Читать книгу Греть. Если становится всё холоднее и холоднее - Виктор Крахмальцен - Страница 5

Тамал неспеша шел между маленьких домиков, которые должны были служить раздевалками – зачем так много их было, принц не понимал, но времени на то, чтобы вникнуть тратить не хотел. Грис обычно грелся на солнце на широком деревянном помосте. Площадка до сих пор была опасна, но у её владельца не было денег на то, чтобы её обезопасить, поэтому Тамал шел осторожно. Несмотря на то, что Грис собственноручно убрал некоторые опасные элементы, ещё можно было споткнуться об обломок и упасть на стальную перекладину, заточенную вспышкой магии.

– Грис? – брат иногда не отвечал, в шутку, объясняя это тем, что сорвет горло и останется здесь ещё на месяц. Хотя так долго в подобных местах Грис не оставался. Сейчас увидеть брата было особенно важно – это было последнее место, больше Тамал не знал, куда пойти. Если бы наследник не был так занят, то проследил бы затем, куда направлялся младший принц, но, увы. Тамал обошел всю площадку по второму разу, но брата не было – Тамал заглянул даже в раздевалки. Гриса не было. Тамал отправил ещё несколько сообщений, надеясь на то, что брат просто слишком занят, чтобы ответить. Наследник ушел с площадки. Теперь временно исполняющему обязанности царя Тамалу пришло в голову провести небольшое расследование: поспрашивав у людей, потенциально знающих, куда подевался Грис, старший принц неожиданно услышал от незнакомого человека в городе, что Грис гнался за кем-то в сторону леса. Незнакомым человеком был седой, усохший старик с кривыми руками, светлыми пятнами на глазах и обвисшими руками. Видеть проявления старости было непривычно и неприятно, Тамал редко встречался с такими.

Принц захотел уйти от старика и, набросив занятой вид, ушел в сторону, не глядя даже, в какую именно. Только отойдя от старика на приличное расстояние, Тамал понял, что идет-таки к лесу. Лес был знакомым и принц не рисковал потратить много времени на пустое блуждание среди деревьев, поэтому принц решил, что, почему бы и да. Ведь Грис действительно мог собраться с новой компанией на прогулку в другой мир, а старику показалось, что принц кого-то преследовал. Мысль о портале показалась Тамалу очень верной: в последнее время Грис все меньше времени проводил в родном Асачаре, а старший принц как-то упустил эту важную деталь. Наследник вошел в лес и пошел среди деревьев: сплошные серые и голые стволы, на верхушках – редкие листья, через которые практически беспрепятственно падает свет на землю.

Тамал шел через лес, даже не всматриваясь, сам лес принца не интересовал. Куда важнее был портал. Скорее всего, Грис выбрал Хильдигейр – предположил Тамал и замер. Сейчас наследный принц стоял приблизительно в том месте, где одна дорога делилась на две: одна тропа вела к порталу в Воемстак, другая – к порталу в Хильдигейр. Тамал собирался свернуть в выбранном направлении, но заметил поваленные деревья. Такой знак говорил о том, что тут недавно был маг в нелучшем расположении духа. Грис отличался завидной беспристрастностью, но магию он использовал без всяких чувств – с улыбкой на лице мог сделать из кота пару перчаток.

Тамал перестал думать об Хильдигейре, стволы упали подобно указательной стрелки – в сторону портала, ведущего к волстам. Принц пошел, аккуратно переступая, перепрыгивая и перелезая через стволы. До портала идти было недолго. При свете дня заметить исходящие от портала светлячки было сложнее, чем темной ночью, но Тамал обладал восхитительной зрительной памятью и нашел портал ещё до того, как заметил в воздухе маленькие мерцающие точки. Портал был активирован совсем недавно, и Тамала это нисколько не удивляло: ведь рядом была деревня, а люди часто пользуются порталами. Пусть никому из магов не пришло в голову восстановить деревья, они были способны воспользоваться порталом. Тамал сжал свое запястье, контролируя ток крови. Как немаг принц пользовался своей кровью для заклинаний (но это вовсе не означало, что так поступали все немаги). Напротив, Тамал был единственным, кому так повезло с отцом. Гарден до последнего стоял на том, чтобы Тамал принял магию, ведь принц магоспособный, но Тамал не сделал этого и не собирался когда-либо так поступать.

Он не готов был принять магию морально, хотя и не считал её чем-то ужасным. Только большую её часть. Несмотря ни на что, Гарден нашел для сына более-менее приемлемую альтернативу – теперь на теле Тамала было множество незаметных меток, способных создавать различные заклинания. Их было много – меток, а заклинаний очень мало: ни одного боевого или формирующего, только для активации и восстановления сил и здоровья. Но Гарден согласился на такой компромисс, а Тамал вынужден был согласиться. Это был единственный раз, когда Тамал так открыто пошел против воли отца. Тамал активировал портал и вошел в него. Попав в Воемстак, принц вспомнил принеприятнейшую в данной ситуацию: из места, где он очутился, и где вероятно был Грис, можно было без труда попасть ещё как минимум в один мир. И как максимум в один, ведь в Лайвдар портал был запечатан, и это было разумным решением.

