Читать книгу Плен. Роман - Вея Руспринг - Страница 4

Грόжит откорректировал запись только что прошедшей операции, и с чувством выполненного долга отправил документ в хранилище.

Его ожидала сауна, расслабляющий массаж, прекрасная компания нанятых актеров, которые помогут создать вечер в древних, банных традициях: водка, раки, пиво, девочки… Обещали даже медведя привезти.

Пластический хирург довольно потянулся в кресле из натуральной крокодиловой кожи. Кресло мгновенно изменило форму и Грожит заскользил в нем вдоль длинного, черного мраморного стола. Раскачивая в воздухе ногами, как ребенок первый раз поднявшийся на антигравитационном пони. Хозяин клиники пластиковой хирургии с легкой улыбкой на лице рассматривал интерактивные портреты своих пациентов на инкрустированной горным хрусталем стене.

Зацепив ногой столешницу, хирург подумал: «Кто придумал поставить этот черный кусок камня в моем кабинете? Как в морге анатомический стол. Надо заменить. На дубовый».

Над столом возник волновой экран с лицом секретарши. Не прекращая движения вдоль стола, руководитель строго рявкнул:

– Довета, я же просил меня не беспокоить! Если у нас не пожар, а у нас не пожар, то Вы уволены!

– Хорошо, Грожит Вирович, но Ваш сын пострадал от ядерного взрыва, – отчеканила секретарша.

Грожит спрыгнул с кресла, которое постаралось подхватить владельца, чем спровоцировало его удар ребрами о стол. Хирург со всей силы пнул назойливый атрибут мебели в крокодиловой коже и резко развернул лазерный сканер на себя.

– Что значит от я д е р н о г о взрыва?

– На Пушкинской взорвался «сатурн», – ядовито выговорила секретарша.

– Знаете, были раньше такие «ведра», которые по земле ездили?! – Довета с явным удовольствием взяла паузу, давая информации просочиться в самые дальние уголки недоступного ей, после появления Ламорвы, тела начальника.

– Дара везут к нам, Грожит Вирович, – закончила на низкой ноте секретарша.

– Снять защиту по всему воздушному периметру, отменить старты, включить режим экстренного приема судов. Подготовить барокамеру. Подготовить операционную. Реанимационную бригаду в приемник. Пять литров заменителя крови поставить в резоклаву. Вызовите Звягова и Дергачеву. С р о ч н о!!!

Экран мгновенно погас, но ошарашенный отец все еще продолжал стоять, согнувшись над столом. Он перевел взгляд на лежащие ладони. Вокруг них образовались мутные пятна пота. Грожит поднял правую руку и отсутствующим взглядом смотрел, как она предательски дрожит.

Что есть силы он ударил о стол кулаком. На паркет закапали густые капли крови.

Постин без промедления проверки безопасности влетел на территорию клиники.

С реанимационной бригадой сам Грожит встретил скорую, чем вызвал не малый интерес будущих пациентов. Все слышали о великом таланте этого человека. Счастьем было попасть в его клинику, а рассчитывать на операцию под его руководством могли единицы, а похвалиться тем, что сам бог хирургии прикасался к их телу, здесь не надеялся никто, впрочем, как и просто увидеть гуру медицины.

Грожит поторопился осмотреть сына. Увиденное оптимизма отцу не прибавило.

– Пап, где Светгора? – попытался встать Дар.

Отец остановил движение сына и спросил, как можно ласковее:

– Какая Светгора, сынок?

Дар снова попытался встать, но отец его удержал.

– Здесь нет никакой Светгоры.

– Грожит Вирович, – позвал реаниматолог, – здесь вторая.

– Куда её?

– В областную?

– Пап, это Светгора, – застонал Дар, – спаси её.

– У тебя еще сотни таких…

Отец осекся и произнес привычную фразу:

– Везите пациенту в хирургию.

Смотря на заметавшегося сына решительно заявил:

– Я буду оперировать.

– Остановка дыхания, – выпучив глаза сообщила медсестра, крепящая капельницу к каталке Дара.

– В реанимацию! – взвыл Грожит.

«Сто девять, сто восемь, сто семь» – мысленно считал отец уходящие с каждой секундой капли жизни из тела сына. Руки что-то делали, голос что-то говорил, а в голове маятник отбивал: «Сто. Девяносто девять…».

