Читать книгу Жернова. 1918–1953. Книга двенадцатая. После урагана - Виктор Мануйлов - Страница 14

Полина Жемчужина ожидала Михоэлса в его кабинете в Еврейском театре, просматривая какие-то бумаги, привезенные с собой. Это была дама довольно бесформенного телосложения, с резкими чертами лица, с черным пушком над верхней губой.

– Опаздываешь, Соломон, – произнесла она с осуждением, подняв голову с гладко зачесанными назад волосами, разделенными на пробор.

– Извините, Полина Семеновна, не мог поймать такси.

– И что?

– Безрезультатно.

– Я другого и не ожидала. Дочь такая же упрямая и взбалмошная, как и ее покойная мать. Но еще глупее и упрямее.

– К сожалению, – согласился Михоэлс, усаживаясь на стул с высокой спинкой и вытирая платком взопревшее лицо. – Даже не знаю, что делать.

– Ничего пока не надо делать, Соломон. Вячеслав Михайлович целиком и полностью на нашей стороне и обещал напомнить Сталину о нашем вопросе. Но для этого надо иметь подходящий момент. Что же касается создания государства Израиль, то в этом вопросе Сталин целиком и полностью за. Сейчас для всемирного еврейства одна задача: опираясь на Советский Союз, сломить сопротивление Англии, заставить ее пойти на создание Израиля…

– Англичане боятся, что СССР посредством Израиля установит свой контроль над Ближним Востоком, вытеснит оттуда Англию, – перебил Жемчужную Михоэлс. – Об этом мне говорили в Америке. Там, кстати, тоже опасаются усиления СССР. Об этом же пишут в западной прессе.

– Что ж, англичан и американцев понять можно. Тем более мы должны быть осторожны в своих высказываниях и поступках. Наша задача – усыпить бдительность тех, кто этого опасается. Мы должны неустанно доказывать, что еврейское государство Израиль станет фактором мира и процветания для всех народов.

– Мы-то будем стараться, а вот евреи Палестины постоянно вооружаются, создают боевые группы, проводят террористические акты против англичан, чем и сводят наши старания к нулю…

Жемчужная нахмурилась и с осуждением посмотрела на собеседника.

– Мы не имеем права осуждать их за это, – произнесла она жестко. – Вопрос должен решиться в ближайшие годы, пока арабы находятся в состоянии спячки и не готовы к отпору. А каким образом он решится, не столь важно. Думаю, что как только разрешится вопрос с Израилем, так сразу же сам собою разрешится вопрос и с Крымом. Проблема заключается в том, куда девать русское… а вернее сказать, славянское население Крыма. Сразу всех не переселишь, а не сразу – кто-то должен замещать это население планомерно и так, чтобы не снижалось производство сельхозпродукции. Но для этого надо иметь еврейский контингент сельского направления. Увы, он не слишком велик…

– Правильнее сказать, он слишком ничтожен, – поправил Жемчужную Михоэлс.

– Согласна. Но без привлечения евреев к сельскому хозяйству мы не решим проблему Крыма. Надо будет использовать тех евреев, которые живут на Кавказе и занимаются сельским хозяйством. Думаю, что аграрии найдутся и в других странах. Все остальное вполне решаемо. Надо лишь планомерно увеличивать процент еврейского населения Крыма, особенно в Симферополе, вытесняя русских с партийных и административных постов…

– А Севастополь? – снова нетерпеливо перебил собеседницу Михоэлс, с надеждой вглядываясь в ее черные глаза.

– Это проблема отдаленного будущего. Не стоит ее пока даже трогать. Но и оттуда надо вытеснять русских.

– Да, я понимаю… Хотя, если иметь в виду базу Черноморского флота…

– Повторяю: это вопрос будущего, – оборвала Михоэлса Жемчужная. – Сейчас главное – сплотить всех евреев СССР на базе Еврейского антифашистского комитета, чтобы, когда вопрос о заселении Крыма встанет на повестку дня, в наших рядах было полное единодушие.

– Да-да, я понимаю. Мы этим занимаемся, но далеко не во всех евреях встречаем понимание и усердие в этом направлении, – вспомнил Михоэлс высокомерную отповедь Морозова. – Да и Сталин косо смотрит на расширение влияния ЕАК на другие республики и области.

– Не надо сваливать недостатки в своей работе на Сталина, Соломон. Сталину нужен ЕАК для влияния на евреев Запада. Сталину нужны их деньги. Следовательно, он будет смотреть на расширение нашего влияния сквозь пальцы.

– Тебе виднее, Полина, но, сама понимаешь, нужна осторожность, чтобы не вызвать негативную реакцию русских, не усилить и без того широко распространенные антисемитские настроения. Да и в Кремле могут всполошиться…

– Не стоит преувеличивать антисемитские настроения, Соломон, – решительно перебила его Жемчужная. – Они всегда были и всегда будут. С этим ничего не поделаешь. Для нас важно не то, что они есть, а то, насколько поражены им верхние московские слои. Для противодействия этому явлению и его разрастанию мы должны сами переходить в наступление, имея в виду русский национализм, великодержавный шовинизм и черносотенство. Как, впрочем, и украинский. Мы должны снова поднять знамя революции и пролетарского интернационализма, иначе то, что произошло в Ленинграде, где многим улицам вернули их старые названия, распространится и на другие области и города. Мы не должны допустить никаких переименований в антисемитском духе. Более того, мы должны всячески пропагандировать вклад евреев в победу над фашизмом как в тылу, так и на фронте, показать, какие жертвы принес наш народ на алтарь общей победы. Наконец, надо иметь в виду, что Сталин болен манией величия, на этой болезни мы должны строить нашу политику, нашу пропаганду. Надо раздувать эту болезнь, через нее доказывать тому же Сталину, что всякие антисемитские настроения умаляют его, Сталина, вклад в русскую революцию, его решающую роль в победе над фашизмом. Русские националисты не посмеют выступать против такой постановки вопроса. Шепни своим друзьям, куда они должны направить свое внимание, пыл своих статей и речей. Но при этом не ссылайся на меня. Да и сам постарайся держаться в стороне. Что касается еврейской массы, то необходимо идти по пути ее просветительства, напоминая о наших древних традициях, о нашей истории, – вот основа сплочения советских евреев. Можно и напугать чем-нибудь, что в данных условиях покажется вполне реальным. Например, какими-нибудь массовыми репрессиями со стороны властей или повальной высылкой в Сибирь. Чем страшнее, тем лучше. История еврейства показывает, что страх объединяет сильнее всего… – И заключила, сняв очки и глядя на Михоэлса близоруко сощуренными глазами: – Путь на родину предков не усыпан розами, Соломон.

– Да-да, ты, как всегда, права, – поспешно согласился тот, испытывая непонятную робость перед этой женщиной.