Читать книгу Одиночка - Василий Головачев - Страница 2

Учитель все еще возился на кухне.

Тарас было сунулся к нему предложить свою помощь, но получил отказ и устроился на своем любимом диване в гостиной, рядом со столиком, на котором всегда лежали свежие журналы. Когда их читал хозяин, не имевший ни минуты свободного времени, было неизвестно, однако он всегда был в курсе всех политических, научных и светских событий и мог поддержать разговор на любую тему. Впрочем, удивляться его эрудиции не приходилось. Елисей Юрьевич в свое время закончил два института – радиотехнический и экономический, затем Академию внешней торговли, два года проработал пресс-секретарем президента и пять лет послом в Ватикане и представителем России в Мальтийском ордене. И все это время был одновременно сотрудником КГБ, позднее – ФСБ. А когда ему исполнилось шестьдесят лет, стал экспертом юротдела службы, а затем аналитиком Департамента стратегического планирования.

Однако и это было не все. Вряд ли кто-нибудь из его приятелей и сослуживцев догадывался, что их добродушный и неизменно вежливый коллега является Посвященным во Внутренний Круг человечества, о существовании которого складывались легенды.

Сам Тарас узнал о Круге всего лишь два года назад, когда прошел первую стадию инициации к Посвящению в Круг и стал кшатрием. В то время первый ученик Елисея Юрьевича внезапно изменил свое отношение к учителю, и пути их разошлись. Ученика звали Дмитрием Щербанем, Тарас знал его, но так и не понял, что произошло. На его прямой вопрос Елисей Юрьевич ответил уклончиво, мол, каждый оценивает свои силы сам, и лишь много позже Тарасу удалось выяснить, что Дмитрий потребовал от учителя прямого выхода на иерархов Внутреннего Круга, чтобы получить Посвящение экстерном, минуя ступени реализации. Елисей Юрьевич ответил отказом, и взбешенный Дмитрий ушел, пообещав дойти до главного иерарха и заменить его.

Тарас не знал, чем закончился демарш Дмитрия, он с ним больше не встречался, а учитель избегал говорить об этом. Но Дмитрий был упрям, настойчив, силен, виртуозно владел боевой гиперборейской системой «наваждение» и всегда добивался своего. Дружить с ним было невозможно, враждовать опасно. Учитель однажды обмолвился, назвав его Конкере, но что означала эта кличка, Тарас не понял. «Наваждением» он занимался всего второй год и еще не овладел ею в надлежащей мере, хотя считал это несущественным. С малых лет он предпочитал азиатские воинские стили – кэмпо, айкидо, карате, тайский бокс, – и лишь в армии, в десантных войсках, освоил барс – боевую армейскую систему и увлекся синтетическим унибосом, унаследовавшим первые русские стили самбо и смерш. И только став учеником Елисея Юрьевича, Тарас узнал о существовании древнеславянских практик и стал заниматься хорой, потопом и спасом, оказавшимися ступенями единой системы «жива».

Елисей Юрьевич был не первым мастером, занимавшимся синтезом боевых искусств в современном исполнении с применением психофизических и энергоинформационных дистантных методов воздействия на противника, а также поиском древних документов и свидетельств о существовании универсальной системы праметабоя. Но он оказался первым, кто изучил наиболее действенные практики, создал специальную программу для их анализа и с помощью компьютера разработал единый универсальный алгоритм оптимального боевого состояния и движения. Мало того, он пошел дальше, к прикладному использованию в боевых системах методов воздействия с помощью звука и слова. Так, как это делали предки людей во время войн за выживание сотни миллионов лет назад.

Основой для подобных исканий послужили психолингвистические учения древних философов и современных ученых, утверждавших, что «слово и лечит, и калечит». Гипотеза о том, что у человеческого бессознательного есть некий «внутренний язык», адекватно отражающий реальность, подтвердилась. Ученым удалось доказать, что движения и положения тела напрямую связаны с архетипическими символами и структурами человеческого подсознания. Елисей Юрьевич взял эти исследования в качестве краеугольного камня своей системы и разработал двигательные формы, через которые можно было навязывать желания и решения своему или чужому подсознанию, и таким образом управлять как собой, так и другими людьми. Это был путь к «мягкому» управлению человеческой психикой и движением, и Елисей Юрьевич добился того, чего не добивался ни один адепт боевых искусств, – восстановления целостной структуры личности бойца и через это – возможности самолечения любых болезней и травм. Но и это было еще не все.

