюрер с вами согласен, а потому желает возродить из небытия веру наших предков – культ могущественных богов древности придёт на смену христианству, – объявил Мюллер. – Ваш долг, Леманн, как офицера рейха, исполнить волю фюрера. И не забывайте – у нас незаменимых нет…

Курт Леманн глядел во тьму и слушал шум дождя… Он знал, что выполнит поручение рейхсфюрера, потому что это его работа. «Пусть ваш труд приносит благо людям!» – вдруг вспомнил шеф гестапо проповедь расстрелянного по его приказу отца Гельмута. Тогда из глаз Курта Леманна брызнули слёзы.

– За что мне всё это?! Боже, где же Ты? – воскликнул он, и его крик утонул в шуме дождя.

Когда заработал репрессивный аппарат, по местным отделениям гестапо разлетелся приказ: всех священнослужителей подвергать аресту, а суд производить в кратчайшие сроки. В типографии поступил большой заказ на бланки расстрельных приговоров с пустыми строками для имён…

Лютеранских пасторов, католических дьяконов, священников и епископов по всей стране эсэсовцы поднимали по ночам с постели и, потрясая автоматами, загоняли в грузовики. Вскоре тюрьмы оказались переполненными. Священнослужителей сажали в камеры к уголовникам.

На суд конвоиры приводили избитых полураздетых людей: те равнодушно выслушивали смертный приговор, который немедленно приводился в исполнение… Все приходы опустели. Немногие из служителей Господа избежали злой участи! Отныне органная музыка не лилась из дверей храмов. Закрывались церковные школы. Верующие тайно молились и по ночам с замиранием сердца прислушивались к звукам, доносящимся с улицы…

По истечении месяца Мюллер мрачно поздравил шефа гестапо с успешным проведением операции.

– Вы молодец, Леманн. Фюрер выражает вам благодарность. Мы обезопасили рейх ещё на тысячу лет!

В ответ на эту похвалу Курт Леманн с трудом выдавил из себя болезненную улыбку и произнес привычные слова:

– Служу Германии!

«Этот долго не протянет!» – мысленно определил Мюллер, окинув его беглым взглядом. Он как никто другой знал, что такое служба в гестапо.

На другой день Курт Леманн не появился на работе. Его искали повсюду, а нашли на загородной даче, – бездыханное тело болталось в сарае на верёвке, перекинутой через деревянную перекладину…

– Слабак! – взревел Мюллер, прослышав о самоубийстве Курта Леманна. – Собаке – собачья смерть!

Вскоре стало известно о бегстве двух весьма харизматичных священнослужителей – епископов Берлина и Нюрнберга. На поиски были брошены лучшие сыщики гестапо, однако им не удалось напасть на след.

«Их предупредили, – понял Мюллер. – Но кто? Леманн? А если нет? Значит среди нас, по-прежнему, изменник… а, может, и не один!»

Начались проверки сотрудников гестапо, и вскоре на столе рейхсфюрера выросла приличная гора из доносов. Служащие тайной полиции, спасая собственные шкуры, нещадно писали кляузы на своих товарищей. Но бывшего шефа гестапо обмануть было непросто.

– Шпионы, предатели, вольнодумцы, враги народа… Выходит, всех надо перестрелять! – усмехался Мюллер, просматривая бумаги, и внезапно в голове его родилась оригинальная идея. – А есть ли среди них такие, кто никогда не писал доносов?

Так, под подозрение попали двое: оберштурмбанфюрер СС Фридрих Штутгарт и группенфюрер СС Вальтер Зиберт. Оба воевали и были награждены Железными крестами. Фридрих Штутгарт служил в контрразведке. Вальтер Зиберт работал в отделе по контролю за церковными организациями и был ознакомлен с приказом №1205 об аресте и суде над христианскими священниками.

– Не спускать с них глаз, и телефоны прослушивать, – приказал Мюллер своим людям. И вскоре выяснилось, что Штутгарт – завсегдатай публичного дома, а женатый Зиберт посещает любовницу.

– И только?! Стало быть, мои опасения были напрасны, – решил Мюллер. – Они далеки от морального облика истинного арийца, но отнюдь не предатели! Не иначе как Леманн помог епископам скрыться. Но его больше нет!

