Читать книгу Плен. Роман - Вея Руспринг - Страница 6

Дар открыл глаза. Игрушки, деревня, цепи, двойники и щупальца – все перемешалось где-то глубоко внутри и давило грудь, и вырывалось наружу, и выкручивало руки, жгло лицо.

– Где я?

Танита нажала кнопку вызова, но Грожит не отвечал.

– Ты в клинике отца. Я медсестра Танита. Помнишь меня? Я тебе коленку бинтовала, когда ты упал с антигравитационного пони.

Мозг Дара закипал. Просто физически ощущая, как поднимается температура тела, Дар попросил воды.

«Аппарат Козырева» учащенно запищал.

– Даримироим, не волнуйся! – успокаивала медсестра, приподняв больного и вливая сквозь стучащие зубы воду.

– Вы помните мое полное имя, – улыбнулся опаленными губами пациент, которого персонал предпочитал вообще никак не называть, да и не общаться вовсе, чтобы избежать недоразумений способных повлиять на их карьеру.

– Конечно, помню. Мы с твоей мамой его придумывали. Дари мир отцу и матери.

– Мама… – застонал Дар.

Танита мысленно покорила себя за упоминание о матери мальчика, пропавшей семнадцать лет назад.

– Танита, а где Светгора?

– Она в соседней палате.

– Как она?

– В отличии от Вас, молодой человек, она уже ходит. А тебе, придется полежать. Ради самой Светгоры.

– Ладно, ладно. Я понял. Главное, что с ней все хорошо.

Танита от этих слов отвернулась к пульту управления, сделала вид, что занята настройкой системы, а сама заморгала чаще, стараясь не расплакаться.

«Куда уж лучше! Грожит не позволил девочке ни грамма кожного белка ввести, не говоря уже о запрете на имплантацию тканей. Хорошо хоть дежурный хирург поставил на лицо кожную сетку, что позволило собственной коже регенерироваться. Пересадил несколько сантиметров с волосяными луковицами… Как позволил материал… А, материала было немного. Бедная девочка… Такая красота и вся в лоскутах. Не говоря о зрении. Один глаз у неё уже никогда не будет видеть».

– Танита, дай мне зеркало.

– Даримироим, ты подвергся сильному облучению…

– Танита, называй меня Дар и дай, пожалуйста, зеркало.

Медсестра подала плоскую тэль. Молодой человек зажал её между пальцами и секунду медлил – не включал.

В увиденном бледном отражении совершенно без волос, бровей и щетины, с тонкими прозрачными ушами Дар с трудом узнал себя.

Пальцы выронили тэль, изображение пропало.

– Какой уровень облучения? – отрешенно спросил Дар.

– Около четырехсот. Но меры нейтрализации были приняты в течении 10—15 минут и Ваш отец, он лучший, его система передовая в этой области, считает, что процесс не затронул твердые ткани, а все остальное мы дистилировали.

– Я же дал распоряжение – никаких инородных…

– Дар, не переживай. Только синтетическая кровь…

В палату вошла Дергачева.

– Вижу ты уже себя рассмотрел, – она укоризненно посмотрела на тэль в пальцах Таниты.

Медсестра спрятала руку в карман и поспешно вышла.

Врач села на стул с высокой спинкой и мягким голосом сказала:

– Поговорим серьезно, Дар. Ты запретил всякое имплантное, донорское вмешательство в свой организм. Но ты можешь в любой момент передумать. Твой отец подобрал несколько доноров…

– Нет, – резко ответил Дар.

– Ладно. Тогда процесс восстановления займет не менее двух месяцев. Ты готов к этому?

– Да, – твердо ответил пациент.

– Надеюсь это просто твои юношеские максималистские убеждения, – заполняя информационную карту говорила Дергачева, – а не страх перед операционным столом.

– Это мои твердые, искренние убеждения, – сквозь зубы процедил Дар.

Врач грустно улыбнулась.

– Нам с тобой два месяца общаться. Может быть перейдем этот пункт разногласий и пойдем по пути взаимопонимания? Ты хочешь вылечиться, а я хочу вылечить тебя.

Примирительным тоном Дар попросил:

– Раз мне здесь лежать так долго, не могли бы Вы принести мне мою нэтанэль?

Доктор улыбнулась и понимающе ответила:

– Конечно, принесу.

