Читать книгу Цикличность - Виктор Новоселов - Страница 9

«Род Капецки издавна владеет знатными пашнями к югу от Столицы. Эта семья всегда знала толк в политических играх. Свой надел они получили от короля за то, что выбрали верную сторону во время мятежей на юге. Они вырезали всех, кто косо смотрел на корону, и за то получили земли своего прошлого господина. А, когда чудотворцы набрали силу, Капецки сразу поддержали их. Наградой им стало расширение их владений на юг. Реми Копецкий, что некогда был главой этого рода, бредил идеей о своем вине. И, хотя земли его были для этого непригодны, он с жаром взялся за дело. Реми высадил самый неприхотливый виноград, удобрял и орошал землю, тратя на это невероятные деньги. И, в итоге, получил в семейную казну три полных амбара удивительно горького и сбивающего с ног поила. Сам Капецки любил это вино, по крайней мере, он так говорил. Вельможа с радостью возил его другим высоким лордам на пробу. И, будучи в Металлической долине, он преподнес Деандиру двенадцатому две бочки этого напитка. Пока хозяин дегустировал напиток, гость изволил блудить с женой Деандира. Однако, после снятия пробы, Барон Метиллической долины немедленно впал в гнев. И, когда он попытался лично высказать гостю свое мнение о напитке, то застал того блудящим со своей супругой. Деандир самолично заколол и Капецкого, и свою жену. Останки любовников он погрузил в бочку с вином и отправил назад во владения Капецки. Сын Реми – Ян, на эскалацию конфликта не пошел. Он женился на средней дочери Деандира – Яссе, вырубил все виноградники отца, и похоронил того прямо в бочке у одной единственной оставленной в назидание лозы. С тех пор фраза «вино Капецки» пошла в народ, и означает крайнюю степень сумасбродства, что, скорее всего, приведет к кончине».

Гаррет Тунвой «Крылатые фразы и поговорки. Том 2»

858 год со дня Возрождения. Северные земли. Второй Северный тракт.

Мрачный выдался денек. К югу от перевала вообще редко бывали погожие деньки. Здесь, и лето – не лето, и зима – не зима. С угрюмого серого неба медленно падало что-то похожее на снег. Падая на, еще теплую землю, снежинки сразу превращались в воду, обращая все вокруг в непролазную грязь. Человек, шедший слева от меня, оступился и припал на одно колено прямо в свежую грязь. Он тихо выругался и с большим трудом выбрался из месива. Его ботинки при этом издали довольно громкий чавкающий звук. Я, хоть и старался ступать как можно мягче, тщательно вымеряя каждый шаг, но и сам постоянно хватался за сучья деревьев и кустарник, чтобы не упасть.

На мне, как назло, была белая накидка. Братство часто использует их при полевых вылазках, чтобы бросить пыль в глаза. Однако в этих краях уже целый месяц без перерыва идут то дожди, то мокрый снег. И весь север до самого перевала сейчас утопает в грязи. Посему моя накидка давно уже утратила былую белизну. Сейчас она была покрыта ровным слоем разноцветной грязи. Например, вот это, почти желтое пятно, я посадил три недели назад на сосновом пятачке к востоку отсюда. А вот этот зелено-коричневый оттенок появился на моем одеянии в тот день, когда я начал тонуть в болоте немного севернее этих мест.

Два года я тут. Мне доверили довести до конца расследование трагического случая произошедшего с Веллесом, одним из «белых», что пытаясь разобраться с местным культом, неожиданно сам для себя, стал его пособником. Чудотворец стал важной частью обряда, ни цель которого, ни результаты были даже Братству не ясны.

В Братстве, как и в любой другой закрытой организации, деятельность которой зациклена на чем-то конкретном, в последние годы сложилась очень нехорошая тенденция. Мы все почему-то стали считать себя экспертами в том, чего человек не в силах понять. Старики из Совета, поплевав на перо, вынесли вердикт, глупость которого превышает все разумные пределы:

«Адепты воздавали хвалу кому? Ольберту Невидимому. Значит, ритуалом хотели его вернуть к жизни. Ах, он и так согласно их верованиям жив? Значит, просто хотели поговорить. Веллес? Талантливый чудотворец с чистой историей. Приставим к нему одного из наших. Когда-нибудь потом. Задание плевое, справится кто-то из рядовых. Роккар? А, это тот, кто настаивает на детальном расследовании? Так давайте отправим его туда, пусть, собственно, сам все разгребает».