Тогда он отдал приказ о снятии слежки и подшил к личным делам офицеров СС собранные сведения их аморального поведения.

Генрих Мюллер был весьма незаурядной личностью. Своим принципам он изменял лишь в тех случаях, когда на чаше весов лежала его собственная жизнь, и никогда не брал примера с партийных функционеров, что пользовались своим положением в корыстных целях. Так, он презирал Германа Геринга, – за то, что тот, будучи рейхсмаршалом, вообразил себя аристократом, выстроил замок, где предавался развлечениям, позабыв о чести офицера рейха.

В жизни Генриха Мюллера после внезапного повышения (назначения на пост рейхсфюрера) ничего не изменилось. Он делал любую работу с одинаковым усердием. В пору службы в гестапо, бывало, задерживался допоздна и даже ночевал в своём кабинете. Теперь на посту рейхсфюрера СС Мюллер продолжил начатое Гиммлером дело воспитания новой расы людей. Обучение в Гитлерюгенде стало обязательным для мальчиков с десяти лет. (Так, в школах имени Адольфа Гитлера учили, что главными ориентирами жизни немца были, есть и будут: воля к власти, презрение к милости и милосердию, как к слабости, недостойной высокого звания арийца).

***

Тем временем, покончив с ненавистной христианской церковью, Гиммлер воспылал мечтой возродить веру древних германцев. Идеологи нацизма переработали теории Карла Вилигута7 об ирминизме:8 наряду с Кристом (христианским Иисусом Христом), пантеон «новой старой» веры пополнили тысячи богов, в том числе германские и скандинавские Тор и Баал. Верховным божеством был объявлен двуликий Бафомет (бог тамплиеров).

Христианские храмы превратили в символы новой веры. Распятия, Библии, скамьи, статуи и изображения святых, – всё предавалось во власть огня. Запылали гигантские костры, в которые эсэсовцы с ликованием бросали священные предметы христианства. Клубы дыма восходили к небу. (Лишь только органы избежали этой участи, – их переносили в специальные хранилища, как бесценные творения культуры арийского народа).

Некогда полковник Вайстор вдохновлял Гиммлера своими рассказами о древних ариях, об их славных победах над врагами и превосходстве над соседями, призывая вернуться к истокам. В цитадели СС – замке Вевельсбург тот совершал языческие обряды и крестил в свою веру…

Теперь у Гиммлера появился новый фаворит – однорукий Йозеф Герштейн.

В годы Первой мировой войны, как и многие немецкие мужчины, Йозеф добровольцем ушёл на фронт. За месяц до позорного Компьенского перемирия он получил серьёзное ранение правой руки. В рану попала инфекция, и началось нагноение. Врачи ампутировали руку до плеча…

Спасаясь от жестокой боли, Йозеф пристрастился к морфию. Воровал наркотики в госпитале; вскоре оказался в психиатрической больнице. Однако лечение сильнодействующими препаратами дало неожиданный побочный эффект: безобразные мохнатые существа появлялись пред ним из воздуха, корчили ему мерзкие рожицы и издевались над ним. Он кричал, махал руками, гнал их прочь от себя, но они не уходили…

Тогда его поместили в одиночку и лечили электрическим током. Три долгих года Йозеф боролся со своими бесами, пока в один прекрасный день они не склонились перед ним со словами:

– Хозяин, вновь прими нас в себя, и ты узришь миры, далёкие и прекрасные!

Йозеф удивился.

– Кто вы?

– Мы – те, кто откроет тебе знания, о которых мечтали самые великие мыслители мира сего. Если будешь слушаться нас, ты обретёшь безграничную власть…

– Я клянусь! – сказал Йозеф и тотчас остался один, а голос прозвучал в голове его:

– Теперь ты здоров и вскоре обретёшь свободу. В снах тебе откроются знания о прошлом и будущем. Наберись терпения – твой час пробьёт!

Вскоре Йозеф Герштейн пошёл на поправку, а спустя месяц его выписали из психиатрической лечебницы. Потом он вернулся на Родину – в Мюнхен. В пивном баре слушал речи начинающего лидера национал-социалистов Адольфа Гитлера.