Два месяца Дар переписывался со Светгорой, которая находилась в соседней палате, но всячески избегала встречи со своим молодым человеком.

Сегодняшний вечер Дар во что бы то ни стало решил провести с девушкой, с которой решил связать свою судьбу навсегда.

Причин было много, но основная – это то, что родственники Светгоры собрали достаточную сумму на курс имплантации и если будущий статус Светгоры в качестве его супруги в представлении Дара уже предопределен судьбой то, операцию необходимо было предотвратить.

Светгора на удивление легко согласилась встретиться и даже не в своей палате, а в ресторане клиники.

Дар рассматривал свое отражение в старинном зеркале гардероба. Совершенно лысый с плотно обтягивающей лицо бледной кожей он напомнил себе героя из старого фильма про вампиров. Там актер дополнял свой образ белыми линзами. Дару этого не надо было. Его синие глаза выцвели и теперь он смотрел на себя серыми, словно закатанными яблоками глаз.

За спиной прошла Светгора. Дар был уверен в том, что это она поспешила пройти в зал с малочисленными гостями. В отражении он любовался знакомой походкой, жестами и сложенными в непонятную прическу пепельными волосами.

Девушка остановилась в проходе, не находя за столиками того, кого ожидала увидеть, обернулась. Правую половину лица до кончика носа скрывала пластиковая маска без прорези для глаза. Губы под ней были нарисованы слишком яркой помадой и неестественно широкими.

– Светгора! – поприветствовал подругу Дар.

– Ты так торопилась на встречу со мной, что прошла мимо.

Глаз девушки наполнили слезы.

– Светочка, Горочка, не плач! – обнял спутницу молодой человек.

– Я тебе давно хотел сказать, – Дар слегка отодвинул девушку, помада на её лице размазалась, по лицу текли слезы, – Светгора, я тебя люблю и хочу, чтобы ты стала моей женой!

– Я даже не узнала тебя, Дар. Мимо прошла…

– Не удивительно не узнать в таком мужчине того мальчишку, которого ты видела почти три месяца назад. Я посещаю спортзал и бассейн. Кстати, здесь прекрасный спортивный комплекс.

– Не знала, – утирая слезы ответила Светгора.

Пройдя по мозаичному полу, повторяющему рисунки скальной живописи, иероглифы и руны, вдоль круглых и треугольных столов, пара заняла столик у витрины с видом на вольер фламинго.

– Ну, вот… Видишь какая я красавица, – констатировала девушка. – Ничего. Такой ты меня уже не увидишь. Завтра подготовка к операции и через сутки я проснусь прежней и даже лучше. Помнишь, у меня какие тонкие губы были? Теперь будут, как у Савьены. Она тоже в этой клинике делала пластику.

Дар завороженно слушал голос своей спутницы. Наблюдал, как она привычно, так, чтобы было удобно взять салфетку и правой и левой рукой, переставляет салфетницу. Морщит носик, когда хочет улыбнуться, но сдерживает себя. Задумчиво опускает ресницы…

– Светгора, я бы хотел с тобой об этом поговорить.

– О чем?

– Об операции.

Девушка нервно спросила:

– Так ты там на входе… Про предложение соврал?

– Нет! – Дар достал из кармана маленькую коробочку с золотым ангелочком на крышке. Ангелочек замахал крыльями и опустившись на колено произнес детским голоском:

– Прошу Вас стать моей женой, кольцо для самой дорогой!

Крышечка открылась и Светгора увидела платиновое кольцо с впаянным малахитовым цветком в центре.

– Я жду ответа, милая! – Дар взял руку девушки и поцеловал в нежную ладошку.

– Согласна, дорогой!

Дар надел кольцо любимой на палец и еще раз поцеловав руку уже не отпустил ее.

– А теперь, Светгора, нам придется закончить тот разговор, который мы начали в «Колоске».

Девушка судорожно сжала пальцы своего возлюбленного, но кивнула в знак согласия.

– Не снятся ли тебе, после того взрыва, странные сны?

– Ну, не знаю…

Девушка остановилась словно взвешивая вопрос и медленно с расстановкой ответила:

– Да. Снятся.