В Лайвдаре жили одни из немногих невосприимчивых к магии людей. Они не могли жить или даже просто находиться там, где была энергия – а она была практически везде. Единственные местечки во вселенной, где не было магии, – их отдали людям, которые выжили в момент появления магии, но не справлялись с ней дальше. Порталы в такие миры были изначально, и поэтому их пришлось запечатать.

Тамал застыл, увидев портал незапечатанным. Ошибки быть не могло – портал был на том же месте, где и должен был быть. Но сейчас в перемещёние порталов верилось больше, чем в то, что Лайвдар открыт. Отношение к тем, кто не принимал магию было, хорошее, сострадательно, и часть магов даже завидовали им, но все это сводилось к тому, что людям не мешали продолжать жить без магии. Их огородили, чтобы защитить, и сейчас портал был незапечатан. Тамал неприятно скрипнул зубами. Может Гриса привлек этот портал, и он пошел искать приключения, которые и так находил без проблем, так как был слишком наглым и невезучим? Старший принц посмотрел на другой портал, который выглядел точно так же, но в глазах Тамала казался тусклее, и шагнул в Лайвдар. Щеки обдуло холодным воздухом. Тамал стоял спиной к порталу, среди гор, которые были похожи на горы в Асачаре. В первые минуты принц подумал обо всем: начиная ото лжи про существование немагов (Тамал был слишком молод, что бы помнить времена, когда магия была сказкой) и заканчивая тем, что брат пытается убить всех жителей этого мирка своей энергией. Но Тамал не был бы принцем, если бы не собрал себя в руки.

Неподалеку, у подножия гор виднелись каменные коробки домов. Про себя наследник назвал их уродливыми, но решил спуститься ниже. Он не должен был подходить близко к местным людям, как и заходить в этот портал, но нужно было быстро найти брата. Тамал начал спускаться, как услышал чье-то глубокое и прерывистое дыхание. С такими звуками обычно заканчивали долгие рыдания или восстанавливались после быстрой ходьбы. Определить направление звука труда не составило, Тамал направился туда. Вскоре он обнаружил девушку: её руки тряслись, но не от холода, она была запыхавшаяся, под глазами запали глубокие тени, а у рюкзака порвалась лямка, поэтому она держала его одной рукой, свободной же она пыталась убрать с лица распущенные волосы. Тщетно.

– Ты кто? – девушка спросила так устало, что Тамал готов был сейчас же её подхватить. То, что после этой фразы девушка продолжала стоять на своих ногах выглядело неожиданно. – И только не говори мне, – девушка кивнула головой в сторону портала, – что ты тоже туда направляешься. Тамал хмыкнул.

– Я пришел оттуда, – теперь девушка посмотрела на принца, удерживая рукой прядки волос. Она оценивающим взглядом прошлась по одежде Тамала, прическе – которая в принципе ничем не отличалась от тех, которые были у мужчин в Лайвдаре, и кивнула сама себе.

– Верю, что оттуда. Добро пожаловать в наш мир, теперь позвольте, я пожалую в ваш, – девушка зевнула, повернувшись в сторону и не прикрывая рта – для этого нужна была свободная рука. Все так же удерживая волосы, девушка пошла к порталу. Тамал перегородил ей путь.

– Сколько времени портал открыт? девушка ответила, не задумываясь, и попыталась обойти Тамала. Она была настолько сонной, что реагировала на происходящее очень вяло.

– Два дня, – Тамал придержал её. И девушке стоило быть за то благодарной, так как иначе она бы действительно упала на этот раз. Принц задал ещё вопрос, пользуясь тем, что пока девушка воспринимает происходящее, хоть как-то.

– Кто-нибудь кроме меня выходил оттуда? – девушка повисла на руках принца, тычась темными кругами под глазами принцу в локоть. Тамал не возражал, но ждал ответа. Девушка мотнула головой пару раз. Принц выдохнул без облегчения. В таком состоянии девушка не могла врать, значит, она действительно никого не видела. Несмотря на дома у подножия, горы выглядели слишком крутыми и состояли из одного каменного мусора, так что вряд ли люди часто бывали здесь. Хотя Тамал не исключал того, что в этом мире в отличие от Асачара, такие горы наоборот ценны. Да и выглядели они вполне красиво, уж ради вида пара-тройка людей могли сюда взобраться. Тамал думал, что делать.