Ему удалось восстановить секреты древней системы «жива», которая позволяла работать не только с физическими движениями противника, но и с его бессознательным. В отличие от «наваждения» (ожидания Нави, смерти), одной из самых жестоких боевых школ гипербореев, которая не давала противнику никаких шансов выжить, «жива» могла использоваться и как система оздоровления, лечения и даже оживления, так как воздействовала на подсознание человека и снижала в ходе боя уровень его агрессивности.

Кроме того, Елисей Юрьевич начал изучать древние языки, пока не добрался до праязыковых структур древнерусского языка, языка творения, который наиболее точно, без искажений, переводил образы бессознательного в современную речь. По сути, это были уже основы метаязыка, существующего еще во времена Инсектов, который воздействовал на мир на тонком уровне, изменяя его «грубую» физическую структуру. Если бы удалось соединить бессознательное и сознание через движение и метаязык, можно было бы научиться влиять на людей без контакта, посредством виртуальных форм движения или фразами магического звукоряда. Но Елисею Юрьевичу не хватало базовых элементов метаязыка, изменяющих мотивы и побуждения противника напрямую, и он с помощью Тараса пытался найти их в прошлом, в бездонных кладовых родовой памяти, научив его «нырять» в омут генетической линии.

Впрочем, Елисей Юрьевич и так стал мастером ВИК – «виртуального искусства контроля», как окрестил его способности сам Тарас, и по праву входил в иерархию Внутреннего Круга. Стоило услышать, как он произносит-поет один из ключей смысла метаязыка – слово «здраво», чтобы ощутить его внутреннюю силу.

Вообще же Ключей смысла, или «Ключей для нелогического восприятия нового», существовало восемнадцать. Елисей Юрьевич знал четырнадцать, Тарас – семь, и втайне от учителя он искал эти Ключи самостоятельно и надеялся, что когда-нибудь познает их все. Система Ключей позволяла снять внутренние запреты с упрятанных в глубинах подсознания изначальных знаний, и ее практическое применение превращало человека в мага, в оператора реальности. Хотя этим знанием следовало пользоваться с большой осторожностью, так как Природа реагировала на магическое воздействие адекватно и не терпела «несанкционированного» вмешательства в свои Законы.

Впрочем, Тарас не собирался становиться оператором реальности и с помощью метаязыка изменять мир по своему усмотрению. Ему было достаточно научиться владеть самим собой и достичь понимания законов Вселенной, чего добивался и учитель, совершенствуя сиддхи – цели самодисциплины. Тарас вспомнил, как во время первой встречи с учителем у него дома Елисей Юрьевич продемонстрировал ему одну из сиддх – лагхиму, то есть способность по желанию делать тело легким, уменьшать вес и даже воспарять над землей.

Когда речь зашла о возможностях человеческого ума и тела, Тарас поинтересовался, не может ли учитель показать «что-либо необычное». Елисей Юрьевич улыбнулся, закрыл глаза и вдруг начал медленно подниматься в воздух. Повисев на высоте двух десятков сантиметров над полом гостиной, он так же медленно опустился обратно.

Это могло оказаться и иллюзией, наведенным пси-состоянием, но Тарас сразу поверил, что учитель владеет сиддхами реально. Однако больше всего Тараса поразила способность учителя без вреда для здоровья пропускать сквозь свое тело пули и лезвие ножа. Он и сам научился этому за годы упорного тренинга ценой многих ушибов и ран и теперь мог не обращать особого внимания на вооружение противника. А ведь учитель занимал в иерархии Круга далеко не самую высшую ступень, ступень мастера. Что же тогда знали и умели Посвященные в высшие тайны Круга, светлые иерархи – от пентарха до декарха, не говоря уже об адептах и ангелах, достигших энергетической стадии бытия?

– Тайна сия велика есть… – вслух пробормотал Тарас.

– Ты что-то сказал? – донесся из кухни голос Елисея Юрьевича.