Я, конечно, сильно упростил. Но в Братстве надо мной искренне потешались до тех пор, пока я не покинул Столицу. Потешались наверно до сих пор, просто я этого не слышал. Ведь я до сих пор отказываюсь верить, что все случившееся – простое совпадение. Слишком долго Братство прячет свои знания, слишком долго варится в своем соку. Брат Литовур, что основал братство, хотел спрятать знания о Кошмаре от простых смертных, но предостерегал нас от того, чтобы мы сами не погрязли в рутине, которая неизбежно возникает, когда ты слишком долго занимаешься чем-то одним.

«Берегите люд от Кошмара, и сами бойтесь его. Однако более того страшитесь уверенности в своей правоте. Блага и вред Кошмара не может понять человек, ибо одним богам подвластен он».

Светлые слова Литовура – самого великого и, одновременно, самого скромного чудотворца запада, остались лишь на табличке предваряющей вход в закрытую секцию библиотеки и, к сожалению, абсолютно выветрились из голов тех, кто должен был строго их блюсти.

Я верен Братству. До конца своих дней я понесу свою ношу. Но, я клянусь, в своем благоденствии мы упускаем что-то важное. И именно эта вера отправила меня в эти ужасные, не благодатные земли.

Особенно сильно я сочувствовал Веллесу, приятный человек жизнь которого была сломлена случайностью. Допускал ли я что он был осведомлен? Пожалуй, нет. Мы тщательно изучили его биографию, и не один раз, так как он уже попадал в наше поле зрения. Ранее, он уже был в поле нашего зрения из-за событий на востоке. И оба раза мы досконально изучили все, что имели на него. И вывод тут один – чудотворцу просто не повезло, он случайно оказался частью это ритуала.

Но вполне вероятно, что его попытаются завербовать теперь, когда выхода у Веллеса нет. Но, насколько мне известно, к нему приставят человека, чтобы тот следил за чудотворцем. Очень надеюсь, что Совет Братства не имел в виду так называемого «сопроводителя». Согласно правилам, Братство, за пару лет до кончины человека, отмеченного Кошмаром, приставляет к нему человека, который проследит за всеми проявлениями Кошмара и упокоит с миром несчастного. Надеюсь, не только я один понимаю насколько удачный сейчас момент, чтобы переманить Веллеса на ту сторону.

А ведь человека ждет Кошмар. И что его ждет в этом самом Кошмаре? Этого не знает никто. Такой кульбит судьбы выбьет из седла кого угодно. Но, отчасти, он и сам виноват, «белые» вообще славятся своей самоуверенностью. Он бы сначала изучил сам культ, проверил по огромной библиотеке в столице открытую информацию. А там, может быть, и мы бы спохватились вовремя. Но нет, он просто собрался и поехал на север. Адепты как будто рассчитывали на подобное развитие событий и просто использовали его в ритуале, как благодатную жертву, что сама пришла к ним в руки.

Однако вина тут не только «белого». Мы проявили себя с худшей стороны и допустили подобное развитие событий. Еще никогда культы не противопоставлялись нам столь открыто. За всю современную историю еще не было столь организованного проявления старой веры. Их огромный ритуальный символ покрывал практически весь север. Даже в труднодоступных болотах мы находили части ритуальной вязи.

До этого редкие древние ритуалы ограничивались нанесением троичных символов в пределах одной комнаты, иногда небольшого поля, но не больше. Теперь ритуал был совершен на площади занимавшей добрую шестую часть страны. То, что «белый» принимал за беспорядочные передвижения адептов, было на самом деле слаженной работой по установлению символьной вязи. Почти все люди, которых ловил Веллес, были частью довольно большой и слаженной системы. При этом поклонники Ольберта старательно создавали вокруг себя впечатление грязных фанатиков, отчего бдительность всех заинтересованных лиц и была усыплена.

Хотя, вопрос о том, состоялся ли вообще обряд, тоже стоял на повестке дня. Был ли обряд прерван? Если нет, то почему он ни к чему не привел? И самое главное – что если ритуал прошел как надо? Последнее сильно пугало меня. К сожалению, только меня. Кошмар исчез, после ритуала уже прошло довольно много времени, ткань между нашими мирами вновь прочна. Но что если адепты все же добились того, чего хотели? Это пожилые братья из Совета полагают, что целью ритуала было призвание Ольберта Невидимого. Но что если все сложнее, чем кажется?

В пользу того, что у поклонников древних богов ничего не получилось, говорит то, что они до сих пор здесь, и до сих пор занимаются какой-то бурной деятельностью. После встречи с Веллесом прошло целых два года, а количество адептов на севере не только не уменьшилось, но и даже увеличилось. И я по сей день искал хоть какую-то информацию, которая прольет свет хоть на один из множества моих вопросов.

