Читать книгу Путь к свободе - Василий Арсеньев - Страница 8

Вальтер Зиберт, группенфюрер СС, заместитель руководителя отдела гестапо по решению церковного вопроса, погрузился в свои размышления и не замечал слежку: четверть часа за ним неотступно ехала чёрная машина. Эта оплошность едва не стоила ему жизни…

«Старею! Что же это: я мог сам привести их к Хельге?! Так, без паники! Скорее всего, у них ничего на меня нет, – рассуждал про себя Зиберт, – иначе они были бы более решительны. Если теперь я начну дёргаться, это вызовет лишние подозрения. Но слежка вряд ли прекратится сегодня или завтра, а мне надо поговорить с Хельгой! Остаётся лишь одно. Кто не рискует… Чёрт возьми!»

Хельга была его связной и жила на окраине Берлина. Теперь Вальтер остановился перед ее домом и, выйдя из автомобиля, нажал на кнопку звонка. Вскоре послышались шаги, и дверь отворилась. Красивая молодая женщина встречала его ослепительной улыбкой и нежным поцелуем. «К чему бы это?» – с удивлением подумал Вальтер, вспомнив, что они давно расстались, и вгляделся в ее лицо. Потом он зашёл в дом и снял одежду.

– Как прошёл день, милый? – спросила Хельга.

– Хорошо, – отвечал Вальтер, – только устал немного да жутко проголодался.

– Всё готово. Сейчас накрою на стол, – проговорила Хельга, подавая ему листок бумаги. Он прочёл: «Дом прослушивается!» – и мгновенно побледнел: «Стало быть, они всё знают?! Нет. Если бы это было так, меня бы сейчас уже допрашивали в застенках гестапо!»

За ужином Хельга поднялась из-за стола и сходила в гостиную. Оттуда она вернулась с карандашами и чистыми листами бумаги.

– Я видела тётушку сегодня, – сказала Хельга, что-то написав на листке. Вальтер прочёл: «За нами следят!»

Он кивнул.

– Как поживает тётушка? На здоровье не жалуется?

– Она снова спрашивала, почему мы до сих пор не женаты? – сказала Хельга и придвинула ему листок: «Что нам делать?»

Вальтер написал карандашом на бумаге ответ: «Продолжать в том же духе. Мы – обычные любовники».

Она прочла и улыбнулась.

– И что ты ответила? – спросил он вслух и придвинул ей листок: «Я приехал к тебе с новым заданием из Центра. Мне поручено собрать сведения о нацистском сверхоружии – атомной бомбе».

Хельга изменилась в лице. Вальтер скривил губы в усмешке: «Простенькое заданьице, не правда ли? Они, видимо, думают, что Мюллер – мой близкий друг!»

– Я сказала, что мы любим друг друга, а брак – не главное в жизни! – отвечала на вопрос, заданный Вальтером вслух, Хельга и написала ему на бумаге: «Что передать в Центр?»

«Попробую действовать через знакомых учёных», – отвечал он таким же образом. Хельга с тревогой поглядела на него: «Будь осторожен, Вальтер!»

– Какая ты у меня умница, Хельга! Ты понимаешь меня буквально с полуслова. Без тебя моя жизнь была бы лишена всяческого смысла… – рассыпался в комплиментах Вальтер. Хельга с укоризною покачала головой: дескать, не переигрывай!

– Я люблю тебя! Иди ко мне… – он поцеловал её в губы, поднял на руки и понёс в спальню.

***

Дом Хельги был взят под контроль агентами Мюллера со времени последнего визита Вальтера, который в прошлый раз не заметил наружного наблюдения.

– Старею я… – думал он, глядя на лицо спящей женщины, в которую когда-то был влюблён. – И себя, и её подставил, и всё дело наше!

Вальтер Зиберт был в шаге от разоблачения, и лишь по счастливой случайности удалось избежать катастрофы. Накануне вечером Хельга мыла окно в гостиной, неосторожно махнула рукой и разбила горшок с цветком. В рассыпавшейся земле она нашла крохотное устройство с проводами…

Слежка поставила под угрозу выполнение задания Центра. Но вскоре наружное наблюдение было снято, и Вальтер понял, что они прошли проверку Мюллера, о которой по гестапо уже давно ходили упорные слухи. Если бы схватили Хельгу, всё было бы кончено. Но, по-видимому, рейхсфюрер хотел лишь убедиться, что среди его людей нет предателей.

«Ни фактов, ни доказательств у него нет, – думал Вальтер Зиберт, – одни предположения. Леманн стал козлом отпущения, и нам это на руку! Епископы в безопасности, а мне надо приступать к новому заданию…»

***

Однажды Вальтер Зиберт появился в своём родном Берлинском университете. Со времён службы в разведке Гейдриха у него оставались информаторы в учёной среде, а, кроме того, были знакомые профессора прикладной физики. Вальтер всегда помнил, в каком обществе он живёт, и потому никогда не пренебрегал основным правилом – говорить о главном между делом, как будто невзначай. В тот день он зашёл в кабинет доктора Шрёдера, сделав вид, что хочет просто побеседовать. Разговор о теории относительности Эйнштейна плавно перешёл на личность ее автора, еврея по национальности, который теперь жил в Америке.