Однорукий человек оказался ненужным в стране, потерпевшей поражение в мировой войне. Он жил на улице, спал под мостом и просил милостыню у прохожих… Но однажды открыл в себе способность писать левой рукой каллиграфическим почерком; его приняли служащим в одно из государственных учреждений Веймарской республики, где он проработал свыше двадцати лет.

С некоторых пор скромный и молчаливый Йозеф превратился в безудержного интригана и подхалима. Он написал доносы в гестапо на всех своих коллег и, угодничая перед начальством, стремительно поднялся вверх по карьерной лестнице. Потом вступил в НСДАП9, где вскоре заявил о себе как талантливый организатор и оратор; на собраниях мюнхенского отделения партии выступал с вдохновенными речами о великой истории арийской расы, что не осталось незамеченным для вездесущего Чёрного ордена Гиммлера.

Вскоре Герштейн был удостоен великой чести: пред ним открылись двери в «святая святых» СС – замок Вевельсбург. На Гиммлера он произвёл весьма сильное впечатление и вскоре стал его личным советником, приобрёл звание штандартенфюрера СС и повышенное жалованье! К нему на приём выстраивались очереди просителей…

Герштейн снял богатую квартиру в центре Берлина и по вечерам устраивал пышные застолья, на которые собирался весь цвет высшего нацистского общества. Шум веселья доносился из залитых светом окон до самого утра. Поистине удивительным был успех, которым старый однорукий Герштейн пользовался у женщин. Ходили слухи о преступной связи с любимцем Гиммлера жён едва ли не всех видных деятелей рейха! Так, он нажил себе много высокопоставленных врагов. Но пока его солнце все еще ярко сияло на небосклоне…

Мюллеру, который собирал компромат на всех известных деятелей рейха, удалось пролить свет на тёмное прошлое Йозефа Герштейна: он нашёл человека, который лежал вместе с ним в психиатрической лечебнице. Однако показаний вчерашнего сумасшедшего было недостаточно, а все упоминания о Йозефе Герштейне таинственным образом исчезли из архива больницы.

– Прошлое открывается мне в видениях, – всякий раз отвечал любимец Гиммлера на вопросы любопытных об источнике его необыкновенных знаний. – Люди в скором будущем все обретут способность к ясновидению. Это первый шаг к сверхчеловеку!

***

Герштейн проводил обряды посвящения в офицеры СС и еженедельные богослужения в честь арийских богов: церемонии проходили в зале с восьмиконечной свастикой, выложенной мозаикой на мраморном полу (в бытность рейхсфюрером СС Гиммлер собирал в этом зале своих единомышленников для обсуждения насущных дел рейха, подобно рыцарям короля Артура – за круглым столом). На алтаре из слоновой кости лежали три великих светоча новой религии: чёрная книга с руническими письменами, деревянные скрижали с заповедями бога Бафомета и рыцарский меч.

Йозеф Герштейн в длинном до пола чёрном одеянии проводил ритуал, а помощник подавал ему с алтаря священные предметы. Сначала, вознося свою единственную руку к небу, Герштейн произносил непонятные слова и падал ниц, – тогда все, не исключая фюрера, следовали его примеру. Затем он зачитывал отрывок из книги (это была переделанная под нацистскую идеологию Библия на древнегерманском языке), принимал из рук помощника дощечку и осенял ею собравшихся в зале. Первым чести приложиться к святыне удостаивался Гиммлер; он целовал скрижаль с заповедями, после чего Герштейн обходил с нею всё собрание…

Он с удивительной лёгкостью орудовал тяжёлым мечом, воспроизводя средневековый обряд посвящения в рыцари, произносил заклинания и надевал на крестившихся в новую веру офицеров СС медальоны, украшенные свастикой и пустые внутри.

Когда церемония подходила к концу, Герштейн восклицая, простирая руку к небу:

– В знак нашей любви и преданности, о, Бафомет, прими богатую жертву из сынов недостойных народов!

В те дни в концлагерях по всему рейху смерть в газовых камерах находили тысячи узников…