Один раз мне попалась крупная птица, чудотворец». Самоучка, совсем еще неопытный. Мы поймали его здесь на севере несколько месяцев назад, живого и телесно вполне здорового. Он был одет в лохмотья и выглядел совершенным безумцем. Он бы вполне смог провести нас напускным безумием, если бы его несколько раз не пытались отбить. Мы потеряли довольно много людей тогда в лесу, в тщетных попытках вывезти его в Столицу. И, когда адепты окончательно зажали нас у небольшой скалы, я сообразил что допрос надо провести здесь и сейчас. Ибо передо мной был один их тех, кто сможет ответить на мои вопросы.

Мы привязали его к дереву, прямо там, на поле боя, пока мои ребята отражали самые настоящие волны наступающих фанатиков. Я, зная, что времени мало, начал вести допрос с пристрастием. Когда чудотворец понял, что игры закончены, то начал отчаянно вырываться, звал на помощь, пытался творить чудеса.

Выведать в тех условиях удалось не многое. Я скорее подтвердил то, что и так знал. Например, что весь север до перевала теперь представляет собой ритуальные знаки, начертанные на огромной территории. Подтвердил, что в рядах адептов преобладают «красные», люди приходили в культ добровольно из погибающих деревень запада и севера. Они присоединялись к культу потому что у адептов хотя бы была еда и цель, которой можно было служить.

Допрос с пристрастием прервался на моменте когда я начал выпытывать из него подробности прошедшего ритуала. Тот вдруг замолчал. В Братстве нас учат особенной настойчивости в поиске ответов на заданные нами вопросы. Но самоучка молчал. Видимо он настолько верил тем силам, которым служил, что даже пытки не могли развязать ему язык.

Наконец я закричал: «Ритуал был завершен? Вы добились, чего хотели?». А он, вдруг, уставился на меня. И я слишком поздно понял, что чудотворец откусывает себе язык. Он выплюнул свой язык прямо мне в лицо и улыбнулся. И тут со стороны схватки выскочил Кит, главный над воинами в моем отряде:

– Все, Роккар, заканчивай. Их там сотни две. А у меня человек двадцать осталось. Если прямо сейчас ударим в одно место, может, прорвемся и сбежим. Еще пять минут, и все в этой грязи останемся.

Делать было нечего. Я вытащил кинжал и перерезал горло бывшему белому.

– Они нам не простят. – С опаской посмотрел на мучительно хрипящего самоучку Кит.

– Нельзя его просто так оставить. Он для них слишком ценен.

– Как скажешь. Но теперь вряд ли выберемся.

– У нас такая работа… – я осекся.

– Как скажешь. А теперь бежим! Быстро! – занервничал Кит.

Итак, утром того дня у меня было много вопросов, а к вечеру их стало только больше. Я подхватил с земли посох, достал меч и побежал за Китом. Почти сразу нам пришлось пустить оружие в ход. Врагов было очень много, казалось, что они были везде. Я применял чудеса, связанные с огнем. Пускай на них уходит много душевных сил, тогда стоял вопрос жизни и смерти. Я поджигал и самих врагов, но все больше старался сжигать старые, подсохшие деревья, давно погибшие на этой неблагодарной земле. В такой сырости дерево вообще не хотело заниматься, но при этом сильно чадило. Благодаря моим действиям поле битвы затянуло густым дымом, и мы, небольшой группой, сумели-таки выбраться из окружения через топкое болото.

От боевого отряда в шестьдесят человек наемников, осталось всего пятнадцать. За два следующих дня численность отряда сократилась до двенадцати, троих мы потеряли из-за полученных в бою ран. Мы просто не могли остановиться на достаточное время, чтобы я применил к ним практики клириков.

А дальше началась изматывающая погоня. Мы целую неделю петляли по лесам пытаясь сбить со следа одурманенных жаждой мести адептов. Два раза едва не попадали в засады, провиант строго экономился, а ночевали мы в мокрой грязи без возможности согреться. Но, по исходу недели, мы сумели выбраться к небольшой заставе на тракте в тридцати верстах от места убийства чудотворца.

И когда мы, наконец, смогли выбраться на союзную территорию, то первым делом сытно поели и выспались, а уже потом узнали от солдат занимавших пост на заставе, что на все наши аванпосты расположенные южнее перевала были совершены нападения.