– Мы изведём эту подлую еврейскую породу на корню! – с блеском в глазах говорил учёный. – Они бежали за океан, как крысы, и думали, что спрячутся от нас. Но мы их даже из-под земли достанем. Они предстанут пред нашим священным судом и понесут заслуженную кару. Теперь мы, арийцы – хозяева мира! А наше новое оружие…

– Я наслышан об атомной бомбе, – подхватил его слова Зиберт. – Американцы поплатились за своё вероломство. Вот бы увидеть тех людей, которые сотворили это чудо!

– Я знал человека по имени Рудольф… – небрежно обронил Шрёдер, но его голос тотчас осёкся. Он с опаской взглянул на своего собеседника.

– Отчего вы замолчали или… не доверяете мне? – состроил огорчённый вид Вальтер Зиберт. – Мне, группенфюреру СС?

Тогда доктор Шрёдер поднялся с места, выглянул в коридор, наглухо затворил дверь, прошёлся взад-вперёд по кабинету и сел, барабаня пальцами по столу:

– Честно говоря, информация о программе по обогащению урана ко мне попала совершенно случайно. И я не давал подписки… Как мне стало известно, работы велись на острове Пенемюнде, в Балтийском море. Но помните, это секретная информация, которую я могу доверить только вам, помня, что вы офицер СС и герой Великой войны…

– Вы можете не беспокоиться: я сохраню ваши слова в тайне, – заверил его Зиберт. И… полученные сведения в тот же день по каналу Хельги были переданы в Центр. Однако вскоре там потребовали дополнительной информации и более активных действий.

Вальтер Зиберт негодовал на людей, которые толкали его на заведомый провал. Тогда он ещё не знал, что при попытке пересечь границу рейха был задержан некто Рудольф Фишер.

Это был весьма незаурядный человек, отец немецкой атомной бомбы и конструктор скоростных дисколётов…

Схваченный на границе со Швейцарией с паспортом на чужое имя, Фишер на допросе в местном отделении гестапо признался, что работал над секретными военными проектами рейха. После чего его сразу же отправили в Берлин, и так он оказался в кабинете оберштурмбанфюрера СС Фридриха Штутгарта.

С надетыми за спиной наручниками Фишер сидел на стуле, а эсэсовец равнодушно осматривал следы побоев на его лице. «Да, ребята из местного отделения даром времени не теряли! – подумал Штутгарт с усмешкой на губах. – И сделали за нас грязную работу: теперь он, наверняка, всё скажет!»

– Итак, – проговорил он вслух, – вы сбежали из исследовательского центра в Пенемюнде. Нам известно, что вы посвящены в государственные тайны рейха… С какой же целью вы пытались пересечь государственную границу? Вы хотели передать врагам Германии сведения о нашем новом оружии?

– Вовсе нет, – отвечал Фишер. – Я просто хотел обрести свободу.

– Мы страна свободных людей! – по привычке скороговоркой произнёс Фридрих.

Фишер бросил на него взгляд исподлобья.

– Неужели вы верите в эту чушь? Нет. Я вижу это по вашим глазам! Пустая пропаганда доктора Геббельса действует лишь на толпы бездумных обывателей, жаждущих хлеба и зрелищ!

– Это демагогия! – вскричал Фридрих, зная, что допрос записывается на плёнку. – Своими словами вы свидетельствуете против себя.

– А мне терять нечего! – смело заговорил Фишер. – Убивайте, казните, расстреливайте меня… Я буду только счастлив, ибо смерть – это освобождение!

– Я повторяю свой вопрос: с какой целью вы пытались пересечь государственную границу Германии? – нетерпеливо повысил голос Фридрих.

– Я немец и сделал всё, что мог для своей страны, а теперь желаю уйти на покой, – вздохнул Фишер. – Я больше не могу работать в шарашке, я не могу жить в каменных джунглях, где не осталось настоящих людей, где вокруг обитают одни лишь звери, не знающие ни жалости, ни сострадания…

– Мы не выбираем Родину! – запальчиво вспылил Фридрих, и его голос осёкся. Он понял, что сболтнул лишнее.

Фишер посмотрел на него внимательно.

– А я, как видно, не ошибся! Вы в большом смятении и чувствуете то же, что и я…

– Это ваши домыслы! – вскричал Фридрих. – Вы не знаете, что такое любовь к Родине! Вы – изменник и не представили ни одного доказательства в своё оправдание.

– В цивилизованных обществах все не так: человек считается невиновным, пока не доказано обратное! – заметил с улыбкой на губах Фишер.

