Читать книгу Жернова. 1918–1953. Книга десятая. Выстоять и победить - Виктор Мануйлов - Страница 10

– Итак, подводя итог, можно с уверенностью сказать, что для наступательной операции в районе Сталинграда практически все готово, – произнес генерал армии Жуков почти торжественным голосом. – Войска сосредоточены на исходных позициях. Ждут сигнала.

– Очень хорошо, товарищ Жюков, – кивнул головой Сталин. Затем прошелся по кабинету от стола до двери и обратно, остановился напротив. – И все-таки слетайте еще раз к Ватутину на Юго-Западный фронт в район сосредоточения войск и убедитесь на месте в их полной готовности. В ГКО поступают сигналы, что не все звенья готовы в одинаковой степени. Более того, имеются данные, что не все командиры верят в успех предстоящего наступления. А без веры в победу победить нельзя. Наконец, обратите особое внимание на готовность авиации. Без сильной авиации, которая бы расчищала путь войскам, громила его позиции, идущие к фронту резервы и отступающие колонны, прикрывала наши войска от атак авиации противника, операцию начинать нет смысла. Мы должны психологически подавить противника путем систематических бомбежек и штурмовок, расстроить его оборону и не позволять закрепиться на новых рубежах. Лучше начать на несколько дней позже, накопить авиацию, зато действовать наверняка и без пауз. – И Сталин сделал отсекающий жест рукой. – Надо припомнить немцам сорок первый год. Теперь мы можем себе это позволить…

Он замолчал, вернулся к столу, завозился с трубкой. Но Жуков видел, что трубка здесь совершенно ни при чем, что Сталин взволнован, и, видимо, на то есть веские причины. Особенно генерала поразила фраза о том, что не все командиры верят в успех предстоящего наступления. Сам Жуков нисколько не сомневался в успехе операции и, в силу ли своей уверенности или чего-то еще, даже не предполагал, что кто-то может подвергать сомнению задуманное и с такой тщательностью подготовленное дело. Даже если кто-то и сомневается, не избавившись до сих пор от ощущения немецкого превосходства, то дело этих сомневающихся выполнять спущенные сверху приказы, а результат в любом случае должен быть один: окружение и разгром немецких войск в районе Сталинграда.

– Василевский сейчас находится на Сталинградском фронте, – снова заговорил Сталин, не поворачиваясь к Жукову лицом, заговорил как о чем-то неважном, второстепенном. – Решите с ним, когда лучше всего начать наступление, исходя из требования полной готовности всех родов войск. И тотчас же возвращайтесь в Москву. Вам предстоит возглавить наступательные операции на Ржевско-Вяземском направлении. На этот раз в качестве координатора действий Западного и Калининского фронтов. Мы усилили эти фронты авиацией, артиллерией, резервными частями. От командования требуется лишь решительность и грамотное управление войсками. Мы полагаем, что вы в полной мере поспособствуете проявлению этих качеств у командующих фронтами. У Гитлера не хватит резервов для противостояния сразу двум нашим ударам: под Сталинградом и под Москвой.

Глаза Жукова сузились.

– Но чтобы начать там наступление, товарищ Сталин, – заговорил он возбужденно, – необходимо значительно усилить войска Западного и Калининского фронтов хотя бы еще двумя общевойсковыми армиями. Особенно артиллерией и танками. Тем более что, как доносит разведка, немцы уже перебросили в район Смоленска и Вязьмы несколько танковых и пехотных дивизий из Франции и даже из Норвегии… Мне кажется, – после небольшой паузы добавил он, – командование вермахта больше всего опасается именно за этот участок фронта.

– Возможно, возможно, – пробормотал Сталин, искоса глянув на Жукова. – Кое-что мы вам дадим дополнительно к тому, что уже поступило в войска в качестве усиления. Однако там и без того достаточно артиллерии и авиации для такого наступления. Командование фронтов уже ведет соответствующую подготовку. Постарайтесь, чтобы наши войска не попадали в окружения, как это происходило уже не раз. Чтобы не получилось так: пошел по шерсть, а вернулся стриженным. И учтите: операция «Уран» должна постоянно находиться в поле вашего зрения и контроля.