Плохо вооруженные адепты, некоторые из них были с палками и мотыгами, практически одновременно выдвинулись в наступление на все наши укрепления. Даже Утейла пару дней была осаждена. А это, на минутку, хорошо укрепленная крепость, стоявшая в горах к востоку отсюда. Она закрывает проходы в Металлическую долину, где действуют множество рудников, главная рудная жила нашей страны. К тому же Утейла является резиденцией хозяина Металлической долины – барона Деандира XV. Можно представить, как хорошо укреплена крепость.

Вообще, за время своего существования Утейла стояла в осаде бессчётное количество раз, и всегда выдерживала. Но безумных оборванцев с палками и камнями гарнизон крепости увидел у своих стен впервые. Глава гарнизона был так удивлен, что ошибочно посчитал это разведывательным маневром. Из-за чего крепость после штурма еще какое-то время пребывала в полной боевой готовности, хотя реальной опасности для нее не было.

Хаотичные и неорганизованные нападения не прекращались еще несколько месяцев, и мы, изможденные постоянной обороной, вынуждены были вместе с солдатами, к которым примкнули на придорожной заставе, постоянно отступать на восток и в итоге укрыться в стенах Утейла. Нам требовались подкрепления и банальный отдых.

С тех пор мы так и не смогли организовать аванпост достаточно далеко от Утейла. Любой лагерь, не обнесенный прочной стеной и земляным валом, практически сразу подвергался нападению. Одновременно с этим, поклонники древних богов сильно прибавили в количестве.

Из-за того что солдаты занимались обороной от неистовых нападений адептов, а не несли службу на заставах при тракте, на севере расцвел бандитизм. Купцы из-за этого побоялись ехать на север, и круговорот товаров был нарушен. У крестьян в итоге были деньги, но вот тратить их было не на что, и в этом бедном на зерно и дичь крае начался голод. У людей на руках были товары в виде драгоценностей, оружия и глиняных изделий, которыми славился север. Но продать они их не могли. Вместо купцов приезжали бандиты и отнимали нажитое, лишая людей последней надежды на пропитание. И, никем не охраняемые, крестьяне, не имея другого выхода, примыкали к адептам. Винить их в этом было глупо. Как только жизнь наладится, и солдаты займут прежние рубежи, эти люди стыдливо будут избегать в беседах обсуждений событий этого года.

У меня сложилось впечатление, что на самом деле под прикрытием бессмысленной мести адепты выполняют какие-то маневры. Интуиция подсказывала, что самоучку намерено подвели под удар. Ведь, пока солдаты прячутся в Утейла, по тракту можно незаметно перебрасывать войска или ценный груз. Но подтвердить или опровергнуть свои догадки я не мог. В таких условиях нам удавались лишь короткие вылазки. Так сегодня наш отряд нашел и проследил обоз адептов. Он вывел нас на спрятанную в лесу землянку, где адепты могли передохнуть и обновить снаряжение.

Обоз был нами успешно перехвачен и разгромлен в некотором отдалении от их схрона. Однако ничего интересного в нем мы не нашли. Только припасы и оружие. Конечно, это нанесет некоторый удар снабжению противника. Но в моем деле от этого не будет никакого проку.

Сейчас мы с Китом, утопая в грязи по пояс, направлялись от обоза к этой самой землянке, чтобы осмотреть ее. Вряд ли там есть за что зацепиться – пара десятка голодранцев, запасы начавшей плесневеть еды и куча дешевого оружия вроде намертво приржавевших к ножнам мечей. Таково теперь основное оружие отчаявшихся крестьян и яростных адептов.

И вот, через двадцать минут медленного продвижения по ужасной местности, мы вышли из болота. На небольшой прогалине в лесу мы увидели вытоптанную площадку. Тут же, прикрытый дощатым настилом был вход в подземное убежище. Возле входа сидели связанными около десяти человек. Примерно столько же лежали мертвыми в куче, расположенной в пятидесяти метрах от входа. Говорить с пленными было бесполезно, я знаю. Затуманенные верой мозги могут породить только краткий пересказ того что со мной сделает их этот Ольберт, если мы осмелимся ему помешать. Это было даже забавно. В целом, он неизменно жестоко карал меня, но каждый индивид, сгорая от праведного гнева, вворачивал что-то свое, что-то настолько забористое, что становилось даже немного весело.

Я подошел к ним и прислушался к своим чувствам, стараясь не обращать внимания на угрозы. Ничего, обычные голодранцы. Я обратил свое внутреннее внимание на округу, снова пусто. Я не возлагал какие-то надежды на это место, но все же проверить стоило. Интуиция говорила мне о том, что Кошмар и ключ к нему где-то здесь, на севере. Он спрятан в каких-то мелочах, в ускользающих из рук ниточках, но где точно, она мне подсказать не могла.