По сравнению с открытием портала к немаговосприимчивым людям возвращение Луенчара выглядело вполне безобидно. Держа на руках незнакомую девушку, принц почувствовал на себе новую ответственность. Видимо, придется научиться справляться самому с тем, с чем казалось бы он справиться не может. И после этого: разве объявившись в Асачаре, Грис не включиться в процесс так активно, что все забудут про его отсутствие? Грис всегда поступал именно так. Тамал решил в первую очередь разобраться со странным открытым порталом. Для людей у подножия Тамал все это время оставался незамеченным, поэтому принцу не составило бы проблемы вернуться в Асачар. Но на его руках была девушка – и Тамал решил взять её с собой. Не из доброты или жалости он потащил её туда, где она грозила умереть от непереносимости энергии, а из-за того, что она знала некоторую информацию о портале со стороны Лайвдара. И плюс была единственным свидетелем проникновения Тамала в мир немаговосприимчивых людей. Принц не знал, как на это отреагируют другие, поэтому лишняя предосторожность не помешала бы. Вернувшись в Воемстак, а потом и в Асачар, а так же слушая, как что-то сквозь сон бормочет девушка, Тамал подумал о том, что даже не вспомнил поискать брата в Лайвдаре. Но Грис больше не был нужен так остро.

Или Тамал устал его искать, или устал от того, что Грис всегда готов помочь, – это не имело значения. Сейчас Тамал прошел через лес и решил на ночь остановиться не во дворце, а в гостинице. Благо с собой были деньги, и знак на теле позволял временно накидывать на себя облик странника. Слишком велик был риск полуночного покушения на члена правящей семьи. Тамал заплатил за номер, купил себе чай и ужин, а затем отнес девушку и еду в комнату. Девушку он положил поверх заправленной кровати, не укрывая, и сам лег рядом. Вскоре он забылся сном, чувствуя приятную наполненность в животе и то, как тянет ноги после долго ходьбы. Сказалось то, что Тамал не использовал коня. Сапоги пачкали покрывало, а девушка постоянно беспокойно ворочалась. По дороге она выронила рюкзак, но Тамал на всякий случай его поднял. Сумка стояла на полу, рядом с пустым подносом, который от сонной усталости стал слишком тяжелым, чтобы отнести его сейчас. Тамал собирался все сделать утром и искренне надеялся, что после пробуждения девушка не попытается убежать или выкинуть какую-нибудь глупости.

Несмотря на почти нулевую вероятность того, что это не случится, все ещё оставались проблемы похуже. Ночь была украшена одной луной, ключ от комнаты притаился на тумбочке. Вместо завтрака утром подали мягкую подушку на лицо. Тамал проснулся и аккуратно отнял подушку от лица, для этого принцу не нужно было прикладывать и капли усилия, но после того, как наследник это сделал, он увидел, что девушка пытается задушить его подушкой всеми силами. Тамал терпеливо подождал, пока девушка выдохнется. Никакой угрозы такое доброе существо не представляло, силы были неравны, а умственные способности не позволяли увидеть этот важный момент. Хотя по утрам многие соображали хуже. Девушка выдохлась и стала бить кулаками по подушке.

– Маньяк! я ведь не вещь, что бы меня так забирать! Ты меня украл, – Тамал слушал девушку и не понимал её. Он, конечно, выкрал её, пусть и до этого она сама рвалась в портал, но разве она не должна… бояться похитителя? Девушка выдохлась снова и скрестила руки на груди. Из-за длинных тонких прядок, упавших на лицо, на Тамала смотрела пара недовольных глаз. Наследник убрал подушку. За окном небо было светло-розовым. Тамал собирался встать позже, но видимо девушка не спала нормально уже давно и по привычке проснулась рано.

– Зачем? – спросила девушка, и недовольства в голосе уже было меньше. Тамал размял шею.

– Ты сама хотела.

– Ты джин, чтобы исполнять мои желания? – девушка выглядела смешно, пытаясь сдуть волосы с лица.

– Кто? – джинов в Асачаре не было.

– Именно, кто ты? – девушка смотрела на принца в упор.

– Я Тамал, – загружать девушку тем, что он принц, наследник, а конкретно сейчас почти царь, Тамал не стал.

– Джейн, – Тамал услышал «джин» и снова растерялся.

– Кто это? – принц не выдержал.

– Это имя. Девушка немного смутилась от такого вопроса. Тамал полез в свою сумку и достал оттуда темно-синюю ленту, затем протянул её Джейн. Девушка взяла с небольшой опаской, но волосы нужно было чем-то завязать. Лента не несла в себе никакой опасности, наоборот она снимала легкую головную боль и усталость, то даже этот эффект был незаметный. Пока Джейн заплетала волосы, расчесывая их пальцами – Тамал слишком поздно собрался предложить расческу, поэтому промолчал, чтобы не смутить девушку, – принц думал, как лучше преподнести, что им необходимо сходить и узнать, что происходит с порталом в Лайвдар. Тамал надеялся, что распечатался только один портал, иначе… думать об этом не хотелось. Возможно, в этом был замешан Луенчар.

– Хочешь есть? – девушка кивнула без раздражения, как-то подобрев. Может у неё болела голова? Непривыкшему к магии человеку результат мог показаться огромным.

– Тогда сейчас поедим, а после пойдем, – девушка закончила с волосами и теперь сидела в кресле, сложив руки на коленях.

– А куда пойдем? – Джейн поняла, что информацию из Тамала придется вытягивать. Но все-таки она была рада тому, что ей попался такой человек. Не получилось в одном мире может получится в другом?

– С порталами разбираться. Ими отдельные люди занимаются, вот им все и расскажешь, что знаешь. Ты за порталом следила? – Тамал выбрал наиболее удачный способ поинтересоваться, что Джейн делала в горах.

– Мне около него заночевать пришлось, но знаешь… он гудит так, даже жужжит. Жутко. А днем солнце мешает спать, поэтому одно занятие, – на вопрос «что делала в горах девушка» это не отвечало, но такого вопроса Тамал не задавал.

– К вам портал закрыт должен быть, всегда.

– Да, знаю, мы магию не воспринимаем, – тут Джейн улыбнулась и хитро прищурилась, – но ведь я в порядке. Тамал удержал в себе вздох, так было пока: все реагировали на энергию по-разному, кто-то от одной ленты упал бы замертво. Лента! Тамал погорячился, назвав её безопасной, но девушка вполне дотянула бы до нужного места и с ней.

– Сиди здесь, я схожу за едой.

Грис не подходил для системы. Почему так – это объясняла Хезер, девушка, в отличие от других незнакомцев (Грис про себя называл их пожарниками, но незнакомцы звучали лучше), не выглядела особенно замученной, серьезной, но была такой же слишком сосредоточенной. Она смотрела на принца и угадывала, что ему интересно – сказывался опыт, и Грису было жутко думать, что подобная система существует уже очень долго. Ассортимент пыток был куда больше, чем принц рассчитывал, но узнать их большую часть, к большой радости Гриса, ему не удалось. И не хотелось этого так сильно, как хотелось вернуться в Асачар. Теперь, когда за несколько недель Грис окончательно уверился, что люди здесь значительно сильнее и как маги, и как воины, он боялся, что его ищут. Грис готов был молить Богов, чье существование за несколько лет магии опровергнули, чтобы его не искали.

Принц боялся, что из-за него люди попадут в Бездну. Силы были неравны, Бездна больше всех взятых вместе миров, а людей возможно чуть меньше, но любой пожарник стоил десяти хороших магов и пяти воинов.

– Ты знаешь, как молиться? – спросил Грис. Хезер опустила уголки рта вниз, этот вопрос её позабавил.

– Обычно встают на колени, плачут и просят о пощаде, – Грис тряхнул головой.

– Я не об этом. Как молиться Богам?

Хезер посмотрела чуть серьезней на принца, посиневшего от следов сраженья. Тренировку сегодня Грис прошел, нужных результатов добился, и наказания не заслужил. Оставалось только радоваться этому. Пытаться противостоять пожарникам было неблагоразумно.

– Богам тоже можно так молиться. Только ещё руки сложить. Две ладони, вот так, – Хезер показала наглядно. Грис посмотрел, но сделать так же не попробовал.

– Ты считаешь это правильно, что убрали религию? – Грис считал наоборот. Вера для тех, кто не верил в себя, была ориентиром по жизни, она помогала. После исчезновения Богов люди стали сдаваться быстрее. Именно поэтому он поинтересовался мнением Хезер. До этого они ни разу не коснулись в разговоре чего-то, что не относилось бы к системе.

– Я знаю, что вера приносила пользу. Но по мере её развития, она стала приносить вред. Объективно, она бы больше злом, чем добром, когда её убрали. Поодиночке люди слабее – пусть верят в свои законы жизни, и даже если они выберут путь зла, то это не будет носить массовый характер. Один вдохновенный маньяк лучше тысяч фанатиков, которые верят, что насильственная смерть воля Бога.

– Мне кажется, что старых богов убил один новый, – Грис почти перебил Хезер, после короткой паузы она хотела продолжить, но от слов принца замолчала. Они поняли друг друга.

– Ты скоро перейдешь на третий этап, значит, сейчас за тобой будут следить сильнее. Если ты выкладываешься на всю силу, то работай сильнее. Результат должен расти, но главное должны расти усилия, которые ты ради него прикладываешь. Заставь их поверить, что ты стараешься.

– Зачем все это? Ты хотела сказать мне, прости, не слушал, – Грис знал, что у всего происходящего в Бездне есть определенная цель, но саму цель он не знал. Это не скрывали, и знай он её – наверняка видел бы, что о ней говорят, но пока случайно услышанные фразы не имели для принца никакого смысла.

– Знаешь, а раньше всем сначала говорили главную цель, потом вбивали её. Получались очень преданные этой идеи люди. Но потом порядок действий изменился, так система получает бесконечно преданных системе людей. Идея всего лишь задача, которую должны исполнить, как и любую другую, данную системой. Я не могу тебе этого рассказать. Я сказала об этом тогда, потому что была уверенна, что ты не заинтересуешься. Не то чтобы я всем это говорю, но хотелось отдельно от системы доказать, что ты не всегда прав. Грис посмотрел в сторону, плохо скрывая разочарование.