Дар молчал, и она продолжила:

– Снится море. Только так, как будто я в море не человек, а какая-то рыбка. Не смейся. Золотая рыбка, наверно стихов Мельцина перечитала, а за мной охотится страшный, огромный кальмар.

– Кальмар? Может быть осьминог?

– Тебе тоже снится?

Светгора заговорила тише:

– И осьминог там есть, но я не вижу его самого. Вижу только толстое щупальце. Оно извивается в море, и как будто хочет дно пробить и от ударов из дна начинает подниматься нефть. Я захлебываюсь этой нефтью, но кальмар меня догоняет и проглатывает. Я становлюсь собой. Только очень красивой и нас много таких. Все красавицы, как в кино и мы… В общем мы проститутки, но не на Земле и не в воде, а где не знаю… Там воздух очень тяжелый и мы как заторможенные.

– Понятно. А еще что ни будь тебе снится?

Светгора пожала плечами.

– Многое снится. Но как бы это сказать… Кажется, что это очень долгие сны, которые я вижу только украдкой. Мне очень страшно и одновременно безмятежно, безразлично в этих снах. Иногда я думаю, что мухи, прилипшие к опаловому цветку, чувствуют то же самое. Они одурманены ядовитым нектаром и погибают совершенно не сопротивляясь.

– Не переживай, Горочка, – Дар поцеловал руку любимой, – ты никакая не муха. Просто увлекаешься поэзией. Хотя, честно сказать, я не понимаю этого Мельцина. Как можно написать: «Лето красное пропела», когда ни одно насекомое не поет в такую жару.

Теперь, давай я расскажу о своем новом мире более реальных иллюзий. Первый сон, который я увидел, был про огромного осьминога, питающегося через щупальца из клиники. Этот осьминог находится в центре Земли. Он хочет завладеть ядром. Но ему противостоит огненный атлант. Там нет никакого системного блока, атлант на колеснице приводит в движение Землю, а осьминог ему мешает – останавливает.

Ты ведь знаешь, что раньше сутки были двадцать шесть часов, двадцать семь, двадцать восемь, а теперь двадцать девять. Земля останавливается.

Дивные кони у того атланта. Мне удалось рассмотреть, что происходит на земле от удара их копыт…. Из центра Земли поднимаются золотые разряды, и все чего они достигают рождает жизнь.

Вот растет пальма, – Дар указал за стекло, – будь уверена, только благодаря златогривому коню атланта она появилась. И так со всем – люди, цветы, деревья… Взамен все живое порождает энергию – положительную или негативную. Положительную для атланта, а негативную для осьминога.

– Мы – сами того не подозревая являемся донорами?

– Не донорами, а звеном в цепи многовекового процесса – жизнь. Понимаешь? Я уверен, что до системы была жизнь не та о которой мы знаем. Люди изначально разумны и тесно связаны с природой, а не с системой.

Кто-то скрывает от нас эту информацию. Нам насаживают искусственные критерии норм, морали и красоты… Более того, считаю, что люди, организующиеся в группы не деградированная часть населения, а стремящаяся к совершенству.

Пока я не могу собрать воедино всю информацию, но однозначно она из единой, большой картины, которую мы не можем рассмотреть, потому, что стоим слишком близко. Проще говоря, потому, что мы сами части этого мозаичного полотна.

Каким-то образом радиация освободила насильно заглушенные возможности человеческого мозга. После взрыва мне вся система представляется иной.

Я постоянно вижу сны о проходящих в клинике операциях. Чем больше я их вижу, тем больше склонен думать, что это не сны.

Светгора выслушала рассказ о постоянно появляющихся двойниках пациентов в операционных и призналась:

– Мне часто снится мое отражение, но не в зеркале, а словно две меня. Одна, та что напротив срывает с меня маску и смеется, как ребенок тычет пальцем в тот глаз, который не видит. Потом… Потом она словно… Словно целует меня в шею, и я начинаю видеть правым глазом. А потом она выталкивает меня, и я уже это как бы не я, а она… Мы разделяемся, и я остаюсь без тела. Не могу даже кофе себе налить.

Официантка принесла ароматное овощное рагу и телячью отбивную, но есть молодой паре не хотелось. Взявшись за руки, они молча смотрели на важно разгуливающих фламинго у искусственного пруда.

Как грозовая туча на ясном небе неожиданно у стола появилась Ламорва.