Конечно, не стоит преуменьшать факт срыва поставки снаряжения противнику. Согласно указу Дендира, Кит и солдаты за это получат денежную благодарность в Утейла. Солдатам в этой области станет несколько проще передвигаться. А значит культ не получит пары новых бойцов в виде голодных крестьян. Но все это по сути своей бессмысленно. Мы боремся с симптомами, не понимая сути. Главный постулат учения клириков гласит, что чудеса могут вылечить любого, если получится определить источник мора. А мы даже не знаем что это за мор, соответственно, вместо настоящей борьбы, изображаем бурную деятельность, которая по сути своей бессмысленна.

Я, задумавшись, стоял около связанных адептов, когда из землянки выбежал заметно побледневший Кит. Командир моего отряда вывел меня из задумчивости, тронув за плечо. Он выглядел обескураженным. И скажу, не солгав, таким я его видел его очень редко.

– Роккар, там дети.

– Что?

– Там в землянке! Дети! Человек двадцать.

Я быстро спустился за Китом в подземное строение. Кит видимо подумал, что я разделил его ненависть к адептам, что затащили детей в подвал и позволил себе пару резких фраз в их адрес. Но ненависть – это не то чувство, что я испытал. Я чувствовал воодушевление. Неужели зацепка?

В маленькой комнате за потайной стеной сидели, сбившись в кучу, маленькие дети. Навскидку им всем было не больше десяти лет. Маленькие, чумазые создания смотрели на меня своими огромными испуганными глазами. Они здесь недавно, еще не чувствуют себя в заточении. Еще нет отчаяния в глазах, только страх.

– Привет, детки. Меня зовут Роккар.

Молчание.

– А вас как зовут.

– Я – Нисса. – Неожиданно сказала маленькая девочка, державшая в руке маленькую игрушку в виде розы, вырезанной из дерева.

Нисса – очень типичное имя для запада.

– Очень приятно, Нисса. Ты едешь из Терриала?

– Да, из Теллаила.

– И далеко ты едешь?

Ребенок вздохнул и пожал плечами. Она уже начала сомневаться, что правильно поступила, заговорив со мной.

– Не знаю, моя мама сказала, что дядя отвезет меня в путешествие. Дядя дал ей мешочек, в котолом что-то звенело.

– Скоты. – Вырвалось у Кита. Он был слишком вспыльчив, слишком честен, вероятно, это, в будущем, будет стоить ему жизни.

– Локкал, а что такое «скоты»?

– Очень плохое слово, дядя Кит больше не будет ругаться. Да, дядя Кит.

– Конечно! Прости меня, девочка.

– Холошо.

– А что это у тебя? – я протянул руку к замызганной игрушке.

– Это от папы. – Она прижала игрушку к груди.

Я благоразумно не стал спрашивать, что случилось с ее папой.

– Можно посмотреть?

Нисса неохотно дала мне игрушку. Я, как бы невзначай, прикоснулся ей к своему посоху. На самом деле я быстро сотворил чудо, немного нагрев игрушку. Это было почти незаметно, но вещь все же приобрела часть моей души. После этого, я, для виду, еще повертел игрушку в руках и вернул хозяйке.

– А тебя как зовут? – обратился я к мальчику стоявшему рядом с Ниссой.

Молчание.

Я резко выхватил кинжал, которым недавно зарезал мятежного «белого», и полоснул мальчика по руке. Рана вышла глубокая, кровь медленно потекла из раны густой бардовой полосой. Все дети шарахнулись от меня. Рядом со мной осталась только Нисса и этот мальчик, которого я держал за другую руку. Я слышал, как Кит позади положил руку на меч, надеюсь, он не додумается влезть.

– Что ты делаешь? – завопила Нисса.

– А ты знаешь, что та игрушка, которую тебе подарил твой папа – волшебная. – Мальчик понемногу отходил от шока и начинал все сильнее вырываться.

– Что?

– Надо приложить ее к ранке и очень сильно захотеть, чтобы ранка зажила. Сможешь?

Нисса в недоумении повертела розу в руках. После чего подошла к мальчику, приложила деревянное изделие к ране и зажмурилась.

Уже через секунду я отпустил мальчика. Рана затянулась, остался грубый рубец, но рана выглядела так, будто ее нанесли много лет назад. Я резко встал и обернулся к ошарашенному Киту.

– Они все «красные». Все до одного. Детишки с запада. Думаю, это наш шанс понять, что же тут твориться.

Кит не нашелся что ответить.

– Всех адептов аккуратно ликвидировать. Нам потребуется их одежда. Есть идея. – Хороший, но очень рисковый план родился в моей голове.