«Аппарат Козырева» монотонно пищал.

Никогда этот звук не приносил столько боли врачу, ежедневно встречающему смерть. Грожит зажмурился и все его существо стало непроницаемой тишиной, старающейся разорвать монолитный сигнал окончания жизнедеятельности.

– Грожит Вирович! Грожит Вирович! – медсестра неуверенно прикоснулась к предплечью руководителя.

Хирург посмотрел на «Аппарат Козырева», тот поприветствовал его прерывистыми звуками.

– Продолжаем? Давление в норме…

– Продолжаем! – заорал владелец клиники.

Весь персонал замер. Дергачева подошла вплотную к начальнику:

– Грожит, тебе лучше покинуть операционную. Мы с Иваном справимся. Он будет оперировать, а я вести. Все будет хорошо.

– Нет! – взвыл Грожит так, что медсестра уронила пинцет и он, пружиня «заплясал» по кафельному полу.

Расчетливый ум хирурга в несколько секунд победил эмоции, и руководитель клиники добавил четко и взвешенно:

– Ты будешь оперировать, а Звягов вести.

– Хорошо, – согласилась женщина-врач.

Выйдя из операционной, минуя широкие холлы, хирург направился кротчайшим маршрутом в кабинет. Там у него есть выход в сеть клиники, и он сможет наблюдать за ходом операции.

Не понимая всего происходящего, солнце лапало ядовитыми лучами натуральные березы. Те, как отпетые проститутки радовались вниманию и всеми своими частями колыхались в любовном экстазе. От этой вакханалии по больничному коридору скакали радужные пятна.

Хирург наступил на одно из них, конечно зная, что оно упадет на полированный до блеска ботинок и тогда он пнет его со всей силы. Но этого не произошло. Широкая тень дежурного хирурга легла плотной полосой преграждая путь гуру медицины.

– Грожит Вирович, как поступаем с девушкой? – спросил видимо подготовившийся к операции подчиненный.

Зная непредсказуемый и заносчивый характер начальника вопросы персонал старался задавать крайне редко, а два подряд только в случае крайней необходимости. Помолчав хирург использовал лимит и задал второй вопрос:

– Вы будете оперировать?

Владелец клиники посмотрел на выросшую перед ним фигуру подчиненного. Это он – рядовой хирург спас – это дурацкое пятно от расправы. Сейчас на его спине их десятки скачут и радуются… Радуются…

– Нет, – спокойно ответил Грожит, – оперируйте Вы.

Обойдя врача, как круизный лайнер риф неожиданно сам для себя хозяин клиники добавил:

– Я Вам доверяю.

– Хорошо, – потерявший бдительность из-за внезапной похвалы строго начальника разговорился дежурный хирург, – мы уже проводим переливание…

– Какое переливание? Кто разрешил? Вы еще импланты ей поставьте! Зашить и под раствор глюкозы! Что стоите? Идите свою зарплату спасайте! Я проверю сколько литров заменителя крови Вы потратили!

Войдя в кабинет первым делом хозяин клиники перевел кресло в рабочее положение. Роскошный предмет мебели выпустил роговые подлокотники, ножки из слоновой кости и твердо встал на паркет.

Не обращая внимания на так полюбившуюся экзотическую красоту Грожит включил экран. Появился общий вид со всех камер. Оставил два в операционных. Убедился, что девчонку отключили от аппарата переливания крови и выключил второй. На весь экран осталась операционная, в которой его сын – носитель биоматериала пригодного для имплантации своему создателю боролся за жизнь.

Точными движениями пальцев, несмотря на пульт управления, врач перевел режим на хирургический план рассчитанный новейшей системой ВРС. Сравнил работу хирургического аппарата и действия ведущего хирурга. Отступлений не было. Опытным глазом заметил два мелких сосуда, которым система дала минус риска. В это же время Дергачева зажала один из них. Второй не рискнула.

«Чтобы не дала сбой система, выполняющая основную хирургическую работу и не терять время на перепланировку.

Ладно. Согласен. Хорошо», – мысленно комментировал руководитель клиники работу подопечных, спасавших его сына, а по сути – самого работодателя.

Умирающий закат окрасил кабинет в багровые тона. Проститутки березы сникли.