– Я расскажу тебе на третьем этапе, если ты расскажешь мне про свою магию. И Грис согласился. В груди было неприятное чувство тоски по дому. Грис всегда получал удовольствие от того, что чувствует себя, как дома, даже за пределами собственной системы. Это помогало принцу в общении, деловых переговорах и политике. Остальные относились к нему дружелюбно, не боялись обидеться, если что-то не так, даже если Грис выше по статусу. Эта черта принца сделала поколение молодых наследников системы Асачар такими удивительно панибратскими между собой, рассудительными, но страстными. Грис не представлял себе Бездну, не думал о ней и не знал, что в неё возможно попасть через обычный портал. Сейчас внутри принца боролись два сильных желания: вернуться домой и остаться здесь навсегда. Первый вариант Грису казался отвратительно эгоистичным, ведь принц прекрасно понимал, что самостоятельно из Бездны ему не выбраться, так что этот путь – означал бы, что Грис привел в Междумирье кого-то ещё. А второй был страшным для него самого, но нравился принцу больше, чем первый, несмотря ни на что. Он бы рано или поздно или нашел более-менее безболезненный способ оставаться здесь или не выдержал бы пыток и изнурительных тренировок и умер здесь. Асачар скорбел бы по нему, но Луенчар помог бы всей системе шагнуть вперед в прогрессе. Перемены смыли бы слезы по младшему принцу.

– У тебя сухая спина, – в середине тренировки в зал вошел человек без плаща. Грис не мог не заметить новую деталь и стал рассматривать его одежду, уходило больше сил, чтобы отбиваться, заклинания слетали с рук недоделанные. Пожарник носил кожаные черные штаны с металлическими вставками (тонкими, вырезанные на них символы были почти сквозные) и черную короткую мантию.

– Запишите его, – в этот день Грис познакомился с новым наказанием. Для разных пыток были разные помещёния. Принца привели в комнату, где стоял стол, чуть больше медицинского, но в целом выглядящий точно также. Грису велели лечь, после того, как принц выполнил распоряжение, его закрепили за руки и за ноги. Так Грис легко смог бы извиваться. Вспоминая, как тело ведет себя, когда человеку ужасно больно, принц всерьез испугался сломать себе что-нибудь, благо шею не зафиксировали. Затем началось что-то странное даже для возникшей ситуации: в помещёнии собрались люди, больше чем когда-либо во время пытки. Некоторые встали за мониторы к тем, кто стоял там с самого начала, остальные встали на расстоянии от Гриса. Грис прикинул, какой великолепный обзор на принца открылся этим пожарникам, и напрягся ещё сильнее. Будет шоу.

– Не веди себя, как дурак, не пялься, – шепнул кто-то на ухо Грису, и принц не успел посмотреть, кто, так как стоящий у монитора пожарник обычным голосом объявил «начинаем». Над Грисом появилась кривая сетка – каждая нить, соединение обозначали отдельные органы, вещества в организме, проще говоря – вот оно отображение организма Гриса. Несколько столетий назад были маги, способные через нити воздействовать непосредственно на организм, их было пятеро – и все они работали на миры, лекарями для народа или отдельно дворца. Их поколение погибло, Грису не удалось застать в сознательном возрасте такого мага, но принц знал, что королевский лекарь, обладающий этим даром, принял роды у матери Гриса. С рождением Гриса было связано много проблем, которые обсуждались, но сильно повлияли на жизнь принца. Этой жизнью Грис был обязан одаренному магу. Мысль о том, что среди пожарников есть такой, вызывала ужас. Грис напрягся, не помня, когда успел расслабиться, и что-то в сетке поменялось. Пожарники никак на это не отреагировали.

– Сейчас я буду задавать тебе вопросы, а ты отвечай максимально честно, – обманчиво дружелюбно начал один пожарник.

– Вопрос первый: любимый элемент одежды? – Грис коротко рассмеялся от переживания. Во рту стало сухо. Интуитивно принц подумал, что это имитация детектора лжи. Сейчас, что правда, а что ложь Грис плохо различал. Каждый из присутствующих был в халате, и в купе с медицинским столом, они казались не пожарниками, а врачами. Это было гораздо хуже.

– Мантия, – ни удара током, ни удара ногой по лицу, ничего не последовало за ответом. Хотя Грис ответил первое, что пришло в голову. После тридцати вопросов на совершенно пустые темы пошли вопросы психологического характера.

– Отношение к отцу?

– Что осталось в памяти от первого учителя?

– Как наказывали в детстве?

Грис судорожно вспоминал, что ответить на каждый вопрос, стараясь называть схожее чувство, вместо настоящего. Презрение вместо страха, пустое уважение вместо искреннего восхищения. Грис лежал уже около двух часов, когда вопросы закончились. Что сейчас они перейдут к чему-то другому чувствовалось за десять минут. Грис уже был в тревожном предчувствии, когда от него временно отстали.

– Выпей воды пока, – к принцу подошла миловидная девушка в халате и приподняла ему голову, напоила и как-то предательски для неё заботливо погладила по голове. Глаза у девушки были блестящие, мокрые, но не красные, просто особенность, не такая редкая, но милая. Грис не мог не улыбнуться ей.

– Расслабь руку, – через какое-то время к принцу подошел пожарник со шприцом. Грис ненавидел уколы не только из-за неприятного ощущения, но и по большей части из-за ощущения, что что-то вводится тебе под кожу. Было ли это сильным самовнушением или отклонением, Грис не знал, но это не было поводом относиться к уколам снисходительней.

