Читать книгу Правду славим - Виктор Вассбар - Страница 5

Письмо полковника Парфёнова жене Марии Ивановне.

Здравствуй, милая Машенька! В первых строках моего письма шлю огромный привет маменьке твоей Серафиме Евгеньевне, сыночку нашему Петеньке и соседу Петру Ильичу. Огромное ему спасибо за его заботу о вас.

Сегодня у меня праздник. Государь Император по удостоению Георгиевской кавалерской думы Высочайше соизволил утвердить пожалование мне, за отличие в делах против неприятеля, орден св. Великомученика и Победоносца Георгия 4-й степени с назначением меня на должность командира батальона и с присвоением мне звания полковник.

В утверждении к награде написано: будучи начальником головного отряда, капитан Парфёнов Леонид Самойлович захватил и удержал высоты, захваченные противником, чем способствовал успеху отряда и поражению противника.

А наш бессменный весельчак Свиридов Олег Николаевич оказался храбрецом хоть куда. Через неделю после удержания мною высоты мы пошли в наступление, так он под сильным огнём неприятеля личным примером увлёк за собой свой взвод, перешёл через трудно одолимую преграду – реку N, овладел противоположным берегом и удерживался на нём, чем способствовал успеху всего полка и поражению врага. За этот подвиг он награждён орден св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом.

А ещё, не знаю, как даже назвать немцев – негодяи, варвары, изуверы или вандалы, последнее подходит более всего. Не имеют они Бога в душе, глумятся над нашими православными святынями.

Освободили мы как-то русское приграничное село и были поражены тем изуверством, что нанесли эти изверги нашей православной церкви. Устроили в ней конюшню, что ясно было видно по грязи и конскому помёту, а также и по крюкам с кольцами, вбитыми в стены, а в алтаре – рядом с животными экскрементами германцы пировали, что было понятно по валяющимся пустым бутылкам из-под вина, остаткам пищи и загаженному полу. На святом Престоле лежали всевозможные грязные тряпки, сломанные церковные часы, венцы со сломанными верхами и поверх всего этого человеческие экскременты. Из риз германцы сделали попоны для своих лошадей; подсвечники расхищены; одежда с Престола сорвана, и это цивилизованные люди, какими они себя величают в своих газетах. А в отхожем месте мы обнаружили святой Крест, Евангелие и сосуды – чашу и дискос. Такое циничное поругание православных святынь, глумление над иконами, когда их рубят, ломают, жгут и разрисовывают, возмущает нас до глубины души, и все мы поклялись, что будем бить врага до нашей полной победы. На поругание святой российской земли мы ответим крепостью духа и раздавим врагов наших, как клопов, а Господь низвергнет германских извергов в геенну ада.

Наш полковой поэт Иван Иванович Фёдоров написал стихотворение. Всему полку оно очень понравилось. Пишу его и тебе. Почитай, милая, уверен, оно и тебе понравится. Это стихотворение хорошо показывает душу русского солдата, защищающего нашу Россию.

Не кручинься обо мне, милая Машенька. Мы обязательно разобьём германца и возвратимся домой с победой. Береги себя и сыночка нашего Петеньку. Маменьке твоей здоровья желаю.

Мой адрес: 43-й Сибирский стрелковый полк, полковнику Парфёнову Леониду Самойловичу.

12 декабря. 1915 год.

***

Письмо прапорщика Ромашова жене Варваре Николаевне.

Здравствуй, дорогая моя лебёдушка Варварушка! Здравствуйте, дорогая матушка Степанида Ивановна! Здравствуйте дети мои Иван, Ирочка и Федя! С любовью низкий поклон шлю вам с фронта, и желаю от Господа Бога доброго здоровья всем вам. От Господа Бога доброго здоровья всем нашим соседям. Кланяюсь Лукерье и Галине и желаю им от Господа Бога хорошего здоровья!

Варенька, ты спрашиваешь, люди ли немцы, или черти. Одно скажу, басурманы они чёртовы, это точно. Воюют бесчестно, потеряли всякий человеческий облик. Вот вчера были мы в бою. Крепко их побили. Одному взводу было приказано взять расположенный в конце деревни дом. Подобрался к нему взвод, немцы огонь открыли, а наши солдаты стрелять не могут потому, как в дверях стояла женщина, из-под руки которой торчал немецкий штык, а в окне виднелась маленькая девочка, которой прикрывался германский пулемётчик.