«Завтра. Завтра еще погуляете», – размышлял Грожит с благосклонностью к недавно ненавистным деревьям, отгоняя свойственное только людям предчувствие, свербевшее мыслью о перемене настроения.

Операция закончилась три часа назад. По всем показателям успешно. Состояние Дара стабильно-тяжелое. Что значит стабильно? Он стабильно подвергся радиации. Да, его доставили в течение десяти минут, обработали в барокамере, заменили кровь, усилили регенерацию кожных покровов. Усилили, но не произвели имплантацию. По распоряжению Дара он запретил всякое вживление ему искусственных, инородных тел в том числе частей тел других людей. Отцу этого и не надо было. Ему нужен был чистый материал – пригодный для пересадки. Теперь в его распоряжении был не только донор, но и объект для исследований.

– Грожит Вирович, – на экране снова возникла секретарша.

– Что еще? – нервно хохотнул начальник.

– Пожар? – довольный своим превосходством улыбался начальник.

– Если нет, то ты уволена!

– В вещах вашего сына нэтанель. Я думаю, Вам будет интересно посмотреть.

– Неси.

Не обращая внимания на заискивающую позу секретарши, хозяин кабинета взял нэтанель и с любопытством прочел текст на экране:

«Тогда Сергею не приходили в голову мысли о системе более масштабной, чем люди себе представляют.

Достижение вершин. Признание гениальности. Но кем признание?

Анатолий Ровчий переживший две операции – одну по вживлению импланта, а вторую по его удалению, обучившийся работать левой рукой так, как не всякий специалист с обеими руками умеет, тогда на рыбалке для нас стал отправной точкой в нашей совместной работе.

В 2019 году мы открыли проект «Уравнение души и тела с одним неизвестным».

Грожит опасливо посмотрел за окно где закат давно покоился в тесном кулаке ночи. Хоть хозяин клиники и был уверен в собственной системе защиты, предпочел покинуть кабинет и отправился к дальней двери с надписью: «Вход воспрещен», ведущей в лабораторию, где никогда не бывал никто из живых людей.

Приготовив на пяточке медицинской стали положенном на спиртовку два яйца снесенных курицей, жившей здесь же с петухом и парой кроликов в соседней клетке, съев яичницу и запив её квасом собственного производства, хирург отправился в думчу – находящуюся в левом крыле подземной лаборатории.

Сел на табурет за грубо отесанный стол из лиственницы. Спроецировал изображение нэтанели на голую бетонную стену. Отрывая кусочки вяленного кролика, тщательно их пережевывая, запивая червонным квасом, углубился в чтение.

«17 марта 2019 год.

Сегодня мы обследуем – производим вскрытие, метрические и многомерные измерения трупа Гроцевой А. Н.

Данная абдукция имеет основания: а) собственное желание – подтвержденное законным порядком Гроцевой А. Н., в) научные доказательства – изложенные докторами медицинских наук Семеновым С. Ю., Воробьевым И. А. в исследовании, опубликованном РАимНО «Масса тела – изменения в течении 15 секунд после асфиксии», с) видео и аудио доказательства, d) теорема Гнора, е) поиск истины.

17. 03. 2019

05 час 23 мин

Объект находится на последней стадии. На раздражители не реагирует. В ультрафиолетовом излучении объект равен 23 У, в рентгеновском 148 Рмн, вес 61 кг 110 гр

07 час 09мин 01 сек

Зафиксирована остановка дыхания, отсутствие пульса.

07 час 09мин 04 сек

В ультрафиолетовом излучении объект равен 23 У, в рентгеновском 148 Рмн, вес 61 кг 110 гр

07 час 10 мин 22 сек

В ультрафиолетовом излучении объект равен 2 У, в рентгеновском 148 Рмн, вес 61 кг 024 гр

Волновыми датчиками зафиксировано движение по направлению от тела в сторону, в ультрафиолетовом свете хорошо виден сгусток голубовато-желтого цвета, удаляющийся от тела, датчик Воробьева зафиксировал движение сгустка по расположенному в лаборатории алфавиту: «с п а с и б о».

Видео 12356907643

Аудио 790—8432

Полный отчет 90—532

Грожит нервно хохотнул и мысленно сыронизировал: «Вот где приемлема поговорка „Простота хуже воровства“. А ведь могла передать открывшиеся данные. Послушная. Все послушные овечки. И это хорошо. Для нас хорошо».

