Читать книгу Погружение - Вайнона Рей - Страница 8

Эмма провела почти полчаса в душе, готовясь к вечеринке. Она долго и усердно намыливала волосы и тело, стараясь смыть липкое ощущение тревоги, но как это можно было сделать, если вода отдавала вонью водорослей, что было странно, ведь вода из озера не поступала в водопровод. Везде было это озеро. Его сырость и запахи сводили с ума. Эмма уже сотню раз пожалела, что ей пришлось приехать сюда летом, а не зимой, когда ненавистный водоем был скован льдом. Но поэтому-то она и была здесь, озеро слишком уж оживилось в последнее время. Да, жаль, что сейчас была не зима.

В этом доме Эмма всегда ощущала себя беспомощной, ущербной, одинокой. Только здесь ее преследовали бесконечные кошмары и ощущение присутствия чего-то нездорового, будто даже воздух был поражен каким-то грибком или гниением. Эмма была убеждена, что мать прекрасно это понимает и сама. А вот Колин всегда считал подобное настоящей чушью. Эмма была рада, что влияние озера не коснулось его. Но Колину точно здесь было не место. Ему следовало бы жить в каком-нибудь обычном здоровом месте с новой женой, ребенком, собакой и зеленой лужайкой, которую нужно постоянно постригать, потея над газонокосилкой. Он бы продолжал фотографировать, толстеть, сидеть по вечерам с пивом перед теликом, смотря какой-нибудь матч, иногда выбирался бы в бар, ссорился с женой по пустякам и просто был бы счастлив, главное, подальше отсюда. Как можно дальше. Лучше было бы вообще стереть ему память, чтобы он забыл дорогу к этому дому.

Эмма выбралась из душа и обернулась полотенцем, ей было как-то зябко и тревожно. Она жутко нервничала из-за этой вечеринки. Одна ее половина хотела там оказаться, а вторая протестовала с громкоговорителем и транспарантами. Эмма пыталась унять их обеих, найти золотую середину, но у нее ничего не получалось. Она вдруг вспомнила о самых крутых и закрученных горках в парке аттракционов. Эмма долго сушила волосы, не замечая, что в розетке потрескивает и искрится: проводка была слишком старой, но дом еще держался, как забальзамированное тело, как формальдегидный ныряльщик, обитатель мавзолеев.

В своей комнате Эмма отыскала в комоде крупные щипцы и уложила волосы небрежными волнами, подвела глаза и использовала румяна. Она заметила, что действительно больше походила на подростка, чем на двадцативосьмилетнюю женщину. Это радовало. Но надеть было абсолютно нечего. Эмма ведь не думала, что отправится на вечеринку. Не идти же туда в джинсах и толстовке. Вот было бы нелепо. Лучше уж тогда остаться дома. Эмма открыла шкаф и посмотрела на пару старых вещей. Самым подходящим было платье с выпускного. Темное, с воротом под горло, облегающее, длиной чуть ниже колен. Где-то на рукаве осталось засохшее пятно крови, поставленное после драки Стива и Дэвида. Вернее, после избиения Дэвида, ведь он даже не успел защититься, когда Стив налетел на него без всякого предупреждения. Эмма пыталась помочь другу остановить кровь, пока охрана удерживала распсиховавшегося футболиста. Не самые радостные воспоминания.

Замок зацепился за волосы, гладкая ткань скользнула по коже. Конечно же, платье оказалось как раз впору и нормально смотрелось с темно-синей косухой. Туфли были отброшены в сторону, кроссовки надеты. Эмма решила, что никому и дела не будет до ее ног. Она оглядела свой стройный силуэт в зеркале и одобрительно кивнула. Сегодня она себе нравился, что было настоящей редкостью. Пора было идти, если она действительно собиралась застать Дэвида в баре. Она не знала, как это будет: подойдет ли она сама и просто поздоровается с ним, сделает ли вид, что в их встрече нет ничего особенного или не сможет скрыть радости и волнения, или же вообще не решится войти в бар.

На улице уже начало темнеть, когда Эмма закончила сборы и спустилась. Эмбер и Стив ждали ее внизу, они неожиданно решили поехать на вечеринку. Колин остался с Рози и Лил. Когда Эмма вышла, Эмбер недовольно глянула на нее и выдала:

– Что ты напялила, выглядишь лет на тринадцать.

Стив явно был с ней не согласен, но осмотрительно промолчал. Сама же Эмбер с особым усердием попыталась утянуть свою раздавшуюся вширь фигуру узкой юбкой. Эмме казалось, что ее сестра выглядит отлично и после родов, но разве Эмбер было дело до того, что думает Эмма. Она-то лучше знала, в форме она или нет, только вот ее мнение целиком и полностью зависело от слов матери. Она так же, как и Эмма, отчаянно пыталась ей понравиться, тоже безуспешно: она же не была дочкой соседки или подруги, она была дочерью Лил, шансов просто не было.

– Тебе стоит попробовать перестать быть токсичной опухолью, вдруг понравится, – ответила ей Эмма и вышла на улицу. Жестко, но по-другому Эмбер от нее не отстала бы. С ней работал только метод кнута. Запугай первым, чтобы не попасться в тиски. Чем злее казалась Эмма, тем больше она была в безопасности от Эмбер.

Эмма уселась на заднее сиденье, пытаясь не слушать, как переругиваются Эмбер и Стив. Они готовы были придумать любую причину, только бы погрызться. Эмма вообще не понимала, как их угораздило начать встречаться. Им стоило держаться друг от друга как можно дальше. Более не подходящих друг другу людей стоило бы еще поискать. Эмбер пилила мужа за все: за увольнение, за медлительность, за то, что он не угадал ее мыслей, за свои плохие сны, за лишний вес. Тот терпел, но потом взрывался. Эмбер точно не стоило пытаться досадить Эмме, захомутав ее бывшего парня, ведь она никак не могла выйти победителем в этой заранее проигрышной партии, наверное, Эмбер и сама это понимала. Просто она не могла не попытаться кольнуть Эмму хоть как-то. Так она обретала видимость уверенности. Но видимость на то и видимость. Эмме было даже жаль сестру, какой бы она ни была, но все-таки заслуживала лучшего. Может, хотя бы дочь поможет ей обрести счастье, только неправильно это было: заводить ребенка, чтобы отвлечься от раздражающего мужа, который был тем еще фруктом.