У нас в полку солдаты смекалистые, Сергей Колмаков и Авксентий Голоцван подобрались к дому с разных сторон и одновременно прикончили и пулемётчика и стрелка, что стрелял из-под руки женщины. После вбежали в дом и постреляли всех других немцев. Тут, конечно, и весь взвод им в подмогу. Когда всё кончилось, глянули, Боже мой, волосы на голове дыбом встали. В горячности боя не сразу обратили внимание, что женщина и ребёнок как стояли, так и стоят, не пошевелились даже, когда взвод уничтожал врага. Оказывается, женщина была заколота штыками и прибита за руки к косяку двери, а девочка, лет трёх, была пришпилена саблею к оконной раме. Слёзы, прям, у всех так и хлынули. Стали дом осматривать, нашли в погребе 24 немца. У ребят было огромное желание посечь их, только не звери ж мы, – русские люди, никого не расстреляли, в плен взяли, правда крепко побили, не удержались.

А ещё сообщаю тебе, Варвара, что прусаки все точно волки. Когда мы идём по их сёлам и городам, побеждённым нами, смотрят на нас исподлобья, как будто мы, а не они напали на нас. Оно бы всё ничего, пусть себе смотрят, кабы исподтишка не стреляли по нам. И ведь что удумали, стоит такой прусак с костылём в сторонке, смотрит на нас, а как мы спину покажем, тут же свой костыль в ружьё превращает, стреляет в спину и прячется.

Жена моя любезная, отвечаю тебе по просьбе твоей, а ты поведай всему селу, что Григорий Коленкевич, Александр Кисликов и Василий Лушненко погибли геройской смертью. Все трое посмертно награждены медалью за храбрость 4-й степени. А погибли они в один день и в одно время, когда были в разведке.

Выполнив задание, отряд разведчиков из двенадцати человек, в котором были и они, случайно наткнулся на два германских эскадрона. Завязалась перестрелка. Зауряд-прапорщик, командовавший разведчиками, приказал Григорию Коленкевич, Александру Кисликову и Василию Лушненко прикрывать отход. Те, выполняя приказ, дали своим товарищам уйти от врага, но сами были ранены и попали в плен. Выручить пленных тотчас оказалось невозможно. Оставшиеся девять разведчиков решили дождаться ночи и вызволить своих товарищей из плена. Пробрались к деревне, куда увели пленных и стали наблюдать.

Немцы били своих пленников жестоко, а потом подожгли сарай, и когда он обратился в пылающий костёр, бросили связанных Александра, Василия и Григория в огонь. Вот так геройски погибли наши земляки старобардинцы.

Вот и решай, Варвара, черти немцы, или люди. По мне так они самые что ни на есть кровожадные черти. Ты никому не говори, какой страшной смерью погибли Григорий, Александр и Василий, особенно родным их, шибко больно им будет, а скажи, что погибли геройски в разведке, прикрывая отход своих товарищей.

Перед Рождеством была у нас баня.

Остановились мы в немецкой деревне, а у них там нет бани. Бывали мы у них и в городах, и там ни одной бани не видели. Вот тебе и «чистюли» эти немцы, грязный они народ. Как быть, думаю? Нет бани, значит, надо сделать. Но не строить же её. Нашёл сарай и надумал в нём обустроить баню. В сарае сена было много, сгребли мы его вдоль стен, на середину установили бочку, а под ней развели костёр. Кипятком солому окатывали, образовывался густой ароматный пар. Шайки нашли, холодной воды натаскали, вот и банька славная получилась. Офицеры сильно хвалили меня, так весь наш штаб и помылся, сначала офицеры, а потом и нижние чины. По нашему примеру поступили и другие, так весь полк и встретил Рождество в чистоте, а потом был праздничный обед.

Христос родился! С Рождеством тебя, милая Варварушка! С Рождеством, матушка Степанида Ивановна! С Рождеством, дети мои Иван, Ирочка и Феденька! С Рождеством, Лукерья и Галина! От Господа Бога желаю всем вам хорошего здоровья!

С нами родился Христос! Христос на земле и мы во Христе, и блажен уповаемый на Него, – грядый во Имя Господне!

На этом заканчиваю моё письмо. Береги себя, родная моя жена, и деток наших береги. Войне всё одно конец будет. Приеду домой, и заживём мы мирно и счастливо!

А ещё надысь лично Государем Императором Николаем II я был удостоен звания прапорщик и награждён орденом Святого Георгия 4 степени.

Мой адрес: 43-й Сибирский стрелковый полк, прапорщику Ромашову Фёдору Ильичу.

27 декабря. 1915 год.