При этом Сталин не сообщил Жукову, что получил письмо от командующего Четвертым механизированным корпусом генерала Вольского, в котором тот пишет, что операция по окружению и разгрому немцев под Сталинградом приведет лишь к новому поражению войск Красной армии, а это чревато ужасными последствиями, что немцы все еще сильнее нас, лучше организованы, что войска Сталинградского фронта, предназначенные для удара во фланг Шестой немецкой армии с юга, сами окажутся в окружении, как это было уже под Москвой в районе Ржева и Вязьмы, на Волховском фронте и под Харьковом, потому что в тыл нашим наступающим войскам может ударить – и непременно ударит! – Четвертая армейская группа генерала Гота, в составе которой имеется целая танковая армия; что он, Вольский, и его механизированный корпус сделают, разумеется, все, от них зависящее, но за окончательный успех он поручиться не может, потому что, оторвавшись от своих тылов, в условиях почти полного бездорожья, корпус останется без горючего и боеприпасов и будет обречен на уничтожение. И не только его корпус, но и другие части прорыва.

И, конечно, Сталин не сказал Жукову, что немцы уведомлены о том, что командовать наступающими советскими войсками на Ржевско-Вяземском направлении будет Жуков. А не сказал не потому, что информация об этом будет воспринята Жуковым как-то не так, как следовало бы, и, разумеется, не потому, что можно предположить, будто через Жукова противнику станет известно о том, что наступление наших фронтов на Ржевско-Вяземском направлении является отвлекающим, а исключительно потому, что не видел необходимости сообщать об этом своему Первому заместителю, который должен знать лишь то, что ему положено знать. И не более того.

Не сообщив никому о паническом письме генерала Вольского, чей корпус находится в ведении Сталинградского фронта, Сталин, однако, поручил Василевскому присмотреться к этому генералу и составить окончательное мнение о том, способен ли тот командовать корпусом в условиях наступления: все-таки Вольский до сих пор непосредственно войсками не командовал, занимая должности помощника командующего армией, затем фронта по автобронетанковым войскам. Может, в теории он и силен: как-никак, а за спиной две академии, но теория – это одно, а практика – совсем другое. И это доказали многие советские генералы в предыдущих сражениях. Ну и… под влиянием ли этого письма, или помня плачевные уроки предыдущих наступательных операций Красной армии, и у самого Сталина стали закрадываться сомнения, что наши войска действительно готовы исполнить все планы, разработанные Ставкой, а главное – не позволят немцам нанести им поражение, задействовав в решительный момент какие-то неучтенные силы и тактические уловки. Теоретически вроде бы все говорит за неизбежность нашей победы на южных участках фронта, и Жуков с Василевским преисполнены уверенности и решительности, но на практике может случиться такое, чего не ожидают даже они, как случилось, например, с Тридцать третьей армией в районе Вязьмы, так и не сумевшей выйти из окружения. Так что лучше перестраховаться.

Молчание, между тем, затягивалось. Сталин все еще возился со своей трубкой, очищая ее от нагара, а Жуков ждал, не добавит ли Верховный еще что-нибудь к сказанному. Он уже понял, что вопрос о назначении его координатором наступления Западного и Калининского фронтов решен бесповоротно, возражать бесполезно, но был глубоко обижен таким назначением. Ему казалось, что, коль скоро он готовил вместе с Василевским Сталинградскую операцию, и возглавлять ее тоже должен он – Первый заместитель Верховного главнокомандующего. Тем более что Василевский, штабист до мозга костей, способен лишь пунктуально выполнять задуманное, но на войне все предусмотреть невозможно, противник может предпринять самые неожиданные контрмеры, а в таких ситуациях нужна несколько другая голова. А тебе предлагают возвращаться туда, где ты провел около года в бесплодных попытках затянуть горловину Ржевско-Вяземского мешка. И при этом не дают ни времени на тщательную подготовку, ни соответствующих поставленной задаче средств.

– У вас ко мне есть еще какие-то вопросы? – спросил Сталин, откладывая трубку в сторону и поворачиваясь к Жукову.

– Никак нет, товарищ Сталин: мне все ясно, – произнес Жуков своим, на этот раз, обычным, без интонаций, скрипучим голосом: – Я сделаю все, чтобы выполнить поставленную передо мной задачу.

– Я в этом не сомневаюсь, – буркнул Сталин, погасив усмешку, и отвернулся.