– Ты часто задерживаешься у Хезер, – улыбнулся оскалом пожарник, на секунду посмотрев на девушку в халате, подносившую принцу воду, с непривычной для Бездны теплотой, – так что, не должен протестовать против маленького укола.

Это – незнакомец постучал по шприцу – её изобретение. С этими словами Грису ввели подозрительное, хоть и совершенно бесцветное вещёство. В следующий момент принц ничего не почувствовал. Кто-то подошел к столу и двумя пальцами пустил по телу болевое заклинание. И Грис провалился в странный сон: он упал на пол и увидел белоснежный мрамор с резьбой. Узор был незнакомый. Принц попытался встать, но понял, что его удерживают на коленях за плечи. Сбоку от него, по обе стороны были высокие трибуны полные людей. Люди смотрели строго и со слабым осуждением. Некоторые уже сменили осуждение на жалость – Грису готовились вынести приговор. Судья должен был находиться впереди принца, но только Грис принялся искать его взглядом. Тем временем пожарники не знали, что видит принц, но внимательно следили за его поведением. Прилив адреналина в кровь. Грис дернулся раз. Другой. Принца трясло, лихорадило, он что-то неразборчиво бормотал. Через три минуты Грис обессилил, голова завалилась на бок и на стол текла вязкая слюна. Но это был не конец. Когда принц очнулся, то был на медицинском столе, но уже у Хезер. Глаза болели и были слишком влажные, все тело горело, но чувствовал себя принц значительно лучше, чем несколько минут назад.

– Это было? – сухим языком спросил Грис.

– Осознанное сновидение, но отнимает меньше времени и чувствительность стопроцентная, – Хезер говорила как-то немного обиженно, но больше устало. Она дала Грису воды.

– Поздравляю, тебя перевели на третий этап. Теперь мы сможем иногда обедать вместе. Тут скучно без компании.

– Это было ужасно, – отметил Грис. – Ты за несколько лет пребывания здесь не нашла себе компанию?

– Как ты узнал, сколько я в Бездне? – Хезер прищурилась без негатива.

– Догадался.

– Я ветреная, люблю перемены. Часто меняю круг общения, – Хезер пожала плечами. Грис облизал губы и попросил ещё воды, ему не отказали.

– Звучит, как ложь, – принц сказал это только после того, как допил воду.

– Пусть, – примирительно ответила Хезер, но зачем-то кивнула. Тело по-прежнему горело, это было вполне терпимо, но так же сводило с ума, как умеренная ноющая боль. Она росла не вместе с увеличением силы, а вместе со временем. Хезер смешивала анальгетик – готовых препаратов в комнате почти не было. Девушка объясняла это тем, что у этой комнаты было совершенно другое назначение, но помещение для лечения новоприбывших занял отдел, занимающихся оружием, и Хезер пришлось ненадолго переселиться сюда. Сложности в этом не было, как не было и вещей у Хезер.

– Что тебе снилось?

– Суд, – Хезер усмехнулась. Грис поднял брови. Жар уходил сам, становилось легче, но вместе с этим накатывало чувство большей усталости, а вечером ещё предстояла тренировка

Без магии. И провалить её значило снова очутиться на медицинском столе в окружение пожарников в жутких халатах.

– Так интересно, ты связан с документами? – вопрос был очень грубый, ведь все так или иначе были связанны с документами. Но Грису удалось понять Хезер правильно.

– Да, связан, – девушка напоила Гриса теплым раствором, и остатки жара ушли, оставляя приятную прохладу после себя. Это расслабляло ещё больше.

– Кем работаешь? – Грис мотнул головой.

– Не хочешь говорить – разумно. Я тоже не говорю, семью нужно беречь. Однако, большинству из тех, кто так или иначе связан с документами, снится именно суд. Или это модно. А может очень страшно, – Хезер рассуждала вслух. И под её голос Грис стал засыпать.

– Я уже говорила, что ты очень везучий? – с сарказмом протянула Хезер, когда Грис оказался на её столе в очередной раз. С переходом на третий этап людей переставали особенно мучить – считалось, что необходимое внушение следует успеть сделать до перевода на предпоследнюю ступень. Однако, тот пожарник, отправивший Гриса впервые пробовать на себе плод больного воображения главного лекаря секции, всерьез заинтересовался принцем. Выносливость у парня была немного выше, чем у других – ведь людей брали не каких попало, но даже эта разность была заметна по результатам. Результатам, которые могли быть лучше. Принц добился второго, а затем и третьего магического истощения – Хезер всё-таки пришлось втайне от других пожарников пожертвовать принцу энергетик. И хотя адаптационный период уже прошел – магию было не так просто «высушить», Грису удавалось устать настолько, что последние несколько дней он почти не говорил и всё свободное время спал.

– Память изнашивается? – заботливо поинтересовался Грис. Кожа принца приобрела серый оттенок, который походил на цвет стен в новом помещёнии. Хезер переехала: это была не просто новая комната, это было целое больничное крыло. Девушка объяснила, что больничное крыло – для пожарников, и Грис теперь тоже будет лечиться там, как и другие после завершения второго этапа.