– Вы большой враг Германии! – продолжал Фридрих.

– Германии или рейха11? – парировал Фишер и вдруг заговорил вполголоса. – Я знаю то, что может спасти эту страну…

Тогда Фридрих подошёл к нему вплотную.

– Вы правы, – прошептал учёный, – я хотел передать сведения об оружии массового поражения в руки западных спецслужб, потому что иначе коричневая зараза поразит весь мир! Схемы, чертежи, – все в моей голове. Мне ничто не угрожает, и, когда я вам понадоблюсь, вы будете знать, где найти меня…

От этих слов Фридрих Штутгарт пришёл в ярость и ударил учёного кулаком по лицу. Однако Фишер оказался прав: вынесенный ему расстрельный приговор был вскоре заменён на исправительные работы в исследовательском центре на острове Пенемюнде, где он должен был, как и прежде, служить на благо великой Германии…

***

Герой Великой войны, награждённый Железными крестами, Фридрих Штутгарт поступил на службу в СС по протекции своего дяди, генерала вермахта. Он любил Германию и ненавидел своих коллег, которых про себя честил не иначе как лицемерами, трусами и интриганами… Фридрих чувствовал, что с каждым днём всё больше становится похожим на них, и вскоре возненавидел самого себя. Он не мог избавиться от ощущения пустоты в душе своей и всё чаще пытался забыться в баре за кружкой пива и в обществе проституток.

Теперь слова учёного явно задели его за живое…

После службы Фридрих зашёл в бар, – на сей раз он сел за стойку и заказал шнапс.

Тем временем, за столиком у окна сидел статный светловолосый человек в штатском. Это был Вальтер Зиберт. Он тоже заливал своё горе…

– Официант, ещё шнапса! – прокричал Зиберт, потрясая пустой бутылкой, потом он обернулся и заметил человека, который сидел у барной стойки и пил бокал за бокалом. Лицо этого человека ему показалось знакомым. Пытаясь вспомнить его, Вальтер Зиберт начал трезветь. И, наконец, его осенило – «в коридоре здания гестапо, – вот, где я его видел!»

«И что же привело сюда этого нациста?» – подумал он и, пошатываясь, направился к стойке.

– Яблочного шнапса мне, – обратился он бармену и, чуть помедлив, покосился на Фридриха Штутгарта:

– Кажется, у вас проблемы?

Тот, не оборачиваясь, злобно прошипел:

– Я сам решаю свои проблемы!

– Да, я вижу, – усмехнулся Зиберт.

Тогда Фридрих Штутгарт исподлобья взглянул на него.

– А вас сюда что привело: горе или радость?

– Вы правы, мы все ищем что-то своё на дне бутылки, – в знак согласия кивнул Зиберт, поднося наполненный бокал к губам, но вдруг он передумал и поставил его обратно на стойку.

– Быть может, одно и то же… – задумчиво промолвил Фридрих.

Тогда Зиберт протрезвел окончательно и азартно блеснул глазами.

– Да, наверное, вы правы! Меня, кстати, зовут Вальтер, – он протянул руку, и Фридрих Штутгарт нехотя пожал её, назвавшись.

– Ну, что, Фридрих, выпьем каждый за своё горе? – спросил с улыбкой на губах Зиберт, беря бокал. – И, думаю, довольно на сегодня… Проблемы решаются не за бутылкой шнапса!

Фридрих глядел куда-то вдаль потухшим мрачным взором, в этот миг он внезапно ощутил непреодолимое желание выговориться.

– Я свободный человек, но, кажется, меня заперли в темнице, из которой нет выхода… Я живу в великой стране, но не могу отделаться от ощущения, что всё идёт не так, как должно. Что делать, если чувствуешь отвращение к своей работе, если видишь вокруг себя пустоту? Людей много, они всё бегают, суетятся, доносят друг на друга, а ты один, словно в открытом космосе! Что делать, если мир, в котором живёшь, катится прямиком в пропасть? И ты не в силах остановить это! Кругом стены. Выхода нет. Хочется лишь одного – забыться…

Он осушил бокал и снова наполнил его, – тем, что еще оставалось в бутылке. «Да, приятель, у тебя и, правда, проблемы!» – решил про себя Вальтер Зиберт и сказал вслух:

– Иногда полезно и вовсе не думать. Когда отпускаешь мысли, ничего хорошего в голову не приходит! Мир не так уж плох, да только слаб человек по природе своей и всё извращает…

– Да, может, вы и правы, – нехотя согласился Фридрих. – Вот только меня не покидает ощущение иллюзорности происходящего. Мне кажется, будто я живу в нереальном мире, что ничего этого нет, и никогда не было…

Вальтер покачал головой.

– А ты? Тоже нереален? Или я?

Фридрих призадумался, выпил залпом очередной бокал шнапса и сказал: