Читать книгу Острый угол - Виктор Брюховецкий - Страница 207

Когда мне было двадцать два

(Сейчас полста мне. Значит, было.)

Я начал собирать слова

В тетрадь. И ты меня любила.

Не за слова, а просто так.

В ту пору я печатал шаг,

Гордился лычкой, чистил бляху,

И за дверями старшины

Уже примеривал штаны

Гражданские и к ним рубаху.

Когда мне стало тридцать три

(Сейчас полста мне. Было, значит.)

Ты приказала мне – умри,

Но не бросай тетрадь. Иначе…

Тропа у каждого крива,

И если не спасут слова,

То водка не спасет. Тем боле,

Что нынче коммунизм и труд,

Увы, расходятся и тут

Всё понимаешь поневоле.

Настало два по двадцать два

(Сейчас полста мне. То есть, прав я.)

Я выстроил мои слова

В каре и получилось – правда!

Так, скинув лычки, галифе,

Как приняв autodefe,

Я стал на лезвие. Качаясь,

Любви и дружбы не поправ,

Живу, и, если в чем не прав,

То только тем и отличаясь.

Когда мне стукнет… Но грешно

Определять чужие сроки.

Ведь если кем-то решено

(Как говорят о том пророки),

То должен протрубить святой

Над сушею одной шестой,

Чтобы призвать меня к ответу

Туда, где видно всё до дна,

Где правда, если есть, одна,

А если много, значит, нету.

Так в чем же истина, мой друг?

Не в том ли, что на этом свете,

Мы, совершая этот круг,

Не только за себя в ответе,

Но и за тех… но и за ту,

Кто согревал твою мечту,

Готовил пищу, мыл посуду,

И что мне Высший Судный глас,

Когда печаль прекрасных глаз

За мною следует повсюду.