– Разговариваю сам с собой, – отозвался Тарас, вспоминая первую беседу о Внутреннем Круге.

Речь о каналах информации скрытой реальности заходила и раньше, к тому же Тарас уже почитывал кое-какую серьезную литературу и знал о существовании тайных знаний, хранимых некими носителями древних традиций. Но то, что он услышал от Елисея Юрьевича, подействовало на него как удар.

Во-первых, оказалось, что человечество неизмеримо старше, чем считает мировая академическая наука. Его возраст исчислялся не десятками и даже не сотнями тысяч, а сотнями миллионов лет! Перволюди появились на Земле еще во времена динозавров, и сменилось по крайней мере пять человеческих рас, прежде чем люди приобрели современный облик. Хотя ни о каком родстве с обезьянами речь, конечно, не шла.

Некоторые цивилизации достигали куда более высокого уровня, чем современная, хотя от них не осталось почти никаких следов, если не считать таковыми «файлы памяти», сбереженные Хранителями Внутреннего Круга.

Сам Круг был создан еще Перволюдьми, потомками Инсектов, точнее – потомками трансформированного рода блаттоптера сапиенс, тараканов разумных, и Тарасу действительно повезло, что один из его предков-Перволюдей оказался Хранителем, может быть, самым первым, или же представителем первой волны Хранителей, осознавших свою ответственность перед будущими поколениями за сохранение знаний.

Вторым откровением оказалось для молодого Тараса существование темных иерархов наряду со светлыми. И Елисей Юрьевич пояснил:

– К сожалению, согласно Герметическому Принципу полярности земного бытия, даже Внутренний Круг не свободен от столкновения мнений и борьбы за власть. Таким образом, также сохраняются древние знания, более всего опасные, и темные Хранители, «тарантулы» и «монархи тьмы», используют эти знания в угоду своим желаниям и ради личного возвышения. К счастью, скрытое знание доступно далеко не всем Посвященным, иначе земное человечество давно погубило бы Природу и себя в жестоких войнах за право повелевать другими.

– Но ведь войны идут по сей день… – пробормотал ошеломленный открытием Тарас.

– Это войны людей, которым не доступны великие тайны прошлого. Войны Посвященных или, как принято говорить нынче, войны магов намного страшнее. Последняя такая война между магами Атлантиды и Гипербореи закончилась сорокатысячелетней «ядерной зимой», хотя в ход было пущено не атомное оружие, а психофизическое, глубоко изменившее законы реальности. Естественно, и Атлантида, и Гиперборея, и их союзники-люди были уничтожены, а уцелело человечество лишь благодаря терпению светлых иерархов.

– Что это было за оружие?

– В нашем обычном понимании оружием назвать его трудно, однако если оно уничтожает живых и разрушает природные основы, значит, это оружие. Но тебе еще рано знать такие вещи.

– Почему? Я же никому не скажу…

Елисей Юрьевич снова улыбнулся:

– Разумеется, не скажешь. Ты действительно хочешь знать, чем воевали предки?

– Хочу. Вы только намекните…

– Я думаю, ты уже догадался. Во-первых, это заклинания, то есть фразы метаязыка, способные мгновенно изменять материальные объекты. Во-вторых, это особые энергии или силы, с помощью которых наш Создатель творил Вселенную. Но вот об этом мы поговорим позже, когда ты созреешь.

Тарас недоверчиво заглянул в непроницаемые глаза Елисея Юрьевича.

– Если верить Библии, Создатель творил нашу Вселенную словом…

– Да будет свет! – усмехнулся Елисей Юрьевич. – В принципе, Библия права, хотя писали ее люди для того, чтобы сокрыть истину. Истина же хранится в Знаниях Бездн, которые мы с тобой ищем. Так вот слово Бога и есть сила, причем физическая, затрагивающая основы материи. В дальнейшем ты узнаешь все подробности, сейчас же запомни только, что всего уровней воздействия на мир – сил Создателя – девять, от первой – Эхейх, что означает «Я Есть», до девятой – Шаддай Эль Хай, что означает «Я Всемогущий».

– Значит, мы тоже можем овладеть этими силами?

Елисей Юрьевич покачал головой.