– Да. Испарения, крики – всё это здорово давит на мозг, – Хезер не нравилась Грису. Даже несмотря на то, как он с ней общался. Несмотря на то, что она была единственным человеком, чье имя он знал в Бездне. По повадкам девушки было понятно, что она из высшего сорта, но поведение её иногда можно было назвать вызывающим, а это перечило всем правилам поведения, которые были установлены для таких, как она.

– Почему ты вечно выглядишь таким недовольным? – Грис сдержался, что бы в красках не расписать своё положение. Лишние эмоциональные выпады были ни к чему. Хезер улыбнулась.

– Ты ничего не рассказываешь о себе. Это вторая по популярности тема для разговора с врачом, – Грис промолчал. Если бы относился к ней, как к полноценному врачу, то не стал говорить бы и слова. Поэтому с таким высказыванием принц явно был несогласен.

– А первая тема? – Хезер протянула Грису стакан воды. Могло показаться, что принц пьет много, но того количества жидкости, что он получал за день не хватало. Грис испытывал жажду большую часть времени, есть приходилось не чаще, чем раз в два дня. Но порции были приличными, а магам не было много нужно.

– Первая о том, как отсюда выберутся, как покарают всех, уничтожат Бездну, – Хезер показательно закатила глаза, а голос сделался мечтательным, – как понимаешь, эта тема актуальна только здесь.

– Из какого ты мира? – зачем-то спросил Грис.

– Из анклава в Переломе. Переломом называли ту часть вселенной, где не работали порталы. Если всю вселенную представить, как линию – то эта линия была согнута в полукруг. И попасть с одного конца на другой было невозможно с помощью порталов – ведь энергия всегда искала кратчайший путь, но преодолеть «разрыв» или «перелом» не могла, поэтому порталы не работали. Несмотря на то, что концов было два, переломом называли только одно, вполне определенное место. От Асачара оно находилось невообразимо далеко, но Грис знал о нём много интересного.

– Анклава? – в ответе Хезер именно анклав был той деталью, которую Грис сразу поставил под сомнение. Анклав в переломе был один и тоже вполне конкретный: там было поселение для тех, кто владел магией больше, чем можно было себе представить. Начиналась история Анклава с того, что в результате магических мутаций появилась новая раса – её название давно забылось, но умения, с которыми рождались такие люди, остались в памяти жителей вселенной до сих пор. Этих людей было немного, но каждый обладал постоянным уровнем магии. Они не тратили энергию на заклинания, часто им было достаточно просто посмотреть на колдовство, чтобы повторить его в точности. И постоянный уровень магии рос – маги не стали использовать свои возможности для войны, сильные маги тогда выглядели усталым и спокойными, готовыми отойти ко сну в любой момент, поэтому избрали путь совершенствования мира, подались в искусство. Их образ жизни, а в частности то, что они не стремились использовать всю их энергию для помощи другим мирам, которые и не должны были волновать анклавцев, не пришлись по душе правителям сразу нескольких систем. Против нескольких сотен людей стояли сотни тысяч. Сильнейшие маги проиграли – сражение было коротким, анклавцы выбрали покой смерти, но часть магов захватили. Но маги – люди, и они умирают. Поэтому в системах, а потом и в мирах стали открывать академии, куда направляли местных магов для получения уникальных знаний от анклавцев. Магов-учителей держали на цепи, как собак, избивали, но анклавцы преподавали без страсти, не отбивались и не жаловались. Поговаривали, что собственная магия убила в них чувство достоинства.

– Да, я из анклава. Только не спрашивай, почему тогда я здесь, – Хезер улыбнулась. Грис продолжить вспоминать историю Анклава. Анклавцы не могли преподавать вечно, поэтому им назначили приемников, способных магов. Некоторые из них действительно любили то, что делают. Но роковой ошибкой для миров стало то, что к приемникам относились так же, как к анклавцам. Такое отношение сильнейшие в своем поколении маги долго терпеть не стали: так как на пост учителя было сразу несколько насильственно выдвинутых претендентов, то магов было значительно больше, чем анклавцев. Приемники устроили восстание.

– Почему ты тогда здесь? – Грис прослушал ту часть, где Хезер просила не спрашивать. После восстания, которое было очень кровавым и длилось несколько лет – всё это время силы магов-приемников перевешивали, им готовы были сдаться, но они, словно сорвавшиеся с цепи (а в данном случае, это было вполне буквально) не хотели ничего, кроме крови. Больше 40% всего населения вселенной было уничтожено. С завершением восстания открылся Перелом – маги, какими бы сильными они ни были, не смогли справиться с энергией. Перелом был открыт, маги уничтожены его взрывной волной, с тех пор вселенная уже не развивалась относительно равномерно. Появились нищие миры и жирующие. Развитие замедлилось – в таких условиях людей погибало ещё больше. Оставшихся трех-четырех магов (с тех пор историю Анклава засекречивали) поместили в Анклав, рядом с Переломом. С тех пор тех магов звали анклавцами, и единственной их функцией было помогать защищать вселенную при необходимости, с условием, что это не навредит ни одному из миров. Так как все войны и проблемы возникали чаще всего между мирами или внутри миров, то за долгие годы своего существования анклавцы ни разу ни чем не помогли. При этом они продолжали совершенствовать свою магию, периодически вели новый набор магов, о котором Грис мало что знал, и пользовались большим уважением. Миры пребывали в страхе перед их силой, и втайне надеялись уравнять силы, чтобы уничтожить последних анклавцев. Нападать на них, даже с учетом того, что их мало, никто не решался.

