Читать книгу Сын Орла - Виктор О'Коннелл - Страница 30

* * *

В течение всего первого года Чистому Голосу казалось, что обучение, как таковое, еще не началось. Это выглядело так, словно он все еще проходит испытательный срок, разучивая религиозные обряды и выполняя рутинную работу, в то время как власти решают, заслуживает ли он доверия, достаточно ли он приобщен к цивилизации и является ли он христианином в такой мере, чтобы можно было приступить к его образованию. За этот год Чистый Голос с удивлением обнаружил, что чтению, письму и арифметике в школе уделяется не больше времени, чем религиозному воспитанию и физическому труду. Согласно учебному плану это соотношение должно было составлять «пятьдесят на пятьдесят»: полдня ученики должны были работать по хозяйству или на ферме и полдня проводить в учебных классах. Но уроки часто отменяли из-за религиозных праздников, духовного уединения монахинь, или просто из-за отсутствия учителей. Бόльшая часть классной работы обычно была посвящена отнюдь не наукам, а заучиванию религиозных гимнов и католических догм.

Каждое утро учащиеся посещали мессу в школьной часовне, а по воскресеньям участвовали в Торжественной мессе. Кроме того, по вторникам и воскресеньям у них по плану было чтение молитв по четкам и получение благословения. Мальчики читали молитвы перед началом и после окончания повседневной работы по дому, перед началом каждого урока и перед каждым приемом пищи. В особые дни по католическому календарю они совершали Крестные ходы вокруг часовни.

Каждый день школьники чистили свои комнаты и помещения общего пользования в школе и в пристройке, отведенной для монахинь, а также работали на кухне, в прачечной, в хлеву, на конюшне, на маслобойне, на овощных грядках, в саду и на сенокосе.

Для учения отводилось не более трех часов в день. Монахини говорили по-английски с сильным французским акцентом, не соблюдая правила грамматики, а три воспитателя-мирянина, работавшие неполный рабочий день, лишь недавно иммигрировали из Германии, Голландии и Шотландии. Чистого Голоса удручало, что его наказывают и за то, что он говорит на языке кри, и за то, что он делает ошибки, говоря по-английски. Из-за различий в акцентах и синтаксических конструкциях, используемых разными учителями, английский язык казался ему лишенным правил.

Кроме того, Чистый Голос никак не мог понять монахинь. Во время утренней службы они были – само спокойствие и уравновешенность, но эти качества куда-то бесследно улетучивались в течение дня. Он еще не встречал взрослых людей, которых бы так легко выводили из себя дети. Казалось, не проходило дня, чтобы у одной из сестер не случился приступ гнева. Радостные улыбки, которыми монахини встретили Чистого Голоса и Пловца в первый вечер, стерлись с их лиц через пару дней и не появлялись, пока в школу не прибыла очередная партия новеньких.

Много лет спустя Чистому Голосу довелось беседовать с монахиней, которая объясняла противоречивое поведение сестер следующим образом. Любая монахиня считала своим долгом видеть Христа в каждом ребенке и быть ему духовной матерью; и невинность каждого вновь прибывшего воспитанника давала сестрам еще один шанс почувствовать в первозданной ясности свое призвание. Но по прошествии нескольких часов или дней несовершенства этого ребенка – или их собственные – затуманивали девственную чистоту отношений, и радость снова уступала место разочарованию и досаде.

Внезапный обжигающий удар указкой по пальцам, унижение оттого, что тебя ведут через всю комнату, больно ухватив за короткие волосы на виске, – все это было хорошо знакомо Чистому Голосу. Случавшиеся время от времени вспышки насилия со стороны учителей и воспитателей усугубляли ощущение угрозы телесного наказания, нависшей над каждым школьником.