– Не все так просто, мальчик. Для овладения силами необходимо пройти много испытаний и многому научиться. Для начала надо заставить работать свой собственный механизм внутреннего регулирования поведения – совесть, изменить свое отношение к природе и к людям, пройти все десять Сфер Света, почувствовать их порядок и гармонию, а уж потом решать…

– Что решать? – не понял Тарас.

– Нужна ли тебе такая ответственность. Ибо могущество – это прежде всего ответственность за судьбу всего сущего. Владение силами требует жестокой самодисциплины и твердости духа, безусловного подчинения своих желаний Предназначению.

– А если я не знаю своего… предназначения?

– Будешь идти правильным путем – понимание придет. Станешь на путь удовлетворения страстей, как это сделал Дмитрий, превратишься в слугу Монарха Тьмы…

Разговор этот происходил давно, однако запомнился Тарасу на всю жизнь. С тех пор он много узнал и многому научился, хотя не был уверен, что подошел к овладению силами Бога достаточно близко. Метаязык, которым пользовались Инсекты и Перволюди и который являлся отражением Дэванагари, праязыка, базировался на звукорядах, не связанных с артикуляцией и резонансами голосовых связок человека. Человеческое горло просто было не в состоянии произносить божественные императивы – слова и формулы воздействия. Инсекты обошли этот барьер тем, что создали особые семантикограмматические синтезаторы, воспроизводящие заклинания. Перволюди пытались усовершенствовать собственные звукогенераторы – горло и гортань, но, добившись успеха, уничтожили цивилизацию. Их потомкам надо было начинать с нуля, с поисков древних Текстов, описывающих силы и их воздействие на живое.

Знание об этом не было утеряно, сохраняемое адептами Внутреннего Круга, которые с трудом удерживали глобальное равновесие Тьмы и Света, Добра и Зла. Но иногда происходили утечки опасной информации, и мир снова оказывался на пороге очередного кризиса, высвобождая запасы зла и агрессии в этнических конфликтах и войнах.

Мало того, поиском методов воздействия на людей и вообще на физические законы занимались уже не одиночки-энтузиасты, доморощенные маги, а целые научные коллективы, и добивались успехов, не догадываясь, что их технологии по сути являются фрагментами единой «божественной технологии», опирающейся на законы магического оперирования пространством, временем и материей.

– Заходи, – появился в дверях кухни Елисей Юрьевич и поманил Тараса рукой. – Поужинаем здесь.

Тарас очнулся, послушно двинулся на кухню, где хозяин уже расставил на столе приготовленные блюда: кулебяку с грибами, жареную картошку и салат из свежих овощей. Жена Елисея Юрьевича Вера Павловна уехала к матери в Чечню, и он уже вторую неделю хозяйствовал сам. Правда, поваром он был отменным и, в отличие от Тараса, мог приготовить самое замысловатое блюдо.

Поужинали молча, думая об одном и том же. Затем взяли по кружке горячего клюквенного морса и устроились в гостиной, напоминавшей библиотеку, картинную галерею и геологический музей одновременно. Здесь же в уголке стоял и компьютер; отдельного кабинета Елисей Юрьевич не имел.

Наступило время беседы, и Тарас рассказал учителю о «виртуальном» походе в прошлое своего рода, о бое гигантов-Перволюдей и о находке Гипертекстов, зашифрованных «рунными сотами» летающей крепости веспидов.

– Я вернусь туда, – поспешил добавить Тарас, закончив повествование и видя задумчивость собеседника. – Это будет нетрудно, я запомнил момент выхода. Поскольку предок начал изучение артефакта, от своих намерений он не отступится, и мы наверняка сможем прочитать, что записано в Текстах.

– Не факт, – качнул головой Елисей Юрьевич; в стареньком спортивном костюме он напоминал тренера дворовой команды. – Информация Текстов может оказаться недоступной восприятию предка, и тогда он просто запрячет Тексты в хранилище. Но вообще твой род очень могуч и интересен, гораздо информативнее моего. У тебя великое будущее, если ты, конечно, сможешь перекачать информацию из кладовых подсознания в сознание и правильно выберешь цель.

– Постараюсь, – скупо улыбнулся Тарас. – По долгу службы мне иногда приходится заниматься математическими и инженерными расчетами, и я задался вопросом: существует ли группа матпреобразований, которая приводит Мироздание к Богу?