18.03. 2019

Аудио запись приема пациентки Фроловой Д. И. Семеновым С. Ю.

– Диана, здравствуйте!

– Здравствуйте!

– Присаживайтесь. Чай? Кофе?

– Нет, спасибо.

– Тогда к делу. Не буду скрывать, Вы, Диана, моя единственная пациентка, которая обращается с просьбой обратного процесса пластической операции. Более того, в мировой практике Вы всего лишь второй, во всяком случае известный пациент, который просит вернуть облик до операции.

У вас была лапоухость.

Мы провели удачное хирургическое корректирование, и в данный момент эта патология отсутствует. Никаких осложнений не наблюдается.

С чем связана Ваша просьба?

– Я готова заплатить снова за операцию, то есть я не предъявляю претензий к качеству операции. Просто я хочу быть снова собой.

Понимаете, после операции меня преследуют разные мысли – что я прекрасна, я лучше всех и ко всем я стараюсь поворачиваться ушами.

– Диана, Вы со мной сейчас спокойно разговариваете, не крутите головой, не демонстрируете результаты пластической хирургии…

– Да, но я знаю, что Вы смотрите именно на уши.

– Диана, Вы раньше замечали излишнее внимание к Вашей лапоухости?

– Нет.

– А в анкете до операции Вы написали, что да. На психологических тестах все показатели положительны.

– Сергей Юрьевич, верните все как было. Пожалуйста!

– Не могу Вас лишний раз подвергать хирургическому вмешательству, Диана. Тем более с таким очевидным положительным для науки результатом…

– Что Ваша наука понимает? Вы знаете, что теперь мне глухой быть на восемь ракселей и уши обрезать два герсека?! А я была близка к принятию!

– Что такое раксели и герсеки?

– Раксели – это тела в которых мы все, как в коконах запутались.

– Понятно, – послышалось покашливание и повторный вопрос о герсеках прозвучал сдавлено.

– Герсеки, – это дыхание вселенных. Все подчинено только им, – плача сообщила пациентка.

Текстовое сообщение:

«Обследование Фроловой Д. И. не выявило психических отклонений. Обследование проводилось судебно-медицинской группой МЕраЧ».

12.04. 2019

«Произведена повторная операция Фроловой Д. И. Пациентка больше в клинику не обращалась».

Грожет перестал жевать, посчитал сколько лет сейчас должно быть этой Фроловой. Убедившись, что люди теперь столько не живут, заработал челюстями основательно, словно желая перемолоть не нежное кроличье мясо, а свинцовую пластину.

«Вот тебе и простота», – размышлял хирург.

«Как-же все тонко и близко. Ничего. Сто двадцать восемь герсеков покорно дохнут и ничего. Подумаешь, два каких-то хирургишки и чокнутая пациентка».

Челюсти хозяина клиники заработали ритмичнее. Распираемый любопытством, но больше ненавистью он просмотрел оставшуюся информацию быстро, стараясь убедиться в том, что до сути – эти кулибины не добрались.

– Раксели, – глухо произнес жующий рот, – два миллиона лет данные о них высечены в Араратской долине.

– Что? Кто-то догадался что это?!

Думча наполнилась хохотом, на респектабельную грудь посыпались слюнявые куски мяса.

Отсмеявшись, Грожит доел кролика и посмотрел на часы.

«Новый день. Здравствуй, третье июля восемьдесят пятого года от создания системы. И прощай. Надо поспать. Но сначала…»

Отец пришедшего в негодность биоматериала, вошел в сеть на средний уровень, нашел интересующий контакт и отправил данные на трех своих детей, которые при раннем обследовании показывали менее пятидесяти процентов совместимости с тканями отца.

«Все возможно», – отключившись от сети размышлял Грожит.

«Природа предсказуемо делает свое дело. Главное вовремя воспользоваться результатами. Но надо более интенсивно заняться воспроизведением новых особей… Кстати… Сегодня будут результаты Ламорвы…»

Владелец клиники пластической хирургии потянул за петлю, спрятанную в стене. Выдвинулась кровать, на которой он и смотрел свой самый любимый сон: в окружении прекрасных дев он – Бог вечности празднует свой очередной десятитысячный день рожденья.

Над лабораторией в реанимационной палате Дар видел свой сон.