– А ты откуда? – Хезер чувствовала себя немного неудобно, но скрывала это. После того, как человек узнает, что его собеседник занимает какую-то интересную должность, не избежать вопросов про неё. Хезер считала свою работу достойной, гордилась ей, но ни за что не стала бы её обсуждать, хотя бы потому, что это было такой же её обязанностью, как лечить людей в Бездне. Такой же навязанной обязанностью.

– Я из Асачара.

– А мир?

– Асачар, – было одновременно удобно то, что и система, и главенствующий в ней мир назывались одинаково, но иногда без такого повторения было лучше. Грис улыбнулся, копирую Хезер.

– Я знаю немного про Асачар и ещё меньше про его магию, – намекнула девушка. Уже неделю в их разговорах поднималась тема того договора, который они неофициально заключили. Грис старался рассказывать о своей магии то, что вероятно и так было известно Хезер, девушка не могла делать того же самого – ведь принц почти ничего не знал про систему в Бездне и рассказать ему что-то новое было куда проще чем сказать что-то уже известно Грису.

– У нас в основном межпространственные. Сначала учат природной и межпространственной магии, а потом выбираешь.

– А и то и то можно?

– Сложнее, курс углубленный, времени много отнимает. Часто отказывают в академия – в Асачаре магам важно понимать, зачем им эта магия нужна. Если знания не применимы, то они лишние.

– Лишние знания? – девушке показалось это смешным, а Грис попытался оправдаться.

– Академии по большей части бесплатные, оставшиеся стоят немного, поэтому Асачару важно, чтобы из них выпускали профессионалов, которые потом будут работать своей магией, а не подбрасывать камни «взглядом».

– Подозрительная система, – Хезер незаметно положила ладонь на живот. Девушкам давали значительно меньше еды, и это не могло не сказаться на самочувствии анклавца. Хезер ела раз в четыре дня, и только магия сдерживала её от обмороков.

– Она работает, – пожал плечами Грис.

– Как ты работаешь со своей магией?

– Оформляю документы, – принц хотел добавить, что это удобно, но тогда пришлось бы объяснять, в чем состоит удобство. А раскрывать своё происхождение не хотелось. Он и так сократил территорию обитания дорогих ему людей до конкретного мира.

– Я знаю одну девушку, тоже документы в Асачаре оформляет. Вы внешне очень разные – у вас в мире сильное смешение рас? – Грис задумался.

– У нас светловолосых больше всего. Такие, – Грис стал махать рукой себе на щеку.

– Какие? – Хезер ничего не поняла по такому жесту.

– С белыми веснушками, – девушка улыбнулась.

– Ты так недовольно это произнес. Забыл, что у самого веснушки? – Грис посмотрел на Хедер так, будто бы она над ним откровенно издевалась.

– Они карие.

– Коричневые, – поправила Хезер и продолжила задавать вопросы, – как ты развивал свою магию?

– До пятого уровня, – условно, магию разделяли по 12бальной шкале, это было настолько посредственно, что тут можно было полагаться только на собственную объективность, – до пятого уровня у меня были персональные учителя. Они приходили дважды в неделю, чтобы давать новые задания и проверять, как я справляюсь со старыми. Мне больше отец помогал разобраться с магией, чем учителя, но я не любил просить у него помощи.

– А после пятого?

– Потом академия. Смешанная: там скорее учили способам саморазвития, и периодически проверяли, что мы умеем. Мне нравилось там: много места, мало людей…

– Ты описываешь каждую вторую точку во вселенной, – отметила девушка.

– Много места, мало людей и восхитительные постройки. Я ходил по основам в двух метрах от земли, когда другие только учились чувствовать эти основы, только потому, что у меня была полная свобода практики.

– По тебе видно, что ты очень часто ломал себе что-то, – быстро связала факты Хезер.

– От падений это происходило редко… На меня заклинания отражались, собственные. Неприятно, больно, но в те моменты я учился новому – например, как скрыть синяки иллюзией от учителей.

– И они не замечали на тебе иллюзии? Что же это за учителя? – Хезер улыбалась.

– Замечали, закатывали глаза, но я ведь совершенствовался.

Дверь открылась. Грису по-прежнему напоминали о тренировках, но скоро должны были переложить ответственность за это на принца – следить за временем в Бездне было непросто, поэтому Грису не хотелось этого изменения.

– Совершенствуйся дальше, – беззлобно усмехнулась Хезер вслед.