– Ну и как? – приподнял бровь Елисей Юрьевич. – Ответ положителен?

– Я понял, что одному мне эту проблему не одолеть. Хотелось бы знать, не занимался ли ею кто-либо из Посвященных?

– Конечно, занимался, и ответ уже имеется, но каждому идущему лучше находить решение самому.

– Вы тоже нашли его сами?

– Нет, меня интересовали другие проблемы. Я искал и ищу истоки Мироздания, иными словами – материнскую, или матричную, реальность, ибо реальностей много, а Начало Начал – одно.

– Значит, наша реальность – не материнская?

– Наша реальность запрещенная.

– Кем?

– Теми, кто имеет право запрещать.

Тарас подождал продолжения, но Елисей Юрьевич молчал.

– Странно… я никогда не слышал о том, что наша реальность запрещена.

– К сожалению, мы живем в той реальности, которой заслуживаем.

– А как сильно наша реальность отличается от… э-э, материнской?

– Не знаю. Поиск не закончен, я все еще в начале пути, а прямого ответа в анналах Хранителей нет. Или этот ответ мне просто недоступен. Еще морсу?

Тарас поставил на стол пустую кружку, чувствуя прилив сил.

– Нет, спасибо, учитель. Больше одной чашки ваш морс пить нельзя, начинает тянуть на подвиги. Что вы в него добавляете?

– Это старинный рецепт, – ухмыльнулся Елисей Юрьевич. – Кое-какие травы, кое-какие корни, ягоды и вода, вот и все.

Он ушел на кухню.

Тарас покачал головой. Напитки, которые готовил учитель, снимали головную боль, бодрили, тонизировали и «подключали к космосу», по его собственному выражению, хотя ни о каких наркотических добавках речь не шла. «Зелье» действительно готовилось на травах, цветах и ягодах, и весь секрет крылся лишь в пропорциях добавляемых в настой ингредиентов и насыщении смеси положительной энергией. Однако Елисей Юрьевич знал толк не только в отечественных травах, ягодах и фруктах. Он умел приготовить и плоды экзотических растений, такие, как рамбутан, папайя или дуриан, употреблявшиеся в пищу особым образом.

Однажды учитель угостил ученика рамбутаном, так и не признавшись, где он добыл этот необычный фрукт. Тарас, никогда прежде не бывавший на Мальдивах, где растет рамбутан, и не встречавший его в московских ресторанах, с интересом повертел в руках плод рамбутана, похожий на морское животное величиной с детский кулачок. Шкурка у него была красная и волосатая, и казалось, что он вот-вот высунет ножки и побежит. Шкурку же следовало разрезать вместе с внутренним плодом и семечком, отделить от беловато-желтой мякоти и лишь потом съесть эту плоть, оставлявшую во рту ощущение свежести и изысканной терпкой сладости.

Пробовал Тарас у Елисея Юрьевича и мангостин, фиолетовый шарик размером с яблоко. С ним надо было поступать так: аккуратно разрезать кожуру по кругу, снять верхнюю часть и ложкой извлекать белоснежные, кисло-сладкие дольки сердцевины. Но больше всего Тарасу понравилась пассифлора, или «цветок страсти». Эта ягода величиной с лимон содержит не только много витамина С, пектин и полезные для организма кислоты, но и алкалоиды, действительно повышающие сексуальное желание. Контролирующим свои чувства людям пассифлора не вредна, а вот привыкших потакать своим желаниям она способна довести до эмоционального взрыва.

Елисей Юрьевич вернулся в гостиную, неся в руке желтовато-коричневый плод пассифлоры. Он словно прочитал мысли гостя, собравшегося идти на встречу с женщиной. С Оксаной Тарас был знаком уже три года, хотя о женитьбе разговора не было. Оксана была замужем, мужа не любила, но и бросать его не собиралась, и такое положение устраивало всех.

– Возьми, – протянул «лимон» Тарасу Елисей Юрьевич. – Тебе сегодня пригодится.

Тарас смутился, хотел спросить: откуда вы знаете? Но передумал. Вместо этого задал другой вопрос, принимая подарок:

– Где вы их берете?

– Друзья привозят, – небрежно отмахнулся Елисей Юрьевич.

Тарас кивнул, подумав, что этими друзьями могут быть только сотрудники ФСБ, с которыми учитель работал вместе много лет.

– Спасибо, я пойду, пожалуй. Когда мы начнем очередное погружение?

– Отдохни пару дней, опиши, что видел. Надо подготовиться как следует, чтобы не проскочить момент истины. Глубокая генетическая память – не библиотека, штука капризная, иногда выкидывает такие сюрпризы, что приходится выгонять из себя зверя.

Тарас посмотрел на Елисея Юрьевича непонимающе, и тот добавил:

– При неосторожном вскрытии наследственных «файлов» могут возбуждаться «секретки» – скрытые гены, в результате чего сознание погружается в психику дочеловеческих предков – тех животных, которые предшествовали появлению людей.

– Инсектов?

– Инсекты тоже имели своих предков. Вот почему спуск к корням генетического древа требует подстраховки. Одному это делать не рекомендуется.

– Но я пробовал спускаться один, и ничего… – признался Тарас виновато.

– Будь осторожен, воин. Если ты нащупал оптимальный режим погружения, это хорошо, если надеешься на авось – рискуешь когда-нибудь застрять в собственном прошлом.

– Как это? – озадачился Тарас.

– Попросту говоря, ты не сможешь выйти из сферы памяти предка и будешь вынужден «прожить» его жизнь.

– То есть я… умру вместе с ним?

– Не умрешь, но сойдешь с ума.

Тарас внутренне поежился.

– Хорошо, я буду осторожен.

Они попрощались, пожав друг другу руки, и Елисей Юрьевич закрыл дверь за учеником, не запирая ее. Он никогда не закрывал дверь на замок, даже уходя из дома, и еще не было случая, чтобы его квартиру ограбили. Это работало заклинание «ограничения доступа», или по-русски – «от ворот поворот». Когда-то Тараса поразило это обстоятельство, красноречиво показывающее возможности учителя, но впоследствии он и сам научился наговорам и простым заклинаниям, не требующим особых навыков.

Во дворе старенького двенадцатиэтажного дома – Елисей Юрьевич жил в Митине – уже зажглись фонари, хотя время было не позднее – девять часов с минутами. Однако небо было затянуто тучами, накрапывал дождик, и казалось, что наступила ночь.

Начало апреля в этом году выдалось холодным и дождливым. С одной стороны, дожди оказались благом, так как принесли долгожданную весну, быстро согнав снег, с другой – они не позволяли этой самой весне развернуться во всю силу, и температура даже в погожие апрельские дни не поднималась выше десяти градусов.

Подняв воротник плаща, Тарас перебежал двор и нырнул в кабину своей темно-синей «Вольво» восемьсот пятидесятой модели. На такой машине ездила семья вернувшегося в Россию графа Шереметева, о чем писали газеты, и коллеги по работе прозвали Тараса Графом, не зная, что точно так же его дразнили в детстве. Впрочем, он не обижался на кличку, считая, что лучше пусть его называют Графом, чем Рэкетиром или Мафиози. Хотя машину он купил, во-первых, за свои собственные деньги, а во-вторых, подержанную, четырехлетней давности.

Внезапно запиликал мобильный телефон.

Тарас достал трубку. Звонил Марат Барамидзе, великолепный теннисист, входящий в мировую элиту, и он же – дальний родственник Тараса по материнской линии. Года четыре назад он помог Тарасу переехать из подмосковной Кубинки в столицу, и с тех пор они встречались довольно часто, когда Марату удавалось вырваться из турнирного колеса для посещения отца и мамы.

– Привет, Граф, – раздался в трубке веселый голос Барамидзе. – Я в столице. Не занят?

– В общем-то нет, – почти искренне ответил обрадованный Тарас.

– Тогда бери тачку и жми в «Континенталь» на Садовой-Триумфальной, я заказал там столик. Сколько тебе ехать?

Тарас бросил взгляд на циферблат часов.

– Минут сорок.

– Жду.

В трубке заиграла мелодия отбоя.

Тарас улыбнулся, мысленно развел руками, прося прощения у Оксаны – извини, в другой раз, – и поехал в центр города.